Феникс

Глава 14. Побег

С рассветом тёмные эльфы, или, как они сами себя называли, дроу, улеглись в тени раскидистых деревьев спать, а Лиас, окончательно придя в себя после агрессивной побудки среди ночи, в полной мере осознал своё положение — его взяли в плен. Но он не собирался в нём долго оставаться: гордость и упрямство требовали освободиться, чего бы ему это ни стоило. Быть игрушкой порождений тьмы — что могло быть унизительнее?

Сперва светлый эльф попробовал избавиться от заклятия, которое ему поставили на запястье, но оно словно чёрное клеймо с мерзкими щупальцами впилось в его магическую систему и не желало исчезать, что бы он ни делал. Даже если ему удавалось немного ослабить магию, она вскоре восстанавливалась и приходилось всё начинать сначала. Он промучился несколько часов, но в конце концов, сдался, решив, что, возможно, кто-то из старших эльфов знал, как избавиться от этой мерзости. Правда, чтобы показать им её, для начала, всё равно нужно было сбежать. Тёмные эльфы дежурили по одному, поэтому Лиас для осуществления своего нехитрого плана решил дождаться, когда придёт очередь Кьяра — самого легкомысленного на вид.

Был уже почти полдень, когда Аэн, наконец, разбудил того, кто был нужен светлому эльфу: Кьяр потянулся, сел у дерева и вскоре отвернулся в противоположную от пленника сторону.

Лиас глянул на своё оружие, лежавшее возле Эмиэля, но решил не рисковать. Внимательно наблюдая за сидящим к нему спиной мужчиной, он медленно, бесшумно отступил в тень деревьев, а потом лёгкой тенью скользнул прочь.

Кьяр только улыбнулся, вслушиваясь в едва различимые шаги, поражаясь способности светлого эльфа так тихо перемещаться по шуршащей листве — Лиас отбежал всего метров на пятьдесят, а он его уже не слышал.

Светлый эльф летел меж деревьев пущенной стрелой, почти не касаясь земли. Кьяр так и не сдвинулся с места, и Лиас даже начал надеяться, что его исчезновение не заметили. Он пробежал минут двадцать и почти расслабился, не чувствуя погони, когда сверху внезапно раздался писк горящих сырых веток, и с неба прямо перед ним полился огонь, выжигая полукруг у него на пути.

Светлый эльф еле успел остановится. Ничего не понимая, он попятился от пламени и поднял голову, высматривая источник магии. Лиас искал тёмную энергию, пытался прислушаться или почувствовать что-то, что могло бы ему угрожать, но ничего не находил — никакой опасности не было.

Огонь перед ним не давал жара, и Лиас предположил, что это могла быть иллюзия. Только всё ещё было непонятно, чья — вокруг не было никого, кто бы мог её контролировать.

Светлый эльф довольно долго стоял на месте, ожидая какого-то развития событий, но ничего больше не происходило. Это было странно, даже слишком странно. Он с сомнением смотрел на пламя, оглядывался по сторонам, прислушивался к звукам и запахам — должно было быть хоть что-то: огонь не льётся с неба просто так.

Спустя какое-то время Лиас всё-таки осторожно сделал шаг к горящему полукругу, чтобы попытаться понять, что это, в конце концов, было такое, когда прямо перед его лицом, вынырнув из языков пламени, распахнул крылья огненный монстр. Лиас отскочил в сторону, вцепившись взглядом в того, кого не почувствовал с такого незначительного расстояния. Даже сейчас как бы он ни прислушивался к ощущениям, птица воспринималась так же, как земля под ногами или лес вокруг. Светлый эльф был в замешательстве, он мог придумать только одно возможное объяснение: она была таким же порождением природы, как и он сам, и, следовательно, единственной причиной, почему Лиас не почувствовал это создание, было то, что оно являлась одной чистой стихией, а в нём сочетались все. Следуя этой логике, они были созданы из одной и той же природной магии, а, значит, не могли навредить друг другу.

Светлый эльф даже представить не мог, откуда среди леса взялась эта птица, но он уже и так потерял с ней слишком много времени. Он попытался обойти живое воплощение огня, но птица его не пропустила. Как бы он ни старался, она преграждала ему дорогу, так что, в конце концов, ему пришлось сдаться и повернуть назад — только тогда птица спокойно полетела следом. Лиас ещё несколько раз пробовал сменить направление движения, но огненное создание начинало пищать, клеваться и угрожать ему острыми когтями, поэтому выбора у светлого эльфа не оставалось. Конечно, птица ничего не могла ему сделать своим пламенем, но зато могла атаковать его физически. А вот он ей сделать не мог ничего — у неё тело состояло из чистой магии — никакими клинками не поранишь.

