Феникс

Глава 21. Поцелуй

— Я не понимаю, неужели вам действительно всё равно с кем спать? — принялся отчитывать отряд светлый эльф, как только все проснулись. У него было часа три после рассвета, с тех пор как он сам открыл глаза, чтобы попытаться уложить в голове всё, что те вчера натворили, но укладывалось, откровенно говоря, плохо.

— Почему всё равно? Нет. Просто мы не ограничиваем себя, — хихикнул Кьяр.

— То есть количество твоих женщин переваливающее за сотню — это просто отсутствие ограничений? — Лиас скептически поднял бровь, сверля мужчину осуждающим взглядом.

Из всей тёмной компании Асин проснулся первым и успел порассказывать светлому эльфу о жизни отряда в Таэмране, чем тот теперь и пользовался, тыча танцору в нос его же приключениями.

— Я тебе скажу, что они мне ещё и почти все нравились, — расплылся в довольной улыбке Кьяр.

— Почти?! — раздражённо вскинулся Лиас. В его голове работа Кьяра в принципе не укладывалась в рамки того, что могло кому-то доставлять удовольствие. Это «почти» сейчас его просто добило и окончательно вывело из себя.

— В начале выбирать мне не позволяли, — развёл руками мужчина.

— Почему ты вообще решил этим заниматься?! — подскочил с места светлый эльф, принявшись вышагивать по комнате, чтобы хоть как-то избавиться от бушевавшего внутри негодования.

— А почему нет? Можешь назвать хоть одну работу лучше? — обезоруживающе заглянул тому в глаза танцор.

— …любая? — Лиас даже на секунду растерялся, настолько несуразно прозвучал для него вопрос Кьяра.

— Ты издеваешься?! — всплеснул руками тот. — Меня ласкают, меня кормят и поят с губ, я могу бесконечно прикасаться к прекрасным обнаженным телам, и мне за это ещё и платят! Перестань мне намекать, что Ная всё слышит, я и так знаю!

— Если знаешь, почему продолжаешь говорить?! Какой женщине будет приятно слышать такое от своего мужчины?! — не выдержав такого бесстыдства, поднял голос светлый эльф.

До этого он пытался показать Кьяру знаком замолчать, но тот упрямо продолжал описывать все эти свои пошлости.

— Той, которая принимает его таким, какой он есть, и для которой его счастье — самая большая ценность, — улыбнулась Ная, подойдя к ним ближе и потрепав Кьяра по волосам.

— Как ты можешь так спокойно воспринимать, что он не только с тобой? — никак не мог успокоиться Лиас: для него самого это было бы равносильно предательству.

— Как любой тёмный эльф. У нас никто не бывает «только с тобой» за редким исключением. И это норма, — пожала плечами женщина.

— То есть ты можешь просто взять и поцеловать любого из отряда? И это нормально? — продолжал напирать светлый эльф, всё больше злясь на неё за такое обесценивание любви и верности.

— Я могу поцеловать вообще кого хочу, а не только из отряда, — поправила его Ная.

— И как вы выбираете? Есть вообще хоть какие-то критерии? — Лиасу всё это казалось полным абсурдом. В его понимании, так просто не могло быть. Есть любовь и кто-то единственный на всю жизнь — это самая священная ценность. Как можно было так её игнорировать?

— Есть, конечно. Один: нам должно захотеться, — Асин уже почти с сочувствием смотрел на готового лезть в драку за свои принципы светлого эльфа.

— Раса? Пол? Возраст? Вас вообще такие мелочи не волнуют?! — негодовал Лиас.

— Вообще, — Ная подошла к нему вплотную и внезапно прижалась губами к его губам. Светлый эльф шокировано распахнул глаза. Он был настолько шокирован внезапным интимным прикосновением, что даже не смог найти в себе сил сопротивляться: она ведь не спросила его позволения, хотя должна была. Должна же? Но вместо всех вопросов женщина, воспользовавшись его растерянностью, скользнула языком ему в рот, углубляя поцелуй. Секунду поиграв, она мазнула нижней губой по его верхней и, контрольный раз прижавшись, будто ставя печать, отстранилась.

Лиас так и не смог заставить себя пошевелиться или отвести взгляд. Он в полном смятении с обреченностью смотрел на её прикрытые веки, красивое лицо слишком близко к своему и тёмную, как ночь, кожу. Его первый поцелуй достался тёмной эльфийке. Лиас просто не знал, как реагировать, и продолжал молча стоять, пока она ждала от него хоть каких-то действий или слов, нежно поглаживая его щеку и перебирая светлые пряди длинных волос.

