Феникс

Глава 19. Грот

Отряд шёл практически не разговаривая уже третий день, и Лиас начинал изнывать. Он и так чувствовал себя отвратительно, а молчание тёмных эльфов, которые обычно хотя бы перешучивались в дороге, его и вовсе угнетало. В конце концов, мужчина не выдержал:

— Что-то вы тихие…

— А светлые эльфы молчать не умеют, я смотрю, — фыркнул Асин.

— Придержи язык, Асин! Он защитил меня ценой признания своего народа, можно проявить хоть каплю такта и не язвить? Вспомни себя, когда тебя выгнали из Дома Ар'тремон! — зарычала на мужчину предводительница. — Прости его, Лиас. У него мозг за языком не поспевает.

— Всё нормально, — слабо улыбнулся ей светлый эльф, краем глаза наблюдая, как Асин, сжав губы в тонкую линию, отвернулся, — похоже, здесь у каждого была своя история.

— Так тебя правда бросили? — задумчиво почесал подбородок Иран.

— Иран! — повысила голос Ная, отвешивая ему подзатыльник и грозя тем же остальным. — Вот вы иногда нормальные, а иногда я вообще не понимаю, как я вас выбирала!

Мужчины на её возмущения особого внимания не обратили, но и продолжать тему тоже не стали. Они и сами понимали, что она права. Просто по тому, как вёл себя Лиас, им было сложно понять насколько сильно он переживал и волновало ли его вообще случившееся. На его месте, они бы вряд ли отреагировали слишком остро — просто ушли бы в другой город, если бы это потребовалось, и забыли неприятный случай, ровно так же, как его забыли бы и все остальные. Защитил женщину другой расы — для дроу в этом не было чего-то предосудительного. В их картине мира были они и все остальные: без разницы, с кем связываться, просто кто-то был сильнее и заслуживал уважения, а кто-то не стоил того, чтобы на них обращать внимание. Тёмные эльфы не понимали за что Лиаса отвергли: не чужим же Богам он поклонялся. С их точки зрения, мужчина сделал то, что должен был и больше ничего. Ведь если Ная временно приняла его в отряд, прикрывать её было его первой обязанностью: женщина должна была выжить любой ценой, исключением были только случаи, когда предводительница приказывала отряду уходить, сознательно рискуя собой, понимая, что если этого не сделать — не выживет никто.

— Отвечая на твой вопрос: когда уходишь по тоннелям от опасности, разговоры могут стоить жизни, — заговорил чуть позже Эмиэль.

— Но вы на поверхности! — Лиас широким жестом обвел пожелтевший лес.

Тёмные эльфы недоуменно переглянулись, потом перевели взгляды на полуголые деревья и, кажется, окончательно растерялись. Первым расхохотался Кьяр, затем Ная и все остальные.

— Ты прав, — мягко улыбнулась светлому эльфу женщина, — прости нас, мы не хотели тебя изводить молчанием — просто привычки сработали. Под землёй всё совсем не так как здесь.

Атмосфера в отряде стала намного легче, напряжение спало, и Ная свернула в сторону скалистых гор, где они вскоре вышли на относительно открытую площадку перед небольшим, но довольно глубоким гротом. Предводительница дала команду располагаться на отдых, привычно распределила обязанности, после чего села под сводом, переключив всё своё внимание на феникса, который до сих пор оставался где-то возле светлого города. Она довольно долго просидела неподвижно прежде чем снова присоединиться к мужчинам.

Из того, что она смогла увидеть, преследовать их никто не собирался: светлых эльфов больше волновали свои бессмертные жизни, чем сбежавший от их границ отряд дроу. Ная очень смутно понимала, как они вообще об этом узнали. Лиас же пытался объяснить, что светлым эльфам рассказали об этом животные и деревья, он утверждал, что никто не пойдёт за теми, кто сам стремился оказаться подальше и больше не возвращаться.

— Откуда им знать, что мы не вернёмся? — недоумевала Ная.

— Они знают, — продолжал твердить своё мужчина, — это моё послание.

— В той записке? — подняла брови предводительница, вспомнив клочок бумаги, который они отправили в Линдэль с помощью элементаля Шиина.

— Нет. Лесу. А лес передал городу, — указал на деревья Лиас.

— Я не понимаю, — продолжала давить на него предводительница.

