Феникс

Глава 15. Цира Цеара

Лиас бродил по лесу недалеко от места, где сегодня улеглись спать дроу. На дежурстве сидел Шиин, и он привычно даже не глянул на светлого эльфа, когда тот в очередной раз отправился куда подальше от лагеря: Лиас постоянно уходил при первой же возможности, и никто его никогда не останавливал. Единственным негласным условием его свободных прогулок в одиночестве было то, что он должен был вернуться к моменту, когда отряд был бы готов двигаться дальше. Куда «дальше», мужчина не знал, но если он не приходил, появлялся феникс и гнал его обратно. Тем не менее, Лиасу хотелось отдохнуть от своих пленителей, поэтому он каждый день проводил в лесу, а по ночам, если давали, спал верхом на тигре.

Светлый эльф наслаждался последними более-менее тёплыми днями осени: скоро должны были начаться дожди, и стало бы уже не так приятно гулять. Как Ная собиралась вести свой отряд под ливнями, Лиас слабо представлял.

Размышляя об этом, он бродил очередной раз от дерева к дереву, когда на него вдруг обрушилось сильное ощущение опасности. Краем глаза он уловил вдалеке какое-то движение. Сжав рукоять меча, он недоверчиво огляделся: светлый эльф шёл с отрядом дроу уже третью неделю и ничего подобного даже в ночь условного знакомства не чувствовал.

Внезапно в него, словно острые когти хищной птицы, впилась ледяная тёмная магия. Лиас болезненно простонал, ощущая, как по телу распространяется озноб, и оно перестаёт подчиняться. Так же неожиданно в следующий момент от его запястья прошла новая холодная волна, которая, к его удивлению, разрушила сковавшее его только что заклинание.

Почувствовав, что снова может двигаться, Лиас, наступив на горло своей гордости, бросился прочь. Он дикой ланью побежал обратно к поляне, где остановился отряд: своё зло было лучше чужого — этих он, по крайней мере, уже знал, а ему, судя по всему, повезло ещё раз натолкнуться на кого-то из тёмных созданий.

Эмиэль поймал светлого эльфа за руку у края леса, мельком осмотрел и бросил тихий приказ:

— К Нае!

Впервые за всё время Лиас даже не подумал спорить, тут же направившись к женщине. Он по-прежнему не понимал, почему здесь все считали её защитой, но сейчас явно было не время разбираться в деталях — если там в лесу был ещё один отряд, то он лучше уж остался бы с этим: они, по крайней мере, его до сих пор ни разу не тронули, и опасности от них он не ощущал, как ни пытался, если уж говорить честно. Конечно, ему не нравилось, что приходилось подчиняться, не нравилось чувствовать себя неспособным сопротивляться, когда холодная магия пробиралась в его тело, не нравилось, что его как полезную зверушку держали при себе, ему вообще не нравилось то, в какое положение он попал и как ему приходилось себя вести, но сейчас он впервые осознал, что ни магия Эмиэля, ни Асина, ни Аэна ему ни разу не причинила боли, в отличие от той, которой его пытались поймать только что. «Почему?» — вопрос тут же врезался в сознание, но озвучить его он не успел.

Эмиэль тихо зарычал и вернулся ближе к своей предводительнице, тёмные эльфы обнажили оружие. Лиас же ощутил то что ожидал почувствовать с самого начала: от них исходила угроза, агрессивная тёмная магия поднялась мощными волнами, тела напряглись, как у готовых к броску хищников, в глазах больше не было ни веселья, ни мягкости — острые, холодные взгляды впились в лес, выискивая свою жертву.

Не прошло и минуты, как на поляну из-за деревьев, действительно, вышел ещё один отряд.

— Забавно! — усмехнулась идущая впереди женщина. — Не ожидала, что на нашу добычу уже кто-то позарился.

При взгляде на неё первое, что бросалось в глаза — это тонкая талия и большая грудь, затянутые в добротный кожаный доспех. Волнистые волосы с висков были собрана в хвост на затылке, но большая часть свободно спадала за спину. У неё были чёрные, как ночь, глаза, полные губы и высокие скулы.

— Это наш светлый эльф! Ищи себе другого! — оскалилась Ная.

