Феникс

Глава 11. Хааи

— Яра Маэль, госпожа! — объявила служанка, пропуская вперёд молодую предводительницу.

— Прекрасно. Оставь нас, — улыбнулась ей Мать Лияр, после чего обратилась к Яре, — присаживайся.

Женщина села за небольшой столик на веранде на крыше центрального здания Дома Лияр. Она чувствовала себя здесь настолько некомфортно, насколько это вообще можно было себе представить. Она даже приблизительно не могла предположить, что должно было произойти, чтобы Мать чужого Дома лично пригласила к себе предводительницу десятилетнего отряда, которая не имела к ней никакого отношения.

— Могу я спросить, зачем госпожа меня позвала сюда? — Яра постаралась, чтобы её голос прозвучал максимально нейтрально.

— Ты знаешь, что Ная ушла? — спросила её Мать Лияр.

— Не успела у неё спина зажить, как она уже сбежала?! — воскликнула предводительница, чуть не вскочив, но тут же осеклась. — Прошу прощения.

— Ничего страшного, я понимаю, — старшая женщина снисходительно кивнула, — я хотела узнать, куда она могла пойти, но, видимо, ты не знаешь…

Яра поджала губы и уставилась в поданную ей чашку — она действительно не знала.

— Как жаль, — продолжала Мать Лияр, наливая себе чай, — я думала, она тебе доверяет, — женщина улыбнулась, глядя на полное негодование лицо молодой предводительницы, — не возражаешь, если мой маг посмотрит твою память, вдруг я найду там подсказку?

Яра молча кивнула, понимая, что выбора у неё всё равно не было. Внутри мерзко грызла обида: как Ная могла уйти, ничего ей не сказав?

Маг Дома Лияр целый час копался в сознании предводительницы, потом что-то долго тихо говорил Матери Лияр, и, наконец, снова оставил женщин вдвоём.

— Милая, а ведь Ная стёрла тебе память: около четырёх месяцев отсутствуют, — усмехнулась Мать Лияр.

Яра сжала челюсти и попыталась не выказать никаких эмоций: поверить в такое было трудно, но и сомневаться в магии Мастера тоже было глупо — едва ли можно было ошибиться в пропаже из сознания такого огромного отрезка времени.

Старшая женщина долго рассматривала предводительницу, то ли принимая какое-то решение, то ли просто наблюдая за реакцией, но, в конце концов, только покачала головой:

— Можешь быть свободна, — произнесла она, жестом указав на дверь.

Несмотря на жуткую головную боль от применённой к ней магии, Яра вылетела из центрального здания Дома Лияр словно стрела из лука. Она злилась. Теперь у неё были одни сплошные вопросы, которые когтями царапали грудь, и никаких ответов. Её захлёстывали эмоции. Она просто не могла поверить, что единственная женщина, которой она когда-либо доверяла, предала её.

Мать Лияр с крыши смотрела, как разъяренная предводительница покидала её Дом.

— Неплохо, — её губы непроизвольно растянулись в довольной улыбке.

— Ну, что, за крабом? — хохотнула Ная у знакомой развилки. — А потом Асин будет всем целый час рассказывать о чём я думаю?

— Да гоблина рогатого! Я на днях попытался коснуться твоего сознания, пока ты спала — твоя бестия тут же материализовалась и клюнула меня! — Асин недовольно скривился, вспоминая своё мгновенное поражение.

— Но за крабом-то идём? — рассмеялась женщина.

— Ещё бы! — Иран, растолкав всех остальных, первым направился в тоннель, ведущий к озеру.

До пещеры ещё было идти минут двадцать, когда впереди послышался шум и скрежет.

— Ты можешь посмотреть, что там происходит? — Асин, внимательно прислушиваясь к неприятным звукам, обратился к предводительнице.

— Как? — поинтересовалась у него Ная.

— Ну, ты же можешь чувствовать как феникс, вот и посмотри так же его глазами, — пожал плечами мужчина.

Эта мысль почему-то Нае в голову до этого не приходила.

— Ладно, я попробую… — неуверенно согласилась она.

Призвав птицу, женщина села, облокотившись спиной на стену и закрыла глаза, соединяя своё сознание с сознанием феникса. Сперва были уже привычные переплетения измерений и размытые ощущения пространства и времени, потом проявились образы мужчин рядом с ней. Ей нравилось чувствовать их как своеобразную часть себя, она даже не сразу смогла переключиться с них на то, что происходило дальше в тоннеле. Однако постепенно она погружалась в чужое восприятие реальности всё глубже и, в конце концов, практически перестала ощущать себя, пока не увидела собственное, окрашенное странными цветами, тело со стороны. Похоже, цветовосприятие у феникса было не такое, как у эльфов. Ная увидела, как перед ней сел Эмиэль и осторожно коснулся её плеча:

— Не теряйся.

