Феникс

Глава 8. Огонь в пещере

Пещера, в которой в итоге обосновались Ная с Эмиэлем находилась приблизительно в десяти днях пути от Таэмрана. Она была довольно большой, но вся была завалена огромными обломками скалы — потолок, видимо, обвалился, и теперь весь пол был усыпан валунами, среди которых у дальней стены пробивался едва заметный источник. Правда, чтобы добраться до него, приходилось лезть под камни, проявляя чудеса гибкости, поэтому воду набирала Ная — Эмиэль просто не мог протиснуться в такие узкие щели, а устраивать тут взрывы и расчищать пространство они побоялись, учитывая, что свод уже один раз обрушался. Больше здесь не было ничего: только светло-серые обломки с острыми краями и тоненький ручеёк, скрытый этим завалом — идеальное место, чтобы никого не встретить.

Под одним из самых больших кусков скалы они нашли небольшую ровную площадку, где и решили устроить временное жилье. Это место было защищено практически со всех сторон — крупный хищник сюда бы не пролез, а все остальные особой опасности не представляли. Феникса, правда, пришлось выставить из-под камня, потому что в таком тесном пространстве жар от него становился невыносимым. Птица летала по пещере, периодически недовольно пища, но, вроде, ничего разнести в отместку не пыталась, только выжгла себе круг на плите приблизительно над головами спящих внизу эльфов.

— Слушай, а ты не можешь его как-то спрятать? Он же вроде призывное животное, нет? — спросил Эмиэль, наблюдая за перелетающим с камня на камень фениксом.

— Могу, наверное. Я не пробовала, — призналась Ная.

— Боишься?

— Боюсь. Я и так всё время на грани того, чтобы провалиться в его сознание, а если он ещё и внутри меня будет, я не знаю, смогу ли потом выгнать его обратно…

— Тогда пока не стоит, — согласился Эмиэль.

Сейчас Ная уже почти не уходила в забытье, но ей по-прежнему давалось это с трудом. Она не ожидала, что кроме магии феникса она столкнется ещё и с его сознанием. У магического создания не было мыслей, не было эмоций, но оно было словно зеркало, отражающее всё, что происходило вокруг.

Ная многое поняла. Вспоминая их первый поход в Ущелье, она теперь могла почти с полной уверенностью сказать, что войди они тогда в пещеру без намерения сражаться и защищаться, на них бы, скорее всего, и внимания не обратили — птицы просто делали то, чего от них ожидали.

В те моменты, когда мощное магическое сознание овладевало ей, Ная чувствовала так же, как и её феникс. Она чувствовала существ вокруг, но едва могла отделить себя от них: сотни инстинктивных стремлений кишели, топя её собственные потребности. Единственным ярким пятном среди этого хаоса был Эмиэль. Его присутствие было как сигнальный огонь, но даже так, Ная не всегда могла отделить себя от него. Она не могла сказать о чём он думал, но она могла сказать, что он чувствовал — эмоции Эмиэля: его страх, его отчаяние, его надежда, его вера в неё. Но в эти моменты, она не знала, что чувствовала сама и насколько вообще существовала. Ощущение себя терялось, растворялось и поглощалось другими.

Пространство казалось эфемерным, границы измерений казались прозрачными листами пергамента, на которых бесконечно что-то происходило. Феникс воспринимал реальность намного объемнее. То, что он был способен уловить и воспринять распространялось далеко за пределы того, что он видел и к чему привыкла Ная.

А ещё где-то там среди измерений она чувствовала знакомый свет. Он пульсировал, как живое сердце, но оставался неподвижным. Из-за этого ощущения Ная никак не могла по-настоящему заставить себя сопротивляться сознанию феникса. Оно позволяло ей улавливать далёкое сияние магии, которое раз за разом говорило ей, что Ариен действительно жив. Где-то очень далеко, между измерениями, возможно, за гранью пространства и времени, но он был в безопасности. В этом она была уверена, и это было тем, что заставляло её возвращаться к своему сознанию — её будто что-то выталкивало обратно в себя и свои ощущения. Она понимала, что рано или поздно, должна была чётко отделить себя от феникса, но ей не хотелось — в этом и была главная проблема. Если бы не Эмиэль с его готовностью следовать за ней хоть в бездну Хаоса, ей бы потребовалось куда больше времени.

Однако теперь, когда у неё появилась уверенность, она была готова ждать столько, сколько потребуется. Оставалось взять всё под контроль и двигаться дальше. Но Ная пока понятия не имела, что ей делать, поэтому думала только о том, что было необходимо прямо сейчас. А сейчас нужно было научиться чётко осознавать себя и отзывать феникса.