— Я не знаю, как ещё объяснить! — всплеснул руками мужчина. — Светлые эльфы могут общаться с природой. А вы даже не можете понять, о чём я говорю! Просто поверь: вы можете делать магию материальной, а мы — использовать её так, что вы не в состоянии этого почувствовать.

Смерив Лиаса недовольным взглядом, Ная всё-таки дала команду отряду располагаться здесь на несколько дней. Небо затягивало серыми тучами, скоро должен был начаться ливень, и лучшего укрытия им найти до дождя уже всё равно бы не удалось.

Ещё раз обдумав всё, что сказал ей светлый эльф, пока они всем отрядом собирали хворост вокруг их убежища, женщина отозвала феникса. Ему тоже понадобилось бы около суток, чтобы догнать их, так что самым разумным решением в любом случае было оставаться в этом гроте.

Вскоре раздались первые раскаты грома, запахло приближающейся грозой. Тяжёлые капли застучали по лесу, сбивая увядшие листья и наполняя воздух промозглой сыростью. Кьяр выставил руки под усиливающийся дождь. Порыв ветра ударил ему в лицо, намочив верхнюю одежду, и мужчина отошёл обратно вглубь грота

— Слишком холодно — не лезь, — тихо предупредила его предводительница.

Кьяр только кивнул и сел у костра вместе с остальными. Лиас бросил взгляд на сухие ветки, которые они успели насобирать — этого точно не хватило бы, чтобы переждать непогоду в тепле. Светлый эльф предложил достать плащи, которые он купил в Линдэле, но дроу отрицательно покачали головой, сказав, что пока не настолько замёрзли.

Приготовив на огне пойманных по дороге кроликов, тёмные эльфы потушили костёр. Шиин поставил очередной барьер, и вскоре внутри грота стало сухо и температура поднялась до комфортной.

— Может попрактикуешься? Как раз дождь — если что, потушит всё, — предложил Нае Эмиэль.

— Если светлые эльфы действительно могут общаться с лесом, то не думаю, что это — хорошая идея. Спалю деревья и за нами точно пошлют пару отрядов, как за врагами природы, — вздохнула женщина, — температуру воздуха могу поддерживать одну — уже хорошо.

— А что дальше? — спросил, глядя на унылый осенний пейзаж, Аэн.

— А дальше сейчас посмотрим по карте… Где она, кстати? — Ная нашла глазами мешок с вещами из города и, пододвинув его к себе, заглянула внутрь. Она вытащила свернутый рулоном пергамент и, расстелив его перед собой, зажгла рядом небольшой огонёк.

— Мы тебя карту попросили купить, а не картину! Что за мазня? — возмутился Иран, заглядывая через плечо предводительницы.

— Это и есть карта! Смерд, ты, необразованный! — не сдержался Лиас. Общество дроу ему вообще не шло в этом плане на пользу: они через раз умудрялись выводить его из себя одной фразой.

— Кто?! — Иран как всегда отреагировал бурно, взревев не хуже медведя.

— Тихо, — одернула их предводительница, — Лиас, используй слова попроще — ни за что по голове получишь.

— Если я правильно понимаю, мы сейчас здесь, — указал на пергамент Эмиэль, подсев к женщине и оттолкнув подальше горящего негодованием Ирана.

— Я в этой карте ничего не понимаю: прав Иран — мазня какая-то, — нахмурилась Ная, — Лиас, иди сюда.

У светлого эльфа ушёл целый час на то, чтобы объяснить дроу, как пользоваться картой, но в конце концов её всё равно вручили ему и назначили ответственным за маршрут. Конечной точкой их пути оказались пустынные горы на западе, где Нае будет нечего сжигать и никто не пострадает, если её магия вырвется из-под контроля. Согласно карте, идти туда было ещё недели три, и по пути было небольшое человеческое поселение, куда решили зайти, чтобы купить какой-нибудь еды, которая могла долго храниться. На этом обязательные дела отряда закончились.

Снаружи бушевала гроза, а внутри грота тёмные эльфы от нечего делать достали игральные кости. Уже стемнело, но они, видимо, при таком освещении видели намного лучше сидящего у дальней стены Лиаса, потому что он в кромешной темноте не мог разобрать даже, что выпадало на их кубиках.

— Как вы ухитрились просидеть неделю у границы светлых эльфов так, что вас никто не обнаружил? — спросил он, чтобы хоть как-то развлечься.