Часа спустя разочарованный и недовольный светлый эльф вышел на поляну, где спали дроу. Птица — такое восхитительное, чистое создание — притащила его обратно к исчадиям Хаоса — Лиас негодовал.

— Привет, — улыбнулся ему Кьяр, — размялся?

Светлый эльф недавно шёл вместе с гномами, и тогда их ругань казалась ему непристойной и недостойной, но сейчас, когда он услышал эту вроде бы даже беззлобную реплику дроу, ему почему-то вспомнилась именно она.

— Ты хоть оружие в следующий раз возьми, когда будешь пытаться сбежать, — продолжал улыбаться ему мужчина, — без оружия в лес не стоит ходить.

Лиас подошёл к спящему Эмиэлю и, демонстративно схватив свой пояс с мечом и ножами, пристегнул на место. Он ожидал какой-то реакции, но Кьяр только кивнул.

— А если убью? — прищурился светлый эльф.

Они понимали друг друга только по ключевым словам, но, судя по всему, диалог на уровне простых предложений вести можно было.

— Попробуй, — пожал плечами его собеседник, снова не выказав никаких эмоций.

— Кто это? — Лиас указал на севшую возле дроу огненную птицу.

— Феникс, — коротко объяснил Кьяр.

— Твой? — опешил светлый эльф.

Об этих существах Лиас слышал только легенды. Рассказывали, что они живут в жерлах действующих вулканов, но никто не знал, была ли это правда или просто красивая сказка. Но, если тёмный эльф ему не врал, то перед Лиасом сейчас сидело живое доказательство того, что эти создания были вполне реальными. Более того, одно из них служило кому-то из дроу: похоже, эти вероломные порождения бездны каким-то образом смогли приручить даже феникса — Лиас видел это своими глазами, но отказывался верить: он просто не мог этого принять.

— Не мой — Наи. Ты нужен ей, так что не сбежишь, но пробовать можешь сколько душе угодно, — хохотнул Кьяр.

Лиас мысленно застонал от безысходности. От чистой стихии он мог хоть забегаться — толку бы не было никакого. Феникс нашёл бы его где угодно — понимая природу его магии, в этом светлый эльф был уверен. Он и сам мог воспринимать многое за пределами обычного физического измерения, но птица должна была ощущать ещё в разы больше — найти его для неё скорее всего не составляло никакого труда.

Когда солнце начало клониться к закату, лагерь, состоящий из шкур, брошенных прямо на землю и собственно самих эльфов начал оживать.

Иран и Кьяр ушли на охоту, остальные занялись кто чем: Эмиэлем с Наей сражались, Шиин призвал какого-то воздушного дракона и отрабатывал команды. Дракона Лиас тоже не чувствовал, как чужеродную магию, так что выходило, что и он был родом из природы, но после феникса светлый эльф уже ничему не удивлялся.

Аэн, насилуя языковые способности Асина, целый час выяснял у Лиаса, как заботиться о тигре. Но всё что смог им объяснить светлый эльф, это то, что животное ело мясо и что кормить его нужно было раз в несколько дней кем-то большим, или почаще, но маленьким.

— Смотрите, мы поверхностного мутта поймали! — радостно объявил, вышедший на поляну где-то часа через два, Кьяр. — Лиас, как эта тварюга называется?

— Кабан, — отозвался понявший из всей речи только «как называется» и свое имя светлый эльф.

— Отлично, — Иран свалил тушу перед Лиасом, — занимайся!

— Чего? — опешил светлый эльф.

— Вперёд, — Иран бросил перед ним нож.

— Нет, — Лиас упрямо глянул прямо дроу в глаза.

Иран в ответ зарычал и одним движением приставил кинжал к его горлу.

— Я нужен твой предводительнице, — безэмоционально напомнил светлый эльф, — значит, не убьёшь.

— Не убью, но покалечу! — уже замахнувшись своим оружием, взревел Иран. — Больно рожа красивая!

Лиас приготовился к удару, но мужчина внезапно замер, так ничего ему и не сделав.

— Чтоб я больше такого не видела! — зарычала Ная у него из-за спины.

Светлый эльф не видел, что она сделала, но Иран склонил голову и быстро отошёл.

— А ты, — Ная, убирая свой кинжал, посмотрела на Лиаса сверху вниз — в этот момент он впервые почувствовал её подавляющую магическую мощь, скрытую в хрупком теле, — не провоцируй. Идёшь с нами, значит, делаешь то же, что и мы. Разделывай кабана, иначе будешь получать ровно столько еды, чтоб не сдох. Асин, переведи.

