ФИЛИСТЕР (Один на троих)

Глава 44

В отчаянье мозг работает у меня активно. По крайней мере так было в старом теле. И сразу возникло несколько вопросов.

Почему такой чин отдыхает не в Кремлевке?

А что ежели заложить комитетчика Пельшу?

А что если опять «потерять память»?

А что будет, если замочить куратора?

То, что Пельше любит считать себя народным и аскетом я и так знал, так что его пребывание тут особо не настораживало. А вот то, что все способы выкрутиться вели к печальному результату, удручало.

Но Бог из машины[1] побеспокоился обо мне: после обеда я впал в кому.

Комой в СССР считалось глубокое выключение сознания, при котором невозможен словесный контакт с больным, отсутствует открывание глаз на афферентную стимуляцию, защитные реакции на болевые раздражители являются некоординированными.

В те годы было принято выделять три степени комы: легкую, выраженную и глубокую. У меня определили первую[2].

И лежал я себе тихонечко, но в другой палате и с подключением разных регистрирующих аппаратов. Сознание работало отлично и вовсе не заморачивалось отсутствием связи с телом. Когда Боксер меня отсекал от рецепторов, я хотя бы что-то ощущал, а тут полное витание в облаке собственного сознание. В облачном сервере!

И виделась мне солнечная улица в одном прибрежном городке на Севере Израиля. Утро, еще прохладно, а на скамейках, пока нет пенсионеров, сидят сытые кошки.

См.фото:

И в этом забытье, в глюках из прошлого прекрасно писались стихи:

«Быть может кактус расцветет и лед растает на душе, когда весна опять придет… Или она пришла уже? Не вижу. За окном туман. И гром грохочет где-то громко. И вся-то жизнь — сплошной обман или Всевышнего уловка…», которые я столь же успешно облекал в музыку при помощи не существующего в этой реальности suno: https://youtu.be/j5MXtC9RIdc?list=PL02cjWpp1VR6P-UTW_5jroIczhRg3CizT

А спустя что-то (так как времени я не ощущал — сплошное безвременье) я вступил в беседу с осколками личности Ветеринара. Выяснилось, что он родился и жил в Париже и успешно практиковал в частной ветеринарной лечебнице, но его голубые пристрастия повлекли интерес уголовной полиции. И он не нашел ничегшо лучшего, чем эмигрировать в Советы, где столкнулся со статьей 121 (Статья 121 У. К. РСФСР-Мужеложество. С рок заключения до 8 лет лишения свободы.)

А вот с Боксером пообщаться не удалось. Хотя чувствовал его присутствие. Но очень уж хитро спрятался ликвидатор в многочисленных лабиринтах мозгового мира!

И, как финал этого блуждания в ничто, вспомнились давно забытые стих первого года эмиграции:

Не поют золотые трубы,

Имя Дьявола шепчут губы,

Нету сил назад возвратиться,

Светлогорск — моя заграница.

Я не смог бы там жить счастливо,

Не осмыслить мне Тель-Авива,

Мне в еврея не воплотиться,

Черняховск — моя заграница.

Средиземное море где-то

Ворожит на прекрасный берег,

Ну а песня моя допета,

И никто мне уже не верит.

Ну а песня моя устало,

В немоту до-ре-ми нисходит,

Словно день в тишину провала,

Где проклятые черти бродят.

И не та уже в жилах сила,

Не забыть бы зайти в больницу,

За границей, конечно, мило,

Ну, а как перейти границу?

Как пройти мне любви таможню?

Кто откроет для сердца визу?

Что мне можно, а что не можно?

И чего я опять не вижу?

Сто вопросов и нет ответов,

Не забыть бы зайти в больницу.

Вы пришлите мне сто приветов

В Светлогорскую заграницу.

Средиземное море тихо,

Потревожит покой прибоем,

Да, в России сегодня лихо

Для того, кто Россией болен.

Да в России опять морозы,

И кого-то опять убили,

И уныло стоят березы,

Те, которые не срубили.

Да, на Балтике море хуже

И студенней, чем в Тель-Авиве,

И народ тут не так уж дружен,

И тоску избывает в пиве.