— Мы заставили элементаля создать барьер — ты ж сказал, что вы его магию не чувствуете, и отправили Хааи за добычей. Целую неделю бездельничали и играли в кости. Мы все теперь должны Ирану денег, так что на неделю я тебя больше не отпущу — слишком дорого, — хихикнула Ная.

Лиас рассмеялся:

— А мясо сырым что ли ели?

— Ну да, нам не привыкать, — женщина пожала плечами, будто в этом и правда не было ничего необычного.

— Отвратительно, — скривился светлый эльф.

— Да нет, вполне вкусно — тут же в основном теплокровные животные, — возразил Аэн.

Лиас не нашёлся, что ему ответить — он сырое мясо есть никогда не пробовал и сомневался, что вообще смог бы. И на самом деле его больше интересовало другое: дроу скрыли свою тёмную магию за природной, которую светлые эльфы воспринимали как часть себя, а из-за отсутствия злых намерений лес их тоже не выдал. На самом деле, отряду просто повезло: прояви они хоть каплю агрессии, и их бы тут же обнаружили, но они позаботились о том, чтобы не трогать даже животных. Лиас нехотя восхитился их находчивостью.

Вскоре просто бросать кости тёмным эльфам надоело, и Кьяр начал настаивать на том, чтобы играть на раздевание — кто первый останется без одежды, пойдёт купаться под ливень. Делать было больше нечего, так что идею приняли. Светлому эльфу предложили присоединиться, но он участвовать в очередном разврате отказался. Он сидел чуть поодаль, молча радуясь, что дроу вернулись к своему обычному поведению, а ещё тому, что огонь они больше так и не зажгли, потому что Ная оказалась голой первой, и купаться в итоге тоже пошла она. Правда, одна под стеной ливня она простояла недолго. Вслед за ней из грота вышел Кьяр и, обняв женщину за плечи, подставил лицо стихии.

— Спорим, он специально её первой раздел, чтоб она не шипела на него, за то что опять под дождем разгуливает? — усмехнулся Аэн.

— Даже спорить нечего! Ещё и в тепле возле неё теперь стоит, плут расчётливый. Ная-то мёрзнуть не станет, — хохотнул Асин.

Непогожая ночь тянулась долго. За полночь в грот пришёл насквозь мокрый тигр Аэна, притащив кусок недоеденной оленины и, бросив его к ногам хозяина, улегся в дальнем углу. Тёмные эльфы сыграли во всё, что только смогли придумать, но до рассвета всё ещё оставалось несколько часов, а спать пока никому из них не хотелось.

— Ная, что за безделушка у тебя в волосах появилась? — Асин давно заметил блестевшую в её хвосте вещицу, но спрашивать было как-то не к месту.

— Побольше уважения, это подарок! — ощетинилась женщина.

— Ах прости. Что за подарок ты засунула себе в хвост? Он же слетит при первом же ударе в рукопашную! — исправился мужчина.

— Сейчас проверю! — рыкнула предводительница, делая выпад, но Асин легко увернулся.

Лиас же с досадой осознал, что Асин, хоть и язвил опять, но был прав — об этом стоило подумать, покупая заколку для Наи. В тот момент он выбирал так, как выбирал бы для светлой эльфийки — он совершенно не подумал, что с образом жизни дроу, такое украшение может оказаться совершенно не к месту.

Тем временем мужчины скрутили свою предводительницу и вытащили у неё из волос украшение.

— Можно хорошо продать, — оценил Иран.

— Можно хорошо получить в зубы! — зашипела женщина, дёрнувшись в его железной хватке. — Вернули немедленно!

— Не будьте придурками! — Кьяр выхватил заколку из рук Асина и внимательно её осмотрел. — Красивая. Просто нужно немного зубцы переплавить, чтоб не вылетала из хвоста. Ты, Асин, вместо того, чтобы кривляться, мог бы и сделать.

— Как? — скептически поинтересовался маг. — Я, конечно, из Ар’тремон, но у меня нет магии огня, чтобы голыми руками плавить серебро!

— Ная может расплавить, а ты сделай крепление нормальное, — решил проблему танцор.

— Ну можно… — согласился Асин.