Лиас и так понял, что она сказала, но тем не менее ломаный перевод на всякий случай выслушал. Правда, свежевать кабана всё равно отказался. Он не собирался помогать дроу: он мог годами жить практически без пищи — бояться ему здесь было нечего, его жизнь поддерживала сама природа.

В итоге, Кьяр сделал всё сам, но мяса светлому эльфу, как и пообещала предводительница, не дали: её слово было законом — это Лиас уже понял. Радовало только, что местное воплощение закона было, похоже, довольно терпеливым и обычно не слишком агрессивным.

Куда-либо идти после еды светлый эльф тоже отказался, но дроу это особо не впечатлило. Эмиэль молча закинул его на тигра и привязал к животному.

Лиас ехал верхом на Хааи и размышлял о превратностях судьбы: сначала этот тигр убил его лошадь, а теперь был вынужден везти его. Сам же он, едва выйдя за территории, где жил его народ, оказался в плену у отряда тёмных эльфов, которых охраняли порождения стихий: природа по идее должна была быть на его стороне, а здесь она почему-то служила исчадиям тьмы.

Видимо, старшие эльфы были всё-таки правы: тысяча лет в изоляции — это несколько многовато. О тех, кто жил за пределами их земель Лиас не знал ровным счётом ничего, кроме рассказов и преданий. Его народ давным-давно оборвал все связи с внешним миром, дабы не вязнуть вместе с ним в войнах и пороках, но сейчас старейшины приняли решение открыть границы изнутри и позволить тем, кто хотел, путешествовать и изучать другие народы. Лиас хотел. Хоть он и выслушивал несколько недель о том, что ему ещё и первой сотни нет, и что он ещё слишком молод для таких приключений, в итоге его всё-таки отпустили. И вот теперь он путешествовал и изучал — привязанный к тигру изучал тёмных эльфов.

Самым свежим историям про них, которые знал светлый эльф, было уже больше десяти столетий: рабство, насилие, убийства — кроме этого в этих древних преданиях не было ничего. Но, если задуматься, Лиас пока не увидел от дроу ничего по-настоящему плохого: они его даже не поцарапали, а ногу наоборот вылечили. Конечно, обращались они с ним не очень ласково, но, возможно это входило в понятие «идёшь с нами — живёшь, как мы» — может, они бы и со своими так же обращались: этого светлый эльф, как и много другого, тоже не знал.

Лиас тяжело вздохнул и облокотился на тигриный загривок — у него впереди была вся ночь на размышления.

— Ная, поставь на нём печать и отправь в этот ваш карман между измерениями — не надо будет его кормить! — скривился Иран на следующей день, опять протягивая Лиасу ветку жареных грибов вместо мяса.

— Насколько я понял, чтобы это было возможно, нужно чтобы создание было слабее, чем заклинатель, — заинтересовался Аэн.

— А ещё это должно быть магическое создание, — кивнул Кьяр.

— Да, именно поэтому, кстати, тигра твоего, Аэн, не получается отозвать, даже если захочешь. А этот — магическое создание, — задумчиво прикусила косточку от своей жареной птицы Ная, разглядывая упрямого светлого эльфа: перепуганный до смерти он ей больше нравился.

— Ну допустим, а что не так-то? Он же слабее? — настаивал Иран.

— Не уверен… Похоже, его сознание сильнее нашего, — Асин подсел к ним, присоединяясь к разговору.

— Ты же читал его память? — не понял Аэн.

— Да, но тогда он был напуган и не защищался, и я смог увидеть только то, что произошло не так давно — проникнуть глубже у меня не получилось. Я, честно говоря, не уверен, что смогу влезть в его сознание, если он решит сопротивляться, — покачал головой маг.

— Может у него просто уровень магии выше, чем у тебя? — предположил Иран.

— Это было не магическое сопротивление, — возразил Асин, внимательно вглядываясь в светлого эльфа, — просто его сознание другое, как будто безграничное какое-то. Думаю, он может видеть и воспринимать куда больше, чем мы, а, возможно, и управлять чем-то из этого может. Кто-нибудь знает, как работает светлая магия?

Ответом ему была тишина.

Лиас тоже промолчал, хоть и мог бы всё объяснить. Он, действительно, видел всё, что делали тёмные эльфы: их магия была настолько плотной и сконцентрированной, что выглядела для него почти как материальная. Её подавляющая энергия так сильно влияла на физическое измерение, будто у них в руках было настоящее оружие, а не тонкая природная сила. Хотя, это у него магия была тонкой, а у них скорее напоминала плотный поток тьмы и холода.