И вдобавок, шальные цены

И правители -вурдалаки,

Кровью залиты Храмов стены,

Воют брошенные собаки.

Не поют золотые трубы.

И пора бы давно проститься.

Почему нас совсем не любит

Светлогорская заграница?

А потом наступила серая пустота!

Которая прервалась пронзительной головной болью.

Я открыл глаза и увидел перед собой надоевшую рожу куратора.

— Очнулся, — сказала рожа, — мы поторопились тебя нагружать. Решено дать тебе отпуск. Два месяца. Вот сберкнижка, на ней полторы тысячи рублей. Советую в Пицунду[3]…

И ушел, породив во мне громадное облегчение.

И спустя сутки профессор объявил о моем частичном выздоровление, посоветовав отдыхать в Пицунде, где обязательно принять родоновые ванны.

— Всего в Абхазии открыто порядка 170 источников с содержанием различных минералов, из них 30 горячих, — сказал он. — В советское время, начали активно строить санатории и пансионаты с лечебными водами и грязевыми ваннами. И города Абхазии обрели популярность, как климатические и бальнеологические курорты.

Я отправился в АХО (Административно-Хозяйственную) за одеждой, по дороге заглянув (нахально) в палату с Пельшем. Никого там уже не было.

Вышел на улицу, вздохнул морозный воздух февраля. И пошел на вокзал, покупать билет на Красную стрелу до Питера. Ныне — Ленинграда.

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит.

Погода в городе-герое Ленинграде — ночью 5 февраля: сплошная облачность без просветов, слабый снег, снег, дождь со снегом или другие виды осадков, пасмурно или облачность более 5 баллов. Атмосферное давление было ниже нормы. Температура воздуха −1…-2°C. Ветер юго-западный слабый, 2 м/с. Относительная влажность 87—94%.

Достать пролетку. За шесть гривен,

Чрез благовест, чрез клик колес,

Перенестись туда, где ливень

Еще шумней чернил и слез.

Днем 5 февраля характер погоды был таким: сплошная облачность без просветов, слабый снег с перерывами, слабый снег, снег, дождь со снегом или другие виды осадков, пасмурно или облачность более 5 баллов. Давление было ниже нормы. Температура воздуха −1…-2°C. Ветер западный слабый, 1—2 м/с. Влажность воздуха 82—95%.

Где, как обугленные груши,

С деревьев тысячи грачей

Сорвутся в лужи и обрушат

Сухую грусть на дно очей.

Поезд дернулся пару раз, остановился. Я вышел на перон. В отличие от моего прошлого (в будущем) толпы таксистов и частников не крутились около вагона. Напротив, когда я прошел дальше, у стоянки была очередь, ожидающих такси.

Под ней проталины чернеют,

И ветер криками изрыт,

И чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд[4].

О, вечное проклятие советской действительности — очереди везде и за всем. За швейными иглами, за колготками, за Вятскими пряниками, за югославскими штиблетами, за вязанными шарфами…

Я зябко поежился, Ленинградская зима — это что-то!

И направился за угол, где возможно прятались частники. Как-то само собой это воспоминание выползло. А и впрямь, хмурый мужик на «москвиченке» обнаружился.

— Плачу червонец, если найдешь мне приличное жилье на пару месяцев.

Сказал и задумался, откуда такое желание жить тут в самый неблагоприятный погодный сезон. Чем мне, например, Средняя Азия не угодили или черноморские курорты. Конечно, я на время своей поездкой выпал из надзора КГБ, но это не затянется надолго, найдут суки…

А мужик тем временем что-то там себе посоображал и ответил:

— Двести в месяц. И мы с женой свою квартиру тебе сдадим, а сами пока на даче поживем.

— Хорошая квартира? — не удивился я. В годы перестройки многие так делали. — И в каком районе?

— Трешка. От родителей досталась. Считай в центре, недалеко от Техноложки[5]. В районе Загородного проспекта и Московский проспекта. Кстати, метро под таким же названием в пяти шагах.