— Мне кажется, ты его сломала, — рассмеялся где-то рядом Иран, — Слышишь, Аэн, проверь бедолаге пульс?

— Да нормально с ним всё, просто в шоке немного, — хихикнул Аэн, — а пульс, я тебе и так скажу, — зашкаливает.

— Зачем? — наконец выдохнул Лиас, глядя в глаза женщине перед собой.

— Просто, — она с улыбкой пожала плечами, — когда мне ещё выдастся случай поцеловать светлого эльфа? Не обижайся.

— Ты же не любишь меня… — быстро зашептал Лиас. — Зачем было целовать меня? Ты понимаешь, что это важно? Ты обо мне хоть подумала..? Конечно нет… А теперь ты первая…

— Первая что? — не поняла Ная.

— Первая… — ещё раз эхом повторил светлый эльф.

— Ты — взрослый мужчина. Какая, к демонам, первая? — недоверчиво нахмурилась предводительница.

— Первая… — уже в полный голос констатировал Лиас. — И ты оставила во мне след своей энергии на всю мою жизнь… Его уже не скроешь. Твоя тьма, твой Хаос останутся со мной черной меткой, обрекая на одиночество. Ты своим легкомыслием только что лишила меня последней надежды вернуться к своему народу.

Ная, наверное, впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему виноватой. Это должна была быть просто приятная шалость, ничего более. Она не хотела навредить мужчине, но, видимо, их расы, действительно, были слишком разными и видели мир совершенно в разном свете. Для неё это был повод похвастать на празднике, для него — разрушенное будущее.

— Лиас… Я… — она села перед опустившимся на кровать светлым эльфом. — Прости. Я не думала, что… Какой ещё след?

Лиас дезориентировано смотрел на неё, словно пребывая в каком-то своём мире. Он видел, как отпечаток его собственной энергии разрушается в ней — её магия уничтожала всё чужеродное. Вот почему они все так легко к этому относились — что бы они ни делали, всё бесследно исчезало. Он только сейчас понял, что энергии женщин, которые ещё вчера вечером были у Асина, Шиина и Ирана уже полностью растворились, будто их никогда и не было.

— Я могу как-то помочь или исправить свою ошибку? — Ная осторожно взяла светлого эльфа за руки.

Тот отрицательно покачал головой, однако сопротивляться не стал — в этом уже не было никакого смысла. Теперь она могла трогать его как душе угодно: хуже бы стало, только если бы они переспали.

— Я… Я не знаю, как нужно реагировать… Я даже не понимаю, что сейчас должен чувствовать. Это должна была быть связь, которая бы осталась между двумя любящим сердцами на всю жизнь. Мы могли бы чувствовать друг друга, примерно как ты можешь чувствовать, когда сливаешься с сознанием феникса, — со смешанными эмоциями скороговоркой объяснял светлый эльф, — но мы с тобой не любим друг друга, и к тому же мой след в тебе разрушается — скоро от него не останется и следа.

Сейчас Лиас ощущал то, о чём раньше ему только рассказывали: он чувствовал Наю — её реакции, её чувства, биение её сердца. Это было прекрасно, но всё это медленно исчезало по мере того, как в женщине растворялась его светлая энергия. И вместе с тем, чем сильнее терялась связь, тем меньше он из-за неё переживал. Как будто она больше не имела для него особого значения. Лиас не понимал. Это должно было быть важным событием, это должно было быть чем-то бесценным, это должно было стать смыслом его существования. Но теперь, когда от этой «важной, бесценной, смыслообразующей» связи уже осталась только его половина, ему вдруг стало всё равно. Просто грустно, что такой чудесный опыт переживания чужой жизни оказался лишь кратким мигом и больше ничем. Наверное, так было задумано природой, чтобы светлые эльфы не погибали в страданиях, если потеряют того, кого любят.

— Может, и в тебе тогда исчезнет? Если связи нет с одной стороны, то она неизбежно разрушится и с другой… — после паузы с надеждой предположила предводительница.

— Может быть спустя десятки лет так и будет… — отстранённо согласился светлый эльф. — А если нет? Что мне делать?

