Феникс

Глава 29. Мать Ар’тремон

— Не переживай, она справится, — Ариен встал рядом с Кьяром и положил руку ему на плечо.

— Это, вроде, я должен говорить, я же видел, на что она способна… — танцор кусал губы, глядя на арену с первого ряда трибун. Хоть здесь сейчас и были все сильные мира сего, но их, как отряд одной из сражающихся, пустили вперёд вместе с Управляющими Домов.

— Если видел, чего тогда так нервничаешь? — всё-таки заставил Кьяра сесть мечник. — Неужели думаешь, что её способностей недостаточно, чтобы победить?

— Я просто не знаю, на что способна Мать Ар'тремон, — танцору было неловко и одновременно стыдно: он был рядом с Наей, наблюдал за её тренировками, видел феникса в бою и всё равно не находил себе места; Ариен не знал и не видел вообще ничего из этого, но в отличает от него был абсолютно уверен в своей предводительнице.

— На многое… Но не думаю, что в этом сражении ей это чем-то поможет, — словно доказал правдивость мыслей Кьяра на свой счёт мечник.

— Как ты можешь быть таким спокойным? — застонал танцор.

— Просто чуть больше доверия, — улыбнулся Ариен.

— Да тут как не доверяй, не всё же от неё зависит! — вспылил Кьяр.

— Возьми себя в руки! — непривычно резко пресёк его мечник.

— Ты прав… — сконфуженно замялся танцор. — Но ради священного Хаоса!

Ариен перевёл на него взгляд, и Кьяр невольно опустил голову.

— Ладно… — сдался он и, глубоко вздохнув, снова посмотрел на всё ещё пустующую арену.

— Всё будет хорошо, — спокойно произнёс Ариен.

Кьяру же было не по себе. Хоть это и казалось нелогичным, ведь феникс давал Нае огромное преимущество в любом бою и был почти стопроцентной гарантией победы, но дурацкое ощущение надвигающейся опасности никак не оставляло его, сжимая грудь ледяными когтями беспочвенного ужаса.

— Ариен, прошу, скажи, что это проклятое предчувствие есть только у меня, — взмолился танцор буквально через минуту, не в состоянии справиться с продолжавшим усиливаться наваждением.

— Кьяр, что бы ты ни чувствовал, кому ты веришь: Нае или страху? — упрекнул его мечник.

— Значит, не только у меня… — истолковал всё по-своему тот.

— Она не одна, — настоял Ариен.

— Ворвёшься на арену? — нервно усмехнулся Кьяр.

— Если потребуется, то да, — уверенно заявил мечник.

— Тебя за это на месте убьют… — напомнил танцор.

— Ну и что? Если это спасёт ей жизнь, пусть убивают. Не думаю, что умереть физически страшнее, чем то, что я уже пережил. На этот раз это мой выбор, и второй раз жить без неё я не стану. Либо мы оба выйдем отсюда живыми, либо нет, — рыкнул Ариен, — в любом случае я не буду ни о чем сожалеть.

— Вынужден с тобой согласиться, — кивнул рядом Эмиэль, — мне тоже одного раза хватило, когда я видел её на пороге смерти. Помирать, так всем вместе. Так что, Кьяр, присоединяйся к группе потенциальных самоубийц и не нервничай.

— Великое трио, — хохотнул Асин.

— А ты? — повернулся к нему Кьяр.

— А мне пять лет сопли и слюни вытирать, — закатила глаза маг, — Кайра дохнуть запретила.

Аэн рядом подавился смехом, тактично попытавшись прикрыть рот рукой, но в конце концов вообще отвернулся, чтобы не получить по не в меру весёлому лицу.

— Развлекайся сколько влезет, только ты тоже не пойдёшь на верную смерть — у тебя Шина за спиной, — ткнув целителя пальцем в бок, фыркнул Асин.

— Да, не пойду, — ударив мага в ответ по руке, согласился Аэн, — но все там и не нужны. В случае чего достаточно и одного, и мы все знаем, кто это будет. А ещё знаем, что, если ты, Ариен, погибнешь на её глазах, от города останется только пепелище… — обратился он уже к мечнику.

— Что? — Ариен перевёл на него слегка растерянный взгляд.