Когда предводительница приняла это решение, сознание птицы, к её удивлению, стало поддаваться. Оно не исчезало, но отступало на задний план, и постепенно Ная начала к этому привыкать. Она больше не воспринимала мир как феникс, но продолжала ощущать его присутствие.

Почувствовав себя более-менее уверенно, Ная начала пробовать специально возвращаться к сознанию птицы. Первые несколько раз оно почти снова поглотило её, но потом ей начало удаваться на короткое время присутствовать будто одновременно в двух измерениях. Это было странно и требовало практики, но, по крайней мере, она уже не теряла ощущение себя.

Когда Ная в первый раз попробовала отозвать феникса, то поняла, что он никуда не исчезает. Обычные призывные существа просто попадали в своеобразный карман между измерениями и находились там в состоянии подобном спячке. Феникс же растворился в её магии и оставался живым присутствием прямо в её теле.

Ная испугалась. Едва отозвав птицу, она тут же выпустила её обратно и долго сидела, обхватив себя руками и не зная, как поступить. Чтобы вернуться в город, феникса нужно было спрятать, — это она понимала. Но жуткое ощущения того, что внутри неё было ещё одно живое существо, которое к тому же было в разы сильнее, привело её в ужас. Женщина спустилась в их импровизированное убежище и свернулась калачиком возле спящего Эмиэля — так у неё была хотя бы иллюзия защищённости.

Ная теперь понимала почему не было описаний процесса приручения феникса: она бы тоже не хотела всё это излагать на бумаге или даже просто кому-то рассказывать. Во-первых, словами это было сложно описать, а во-вторых, она чувствовала себя настоящей сумасшедшей.

И тем не менее, предводительница знала, что ей было никуда не деться от необходимости спрятать феникса. Поэтому, мысленно отвесив себе подзатыльник, на следующий день она попыталась ещё раз. Ощущения были всё такими же кошмарными: будто её сейчас разорвало бы на части от чужой пульсирующей в ней магии. Чужая жизнь билась внутри мощным пульсом, грозясь вытеснить её собственную. Но на этот раз Ная заставила себя сидеть смирно. Правда, слезы страха всё равно против воли покатились по её щекам. Через какое-то время бурлящая энергия начала затихать, будто феникс внутри засыпал. Его сознание постепенно угасло до едва ощутимого присутствия, магия улеглась, и Ная впервые за последние почти три месяца расслабилась.

Убедившись, что всё внутри неё пришло в равновесие и не собиралось взрываться бурей, она залезла под их камень и, развалившись на шкуре, уснула, наконец-то чувствуя себя более-менее легко и спокойно.

Следующую неделю она целыми днями призывала и отзывала феникса, привыкая к ощущениям и доводя технику до автоматизма, пока не получила клювом в макушку. Птице, очевидно, надоело просто так мотаться туда-сюда, и своенравное создание в итоге просто отказалось возвращаться в Наю.

— Да смейся уже, — буркнула предводительница, потирая голову и смотря на отвернувшегося от неё Эмиэля, который, судя по звукам, активно пытался подавиться.

Всё это время, что они провели в пещере, мужчина был рядом и присматривал за ней. Он не уходил даже для того, чтобы поймать кого-нибудь съедобного в тоннелях, отправляя вместо себя феникса. Ная поражалась тому, как они нашли общий язык. Проваливаясь в сознание птицы, Ная чувствовала, что та отлично понимала намерения и потребности Эмиэля и более того, стремилась ему помогать, как будто ей самой была от этого какая-то польза. Ная даже не сразу поняла, что эта самая польза была в поддержании жизни тела, являвшегося теперь сосудом, к которому, собственно, и был привязан феникс. «Меркантильная тварь, — мысленно фыркнула Ная, наконец осознав мотивацию своего призывного монстра, — помогаешь ему, чтоб я не сдохла тут, лишив тебя выгодной сделки».

— Я думал призывные твари не могут сопротивляться приказам, — улыбнулся Эмиэль, отсмеявшись.

— Этот может. Не забывай, что он в разы сильнее меня, — вздохнула Ная.

Ей было ещё учиться и учиться уживаться с этим созданием.

— Почему тогда вообще подчиняется? — продолжал любопытствовать мужчина.