Лиас действительно хотел бы знать. Только что он буквально за несколько минут прожил то, на что светлые эльфы обычно тратили сотни, а то и тысячи лет — обрёл и потерял связь. И что дальше? Теперь у него вместо «жизни на двоих» было ещё одно свидетельство его принадлежности миру дроу. Но с другой стороны: одним больше, одним меньше — не всё ли уже равно? От него и так уже отвернулись, а благодаря Нае у него было по крайней мере несколько минут единства с женщиной. Возможно иначе он бы никогда этого и не почувствовал. Оправдывал ли он сейчас то, что произошло или просто увидел свою судьбу такой, какой она было — Лиас не знал, но больше ему об этом думать не хотелось.

— Радоваться, конечно! — вдруг усмехнулся Кьяр. — Тебя целовала тёмная эльфийка! Спорю, тебе понадобиться не один десяток лет, чтобы найти на поверхности кого-то, кто мог бы таким похвастать! Хочешь, я тебя ещё поцелую? Будешь вообще единственным в мире…

— Не надо! — перебил его Лиас, не желая слушать, что он там ещё напридумывал. — Мне достаточно уникальности!

Кьяр своими глупостями разрядил обстановку, и светлый эльф под дружный смех отряда наконец-то тоже ожил, вынырнув из своих размышлений и начав реагировать на происходящее вокруг.

— Так всё нормально? — обеспокоенно заглянула ему в глаза Ная.

— Нет. Но всё так, как есть, — немного вымученно улыбнулся ей Лиас, — и я, правда, не знаю, что мне делать и что чувствовать. Наверное, просто принять и считать это частью моей и без того странной жизни в отряде тёмных эльфов.

— Думаю, это лучший выход, — взъерошив его волосы предводительница встала, — ладно, сделаем вид, что ничего не было, и чтоб никто его не доставал этим, ясно?

— Предельно, — хихикнул Асин.

Светлый эльф ещё раз печально улыбнулся, но ничего говорить не стал: хоть она и чувствовала себя виноватой, но так до конца и не поняла что сделала. И если все остальные действительно могли об этом просто забыть, то Лиас — нет. Он прекрасно понимал, что для того, чтобы стереть этот крохотный отпечаток тёмной энергии, ему теперь потребуются годы, если такое вообще было возможно, в то время как в Нае уже сегодня не останется и намёка на то, что она к нему когда-либо прикасалась. Теперь Лиас был действительно обречён оставаться вдали от своей расы — ведь этот след, его связь с дроу, будут видеть все, даже те, кто ещё не знал о случившемся у границ Линдэля. Но жизнь продолжалась. Оставалось только отложить все беспокойства и душевные метания до того момента, когда его отпустят на свободу, а сейчас это всё не имело никакого значения — он всё равно не мог никуда уйти от отряда, и временно их законы были и его законами тоже. Судьба непредсказуема: кто знает, чем в действительность могла обернутся для него эта односторонняя связь с тёмной эльфийкой. «Добро» и «зло», «тьма» и «свет» — за последние месяцы Лиасу начали казаться эти понятия очень относительными. То, что его пленили, вероятно, спасло ему жизнь, а то, что он сам не позволил убить, обернулось для него осуждением и отверженностью: что было хорошо, а что плохо в этом мире? Он уже ни в чём не был уверен. Возможно, и этот проклятый поцелуй ещё мог обернуться для него не карой, а наградой. Лиас бы уже, наверное, даже не удивился.

Кьяр как раз заканчивал снова создавать для всех иллюзии, когда в дверь постучали и отряд пригласили к обеду.

В этот раз трапеза была намного более скромной, и дроу не стали особо задерживаться. Поблагодарив за еду и тёплый прием, они забрали приготовленных для них лошадей и двинулись в путь.

Через город они шли, осматриваясь и запоминая на будущее где что было расположено: в центре вокруг храма были дома местной знати, более-менее зажиточные торговцы жили недалеко от рынка, казармы тянулись внутри вдоль стены, рядом с ними были конюшни, а загоны для скота и амбары с запасами провизии были разбросаны по всему Куриндуру.

— Там обувь продают, — заметила Ная, глядя на один из прилавков в середине рыночной площади, — Иран, может ты хоть немного монет где-нибудь спрятал от нас?