Битву привлекательной внешности она, судя по взглядам её мужчин, проиграла, но бой за свою упрямую карту и какую-никакую гарантию комфортной зимы проигрывать не собиралась.

Впрочем, в момент, когда Ная угрожающе зарычала, отряд тут же потерял весь интерес к пышным формам и переключил всё своё внимание на неё: они начали кидать на свою предводительницу обеспокоенные взгляды и немного расступились в стороны — мужчины явно из-за чего-то переживали. Переведя взгляд на женщину, Лиас тоже непроизвольно отшатнулся: огонь внутри неё подавлял даже тьму и холод — бурлившая в ней магия была практически неуправляемой.

— У нас задание на изучение, — безэмоционально отозвалась другая предводительница.

Она и весь её отряд были определённо старше тех дроу, которые сейчас стояли рядом с Лиасом, а, значит, и опытнее. Светлый эльф настороженно переводил взгляд между ними и думал о том, чего можно было ожидать при таком раскладе. Понятно было только одно — ему лезть в эти разборки явно не стоило.

— Да мне плевать! — Ная задвинула Лиаса себе за спину. — Проваливайте! Или будем драться?

В её глазах разгоралось пламя. По бокам от неё тут же встали Эмиэль и Иран, остальные остались рядом со светлым эльфом, образовав вокруг него кольцо защиты.

— Ну давай посмотрим, кто сильнее! — оскалилась старшая предводительница. — Найти светлого эльфа — та ещё проблема. У меня нет ни капли желания тратить ещё пару месяцев на поиски.

Она сделала какой-то неопределённый жест, и один из её мужчин поднял барьер. На стороне Наи Шиин сделал то же самое.

— Цира Цеара, — представилась женщина, соблюдая приличия перед сражением.

— Ная Лияр, — отозвалась младшая предводительница, — Эмиэль, выиграй мне этот бой!

— Не стоит нас настолько недооценивать, чтобы передавать ему командование, — усмехнулась Цира.

Ная её совет проигнорировала и отступила назад, пропуская вперёд Эмиэля.

Мужчина ещё не успел отдать ни одного приказа, когда на отряд обрушилась невидимая магия: тела начало сковывать, лишая возможности двигаться.

— Это магия сознания, — прошипел Асин, выставляя защиту над всем отрядом, — Шиин, твой барьер не спасёт от неё.

— Асин — барьер, Иран — усиль его! — скомандовал Эмиэль.

Мужчина разбил на себе ослабленное Асином заклятие и перешёл в ответную атаку: он намеревался внушить противникам панику:

— Шиин — призыв!

На какой-то момент в глазах дроу Циры мелькнул страх и, когда в воздухе взвился полупрозрачный воздушный дракон, никто, казалось, не успеет среагировать, но внезапно заклинание Эмиэля разрушилось.

— Элементаль? — хмыкнула Цира. — Нехорошо.

Женщина дала знак кому-то из своих, и Шиин болезненно застонал: его голову будто разрывало изнутри, перед глазами потемнело — элементаль, больше не чувствуя намерений хозяина, отлетел обратно к мужчине.

Шиин стиснул зубы, изо всех сил стараясь оставаться в сознании, и отправил элементаля обратно. Тот закружил над противниками, формируя купол, под которым быстро начал исчезать кислород.

Кто-то из противников снова начал пытаться обездвижить отряд. Эмиэль сражался с этой магией, раз за разом разбивая её, но силы, похоже, были равны. Кроме того, барьер Асина блокировал попытки управлять эмоциями отряда, и получалось, что из-за необходимости постоянно защищаться у мужчин Наи никак не получалось начать полномасштабную атаку.

Двое из мужчин Циры атаковали элементаля магическими зарядами, а сама она пробила брешь в сформированном им воздушном куполе и, стиснув зубы, удерживала её, пропуская внутрь кислород для своего отряда.

Эмиэль бросил взгляд на Кьяра, и тот тут же метнул в противников несколько десятков ножей — мужчины Циры были вынуждены отвлечься от элементаля на летящее оружие, чтобы защитить себя и свою предводительницу. Напор магии тоже немного ослаб. Кто-то зашипел от боли, пропустив всё-таки один из настоящих ножей.