— А ты не понимаешь? Она пошла за фениксом только ради тебя, она стала сильной только ради тебя, только ради тебя она сражается. Если тебя не станет, она не пожалеет ни себя, ни кого-либо другого. Твой погребальный костёр унесёт с собой всех, кто не успеет скрыться от пламени. Ты — тот механизм, который удерживает её. Если он сломается, её магия выйдет из-под контроля. Не выживет никто, Ариен. Подумай, прежде чем бросаться навстречу смерти. Если будет нужно, позволь совершить эту жертву Кьяру или Эмиэлю. Тогда, возможно, действительно появится второй шанс. Но если пойдёшь ты, она просто убьёт здесь всех включая себя! — отчитал мечника Аэн.

— Я пойду, — спокойно отозвался Эмиэль, — Кьяр слишком эмоциональный. Но ты переоцениваешь размах трагедии: сейчас на арене все сильнейшие маги города, неужели ты думаешь, что они не смогут справиться с одним фениксом и его обезумевшей от горя хозяйкой? Но в одном ты прав: на эмоциях Ная может легко последовать за тобой, Ариен. И едва ли мы сможем что-либо сделать, чтобы её остановить.

— Никто не пойдёт. Что за настроение? Слышала бы вас Ная, уже бы по подзатыльнику схватили! — рыкнул на них Шиин. — Придурки.

— Согласен, — кивнул Иран, — придурки. Яйца в штанах проверьте: бой даже не начался, а вы уже сопли развели и похоронили всех.

— Да, вы правы, — признал Ариен, — с моей стороны было слишком эгоистично так рассуждать.

— Хочешь, чтобы она жила, живи сам — у тебя других вариантов нет, — фыркнул Иран, — придушить бы вас обоих, так надоели со своими чувствами!

Ариен рассмеялся, но его смех прервал удар в гонг.

На арену вышли участницы поединка: Мать Ар'тремон в красном доспехе с собранными в высокий хвост волосами и с другой стороны Ная в чёрном — женщины заняли свои места. Сосредоточенные друг на друге, они даже не глянули на идущие ступенями ряды, полные галдящих зрителей. Огромный квадрат арены засиял по краям — начал подниматься мощный защитный барьер.

Тёмные эльфы Таэмрана ликовали, предвкушая зрелищную битву. Звенели монеты — многие делали ставки, пытаясь предугадать исход поединка. Практически все были уверены, что победит Мать Ар'тремон.

— Бой без правил. Условие победы смерть или добровольная сдача оппонента, — огласила Мать Ран с главной трибуны, — обе участницы согласны?

— Согласна, — подтвердила Мать Ар'тремон.

— Согласна, — кивнула Ная.

— Есть что сказать перед началом боя? — продолжала формальную церемонию Мать Ран.

— Готовься умереть, девчонка! — оскалилась Мать Ар'тремон.

— Благодаря тебе я со смертью на «ты». Она смотрела мне в глаза уже столько раз, что, кажется, я ей надоела, и теперь она отказывается меня принимать, — усмехнулась в ответ предводительница.

— Бой! — Мать Ар'тремон дала отмашку наблюдателям.

— Бой! — эхом отозвалась Ная.

Прозвучал новый оглушительный удар в гонг и со стороны обеих женщин вспыхнуло пламя. Защитные барьеры вокруг арены дрогнули, раздались одобрительные крики толпы. Такие сражения были большой редкостью: Мать Дома против предводительницы, ещё даже не закончившей свои десять лет в тоннелях. Город в предвкушении ждал зрелища. Все понимали: едва ли молодая девушка бросила бы такой вызов, не имея шанса на победу.

Мать Ар'тремон нанесла беспощадный первый удар: она поймала Наю в барьер и за секунду выжгла весь кислород внутри. Вот только пламя Наи не погасло — благодаря фениксу она и без воздуха могла продержаться достаточно долго, чтобы убить соперницу. Предводительница улыбнулась Матери, глядя ей в глаза через завесу её же магии:

— Из всполоха рождается пламя…

Над ареной, запищав, взмыл феникс. Глаза Матери Ар'тремон широко распахнулись — она не могла в это поверить. На трибунах воцарилась тишина.