Она услышала его слова как будто одновременно с двух сторон, но никак не могла понять, как ему ответить. Когда она попыталась сказать ему, что всё в порядке, по тоннелю вместо её речи разнёсся писк феникса.

Эмиэль же, не получив никакой реакции, попробовал чуть сильнее потрясти предводительницу, но Ная даже не почувствовала — она только видела это, а ещё чувствовала, как в мужчине поднимались тревога и страх: слишком свежи ещё были его воспоминания о времени, когда он шёл по тоннелям с её бессознательным телом на руках.

— Кьяр, сделай что-нибудь! — рявкнул он, заставив танцора вздрогнуть от неожиданности.

— Я? — растерялся Кьяр.

Ная видела, что танцор представления не имел, что мог сделать. А ещё видела, что Эмиэль почему-то считал, что тот мог её вернуть в реальность.

— Ты! — зарычал Эмиэль. — Хочешь, чтобы она потерялась в сознании феникса? Если нет, то сделай что-нибудь!

Кьяр совершенно не понимал, почему эту ответственность Эмиэль пытался переложить на него, как не понимал и почему мужчина вообще так остро реагировал. Танцор не понимал, что происходит, но, в отличие от Эмиэля, почему-то не нервничал. Как будто для него не было никакой проблемы: он просто спокойно ждал, когда Ная справится. В его восприятии не было даже отдалённого образа того, что что-то могло пойти не так.

Тем не менее, чтобы Эмиэль не орал и отстал от него, Кьяр опустился перед Наей на колени и притянул её к себе. В его понимании он скорее бы помешал ей, чем помог этим, но он также знал, что доказать это Эмиэлю было совершенно невозможно. В этот момент, будучи в сознании феникса, Ная увидела всё, что скрывал танцор и из-за чего переживал.

— Дурной ты, почему было просто не сказать? — её собственный голос прозвучал со стороны, удивив даже её.

Ная уловила растерянность Кьяра, радость других ребят, удовлетворение собственной правотой Эмиэля и невольно рассмеялась: это было забавно, хоть она и путалось, ощущая всех одновременно.

— Ладно, я вроде поняла, — улыбнулась она Кьяру в плечо, — только я пока не знаю как так двигаться, так что присмотрите за моим телом.

Контролировать перемещения феникса ей было не нужно — он летел туда, куда направлялось сознание. Примерно так же на самом деле было и с речью — в какое тело перемещалась энергия, то и издавало звуки.

Птица долетела до пещеры с озером и, приземлившись на пол, заглянула внутрь.

— Похоже хааи так там и обосновались — плакал наш краб. Они там жрут кого-то здоровенного, даже не могу понять, кто это был… — описала увиденное Ная.

— Можешь поймать одного? — вдруг спросил Кьяр.

— Хааи? — удивилась женщина.

— Ну, да, — подтвердил танцор, — пусть феникс принесёт — ему-то они ничего не сделают.

Ная даже представить не могла, зачем Кьяру мелкий вредитель, но просьбу исполнила. Вернувшись к отряду, птица притащила извивающегося всем своим пушистым лягушачьим телом, клацающего пастью, визжащего хааи и придавила его лапой к полу.

— Лови, я сейчас отзову феникса, — предупредила Ная танцора.

Когда феникс снова растворился в ней, женщина, наконец, почувствовала своё тело и смогла открыть глаза.

— Значит, краба нам не видать? — разочарованно уточнил Иран. — Идём обратно?

— Если только ты не хочешь отбивать добычу у стаи хааи, — Ная вздохнула, поднимаясь на ноги.

— Может, ты их как в прошлый раз спалишь? — всё ещё отказываясь терять последнюю надежду, предложил мужчина.

— В этот раз я могу спалить их вместе с озером, — отказалась предводительница.

Рисковать ей совершенно не хотелось: одного Эмиэля феникс тогда защитил, но где гарантия, что он спрятал бы сразу шестерых?

— Ради какого демона тебе понадобилась эта тварь? Они же только стаей опасны, а от одного никакого толку — просто большая, зубастая, пушистая жаба, которая жрёт всё подряд, — поинтересовался Асин у Кьяра, дергая за клыки хааи у того в руках.