Кьяр повторил свой обманный приём ещё несколько раз: из своих 10 ножей он использовал по два — остальные тридцать были иллюзиями. Но как бы он ни старался, Шиина продолжали атаковать: мужчина был на грани — в сознании его держала только целительная магия вовремя подоспевшего к нему Аэна. Все мужчины Наи понимали, что стоило элементалю исчезнуть, и в сражение вступила бы Цира. Этого они допустить не могли.

Внезапно поднялся невыносимый шум, голова тут же начала раскалываться от боли, казалось, что барабанные перепонки сейчас лопнут.

— Асин, Иран, подавите эту дрянь! — рявкнул Эмиэль.

— Не можем! — крикнул в ответ Асин.

Они выкладывали в защитный барьер всю свою энергию, но чужое заклинание было мощнее. У них получалось ослабить его, но разбить сил не хватало.

— Кто из них? Чья это магия? — Ная впервые за всё время сражения подала голос.

— Того лысого, — отозвался Лиас, указав на мага слева от чужой предводительницы.

На светлого эльфа вся эта магия, которой отряд Циры беспрерывно атаковал отряд Наи, не действовала: он только наблюдал, как сталкивались, переплетаясь и рассеиваясь, тёмные потоки их разрушительных энергий — они влияли на сознание тёмных эльфов, заставляя их ощущать беспричинную панику, чувствовать несуществующую боль, слышать звуки, которых не было. Лиасу было всё равно: его сознание было частью природы, и такое точечное воздействие не имело никакого значения — он видел, что пыталась сделать с ним магия, бьющая по площади, но незначительное сопротивление воли, и она рушилась вокруг него. Опасными для него могли бы быть те заклинания, что действовали на тело, но Эмиэль продолжал упорно раз за разом разбивать их.

В любом случае, Лиас не был заинтересован в том, чтобы отряд, с которым он шёл, проиграл: что тёмные эльфы подразумевали под «изучением», он даже знать не хотел, не говоря уже о том, чтобы пробовать на себе — если уж выбирать, роль карты его устраивала больше.

Когда светлый эльф заговорил, Ная удивлённо глянула на него, а потом поймала взгляд Кьяра. В отряд вместе с иллюзиями тут же полетела его последняя пара ножей, а с неба спикировал феникс. Заклинание, из-за которого в ушах стоял жуткий шум, рухнуло вместе с создававшим его магом: птица вспорола ему когтём кисть и снова взвилась над поляной.

— Отличная иллюзия, — усмехнулась Цира, следя за огненным монстром.

Услышав это, Кьяр мгновенно создал ещё двух фениксов. Они полетели вверх, и, присоединившись к настоящему, начали как стервятники кружить над чужим отрядом.

Лиас уже давно понял, что тёмные эльфы не видели свою собственную магию до тех пор, пока она не принимала материальную форму. «Как они ей тогда вообще управляют?» — не без презрения думал он. Получалось, что его магию они вообще увидеть не могли, и можно было делать что угодно. Правда, толку с этого пока было не много.

С виду фениксы были абсолютно одинаковыми, но две из птиц были сотканы из тьмы и воздуха, а одна была живым огнём. Лиас не представлял, как можно было их спутать, но, похоже, разница была очевидна только для него: иллюзии не представляли никакой опасности, в то время как настоящая птица была способна сжечь здесь весь лес, не оставив никого в живых, кроме, возможно, самого светлого эльфа, и то он не стал бы утверждать, что, если феникс начал бы атаковать в полную силу, его не спалило бы вместе со всеми — даже его связи с природной магией могло бы не хватить.

Лиас перевёл взгляд на Наю и обнаружил, что теперь, когда появился феникс, её магическая энергия стала такой же тёмной и холодной, как и у всех остальных, хотя и была по-прежнему неуправляемой: она билась внутри неё как приливные волны, грозя вырваться наружу и уничтожить всё до чего доберётся. Стоя у предводительницы за спиной, Лиас видел с какой силой она впилась пальцами в своё предплечье, стараясь усмирить магию внутри себя. Светлый эльф быстро сложил всё, что успел заметить: отряд Наи знал, что она не могла контролировать свою энергию, но она тем не менее была способна контролировать птицу, которая была сильнее их всех вместе взятых — с этой женщиной явно было что-то не так. Лиас впервые задумался, почему она вообще привела свой отряд на поверхность? Не потому ли, что под землёй её магия грозила стать катастрофой даже для своих? Возможно, её выгнали? Или она ушла сама? Что с ней произошло?