— Да быть не может! — воскликнула женщина, запуская в птицу мощный магический заряд. Однако, тот рассеялся, едва подлетев к огненному созданию.

— Настоящий, — подтвердила Ная.

Феникс метнулся вниз и разрушил созданный Матерью Ар'тремон барьер вокруг своей хозяйки.

— Я предупреждала, что тебе стоило меня убить тогда в храме, — рыкнула молодая предводительница, направляя свою птицу в атаку.

Мать Ар'тремон увернулась, но, проследив за тем, как двигался феникс, поняла, что ей просто позволили это сделать.

— Кажется, ты тогда сказала, что с удовольствие убьёшь меня, если я вернусь. Так вот — я вернулась! — продолжала выплёскивать накопившуюся за два года агрессию Ная.

Феникс снова бросился к Матери, но опять пролетел мимо, только задев её крылом. Однако, и этого было достаточно, чтобы запас магической энергии женщины разом сократился вдвое.

Мать Ар'тремон презрительно фыркнула и, дождавшись, когда птица приблизится к своей хозяйке, закрыла всю арену непроницаемым барьером.

— Хочешь убить — убей. Хватит играть, — обратилась она к предводительнице.

— Слишком просто. В прошлый раз ты не дала мне высказаться, так что теперь слушай, — зашипела в ответ Ная.

— И в прошлый и в этот раз ты уже сказала достаточно! — внезапно рявкнула Мать Ар'тремон так, что её соперница непроизвольно вздрогнула. — Молодая и глупая! Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я признала, что ты можешь защитить стайку своих бесценных дураков? Да, пожалуйста — признаю. Несчастных семь парней, которых пока ещё и мужчинами-то можно назвать с натяжкой — велика ли задача! Злишься на меня из-за Ариена? Так вы сами попались по своей же неосмотрительности! Я игнорировала твой запах от него столько, сколько это было возможно, пока остальные мои мужчины не начали замечать, что он начал вести себя по-другому. Прояви ты сдержанность, и я бы нашла повод избавиться от него. Но вам, влюблённым идиотам, нужно было всё и сразу! Вам нужна была истерика, враг, чтобы сражаться за свою любовь — и естественно, я стала отличной кандидатурой на эту роль. Боги спасли вас обоих, и я оставила вас в покое, но ты никак не можешь успокоиться! Ты думаешь, мне есть дело до девчонки и её мальчишки не от мира сего? Мне заняться больше нечем, кроме как думать о парне пару лет прослужившем мне милой игрушкой? Красивых мужчин полно, а что там у него в голове меня никогда не интересовало — сама с этим бредом разбирайся, если так нравится.

Ты сама виновата во всем, что случилось, Ная, его страдания — твоя ответственность. Учись отвечать за свои поступки, предводительница! Ариен послушный, как новорождённый мутт, если он в чем-то ошибся — это твоя оплошность. Ненавидишь меня за то, что я подняла на него руку? Так это ты меня вынудила. Ты знала, против кого идёшь, но не придумала ничего лучше, чем просто ждать, когда я вас поймаю. Знаешь, можно было просто заставить Ариена стать таким придурком, чтобы мне самой захотелось его вышвырнуть, и ничего этого бы не было. Но разыгрывать трагедию вам было интереснее. А теперь я должна умереть из-за того, что двое безмозглых никак не наиграются в свою драму. Знаешь, в одном я с тобой всё-таки согласна, как ты и говорила: «Убить ты меня можешь, заставить сожалеть — нет». И страха в моих глазах ты не увидишь никогда — я не боюсь импульсивных безрассудных детей. Бей уже, я не собираюсь тратить своё время на бой, который не могу выиграть — феникса мне в одиночку не победить.

Мать Ар'тремон сложила руки на груди и выжидающе смотрела на кипящую бессильной яростью противницу.

Они стояли внутри сферы ревущего пламени, скрытые ей от чужих глаз и ушей, и ни одна из них не нападала. Ная ненавидела женщину перед собой всей душой, но она была права. Каждое её слово было правдой. И это злило предводительницу ещё больше, но в то же время не позволяло ей начать новую атаку — желание убить смешалось со стыдом и непонятно откуда взявшимся чувством вины.