— Хочу показать Шиину, что ему предстоит с его элементалем, — Кьяр сунул монстра Асину и поднял с земли обычный серый камень. Танцор поставил на нём печать призыва, запечатлев вторую её часть на спине монстра.

— Это ведь слабый монстр — можно было и на себя поставить печать, чтоб не таскаться с камнем, — предложила Ная, подойдя к мужчинам, чтобы проверить заклинание.

— Я умею ставить печати призыва только на предметы, — покачал головой Кьяр, пряча хааи между измерениями.

Предводительница тут же забрала у него камень, призвала монстра обратно и, поймав его за шею, разрушила заклинание танцора.

— Поставь первую печать на хааи, — приказала она, — а потом сформируй вторую так, как будто собираешься поставить её на камень, но оставь незавершенной: ту часть, которая отвечает за фиксацию на предмете нужно завершить, когда печать будет на твоём теле, но сперва соедини её со своей магической системой, иначе она уничтожит печать, приняв её за чужеродный объект.

— Можешь просто на мне показать? — попросил Кьяр.

— Честно говоря, я боюсь, что моя магия снова выйдет из-под контроля — так что пробуй сам, — вздохнула Ная.

— Это же не боевая, попробуй, — мягко настоял мужчина.

— Кьяр, — хмуро глянула ему в глаза предводительница.

— Твой огонь зависит от эмоций — ты не причинишь мне вреда, так что всё будет хорошо, — улыбнулся в ответ танцор.

— Ладно… — Ная сдалась, сама не до конца понимая, почему вообще его слушала. Наверное, потому что он действительно верил в то, что говорил.

Пока предводительница спорила с Кьяром, Эмиэль подошёл к сосредоточенно следящему за ними Асину:

— За чем ты так наблюдаешь? — поинтересовался он.

— Интересно, он это специально делает или просто интуитивно? — усмехнулся маг.

— «Это» — это что? — не понял Эмиэль.

— Ная старается по возможности не использовать магию, чтобы случайно не навредить нам, а он уже не в первый раз провоцирует её, и при этом заставляет верить, что это безопасно. Кьяр может помочь ей перестать бояться своей новой магии, если будет продолжать, — объяснил мужчина.

— Нам бы стоило делать то же самое, — выслушав его, нахмурился Эмиэль.

— Согласен. Надо сказать остальным, — кивнул Асин.

— Сделаешь?

— Да.

— Так ты попросил поймать эту гадость, чтобы показать мне, как справиться с элементалем? — уточнил Шиин, разглядывая на привале печать на руке Кьяра.

— Да, чтобы ты приблизительно понимал, что тебя ждёт, — улыбнулся танцор, — хааи, конечно, глупое и слабое существо, но, в целом, вести себя будет примерно так же поначалу.

— Почему элементаль вообще напал на меня? — вспомнил недавнее неожиданное происшествие Шиин.

— Проверяет, достоин ли ты быть его хозяином, — принялся объяснять ему Кьяр, — если будешь его бояться, он в конце концов сломает печать и улетит. Поэтому он и нападает. Ты должен научиться чувствовать себя уверенно в его присутствии.

Кьяр отсел от Шиина подальше и призвал хааи. Едва увидев танцора, тридцатисантиметровый комок зубов и агрессии принялся носиться вокруг него, бросаясь, отскакивая, неуклюже переворачиваясь и снова клацая челюстями прямо возле рук мужчины.

— Элементаль будет атаковать до тех пор, пока ты не перестанешь реагировать — у него чувствительность очень высокая, а эта тварь — пока не вымотается, потому что мозгов у него, считай, что нет, — Кьяр продолжал говорить, пока монстр вертелся и прыгал рядом, как ненормальный.

Однако Хааи издавал настолько противный, режущий уши скрежет, что спустя десять минут голова уже начала болеть у всех, и Шиин, не выдержав, под облегчённые вздохи отряда поставил вокруг танцора звуковой барьер.

Тварь наматывала круги ещё минут двадцать, пока, наконец, не выбилась из сил. Только тогда Кьяр встал, подобрал распластавшегося на земле монстра и, прежде чем отозвать, усмехнувшись, потрепал его по голове. После этого мужчина жестом попросил Шиина убрать барьер.

На следующий день Кьяр снова призвал хааи. На этот раз тварь, едва увидев его, завизжала и забилась под ближайший камень.

— Да чтоб тебя! — застонал мужчина.