— Это его выбор, если так можно сказать. Скорее даже готовность… Не знаю, как тебе объяснить, но для него это что-то вроде возможности более сфокусировано воспринимать жизнь через моё сознание, а служение — как плата. Сам по себе феникс почти не ощущает себя как отдельное существо, а со мной приобретает нечто похожее на индивидуальность, и таким образом может как будто сделать новый шаг в своём развитии, научиться отделять одно от другого и понять, для чего вообще нужно всё, что он видит, и что с этим всем можно делать. А иначе мир, десятки измерений — они просто для него существуют, и на том всё — как факт, — попыталась хоть как-то описать словами условные чувства птицы предводительница.

Внезапно раздался жуткий грохот. По дальней стене поползли трещины, с потолка посыпалась мелкая крошка, камни под ногами задрожали. Скрежет и непонятный гул наполнили всю пещеру, отражаясь эхом в тоннелях. Интуитивный страх мгновенно затопил сознание тёмных эльфов, заставляя их инстинкты буквально кричать об опасности. Ная с Эмиэлем бросились к выходу, но успели пробежать только пару метров, прежде чем свод позади них обвалился и из стены с грохотом, который, казалось, был слышен даже в дебрях измерений, вывалился огромный вурм, оставив за собой зияющую чёрную дыру.

Оказавшись в пещере, монстр приподнял передние сегменты своего гигантского, покрытого плотной чешуёй тела, и раскрыв круглую пасть с несколькими рядами острых пластиновидных зубов, издал протяжный вой, пронзивший острой болью уши тёмных эльфов.

— Чтоб тебя демоны разодрали! — с трудом удержавшись на ногах, простонала Ная.

Почуяв живое тепло, вурм с поразительной для такого огромного создания скоростью метнулся в сторону добычи. Наю и Эмиэля обдало смрадом гниющей плоти из пасти твари, но они всё-таки успели отскочить, прежде чем монстр врезался челюстями в плиту, на которой они стояли ещё секунду назад.

Тёмные эльфы ещё раз попытались добраться до тоннеля, но монстр, с треском вырвав морду из куска скалы, снова взревел и бросился на них. Ная видела атаку, но из-за того, что монстр практически оглушил её, ориентация в пространстве и скорость её реакций были хуже, чем обычно.

— Осторожно! — Эмиэль оттолкнул предводительницу в сторону, одновременно выставляя барьер.

Один защищает, другой нападает: женщина по привычке вскинула руки и нанесла удар, намереваясь спалить монстра или как минимум напугать магией. Вот только вместо привычных плотных потоков огня, поджигающих ровно то, что она хотела, пещеру мгновенно поглотило ревущее пламя.

В один момент вокруг неё всё исчезло в красном зареве: она больше не видела ничего за сжигающим и плавящим всё до чего доберётся огнём, но зато взбушевавшаяся внутри неё магия начала быстро восстанавливать её слух.

Где-то запищал феникс. Снова взревел вурм. Поднялся невероятный шум: что-то рухнуло. Обломки скал под ногами начали трескаться из-за жара. Ная с нарастающим ужасом понимала, что в таком пламени кислород уже должен был закончиться, она должна была начать задыхаться, огонь должен был начать угасать, но ничего этого не происходило. Кругом неумолимой стихией продолжала бушевать красно-оранжевая буря, сметая всё на своём пути, а она оставалась стоять нетронутой в её центре.

«Эмиэль!» — вспышка паники на мгновение заставила Наю окончательно потерять контроль, но новый крик птицы и врезавшееся в сознание ощущение чужой бьющейся жизни, вернули ей самообладание. Усилием воли ей всё-таки удалось усмирить свою магию, и пламя постепенно стало стихать.

Оплавленные, почерневшие своды пещеры, раскаленные камни и смотрящий на неё с каким-то нездоровым восторгом Эмиэль с кружащим вокруг него фениксом — когда огонь погас, больше в пещере не осталось ничего и никого: от вурма не было видно даже костей, если они у него вообще были. На камне, вокруг того места, где стоял мужчина, остался единственный нетронутый светлый участок.

Ная не знала, что ему сказать: она чуть не убила его. Её магия ей почти не подчинялась — она не смогла контролировать её возросшую мощь. Она оказалась не готова.

— Это было невероятно! — воскликнул Эмиэль, быстро преодолев небольшое расстояние между ними.

Ная удивлённо подняла брови: она ожидала какой-угодно реакции, но не такой.

— Вот это силища! — Эмиэль вцепился ей в плечи и затряс её. — Ты теперь настоящий монстр!

— Этот монстр чуть не убил тебя… — виновато напомнила ему предводительница.

— Феникс закрыл меня, как только вспыхнуло пламя, я был под его барьером, — отмахнулся мужчина.