Кьяр вернул украшение в волосы предводительницы и отцепил от её запястий руку Ирана. Ная, сыпля ругательствами, зарычала на мужчин, и после небольшой потасовки, в которой каждый, кто посмел покуситься на её свободу движений, получил, кто в челюсть, кто в живот, объявила стандартный порядок дежурства и отправила всех спать, бросив напоследок, что «Яра всё-таки права на счёт стада». Правда, приказ ложиться был быстро отменен, потому что разозлившаяся предводительница вспомнила, что до сих пор не отыгралась за то, что отряд во главе с Эмиэлем не поверил ей у светлого города. Из мешка с едой быстро достали розовый корень, Эмиэля усадили на пол и под первые лучи солнца и стихающий дождь началась экзекуция.

— Спасибо, — Лиас, тем временем, подсел к дежурившему Кьяру.

— За что? — удивился мужчина.

— За заколку, — кивнул на Наю светлый эльф, — я не подумал, что ей нужно будет сражаться с ней…

— Светлые эльфийки не такие, да? — мягко улыбнулся Кьяр.

— Конечно, нет! — тихо воскликнул Лиас. — Они никогда не станут брать в руки оружие, если на то не будет крайней необходимости! Защита — дело мужчин. Многие женщины даже не владеют ничем кроме лука для охоты.

— Как так можно? — Кьяр нахмурился, пытаясь представить себе тёмных эльфиек в таком образе.

— Знаешь, у меня тот же вопрос к вашим женщинам, — фыркнул светлый эльф.

— Смотри не спроси у них, а то покажут, — расхохотался мужчина, — а если серьёзно, в нашем мире кто не может постоять за свою жизнь, тот с ней быстро расстаётся. Женщин тренируют больше, потому что они должны продолжать род.

— Не жизнь, а сплошная война… Звучит ужасно, — Лиас вздохнул, представляя, какого это жить с вечным ощущением опасности.

— Какая война? — не понял Кьяр.

— Война за выживание со всем подземным миром, — пояснил светлый эльф.

Тёмный эльф пожал плечами:

— Живём же. Мы привыкли. Вы привыкли к свету солнца, а мы к постоянной угрозе.

— Разве так можно быть счастливыми? — печально усмехнулся Лиас.

— А ты видишь здесь кого-то несчастного? — танцор кивнул на остальной отряд: Ная уже вовсю хохотала, заплетая розовые косички недовольному, но стоически терпящему её Эмиэлю, Иран обещал, что закажет потом такую картину и повесит в комнате для вдохновения в минуты разочарований, чтобы помнить, что могло быть и хуже, Аэн смеялся, закрыв лицо руками, Шиин трясся чуть в стороне, кусая губы, Асин катался по земле, уверяя, что это будет венцом его коллекции воспоминаний.

Лиас улыбнулся глядя на этих ненормальных, к которым он, на самом деле, уже даже привык.

— Живи сейчас, потому что завтра может не наступить, — легонько хлопнул его по плечу Кьяр, поднимаясь на ноги, — это то, чему учит опасность, и, видимо, то, чего вы, не ценящие время, не понимаете. Разбаловали вас поверхность и бесконечная жизнь.

Мужчина внимательно осмотрел лес и вздохнул, снова возвращаясь взглядом к своему веселящемуся отряду.

— Иди, я послежу, — подтолкнул его светлый эльф, понимая, что тому тоже хотелось присоединиться к творящемуся внутри сумасшествию.

— Ты? — удивился Кьяр.

— А почему нет? Всё равно здесь сижу, — пожал плечами Лиас.

— Я не могу оставить дежурство без разрешения предводительницы, — покачал головой мужчина.

Светлый эльф в ответ фыркнул на манер дроу.

— Ная, можно я сменю Кьяра на дежурстве? — ему пришлось кричать, чтобы женщина услышала его за смехом и шутками.

— Не справишься, тебя тоже в розовый покрашу! — отозвалась она.

— Иди, — Лиас кивнул танцору в сторону остального отряда.

Кьяр, благодарно улыбнувшись, нырнул в глубь грота, присоединяясь к общему веселью. Лиас наблюдал, как он, хохоча, чуть потеснил Наю и принялся укладывать в какую-то замысловатую причёску косы Эмиэля. Но если издевательства женщины тот терпел молча, то Кьяра попытался ударить по рукам. Правда, когда предводительница приставила к его шее кинжал, сдался. Дроу дурачились ещё добрых полчаса, прежде чем всё-таки лечь спать.