Мать Ар'тремон видела метания соперницы, и будь это обычный бой, она бы уже ударила, пока её концентрация не восстановилась, но сейчас это было бесполезно: феникс обладал своим сознанием, и было абсолютно не важно, в каком состоянии находилась его хозяйка, — он в любом случае к ней не подпустил бы. Атаковать было совершенно бессмысленно, защищаться тоже. Один на один феникса было не победить, кем бы она ни была, так что женщина просто ждала, когда молодая и ещё ничего не понимающая в реальной жизни девчонка решит, убивать её или нет. Мать Ар'тремон не особо надеялась на внезапное озарение предводительницы, но почему-то же та её до сих пор слушала…

Ная же не могла понять, что ей делать. Ей казалось, что не смотря на всю свою ненависть, она была готова отступить, однако что-то мешало ей и требовало завершить свою месть. Она не могла просто так отказаться от своих слов — упрямство брало верх, ярость и злость застилали сознание пеленой, мешая мыслить адекватно. В голове и в чувствах предводительницы была полная путаница. Мать Ар'тремон заставила её чувствовать себя виноватой за всё, через что по её непредусмотрительности прошёл весь её отряд: Ариен провёл два года в бездне измерений, Эмиэль рисковал жизнью, бросившись за ней в одиночку в тоннели, время на поверхности, которое её мужчины фактически просто потеряли, и это был далеко не полный список того, чего можно было бы избежать, если бы её эмоции не взяли верх, и она вовремя смогла бы понять ситуацию, в которой тогда оказалась. Ная ощущала себя слабой рядом с этой женщиной. Ей вспомнилось всё, что про неё говорил Ариен. «Она — Мать Дома, и она действительно заслуживает ей быть». Но в то же время перед глазами стояла сцена в храме. Боль от её плети едва ли могла когда-то стереться из её память. Ариен на коленях и занесенный над ним кинжал. «Начну, пожалуй, с него. Как ты там говорила: «Никто не смеет поднимать руку на тех, кто мне дорог»?»

В сознании бешеным вихрем проносились сцены и обрывки фраз, образы и пережитые эмоции, — всё смешалось, грозясь свести Наю с ума. Она никак не могла уцепиться хоть за одну внятную мысль в своей голове, чтобы остановить этот вихрь.

Неожиданно даже для самой себя предводительница зарычала и, вскинув руку, послала феникса в прямую атаку. Однако, в последний момент, когда до Матери Ар'тремон оставалось уже не больше полуметра, в её голове раздался голос Бога, разбив сумасшедший поток, проносящийся перед её внутренним взором: «Преданность или жизнь, какая интересная игра, да, Ная?»

Феникс резко сменил траекторию, а Ная, задрожав, упала на колени и обхватила себя руками. Изнутри поднялась паника, тело начало трясти.

Осознание накатило внезапной яркой вспышкой: за спиной Матери Ар'тремон был целый Дом, которому она была передана много лет. Этот Дом и был её жизнью. Какой бы она ни была, Дом процветал под её руководством. Наей же руководила жажда мести всего за одного Ариена, даже если он и был для неё целым миром. «Жизнь и есть преданность» — поняла она. Наверное так жили все, просто для каждого это значило что-то своё.

Сознание молодой предводительницы начало проясняться, эмоции улеглись. Если бы она сейчас убила Мать, а сама не встала на её место, она оставила бы без лидера сотни тёмных эльфов. Она не умела управлять Домом, тем более Домом Ар'тремон. Она не знала, как он устроен, какие в нём порядки и что делать, чтобы он не пришёл в упадок. Ная понятия не имела как быть Матерью Дома. Да она и не хотела.

Мать Ар'тремон смотрела на свою соперницу и хмурилась, пытаясь определить, что происходит. Она чувствовала опасность, но никак не могла понять, откуда она исходила. Ощущение было такое, будто она шла от Наи, но в то же время и нет. Это сбивало с толку. «Скорее через неё, а не от», — предположила про себя женщина.

— Мне не нужно твоё место Матери Дома, — наконец заговорила предводительница, — я была уверена, что ненавижу тебя всей душой, но в этом нет никакого смысла. Ты хороший лидер, и Дом под твоим руководством достигает таких результатов, каких у него не было никогда прежде, а у меня нет ни опыта ни желания быть Матерью. Я не смогу его поддерживать и не хочу.