Эмиэль тем временем дал знак Кьяру. На отряд противников обрушилась новая атака: внезапно все мужчины чужого отряда стали выглядеть ровно так же, как и сам Эмиэль, в них поднялась неконтролируемая агрессия. Семь Эмиэлей начали беспорядочно атаковать друг друга, однако в этот же момент настоящий Эмиэль схватил ртом воздух и осел на землю: перед его глазами рухнуло окровавленное тело Наи с развороченной грудиной. Словно сквозь пелену сна он увидел на своих руках кровь. В пальцах он сжимал ещё горячее сердце. Ужас скрутил внутренности и сжал горло — Эмиэль не понимал, как это произошло. Мужчина задрожал: в нём поднималась паника и отчаяние — объяснение здесь могло быть только одно: в какой-то момент он попал под чужое управляющее заклятие и, сам того не осознавая, убил свою предводительницу.

— Эмиэль! — знакомый голос прорезал сознание, и труп вместе с вырванным сердцем исчез вместе с жуткими чувствами, сдавившими грудь. Зато рядом появились раненые Асин и Кьяр.

Когда Эмиэль попал под заклинание, противники пришли в себя, и сориентировались они быстрее, чем отряд Наи понял, что Эмиэль их больше не контролировал. Пятеро чужих Эмиэлей бросились к ним, и Кьяру пришлось развеять иллюзии, чтобы понять, что происходит. Завязался ближний бой. Иран отбивался топорами, защищая Аэна и Шиина. Кьяр с Асином закрыли собой Эмиэля.

Поняв, что тот попал под какое-то заклятие, Асин попытался помочь ему, но трое, атаковавших их мужчин, не давали ему возможности отвлечься, пока к сражению не присоединилась Ная. Только тогда ему удалось переключить внимание на Эмиэля, но магия не поддавалась. У Асина и так запас энергии уже начинал подходить к концу — барьер, который он держал всё то время, пока бой не перешёл в битву на мечах, стоил ему почти всех сил, даже несмотря на поддержку Ирана, а сейчас ему приходилось сражаться с заклинанием, созданным более сильным противником. Асин не сомневался, что это было делом рук Циры: соприкоснувшись с магией, он понял, что это — иллюзия памяти — одно из тех жутких заклятий, которые женщины используют для полного подчинения: оно было способно полностью погрузить жертву в несуществующую реальность, и вырваться из неё самостоятельно было почти невозможно. Даже не будь Асин так вымотан, не было никакой гарантии, что он смог бы ей противостоять.

Внезапно на голову Эмиэля легли светлые руки, и поток магии, держащий его в оковах оборвался: Лиас не мог разрушить эту магию, но мог защитить сознание Эмиэля. Потрясённому Асину оставалось только разбить иллюзию, оставшуюся теперь застывшей картинкой перед внутренним взором Эмиэля. Однако пока он возился, кто-то всё-таки успел вспороть ему руку от плеча до локтя. Маг зашипел, уворачиваясь от новой атаки, когда его внезапно защитил меч светлого эльфа, присоединившегося к бою. Помощь от упрямого Лиаса была самым неожиданным, что произошло за всё сражение. Асин едва справился с внутренним диссонансом: он бы меньше удивился, если бы их пленник в хаосе битвы попытался перебить их всех — это бы как раз было логично.

Тем временем, Кьяр сражался рядом с Наей, пытаясь одновременно защищать всех, и в итоге пропустил атаку в бедро, но предводительница ударила нападавшего ногой, и лезвие вошло не глубоко. Зато мужчина, получив сапогом по лицу, отшатнулся и зажал скорее всего сломанный нос, из которого хлынула кровь.

Когда Эмиэль, наконец, понял, что весь увиденный кошмар был всего лишь созданной в его голове иллюзией, в нём поднялась ярость. Он зарычал и, рывком поднявшись, бросился на тех, кто, пусть и всего на несколько мгновений, но посмел заставить его поверить в самое худшее, что он только мог себе представить. Эмиэль тут же вонзил меч в плечо мужчины, сражавшегося с Наей, и оттеснил оставшихся двоих. Между ними завязался жестокий бой.