— Тогда вы еще и дешево сдаете.

— Двести рублей дешево! — удивился мужик. — Это откуда ты к нам пожаловал, раз дешево?

— Из Сибири, — нашелся я. — У нас заработки высокие. Поехали смотреть квартиру.

Квартира оказалась Сталинской постройки. С огромными окнами и высокими потолками. Хозяева перенесли ценные вещи в спальню и заперли дверь на ключ. (Двери, кстати, между комнатами тоже были толстые, основательные.) Мне достались раскладной диван в столовой и детская комната с кроватью (на выбор). Причину столь поспешного решения узнал у хозяина (который оказался инженером в отпуске с окладом в сто сорок рублей в месяц.) Он собирался подработать извозом, чтоб отправить жену с дочкой в Пицунду (забавно судьба тасует колоду!) подлечить слабые легкие подростка. А мои четыреста сразу решали проблему, так как профсоюз обещал курортные направления по скидке — всего за сорок рублей на весь сезон. Ну а дорога в этом времени стоит смешные 37 рублей за билет.

Я выдал ленинградцам четыре сотни, взял с них расписку, получил ключи от входной двери и стопку чистого постельного белья. В доме даже были холодильник «Юрзань» и черно-белый телевизор «Рекорд». И был декоративный балкон с колоннами. Кайфуй — не хочу! Хозяева удалились все на том же «москвиченке», а я завалился на диван и посетовал на отсутствие пульта включения телевизора. Вставать и включать было лениво. Да и что я там не видел в этом советском телевидении.

Уже на склоне лет я купил себе изделие «Яндекса» по имени «Алиса» — умную колонку искусственного разума, которая не только разговаривала со мной, но и выполняла разнообразные программы.

Вы можете включить музыку, узнать практически любую информацию из интернета (открыт ли ближайший каток, что показывают в ближайшем кинотеатре, или сколько километров от Санкт-Петербурга до моего родного города), не беря в руки девайс, не открывая браузер, не ожидая, пока он прогрузится, не вбивая слова в поисковую строку… Например, заспорил я с дочерью, как правильно ставить ударение в слове «обеспечение» — Алиса тут же нас рассудила. А как она считает! И знает все курсы валют!

Алиса может включать по вашему требованию множество радиостанций и подкастов. Например, Радио России — ту самую привычную нам радиоточку, или, если хотите, Радио Монте-Карло. Либо настроенное по вашему вкусу Яндекс.Радио — при этом сама настраивает радио для вас, если говорите ей «лайк» или «дизлайк». Либо включит любой трек или альбом из залежей Яндекс.Музыки. Хотите аудиокнигу? Назовите какую, включит. И запомнит.

Так что библиотека на телефоне мне не нужна, «Алиса» отложила в памяти несколько книг и читает мне их по требованию, запоминая место на каждой.

[1] Бог из машины (лат. Deus ex machina; классич. ['de.ʊs eks 'maːkʰi.naː]; калька с греч. ἀπὸ μηχανῆς θεός) в нарратологии — неожиданная, нарочитая развязка трудной ситуации с привлечением внешнего, ранее не действовавшего в ней фактора, например, чудесное спасение героев

[2] Легкая или 1 степени, кома характеризуется возникновением общего двигательного беспокойства или отдергивания конечности в ответ на болевой раздражитель. Корнеальные рефлексы и реакции зрачков на свет сохранены, глотание не нарушено, дыхание и кровообращение достаточны для поддер-

жания жизнедеятельности организма. Мочеиспускание — не произвольное; возможна задержка мочи.

[3] Приморский климатический курорт на одноимённом мысе Черноморского побережья Кавказа, в 25 км к югу от Гагры.

[4] Борис Пастернак

[5] Статус высшего учебного заведения институт приобрел в 1862 году. 25 июня 1896 года был переименован в Технологический Институт Императора Николая I, с февраля 1917 года — Петроградский Технологический институт. Институт был закрытым учебным заведением. В нём было всего 132 казённых воспитанника, но разрешалось принимать платных пансионеров.

Технологический институт внесен в объекты исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения.