ФИЛИСТЕР (Один на троих)

Глава 10

После сытного обеда по закону Архимеда полагается… Но мне спать нельзя. Тем ни менее я пошел в арендованный домик, расслабиться. Шел по серому, какому-то неухоженному городу, глядел на кучи снега по обочинам тротуара, думал о своем. Конечно, профессор не догадывается об возможности душ, переноса сознания. Ему все и так понятно — диссоциативное расстройство… Возможно все те люди с этим расстройством и есть попаданцы?

Дома немного полежал, как того и требовало мое сознание, ибо было оно очень пожилым. Но тело (и, наверное, другие сознания) возражало против безделья и несуразному отдыху среди дня.

Так что, покрутившись на кровати, я встал, прикрепил награды и пошел в университет. Прямо к ректору.

В вестибюле перекинул шинель через левую руку и пошел, сверкая наградами и привлекая внимание всех, кто попадался навстречу. Секретарша в просторном (в этом времени все кабинеты были огромными) «предбаннике» не стала препятствовать и я открыв поочередно первую и вторую двери проник в святилище науки.

Бочкарев Петр Федосеевич — доктор химических наук, профессор. вырос в этом универе в прямом смысле этого слова. Окончил ИГУ в1929 г. С 1930 г. — ассистент, зав. кафедрой общей и неорганической химии, декан химического факультета. Ректор ИГУ уже три года и параллельно ведет научные исследования в области гидрохимии. Это я узнал еще в вестибюле у кого-то из преподов.

— Простите, профессор, — я опять вспомнил Булгакова и сдержал иронию, — но я хотел бы просить неисполнимое. Я знаю, что открытие в 1961 году новой кафедры ИГУ для журналистики Восточной Сибири стало важным и долгожданным событием. И что спрос на профессионально подготовленные кадры держится большой. Тем ни менее я хотел бы поступить на это отделение в середине года. Экзамены и пропущенные зачеты готов сдать экстерном. Не моя вина, что я не успел на экзамены — в госпитале лежал после ранения.

Химики во все века соображают быстро. Профессор оценил мою Звезду и орден, усвоил намек про ранение и сказал:

— Мы через неделю соберем комиссию из научной и партийной команды. Уверен, все решится к взаимному удовольствию. Только вы принесите Аттестат зрелости из школы, рекомендацию из военкомата и из комитета комсомола. Вы же комсомолец?

— Естественно, — отрапортовал я, подумав, что в церкви я на учет по линии ВЛКСМ стать не смогу, придется в Горкоме регистрироваться, пока не трудоустроен. — Простите, что я к вам вот так, нахрапом. Все принесу…

И вышел, накидывая шинель и думая о том, в какой школе легче купить Аттестат.

Память же (не знаю чья из трех личностей) подсказывала, что я учился в 15-й школе года Иркутска. Роились в мозгу отголоски воспоминаний про Ленинград и Москву. Во все трех случаях школы были похожие — общеобразовательные, только в Москве с углубленным изучением Французского, а в Питере с вахтером на входе. В то же время я твердо знал, что в МОЕЙ школе никаких вахтеров не было. Была лишь уборщица — Тетя Зина, которая приглядывала за раздевалкой и пионеры на входе, проверявшие наличие сменной обуви. Сменка у мальчишек представляла собой чешки[1], которые были невесомы и легко запихивались в портфель. Девчонки же носили сменку в отдельном мешке и часто щеголяли в маминых старых туфельках.

От универа до 15 школы было недалеко и я, дойдя по Карла Маркса до основного перекрестка, свернул направо и по улице Ленина дочапал до школы, которая находилась чуть ли не напротив церкви, в которую я мог пойти сторожем.