Лиас большую часть дня просидел, размышляя о том, что ему делать дальше. Пути назад у него уже не было. И теперь даже не потому, что его не отпускали, а потому что возвращаться было некуда. Но жизнь продолжалась, и просто ждать, когда бесконечность превратит его тело в свет, вернув природе, у него желания не было. Может, тёмные эльфы и были правы: нужно было что-то делать с тем, что было сейчас, а об остальном волноваться тогда, когда он с этим столкнётся.

— Асин, а как долго я буду с вами? Когда вы меня отпустите? — спросил светлый эльф.

Большая часть отряда ушла в лес на охоту и за дровами, и в гроте сейчас остались только они вдвоём и Ная.

Мужчина перевёл вопрос своей предводительнице, после чего повернулся к Лиасу:

— Пока мы на поверхности, ты с нами, — констатировал он.

— Долго? Месяц? Два? Три? — не унимался светлый эльф.

— Не знаю, — пожал плечами Асин, — Ная ведь ещё даже не приступила к тренировкам. А там… Год? Два? Три?

Лиас опустил голову, смотря на чёрные обломки скал под ногами: похоже, ему действительно ничего больше не оставалось, кроме как смириться с обществом дроу.

— Ладно… — сдался он, не видя больше смысла сопротивляться судьбе. — Поможешь выучить ваш язык?

Асин удивлённо глянул на светлого эльфа, но согласился. Первое, чему он попытался его научить, конечно, были ругательства, мотивировав это небезосновательным: «я же вижу, что тебе иногда хочется, а слов, видимо, не знаешь». Лиас знал, но решил не рушить свой светлый образ, постаравшись переключить внимание тёмного эльфы на более полезные слова, которых ему действительно не хватало в повседневной речи.

Ближе к вечеру прилетел феникс и, немного покружив по гроту, растворился в Нае. За день мужчины поймали несколько зайцев и теперь готовили шкуры, чтобы обменять их у людей на еду. В принципе все были готовы идти дальше, но пока ещё возились с костром и мехом, и в целом никто никуда не спешил.

Кьяр сидел оперевшись спиной на каменную стену и смотрел в огонь. Было на удивление спокойно. Когда они уходили из Таэмрана, казалось, что впереди их будут ждать испытания и придётся продираться сквозь тернии магии, но вот они уже больше двух месяцев на поверхности, но до сих пор даже не нашли, где остановиться. Конечно, он, как и все, понимал, что Ная в первую очередь должна была подготовить отряд к зиме, иначе во всём остальном просто не было бы смысла, но теперь, когда у них было всё необходимое, что будет дальше?

Внезапно по обе стороны от головы танцора в скалу уперлись женские руки. Ная нависла над ним, оседлав его бедра и с неприкрытым желанием скользя взглядом по его лицу — сейчас её и без того довольно тёмные глаза приобрели ещё более глубокий багровый оттенок. Мужчина улыбнулся, отбрасывая ненужные мысли, и приподнял подбородок, принимая правила её игры. Она коснулась его приоткрытых губ кончиком языка, а затем надавила сильнее, с тихим рыком прижимаясь к нему грудью.

— Начинается, — Шиин закатил глаза и поднял вокруг них барьер, предварительно бросив в их сторону спальную шкуру Кьяра.

— Хорошо ей: шесть мужиков — выбирай любого, никто не откажет. А нам что делать? — вздохнул Асин.

— Персонально для тебя всё ещё есть Вредитель! — рыкнул Шиин.

— Ну ты и скотина, — Асин хохотнул, на всякий случай отодвигаясь подальше от непонятно на что ощетинившегося не хуже упомянутого хааи мужчины. Наверное, ему тоже чего-то хотелось, но он упорно в этом не признавался.

Тонкие пальцы пробежали по спине Кьяра, прослеживая рельеф мышц, и подсказывая прижиматься теснее. Ная потянула его за волосы, заставляя откинуть голову и открыть беззащитную шею. Проскользила по ней губами, слегка оцарапывала клыками кожу над бьющимися венами.

Она позволила целовать и ласкать себя, как ему вздумается: тихо стонала, когда его пальцы находили чувствительные места на её теле, прогибала спину, когда он рисовал языком узоры на её груди.