Иран в нескольких метрах от них ранил одного из своих противников, но, получив порез на голени, начал медленно отступать: сражаться в одиночку против двоих слаженно действующих опытных воинов было крайне сложно. В конце концов они вынудили Аэна отпустить Шиина и присоединиться к бою на мечах плечом к плечу с братом. Шиин же, оставшись без магической поддержки целителя, потерял сознание. Элементаль тут же прекратил свою атаку, и воздушный купол, который в основном служил для того, чтобы не дать в полную силу вступить в бой предводительнице противников, исчез.

Пока ей не пришлось начать сражаться, Ная стояла молча, только выставляя защиты и следя за своими мужчинами. Уже тогда Лиас видел, как с каждой секундой ей становилось всё труднее контролировать свою магию.

Сейчас же женщина была уже на грани: он видел, как потоки магии всё сильнее поднимались в её теле, грозясь затопить сознание. Светлый эльф с каким-то нарастающим ужасом понял, что если она не справится, если буря внутри неё хоть на секунду вырвется наружу, пострадают все: всё вокруг просто поглотит беспощадное чёрное море её магии. Не зная что делать, он поймал Наю, у которой Эмиэль как раз забрал всех противников, и обнял её со спины, прижавшись к ней всем телом и вливая в неё свою светлую магию. Он чувствовал, как мощные тёмные волны разбивают её вдребезги, но продолжал.

За этот бой он понял одну вещь, которая давала ему надежду: у тёмной энергии дроу был предел — она истощалась и, видимо, потом восстанавливалась. У его же светлой магии таких ограничений не было — она просто текла в его тело из природы, преобразовываясь в нём, как свет в листьях деревьев, и он мог использовать её бесконечно. Он надеялся, что ему вовремя удастся хоть немного успокоить бушующий мрак и предотвратить то, что могло бы случиться, вырвись он из-под контроля.

Постепенно тёмная энергия Наи действительно начала стихать. Но светлый эльф бы не стал наверняка утверждать, что сработала именно его магия, потому что она всё ещё тонула и разрушалась. Возможно, женщина просто успокоилась, почувствовав, что её не бросили один на один против её бури. Не понимая, что именно сработало, Лиас на всякий случай покрепче обнял предводительницу и продолжил вливать в её тело свой свет.

— Надо же какая любовь! — рассмеялась Цира. — Теперь понятно, почему ты так не хочешь его отдавать — нашла себе отличную игрушку! Светлые эльфы ведь верные до одури, да? Как проклятые лебеди — раз полюбил и расшибётся.

— Закрой рот, пока я сама его тебе не заткнула! — рявкнула Ная.

В ней внезапно вспыхнула такая агрессия, что Лиас непроизвольно разжал руки, инстинктивно отшатнувшись от женщины, в мгновение ока по какой-то неизвестной причине превратившейся в безжалостного монстра. Выставив перед собой мечи, Ная бросилась вперёд.

Когда две предводительницы вступили в бой, мужчины тут же разошлись и образовали вокруг них два полукруга — каждый из отрядов был готов защищать свою госпожу, если понадобится.

Зазвенела сталь. Женщины дрались, как две виверны, но никто из них не получал преимущества. Ная полоснула Цире по рёбрам, но сама тут же получила нож под ключицу. Боль спровоцировала новую волну ярости — из её глаз вырвалось красное пламя, кожу охватило алое сияние. Однако прежде чем эта энергия успела вырваться наружу в новой атаке, раздался крик Кьяра, зовущего её по имени. Мгновением раньше Эмиэль чуть ли ни швырнул его к женщинам: видимо, он не хуже Лиаса понимал, что от катастрофы их отделяло не больше мгновения, но в отличие от светлого эльфа знал способ её предотвратить.

Кьяр направил обоих иллюзорных фениксов к Цире, и та, естественно, развеяла их. Однако, за эти несколько секунд Ная взяла себя в руки, и вместо магической атаки между женщинами рухнул уже настоящий феникс. Приземляясь, он задел огненными крыльями старшую предводительницу, разрушая её магию, но не раня тело. Женщина отшатнулась и замерла, неверяще глядя на птицу. Она молчала несколько долгих мгновений, прежде чем резко перевести взгляд на свой отряд:

— Отступаем! — в её голосе проскользнуло негодование и разочарование. — Забирай свою игрушку, — бросила она Нае, кивнув на светлого эльфа.

Существо, которое Цира сперва приняла за иллюзию, оказалось настоящим фениксом, и у неё не было ни малейшего желания рисковать собой и своими мужчинами — для него ничего не стоило сжечь их всех заживо. Ная была ещё слишком молода и, очевидно, не могла приручить птицу давно: видимо, именно поэтому она и делала всё, чтобы не вступать в бой — она ещё не до конца её контролировала и не хотела лишний раз подвергать всех опасности. От этого ситуация на самом деле становилась только хуже.

Ная кивнула, подтверждая окончание боя: алый ореол вокруг неё постепенно исчезал, грозившаяся выйти из-под контроля магия успокаивалась. Старшая предводительница повернулась к своему отряду, осматривая мужчин:

— Как это вылечить? — Цира указала на руку того, кого ранил, как выяснилось, феникс, а вовсе не нож.

— Вырезать или выжечь, иначе не заживёт, — отозвалась Ная, — его магия сейчас почти полностью истощена, но через пару недель восстановится.

— Твой целитель уже лечил такие раны? — женщине пришлось наступить себе на горло, чтобы задать этот вопрос, но здоровье члена её отряда стоило дороже её гордости.

— Да, — усмехнулась Ная, — десять серебром.

— Пусть сперва сделает своё дело! — зашипела в ответ Цира.

— Деньги на середину поляны и пока мой целитель возится с твоим мужчиной, твой приводит в порядок моего, — потребовала Ная, указав на Шиина. Если она чему-то и научилась у Ирана, так это торговаться.

Монеты блестели на солнце среди травы, целители выполняли свою работу, а женщины испепеляли друг друга взглядами.

— Провалиться тебе в дебри измерений! — не выдержала, наконец, Цира.

— Я не против, меня там давно ждут, — с ноткой непонятной грусти фыркнула Ная.

— Ты мне на несколько недель вывела из строя мужика! — продолжала возмущаться старшая предводительница, не обращая на реакцию молодой предводительницы никакого внимания.

Нае на её претензии тоже было плевать — Цира сама всё это начала, так что вся ответственность за травмы её отряда лежала, соответственно, на ней. Но, заметив краем глаза сидящего неподалёку и раздевающего женщину взглядом Кьяра, она вздохнула и сдалась:

— В качестве компенсации могу предложить отличный секс.

— С тобой? — предводительница окинула её скептическим взглядом.

На секунду представив себя в роли продажной девчонки из какого-нибудь развлекательного заведения с Кольцевой улицы, страстно прижимающейся к пышным формам Циры, Ная поморщилась.

— С ним, — она кивнула на Кьяра, — или кто тебе больше нравится?

Цира оценивающе посмотрела на расплывшегося в кошачьей улыбке мужчину и ответила ему тем же, даже не глянув на остальных:

— Принимается! Верну через пару часов, — безапелляционно заявила она.

— Можешь не благодарить, — тихо бросила Ная вслед уходящему с поляны с женщиной Кьяру, наблюдая как он из война мгновенно превратился в танцора из борделя.

Асин проводил обоих завистливым взглядом и не смог удержать язык за зубами:

— Этому гаду даже в глуши среди леса досталось, а нам что делать? Тигра трахать? — возмутился он.

— Только попробуй! Я тебя сам трахну — будет тебе секс! — зарычал Аэн, защищая своё животное, которое, к слову, до сих пор рыскало где-то в чаще в поисках добычи.

— Извини, ты меня не привлекаешь, — скривился Асин, — а вот Шиин ничего. Слышишь, никогда не думал научиться использовать рот хоть для чего-нибудь?

— Ближе, чем на десять метров ко мне не подходи! — отрезал Шиин. — Вредителя в рот трахай, — у него всё ещё ужасно болела голова и не было ни малейшего желания выслушивать очередные глупости Асина.