— Нет, — печально отозвался тот, — а надо было…

Кьяр вздохнул и, отдав Шиину поводья своей лошади, пошёл туда, куда смотрела предводительница. Он указал продавцу на весь отряд, показал на пальцах восемь и, достав нож с чёрной резкой ручкой, протянул его мужчине. Тот мгновенно расплылся в дружелюбной улыбке и, схватив плату, с энтузиазмом принялся копаться в своём товаре.

— Кьяр… — Ная подошла к танцору, но тот отрицательно покачал головой, молча наблюдая, как суетился человек, подбирая всем тёплые сапоги по размеру. — Я подарю тебе другой, когда вернёмся. Может, всё-таки белый найду… — пообещала женщина.

— Лучше просто позволь мне и дальше быть рядом — это будет лучший подарок, — улыбнулся Кьяр, прижавшись губами к её лбу.

— Всё равно подарю что-нибудь… — настояла на своём предводительница, прикрыв глаза.

Человек-продавец довольно быстро нашёл для всего отряда сапоги и даже дал в подарок ткань, которой предполагалось обматывать ноги прежде чем обуваться. Он долго рассыпался в благодарностях, нахваливая тонкую работу светлых эльфов, вырезавших такого чудесного дракона, но при этом не забывал через каждое предложение вставлять, что его обувь лучшая в Криндуре и того, несомненно, стоит. Никто из дроу его, конечно, не слушал, только Лиас мысленно стонал, смотря на «тонкую работу светлых эльфов», и удивлялся невнимательности людей.

Отвязавшись от продавца, Ная с мужчинами больше нигде задерживаться не стали и направились прямиком к воротам.

— За этот нож можно было всю лавку купить, — пробурчал Иран, выйдя из города.

— Нам нужна была обувь, а больше у нас нечего было обменять, — тихо отозвался Кьяр, — здоровье отряда стоит любых денег, разве нет?

— Да, просто жалко, — вздохнул Иран, — у Наи, вон, есть эта бесполезная заколка — можно было её отдать.

— Это подарок, — возразил танцор, — как бы она его отдала?

— А как ты отдал? — упёрся Иран. — Это тоже был подарок.

— Да, но в понимании того, кто мне его подарил, он того стоил, — продолжал спорить Кьяр.

— А этот что, тупой? — Иран кивнул в сторону молча бредущего последним Лиаса.

— Никто из нас не знает, как мыслят светлые эльфы — убедились уже, — танцор, судя по интонации, явно начинал злиться, — с него и так на сегодня достаточно. Да и не важно уже. Уже всё сделано.

Лиас слышал их разговор, и, если быть честным, он, наверное впервые, был согласен с Ираном. Нож был нужнее заколки, и Нае действительно стоило отдать её. Но Кьяр решил всё сам, никого не спрашивая.

— Аэн, а кто Кьяру этот нож подарил? — тихо спросил идущего рядом мужчину светлый эльф.

— Ная, — так же тихо отозвался целитель, — и на самом деле, я не думаю, что у Кьяра когда-то было что-то более ценное из вещей. Так что поблагодари его хотя бы за свои сапоги…

— Кьяр всегда был таким, — вполголоса присоединился к их разговору Шиин, — он может пожертвовать очень и очень многим, если считает, что так будет правильно.

— Но даже так, если этот нож был жестом любви, разве можно было его отдавать? — Лиас печально глянул на уже спокойно идущего рядом с предводительницей танцора — спор с Ираном он всё-таки выиграл, пока светлый эльф с Аэном и Шиином шептались у них за спинами.

— Он был жестом прощания, а не любви, — возразил Шиин, — жест любви вон у него на шее цветёт следом от клыков.

— Может, он поэтому его и отдал — чтоб не напоминал о тех проклятых месяцах? — предположил Аэн.

— Возможно, — согласился Шиин.

У Лиаса не было настроения вдаваться в подробности, а мужчины не собирались больше продолжать эту тему, поэтому дальше какое-то время все шли молча. Но стоило отряду тёмных эльфов уйти на достаточное расстояние от Криндура, как иллюзии исчезли, а вместе с ними и вся адекватность.

— Сам с собой я ещё так не сражался! — внезапно рассмеялся Эмиэль.

Остальные на секунду замерли, пытаясь понять о чём шла речь, но потом все дружно тоже взорвались смехом.

— Да, это было самое идиотское сражение в моей жизни! — подхватил Шиин.

— Это вообще не сражение было, а бойня! Вопиющая жестокость, которая того явно не стоила! — тут же возмутился светлый эльф, даже вынырнув на время из мрачных мыслей о своём будущем.