Открыл входную дверь, прошел к центральной лестнице большого вестибюля, поднялся на второй этаж. Кабинет директора и учительская оказались закрыты. Естественно, каникулы новогодние. Классы тоже были закрыты. С третьего этажа раздался стук и я пошел вверх по лестнице. Стучали в центральном классе, дверь в который была приоткрыта. Я вспомнил, что там всегда базировался кабинет физика с памятным учителем — Михаилом Куприяновичем, фронтовиком с ранениями. Он после Отечественной, отлежавшись в госпиталях, поступил на курсы и после них преподавал много лет. Кроме класса у него была за учительским столом небольшая лаборатория, откуда школьникам на уроке выносились забавные приборы для опытов. Помню, какое впечатление произвела на детей электрофорная машина, генератор Уимсхёрста — электростатический генератор, то есть электрическая машина для генерирования высокого постоянного напряжения, разработанная в старину Джеймсом Уимсхёрстом. Использует явление электростатической индукции, при этом на полюсах машины (лейденских банках) накапливаются электрические заряды, разность потенциалов на разрядниках достигает нескольких сотен тысяч вольт.

Опять вспомнил, как мы с Витькой Хорьковым пришли к этому физику перед экзаменом с бутылкой водки, бутылкой сухого, банкой печени трески в масле и пучком зеленого лука… Да, пьющий был бывший офицер-артиллерист, иногда на уроке уходил в свою лабораторию и появлялся оттуда что-то жуя. Просто было в послевоенных школах. Мы носили форму, учителя — костюмы. Умногих было их (костюмов) всего два: на работу и праздничный, Все были одинаково бедны и одинаково нравственны.

Но мне нужны были не рассуждения о качестве жизни в нищете и при диктатуре, а аттестат зрелости.

Я знал из памятки, которую недавно прочитал, что экзамены на аттестат зрелости в СССР проводятся на основании постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 21 июня 1944 г. «О мероприятиях по улучшению качества обучения в школе». Целью их является определение полноты и прочности знаний, необходимых для получения высшего образования. Экзамены на аттестат зрелости проводятся один раз в год по окончании учебных занятий, в период с 26 мая по 25 июня, а в нерусских школах — по 30 июня.

Учащиеся, оканчивающие среднюю школу, сдают экзамены на аттестат зрелости по следующим предметам:

1) русскому языку;

2) литературе;

3) математике:

а) алгебре,

б) геометрии,

в) тригонометрии;

4) физике;

5) химии;

6) истории:

а) истории СССР,

б) новой истории;

7) иностранному языку.

Я собирался заплатить за копию аттестата взамен якобы утерянного, огромную по школьным и нынешним понятиям — 600 рублей. При средней зарплате в этом времени в 100–120 ₽ весьма и весьма.

Поэтому смех, который вызвала моя просьба у физика мне был непонятен. Он объяснил, что мне надобно не в школу, а в ГОРОНО (Городской Отдел Народного Образования). В этом времени у нас все «народное» — и Депутаты, И Торговля, и Власть, и Суды. Если в коридоре воняет мышами, стулья для посетителей разномастные и зашарканные, двери скрипят, а в одной из комнат на стене герб СССР, — это значит, что вы попали в народный суд. Тут все народное: и стулья, и мыши, и судьи, и подсудимые.

— Да и вообще такую форму уже отменили, — сказал физик. — Нынче у нас выдается Аттестат о среднем образовании, он был введён постановлениями Советов Министров союзных республик еще в 1962 взамен аттестата. Ты в каком году получал, в 1960? Ну так вот, через два года. Установлены были аттестаты трёх образцов: без отличия; для окончивших среднюю школу с золотой медалью; для окончивших среднюю школу с серебряной медалью. Только золота в нынешних медалях нету-те, так — напыление золотое. Так что тебе в ГОРОНО, а там волокита. Выпить хочешь? У меня спирт разведенный по Менделееву…

Менделееву приписывают изобретение водки — смеси из 40 частей чистого спирта и 60 частей воды. Этот миф, как и сама водка, состоит из двух частей правды и трех частей «воды». Правда в том, что докторская диссертация Менделеева 1865 г. действительно была «дискурсом о соединении спирта и воды». Менделеев подробно изучил изменение плотности такой смеси и обнаружил, что при 52 % содержании спирта по объему или 46 % по массе, она увеличивается примерно на 1/40. Он также явственно увидел указания на существование устойчивых ассоциаций из трех молекул спирта и одной молекулы воды в более «крепком» растворе и одной молекулы спирта и двенадцати молекул воды — в более слабых растворах.