— Даже если ты меня убьёшь, Матерью тебя не выберут — Совет не одобрит. Но допустим. И что же ты предлагаешь? — усмехнулась Мать Ар'тремон.

— Просто пообещай, что не тронешь мой отряд и Ариена, и я отзову феникса, — проигнорировала язвительность в голосе соперницы Ная.

— А ты? — саркастично поинтересовалась женщина.

— А я понесу ответственность за то, что вызвала тебя на бой, — признала свою ошибку предводительница.

— Идёт, — хмыкнула Мать Ар'тремон.

Феникс, подлетев к Нае, исчез. Младшая женщина склонила голову:

— Но не думай, что я просто позволю себя убить. Я ценю свою жизнь. Феникса я больше не призову, как и обещала, но я буду защищаться.

Мать Ар'тремон улыбнулась и разрушила огненный барьер.

— Ничья, — объявила она, — у нас больше нет претензий друг к другу.

Она развернулась и пошла прочь с поля боя, оставив шокированную и растерянную Наю смотреть ей в спину. Наверное, поэтому она и была уже столько лет непререкаемой главой Дома Ар'тремон…

— Слава Богам! — облегчённо выдохнул Кьяр, наблюдая, как убирают защитные барьеры арены, — с тех пор как женщин закрыло пламя, он и весь отряд, казалось, даже не дышал, ожидая, чем всё закончится.

На трибунах послышался недовольный гомон: все пришли посмотреть на грандиозное сражение, а в итоге увидели всего несколько ударов и непроницаемую огненную завесу, за которой, судя по всему, и произошло всё самое интересное, — это явно было совершенно не тем, на что рассчитывало большинство присутствующих магов. Единственное, что несколько смягчало общее разочарование — это новость о том, что в Таэмране впервые за очень долгое время снова появился феникс. Теперь это, вероятно, на какое-то время должно было стать самой обсуждаемой темой, хотя пока никто толком не понял, как к этому следовало относиться: с одной стороны, это был плюс — феникс очень весомое дополнение к общей силе города, но с другой стороны, птица была в руках молодой и неопытной предводительницы, которой ещё и тридцати лет не исполнилось, не говоря уже про первую сотню.

— Ты не справилась! — неожиданно злобно зашипела Мать Лияр, со своего места на трибунах.

Мать Ар'тремон резко развернулась на краю арены: она наконец-то поняла, откуда исходила настоящая опасность. Остальные могли этого не заметить, но её восприятие из-за сражения с Наей всё ещё было обостренным до максимума. С пальцев женщины сорвалась красная огненная игла и, быстрее чем это можно было себе даже вообразить, полетела в сторону Матери Лияр. Та взмахом руки отбила атаку, но за первой иглой оказалась вторая, которая вонзилась ей прямо в лоб. Раздался мощный взрыв, кожа Матери Лияр лопнула, как пустая оболочка. По трибуне под полные смятения и непонимания возгласы пополз густой чёрный дым, из которого вырвалось такое же чёрное, уродливое существо и, прежде чем кто-либо успел осознать, что произошло, со скоростью летящего метательного кинжала бросилось на молодую предводительницу всё ещё стоявшую там же, где её оставила Мать Ар’тремон.

— Где тот Хаос, что ты обещала?! — голос твари зазвучал одновременно в нескольких тональностях, рассыпаясь мерзким хриплым эхом по пространству.

Около четырех сотен тёмных эльфов инстинктивно выставили защиты, но всё происходило слишком быстро, чтобы кто-то действительно успел среагировать: все закрыли себя, но монстр атаковал вовсе не их.

Твари оставалось не больше сантиметра до груди Наи. Непропорционально длинные когти уже почти коснулись её доспеха, когда между ними внезапно вспыхнул слепящий золотой свет, опалив чёрную конечность существа и заставив его с рыком отскочить назад.

— Мы создали для него идеальные оковы, — мягкий голос Ариена прозвучал неестественно громко, перекрыв все остальные звуки арены. Мужчина улыбнулся, его глаза сияли золотом, — вот ты и раскрыл себя, Демон! Мы столько лет охотились за тобой, и, наконец, ты ошибся с жертвой.