— Ты его зубы видел? Никто меня не любит! — заныл мужчина. — Ная, ну хоть ты-то меня пожалеешь?

— Бедный-несчастный, — равнодушно отозвалась предводительница.

— Сволочи! — демонстративно обиделся Асин на свой тихо засмеявшийся отряд. — А ты, — он демонстративно оглядел с ног до головы в кои-то веки добровольно сидящего вместе со всеми Лиаса, — жаль, что ты не девка — на морду-то похож.

Светлый эльф захлебнулся возмущением, от такой наглости. Ему снова вспомнились гномьи ругательства. Он уже даже почти озвучил одно из них, но в этот момент к ним слетел феникс и вместо того, чтобы как обычно сесть рядом с Наей, просто растворился: энергия женщины снова стала нейтральной. Лиас захлопнул рот: больше бред Асина не имел для него никакого значения, потому что он с замиранием сердца осознал куда более важную вещь — феникс жил внутри тёмной эльфийки и был практически её частью — вот почему он ей подчинялся.

Ближе к ночи дроу разошлись каждый своей дорогой: Цира с мужчинами ушли дальше на Запад, а Ная повела свой отряд на Юг. Спустя несколько часов ходьбы, они вышли на другую поляну, по краю которой тёк небольшой ручей, и предводительница дала команду остановиться. Она приказала Аэну ещё раз осмотреть Шиина и обработать всем раны, а остальным дала команду отдыхать.

— Угораздило же нас напороться на профессиональный отряд, — вздохнул Асин, раскладывая костёр, — ещё и почти все с магией сознания. Цира вообще монстр со своей иллюзией памяти — даже Эмиэля поймала в ловушку. Кстати, что ты видел?

— Не важно, — хмуро отозвался Эмиэль: он бы предпочёл никогда больше об этом моменте своей жизни даже не думать — признавать проигрыш ему было словно ножом под рёбра.

— Цира вела бой, отдавая почти все команды мысленно, поэтому у нас не было возможности предугадать, что они будут делать и подготовиться к атакам — сильный ход, — начала анализировать вслух Ная.

— Да, я тоже заметил. У неё очень скрытный стиль ведения боя, несмотря на то, что фактически она стояла прямо перед нами, — продолжил её размышления Эмиэль.

— И фигура у неё шикарная… — улыбнулся подошедший к ним Кьяр, протягивая Нае горсть осенних ягод.

— Захлопнись и свали! — рыкнул Асин: он всё ещё мог уловить исходящий от танцора запах Циры, и его это жутко раздражало.

— Как твоя рана? — Ная провела рукой по бедру Кьяра, не обращая внимания на опять начинавшиеся препирательства мужчин.

— Заживёт, — отмахнулся он, больше радуясь мимолетной ласке, чем думая о порезе.

— Интересно, из какого они города? — задумчиво произнёс Аэн.

— Почему ты сразу не натравила на них феникса? — Иран развалился на земле, смотря в небо, пока брат промывал ему порез на голени.

— Они не из Таэмрана, но никогда не знаешь, кого и куда забросит Хаос. Я не хотела лишний раз отправлять феникса в бой, потому что, во-первых, до сих пор не могу наверняка сказать, послушает он меня или нет, а во-вторых, последствия его атак слишком серьёзные, а Цира с самого начала не собиралась никого убивать, — объяснила предводительница, — к тому же нам нужна боевая практика, иначе мы совсем расслабимся на поверхности. Это было интересное сражение с очень сильными противниками, и вы прекрасно справились!

— А ты чего вдруг взбесилась посреди боя? — Асин вспомнил её внезапное нападение на Циру: в тот момент он так и не понял, что её спровоцировало.

Ная вместо ответа бросила на мага какой-то странный, нечитаемый взгляд, по которому все поняли, что разговаривать об этом она ни с кем не собиралась. Спустя пару минут она и вовсе ушла к краю поляны, где взобралась на высокое раскидистое дерево и подняла глаза к ярким звёздам. На самом деле этот проклятый монолог Циры слишком сильно напомнил ей то, что она уже однажды видела и участницей чего до сих пор являлась. Она понятия не имела, кто такие лебеди, но, видимо, она в каком-то извращенном, переписанном на их мир Хаоса, смысле была одним из них.