Вот так, без современных микроскопов и методов, великий ученый смог понять взаимодействие молекул разных соединений и даже оценить силу этого взаимодействия. И сделал это задолго до последующих работ лауреата Нобелевской премии, голландца Ван дер Ваальса и других ученых. Миф легко распространился за границей вместе с водкой. Например, каждый раз, посещая винный магазин в США, на одной из бутылок с красочной этикеткой можно прочитать, что «… в 1894 г. Дмитрий Менделеев, величайший ученый России, получил указ установить Имперский стандарт качества для русской водки, и так появился „Русский Стандарт“» (конечно, речь здесь идет о торговой марке, но упор делается на высокий научный стандарт).

Все это мелькало в моем сознании, пока спускался с третьего этажа и выходил из школы, как невысказанное брюзжание старого человека из 21 века, из опыта иного века, перенасыщенного информацией. Конечно, вступать в discussio со старым учителем я и не подумал. Он не был мне интересен. К тому же я чувствовал некую хаотичность своего поведения. Зачем, например, требовалось снимать в аренду эту избушку, да ещё накупать кучу барахла для её благоустройство! Деньги в сберкнижках (интересно, как мой второй носитель их заработал?) не резиновые. Снял бы лучше номер в гостинице, Герою не посмели бы отказать, да и жил с удобствами…

А если серьезно, то и приезжать в Иркутск было глупо. Это сознание совладельца тела так сработало. А мне надо в Москву или в Питер. А то и сразу на юг, к морю. Деньги в этом наивном обществе все равно где зарабатывать, а в отношении личных удобств юг даже предпочтительней.

Но что теперь думать, рассуждал я, продвигаясь к ГОРОНО, теперь все равно завяз с этим растроением сознания, да и привязан ночевать в комнатке с мягкими стенами под запором.

В учреждении я, естественно, выловил секретаршу самого главного начальника, для чего предварительно купил в буфете коробку дорогих конфет. Дама покровительственно разрешила присесть рядом и рассказала про шефа:

Пынько Леонид Григорьевич, начав трудовую деятельность в 15 лет сельским учителем, всю свою жизнь посвятил заботе о людях. До 1958 года

он трудится в школе учителем, заместителем директора, директором, затем назначается заведующим Черемховским гороно, а с 1960 года — заведующим городским отделом народного образования[2].

Народа в предбаннике почти не было, так что я успел выдать ей просьбу о фальшивой копии и озвучил цену. Мотивировало весьма нравственно:

— Ну, Людочка, не идти же мне снова в школу, маяться. Я же обязуюсь в вузе все экзамены экстерном сдать, иначе не возьмут. А тут просто формальность. Ну куда мне с ПТУ за плечами!

К моему удивлению я получил от женщины с окладом в 75 рублей в месяц (плюс по 20 копеек лист за перепечатку по вечерам на пишущей машинке чьих-то текстов) категорический отказ.

— Нельзя! — сказала, как отрезала. — И откуда у тебя, солдатик, такие деньжищи! А как я в милицию позвоню…

Так что ретировался поспешно. И поспешил в гастроном где, несмотря на пустые полки, купил хлеб, банку Дальневосточных крабов и полкило конфет «Подушечки». Надо было готовиться к ночному испытанию. Я и подумать боялся, как поведет себе разнузданное второе сознание в запертой комнате психушки. А конфеты купил для санитарок. Не дефицитные крабы с хлебом — для себя. Полагая, что уж чаем меня там угостят…

[1] Чешки — мягкие спортивные тапочки, которые были почти у каждого советского ребёнка. Все их помнят, многие до сих пор с удовольствием в них ходят дома. Историю появления чешек связывают с именем Мирослава Тырша и его спортивно-патриотической ассоциацией «Сокол» (Česká obec sokolská). Мирослав Тырш прославился в XIX веке как создатель чешского спортивного движения и гимнастической системы на основе древнегреческой системы…

[2] В реале — заведующим областным отделом народного образования