Светлая магия по природе своей была созидательной. Тёмная — разрушительной. Лиас хоть и видел её, но противостоять не мог: светлым эльфам, как и земле, требовались годы, чтобы вырастить лес, тёмным эльфам, как и огню, — несколько часов, чтобы его сжечь, — скорость их магий была несопоставима.

Отчётливо понимая, что зная всё это, дроу могли бы его просто замучить до смерти, Лиас не собирался им ничего говорить.

«Светлячок» — это слово стало следующим, после мяса, шкуры, ножа и верёвки, которое Лиас непроизвольно запомнил на тёмном языке. Светлячками дроу звали ночных жучков, мерцающих в темноте своим брюшком, которых всю предыдущую ночь с энтузиазмом отлавливал Кьяр. Сперва он попытался засунуть их в волосы своей предводительнице, но та красоты не оценила и, что-то зашипев, жуков вытряхнула. Тогда мужчина переключился на Эмиэля, который под дикий хохот отряда с лицом, выражающим вселенское терпение, выходку стерпел, хоть и попытался отвесить Кьяру подзатыльник. Себе же этот неугомонный соорудил мерцающий венец, с которым и шёл до самого рассвета. Какой магией Кьяр заставил жуков сидеть у себя на голове для Лиаса осталось загадкой, ровно как и то, почему порождения порока и жестокости играли, словно дети, украшая друг друга мерцающими огоньками. Дроу постоянно создавали в его уме диссонанс, ведя себя совершенно не так, как он мог бы ожидать, и понять их у светлого эльф пока что практически не получалось, за редким исключением: например, он понял, что они предпочитали идти по ночам, а днем спать.

Лиас уже даже почти смирился, что ему предстояло привыкнуть к такому распорядку дня, потому что отпускать его, похоже, не собирались, а сбежать у него вряд ли бы получилось. На нём не было удерживающей или подчиняющей магии, но феникс, по-видимому, всегда был где-то рядом: птица то исчезала, то появлялась, и он не мог определить её местонахождение. К тому же, он так и не узнал, как работала тёмная печать Эмиэля у него на руке. Лиас всё-таки предполагал, что это было заклинание поиска или что-то вроде этого. После того как Ная соединила какой-то печатью Аэна и тигра, животное послушно шло за ними, позволяло спать на себе, трепать себя за уши и даже разевать себе пасть — Лиас радовался, что на нём не применили такую же магию: его заклинание, видимо, было то ли попроще, то ли просто имело какую-то другую природу. Светлому эльфу было бы очень интересно спросить об этом, но он, в дополнение к другим своим протестам, принципиально с тёмными эльфами старался не разговаривать, да и вряд ли ему бы ответили.

К слову, тигра дроу вскоре догадались использовать для охоты. Когда животное в первый раз притащило Аэну тушу оленя, Лиас искренне негодовал: такое прекрасное природное создание вынуждено было вот так служит отряду Хаоса — хищник должен был бы защищать свою добычу и никого к ней не подпускать, но вместо этого он, как охотничья собака, положил оленя к ногам мужчины и отошёл; ему выделили заслуженную ляжку и потроха, остальное съели сами и какой-то магией завялили, чтобы взять с собой.

Шли дни, а упрямство светлого эльфа ни к чему не приводило: Ная сменила технику подавления на абстрагирование, и теперь, что бы Лиас ни делал, она не обращала на это внимания и вела себя так, будто он был одним из её отряда. Остальным, видимо, «местный закон» слова не дала, и они делали всё так же, как и она, только в отличает от предводительницы иногда сопровождали это хмурыми взглядами.

Лиаса вообще удивляло то, насколько мужчины подчинялись ей: Нае достаточно было дать знак, и они тут же реагировали. Но в то же время светлый эльф видел, что в отряде были очень тёплые, дружеские отношения. Это слабо вязалось друг с другом, но у них как-то работало.

С момента нового решения женщины Лиасу давали столько же еды, сколько и всем, с ним разговаривали, несмотря на то, что он не отвечал, ему помогали заплетать волосы, спать заставляли ложиться рядом, оружие не забирали: он как будто тоже стал одним из дроу. Лиас гадал, когда это представление закончится и терпение тёмных эльфов лопнет: кнут не сработал, теперь ему давали пряник. А что должно было произойти, когда бы и это не сработало? Светлый эльф ждал, когда порождения тьмы покажут своё истинное лицо.