— Что тебе не нравится? Никто не помер из людей. Мы им даже помогли границы подчистить. Вообще всё из-за тебя. Если б не ты, просто спёрли бы лошадей и пошли дальше, — бессовестно оскалился Асин, даже не пытаясь скрыть веселье и издевку в своих словах.

— Да лучше б спёрли! Ненормальные! Войну устроили, светлых эльфов опозорили, и всё это ради несчастных восьми кобыл! — взорвался Лиас.

— Согласен, отлично повеселились! — кивнул Иран.

Светлый эльф в негодовании схватил ртом воздух, но что ответить на такое кощунство не нашёлся: наверное пора было отчаяться и бросить попытки тут кого-то вразумить.

— Какого демона?! — Асин пытался заставить лошадь идти вперёд, но та только пятилась и вырывала поводья.

— Ну, вы же светлые эльфы, вот вам и дали необъезженных лошадей — вас же они в любом случае должны слушаться, — не без удовольствия язвил Лиас, под которым лошадь шла совершенно спокойно: он уже даже не пытался взывать к своей совести и про себя радовался, что этим паразитам, хоть как-то весь их беспредел вышел боком.

Минут десять назад, зайдя поглубже в лес, тёмные эльфы решили, что пора было опробовать своих новых ездовых животных, но попытка оказалась не очень удачной. Благо перед ними сейчас была широкая поляна, покрытая мёртвой травой и редкими низкими деревцами уже сбросившими всю листву, по которой теперь и гарцевали молодые необученные ходить под седлом животные.

— Вот и заставь их идти нормально! — злился Асин.

— Не буду, — упёрся Лиас: он из вредности не собирался никому тут помогать, — мучайтесь, как хотите — это плата за тот позор, которым вы покрыли мой народ!

— Да они всё равно тебя выперли! А люди мрут, как черви, через сто лет никто и не вспомнит уже! — зашипел в ответ маг.

— Придержи язык! — рыкнул на Асина Ная.

— Ребят, она мягкая! Никакая чешуя зад не царапает! — перебив все недовольные возгласы на поляне, вдруг восторженно заорал Кьяр, запрыгнув на неоседланную кобылу. — Пошла, детка!

Танцор ударил лошади под бока, и та под его радостный вопль понеслась бешеным галопом.

— Осторожно! — Лиас дёрнулся было вперёд, но его лошадь за уздцы поймал Шиин.

— Не переживай, — улыбнулся он, — для того, кто может объездить летучую мышь, ваша живность — ерунда.

— Летучую мышь? — светлый эльф с сомнением показал расстояние между пальцами сантиметров в пятнадцать.

— Четыре-пять метров, — фыркнул Шиин, скептически глянув на руку Лиаса, — на них летают.

— Кьяр, по-моему, может хоть василиска объездить, если ему дать такую возможность — любитель проклятый, — хихикнул Асин, опираясь на холку своей лошади и смотря как кобыла Кьяра отчаянно пытается сбросить веселящегося у неё на спине мужчину.

— Если он даже тебя смог научить ездить верхом, то его возможности вообще безграничны, — поддразнил мага Шиин, уворачиваясь от удара в плечо.

Ная, какое-то время понаблюдав за бешеной скачкой Кьяра, тоже запрыгнула на лошадь. Она на пробу ударила её под бока, но та не подчинилась. Предводительница на это только хмыкнула, и в следующий момент в её руке материализовалась огненная плеть.

— По-женски, — одобрительно кивнул Иран.

— Не надо её бить! — запаниковал Лиас, но Ная только молча хлестнула по земле у ног кобылы. Та беспокойно заржала и встала на дыбы, но, когда плеть снова со свистом взметнулась в воздух, понеслась вперёд.

— Ну что, и мы попробуем? — обратился Иран к своей лошади, доставая топоры.

— Не надо!! — в один голос заорали Аэн со светлым эльфом.

— Зануды, — разочарованно буркнул Иран.

— Лиас, мне кажется, тебе лучше перестать упрямиться и помочь нам, пока не получилось, как с людьми, — усмехнулся Эмиэль.

— Да чтоб вам провалиться! — обречённо застонал светлый эльф. — Ладно…

Его маленькая месть явно не стоила страданий ни в чём неповинных животных, так что ему пришлось пойти на попятную и взять ситуацию в свои руки, пока эти психи никого из них не прибили своими методами приручения.