Немного подумав, стоило ли это делать, Лиас всё-таки тоже поднялся и пошёл следом за Наей. У него было странное ощущение, будто он понимал, что произошло, и почему она тогда так отреагировала. Он залез на ветку и сел рядом с женщиной. Какое-то время светлый эльф молча рассматривал предводительницу, она не обращала на него никакого внимания.

— Это всё из-за кого-то, да? — осторожно начал он.

Лиас, на всякий случай, старался показывать жестами то, что говорил, хоть это и выглядело глупо. Женщина же проследила за его руками, но ничего не ответила. Она только тяжело вздохнула и подняла взгляд на звёзды.

— Что-то случилось? Вы поэтому вышли на поверхность? — снова попытался завести разговор светлый эльф.

Ная опустила голову, а потом вдруг посмотрела ему прямо в глаза: в её взгляде читались усталость и надежда. Больше ничего. Она так ему ничего и не сказала, но Лиасу казалось, что он понял.

Рядом с ними появился феникс и запищал, прыгая по ветке и оставляя на дереве выжженные следы своих когтистых лап. Лиас улыбнулся, наблюдая, как птица пыталась поддержать свою хозяйку. Или свой сосуд. Он не знал, какая именно между ними была связь, но, казалось, что птица заботилась о Нае и переживала за неё. Светлый эльф протянул руку, чтобы погладить огненное создание. Раньше он и подумать не мог, что однажды будет сидеть бок о бок с фениксом и тёмной эльфийкой, но сейчас он чувствовал себя совершенно спокойно — Ная защитила его, рискуя своим отрядом, и она явно не собиралась причинять ему вреда, хоть и отпускать тоже не планировала: может, всё это было не так уж и плохо.

Женщина перехватила запястье Лиаса возле огненного крыла и отрицательно покачала головой. Она создала небольшой комочек огня и, поднеся к птице, развеяла его — она пыталась показать светлому эльфу, что феникс разрушает магию, но тот и сам это отлично видел во время боя. Вот только с ним это не работало — его птица могла в основном только клевать и драть своими острыми как лезвия когтями. Так что, Лиас, легко улыбнувшись, освободил руку из пальцев предводительницы и осторожно поднёс её к голове феникса. Птица сопротивляться не стала и позволила мужчине гладить себя, как тому вздумается: в каком-то смысле они были почти родственниками — источник, породивший их, был одним и тем же.

Светлому эльфу было интересно, почему феникс, столько времени проводя в Нае, вопреки всему не разрушал её собственную магию. После боя Лиас ещё долго размышлял о том что такая мощь, как воплощение чистой стихии, уже должна была уничтожить тело и разум тёмной эльфийки, а не только привести её магическую систему в полный дисбаланс, но Ная каким-то образом все ещё была жива и мыслила, казалось, вполне здраво для дроу.

В том воспоминании, которое показывал светлому эльфу Асин, женщина прекрасно владел своей энергией: видимо, феникс появился у неё совсем недавно. Но больше всего Лиаса всё-таки интересовало другое: что же с ней случилось? Возможно ли, что всему причиной была любовь? Он почти не сомневался, что Ная, бросившись на Циру, среагировала именно на это слово.

Лиас перевёл взгляд на свое запястье с заклинанием Эмиэля. Он понимал, что если бы он сейчас коснулся им феникса, тёмная энергия бы рассеялась. Конечно, ему всё равно не дали бы сбежать, но ему впервые за всё это время и не хотелось. Магия Эмиэля не причиняла ему вреда, и даже спасла его: дроу по-своему заботились о нём, и Лиас решил пока оставить мерзкую метку. Сейчас, снова смотря на Наю, он думал о том, что у него была возможность наблюдать за тем, чего не видел никто на поверхности, возможность выяснить правду о тех, о ком не рассказывали ничего кроме ужасов. Но больше всего он хотел узнать, что скрывалось за всем этим хаосом, что они принесли в его жизнь: кто стал причиной и ради чего Ная всё это делала? Знали ли остальные в отряде? Рассказали бы они ему? Возможно, он мог стать первым, кто услышал бы или даже увидел своими глазами историю, в которой рядом с именем тёмного эльфа стояла не смерть, а любовь.