Она обхватила его руками за шею и подняла лицо, надавливая большими пальцами на линию челюсти. Укусила его мягкие губы, слизала выступившие капельки крови и тихо зарычала.

Женщина, которой он принадлежал целиком и полностью, которая могла делать с ним всё, что угодно, оставлять любые следы и метки, которая клеймила его кожу укусами — Кьяр плавился в её руках, тонул во вседозволенности. Он сжал пальцы на её талии, когда сильные бедра удержали его на месте, заставляя отдать ей весь контроль над их движениями. Несдержанно простонал, когда она, целуя его, вжалась в него, соединяя их настолько близко, насколько это было возможно.

— Громче, — тихий шёпот на ухо, заставил раз за разом сдаваться и подчиняться, позволяя голосу звучать ещё откровеннее.

Ная любила, когда мужчина растворялся в ней, сливался с ней. Она горела вместе с ним, она наслаждались вместе с ним. Она делала всё, чтобы видеть его на грани, на пике. Она разделила с ним его оргазмическую дрожь, прижимаясь к нему всем своим телом, и поймала губами его сорвавшееся на крик рычание.

После, лёжа рядом с ней и вдыхая её усилившийся после секса запах, который остался бы на его коже ещё на несколько часов, Кьяр думал о том, что то, что она не соглашалась с ним спать раньше, было для него на самом деле благословением: оказаться в её руках один раз и потерять — это было бы слишком жестоко. Сейчас, когда он принадлежал ей, он мог позволить себе расслабиться и тонуть в удовольствии, ни о чём больше не переживая. Он знал, что она останется рядом, будет спать на его груди, проснётся рядом с ним и будет целовать его прокушенные ей же губы. Ему нравились эти укусы. Обычно женщины, следуя негласному правилу борделя, не оставляли на нём следов. Теперь же Кьяр каждый раз с наслаждением прикрывал глаза, ощущая, как Ная царапает его лопатки и оставляет метки от своих клыков на его плечах и шее.

Кажется, впервые в его жизни появилась определённость: Ная будет с ним до тех пор пока им хорошо друг с другом. У неё не было склонности постоянно менять мужчин, и, зная как она относилась к Ариену, Кьяр мог быть уверен, что, если она назвала его своим, то уже не отпустила бы, и он был этому рад. Рад оказаться тем, кому она позволила бы пойти с ней даже в дебри измерений.

Он перебирал рассыпавшиеся по его плечу волосы женщины, рядом с которой весь остальной мир терял свою значимость, и мысленно благодарил Хаос за то, что всё сложилось именно так. Казалось, вся его жизнь теперь приобрела новый смысл и наполненность. Кьяр вручал её в эти руки, которые с трепетом прижимал к своим губам, с радостью и готовностью к любым последствиям. Он был готов платить за то, что имел — он слишком хорошо знал, что у всего была своя цена. И цена, которую он должен был бы однажды заплатить за своё счастье — смерть. Либо с Наей, либо за неё — по-другому жизнь тех, кто шёл против Богов не заканчивалась. Но ему было без разницы — все рано или поздно умирали, и мало кто своей смертью. А он, по крайней мере, покинул бы этот мир с лёгким сердцем, ни о чём не сожалея — прекрасная судьба, начавшаяся среди тех, кто умел только торговать своим телом, но однажды закончившаяся рядом с женщиной, ради которой он без тени сомнения был готов поставить на кон всё.

Любовь и смерть так часто шли рука об руку в их мире, но он не боялся, как не боялись, наверное, и все, кто когда-либо открывал свои сердца тем, кому доверял.

Доверие и жизнь, любовь и смерть — в этом была своя поэзия, прекрасный танец на лезвии меча. А Кьяр любил танцевать. Он улыбался, сплетая их с Наей пальцы: не важно насколько тонка оказалась бы та грань, по которой она его поведёт, он пошёл бы, зная, что так и должно быть. Их жизнь всегда была риском, поэтому бояться было нечего. Хаос всегда был на стороне тех, кто не сомневался.

Кьяр засыпал, прижимая к себе женщину, которая помогла ему увидеть свой путь в этой жизни и почувствовать себя на своём месте, стёрла терзавшие его неуверенность и неопределённость, стала его живым, бьющимся сердцем и не побоялась хранить это сердце в своих руках. Кьяр любил и чувствовал себя любимым.