Вскоре все лошади кроме одной спокойно шли через лес к высоким скалистым горам: Кьяр от помощи отказался и продолжал развлекаться на упрямящейся кобыле позади всего остального отряда. Как Лиас ни пытался объяснить, но дроу так и не поняли, как работает его светлая магия и почему животные внезапно сменили гнев на милость, но результат их устроил, и на остальное им по большому счету было плевать, а у Кьяра были свои методы.

— Почему плеть — это по-женски? — спросил Лиас, когда они все уже плелись по узкой каменистой тропе вверх.

— Стандартное оружие для наказаний. Все женщины умеют пользоваться плетью — мужчинам запрещено, — пояснил Аэн.

— И кого они ей наказывают? Кериков ваших? — усмехнулся светлый эльф, не представляя для чего могли быть нужны такие строгие меры. В его обществе всегда ограничивались словесными выговорами. Если они не помогали, могли выгнать из города в крайнем случае. Но наказать физически — никогда: никто из светлых эльфов друг на друга руку поднимать бы не стал — это было ниже их достоинства.

— Мужчин. Или любого, кто ниже статусом, — проигнорировал его скепсис целитель.

Лиас тут же вспомнил едва заметные шрамы на спине Асина, и ему сразу стало уже как-то совсем не смешно. Огненная плеть предводительницы оставила на земле глубокий выжженный след, и светлому эльфу не хотелось даже представлять, что было бы с тем несчастным, кто получил бы хоть один такой удар. На самом деле он больше вообще ничего не хотел об этом знать кроме одного:

— Ная хоть раз кого-то из вас так наказывала? — выдохнул он.

— Нет, — к огромному облегчению Лиаса покачал головой Аэн.

Отряд шёл всё выше в горы, растительности постепенно становилось всё меньше, температура падала. Деревья сменились низкорослыми кустарниками, а после исчезли и они. Голые скалы полого поднимались вверх, но дорог здесь не было, как не было и никого живого, кроме кружащих высоко в небе хищных птиц. Лошади спотыкались и плелись очень медленно, так что, в конце концов, Ная приказала Лиасу спустить их туда, где была хоть какая-то растительность, при условии, что, когда они понадобятся, то будут на месте. Она разрешила остаться с животными и ему, но у светлого эльфа не было ни малейшего желания сидеть месяцами в лесу в одиночестве. Он отвёл лошадей вниз и пообещал им возвращаться и следить, чтобы у них всегда была еда, но в целом его магии было достаточно, чтобы поддерживать рост травы на маленькой поляне, где предстояло пережить зиму их небольшому табуну. Лиас также надеялся, что Шиин позволит ему периодически летать сюда на элементале, чтобы заботиться о животных.

Светлый эльф нагнал отряд уже высоко в горах на относительно ровном участке среди скал, где дроу расположились на отдых. Через несколько часов к ним, пища, спикировал феникс, и Ная, сказав, что нашла подходящее место, приказала снова собираться в путь. Свернув с условной дорожки, по которой они до этого шли, она повела всех вверх. Спустя примерно час они вышли к небольшой выемке в скале и широкому ровному плату перед ней.

— Иран, Эмиэль, углубите пещеру, — дала команду предводительница, — мы на месте.

Вскоре послышались мощные взрывы, посыпались камни и полетела пыль. Мужчины довольно быстро разгребли завалы и обустроили для себя пристанище: Шиин установил барьеры, каждый нашёл себе место и разложил вещи. Обязанности распределили примерно как обычно, только дежурить вместо всего отряда назначили феникса: во-первых, птица всё равно никогда не спала, а во-вторых, в слежке не было особой необходимости — в радиусе нескольких километров вокруг никого кроме их отряда не было, но дроу тем не менее бдительности по привычке не ослабляли.

Пока остальные возились с их новым жилищем, предводительница сидела на краю плато и смотрела на бескрайние, расстилающиеся внизу просторы. Отсюда был виден Криндур и пещеры гоблинов, уходящие за горизонт голые осенние леса, долины и прорезающие их реки. Для одной Наи этого было слишком много. Слишком далеко, слишком неопределённо. Но всё это было совершенно не важно: среди бездны измерений ровным светом сияла звезда белой магии — для Наи пришло время оставить всё в стороне и начать свой путь к ней.