— Выбрал тупого монстра — мучайся, — беззлобно рассмеялась Ная, глядя как Кьяр пытается достать жалобно стрекочущего хааи: она так ему ничего и не сказала о том, что увидела будучи в сознании феникса, решив, что будет лучше, если она дождётся, когда он расскажет всё сам, поэтому сейчас её радовало, что танцор нашёл на что отвлечься, а не сидел, погрузившись в свои сомнения, — будешь проходить с ним все стадии приручения от агрессии до полной преданности.

— Мне тоже это предстоит? — Шиин с таким примером перед глазами уже, казалось, был не очень рад маминому подарку.

— Нет, у тебя монстр во-первых приручённый, а во-вторых не тупой. Он просто проверит тебя и будет служить, как служил предыдущему хозяину, — подбодрила его предводительница.

— А я уже представил визжащего и прячущегося под булыжники элементаля, — расхохотался Асин.

— А эта тварь что ещё будет вытворять? Мне даже нравится смотреть как Кьяр вокруг него скачет, — ухмыльнулся Иран, изучая взглядом согнувшегося в какую-то недоступную для простых смертных позу танцора.

— Провались! — рыкнул из-за камня Кьяр.

— Да дай ты ему кусок мяса, сам выползет! — посоветовал Аэн.

— Есть стандартные этапы приручения: агрессия — страх — проверка — терпение — преданность. Чем выше сознание монстра, тем дольше он проходит эти стадии, как правило. Но если монстр сильный, то этапы страха и терпения могут отсутствовать, — не обращая внимания на шутливую ругань мужчин, принялась объяснять Ная.

— Ты с фениксом тоже это всё проходила? — Аэн передал махнувшему на монстра рукой Кьяру кусок мяса.

— Скорее нет, чем да, — задумчиво возразила женщина, — можно, конечно, условно сказать, что момент чтения заклинания — агрессия, пока его магическая система сливалась с моей — проверка, а когда я выжила после всего этого — преданность. Но тогда эти стадии проходят очень быстро для такого существа и, в отличие, от других монстров, этот может убить вплоть до преданности. А, возможно, и сейчас может: не знаю — печати-то на нём нет, он просто живёт во мне, как паразит.

— Печать не даёт твари причинять вред хозяину? — Шиин внимательно слушал её, стараясь понять, как работает незнакомая ему магия.

— Да, обычно монстр не может навредить тому, кто его призвал, — кивнула предводительница, — исключениями являются только очень сильные создания, как раз вроде элементалей, у которых уровень сознания такой, что они в состоянии соперничать с хозяином. Если они окажутся сильнее, то могут напасть и даже убить, освободившись таким образом от печати.

— Весело мне будет, — вздохнул Шиин.

— В идеале, чтобы призыв был безопасен, монстр должен быть слабее хозяина, как магически, так и сознанием, — подвела итог своей наставнической речи Ная.

— Кьяр, так ты поэтому хааи выбрал? — хохотнул Иран, за что тут же получил подзатыльник от Эмиэля. Кьяр же его проигнорировал.

Тем временем, хааи, принюхиваясь, осторожно выбрался из-под камня и начал подкрадываться сзади к своему хозяину.

— Слушай, а почему он нас не боится? — спросил Аэн, с интересом наблюдая за тварью.

— Для него теперь в мире есть он сам и Кьяр. Слабые монстры воспринимают хозяев, как защиту, поэтому он и не обращает на нас внимания, пока мы его не трогаем, — предводительница тоже краем глаза следила за хааи.

— Он же только что его боялся? — нахмурился Эмиэль.

— Он и боится. Но если на него напасть, он всё равно побежит к Кьяру. Смотри, — Ная выхватила кинжал и резким движением занесла его над хааи — монстр тут же завизжал и бросился на руки танцору. Однако, стоило ей убрать оружие, он снова спрыгнул и попятился, скалясь на мужчину.

— Вот дурная тварь, — хмыкнул Иран.

— Перебесится. Эту гадость боится всё подземелье, так что можно его даже оставить, — улыбнулась Ная.

— Зачем? Что он один сделает? — Иран скривился с презрением глядя на мелкого монстра.

— А если его будет окружать целая стая иллюзий? — усмехнулась женщина. — Представляешь себе впечатление, когда в тебя внезапно вцепляется настоящий хааи среди иллюзорного хаоса? Даже если он один особого вреда принести и не может, то напугать очень даже. Никто ведь не будет знать, сколько там на самом деле скрыто настоящих.

— Оставляем! — подумав, решил Иран.

Под общий хохот Кьяр только закатил глаза и ничего не сказал.