Ная почувствовала некоторое облегчение: похоже птица переняла её стремление защищать своих от чего бы то ни было — даже от неё самой. Женщина обвела взглядом обгоревшую пещеру и вздохнула, понимая, что в этот раз им тем не менее просто повезло. В её голове теперь вертелась только одна единственная мысль, казавшаяся ей здравой: «Закрытое пространство может стать нам погребальным костром и не оставить никому и шанса на спасение — так я рискую не выжить даже сама, не говоря уже о ком-то другом. Пока я не могу себя контролировать, здесь нельзя больше оставаться».

— Под землёй я спалю нас заживо… Я ухожу на поверхность, — приняла единственное, на её взгляд, верное в сложившейся ситуации решение предводительница.

— Хорошо, но нужно сперва вернуться в город за остальными, — Эмиэль мгновенно перешёл на тон, не терпящий возражений.

— Я ухожу одна, — таким же тоном ответила женщина.

— Ты не можешь решать за всех! — повысил голос мужчина.

— Все женщины могут, а я не могу? — Ная тоже повысила голос.

— А ты не можешь! — ещё больше распалялся Эмиэль, надвигаясь на неё, как скала. — Это наш выбор идти за тобой или нет!

— Эмиэль, я сейчас плохо контролирую свою магию, — предупреждающе зарычала Ная.

— А я плохо контролирую свой характер, но ты же меня терпишь! Ты не бросишь нас! — так же зарычал мужчина.

— Я вас не бросаю, а оберегаю. В этот раз от себя! — настаивала предводительница.

— Ну, допустим, остальные эту отговорку поймут. А сможешь объяснить это Кьяру? — Эмиэль перешёл на открытую манипуляцию.

— Кьяр будет первым, кто меня забудет, если меня не станет, — ядовито улыбнулась Ная, — но мне нравятся твои неуклюжие попытки играть на моей совести.

На какое-то время они оба замолчали, смотря друг другу в глаза с вызовом и упрямством. Казалось, ещё немного и между ними началась бы драка.

— Пожалуйста, — неожиданно сдался Эмиэль, — ты всегда давала нам право голоса, так позволь и сейчас самим решить.

— Я не знаю, на сколько мне придётся уйти, сколько времени мне потребуется, чтобы овладеть новой магией. Я не знаю, когда я снова вернусь под землю, — предупредила его Ная.

— Тогда ты тем более не можешь уйти одна. Ты — наша предводительница, — мы должны быть рядом с тобой, — продолжал настаивать на своём мужчина, — уверен, остальные считают так же.

— Ладно… — как-то слишком уж легко внезапно уступила женщина.

Она немного отвернулась, а Эмиэль довольно долго прожигал взглядом свою безуспешно пытающуюся спрятать улыбку предводительницу.

— Ты не собиралась уходить без нас, — наконец произнёс он, недовольно нахмурившись.

— Нет, — подтвердила Ная, — даже если это действительно опасно, отряд уже и так слишком долго оставался без предводительницы. Если в Управлении узнают, нас расформируют. Так что, на самом деле, у меня даже нет выбора. Просто хотела посмотреть, насколько далеко ты можешь зайти в своих препирательствах.

— И что? — скептически вскинул брови Эмиэль, не особо оценив ход предводительницы.

— Убьют тебя без меня, — вздохнула женщина, притянув его к себе и прижав лбом к своему плечу, — пойдём за ребятами. Хватит с них уже Яры. Уверена, она со своими порядками и экспериментами уже замучила мне бедного Кьяра и остальных.

— Экспериментами? — не понял Эмиэль.

— У неё есть совершенно дурацкое пристрастие ставить всех в максимально невыгодное положение и смотреть, как они выкрутятся. Она почему-то искренне считает, что таким образом тренирует характер своих подопытных. Хотя, как по мне, так она им просто нервы портит, — скривив губы, объяснила Ная.

— Почему ты тогда оставила отряд именно на неё? — ещё больше растерялся мужчина.

— Потому что она, может, и стерва, но никогда никого не бросит на произвол судьбы. Она, на самом деле, такая же дура, как и я, только ещё хуже: сама создаёт проблемы, а потом сама же из них и вытаскивает. Ей может быть плевать на всех и вся, пока дело не касается жизни — тогда она будет биться как проклятая демоница за то, чтобы каждый, кто стоит с ней рядом, жил. Я знала, что Яра будет хранить ребят. Помучает, конечно, чтобы понять, чего мне удалось, как предводительнице добиться, и сравнить с тем, чего добилась она сама, но хранить. Поэтому и оставила.