На лице бога виделась искренняя доброжелательность, но я всё равно был настороже. Кто знает, какие у представителя местного пантеона намерения?
— Я тебе не враг, принц Кард, — спокойно произнёс бог. — Скорее, наоборот.
— Моё имя ты знаешь, но сам не представился, — заметил я чуть холодно. Он рассмеялся.
— И впрямь. Что ж, я — Иллиан, бог света и верховный лидер Новых богов.
Я почувствовал, как у меня внутри всё сжимается. Вот уж не ожидал встретить в Нижнем мире самого предводителя пантеона. Это ж натуральный Зевс местного розлива. Учитывая влияние Новых богов в мире, сил у него должно быть самое малое вдесятеро больше моих — и это в режиме бога. Ни один Павший, к сожалению, не способен даже поцарапать верховное божество на пике формы.
«Это так», — нехотя признал Ругххзан.
Иллиан едва заметно улыбнулся уголками рта, явно подслушав мои мысли.
— Я давно наблюдал за тобой, Кард. Твои деяния достойны, хоть методы порой и являются чрезмерными. Однако ни один житель Верхнего мира ранее не пытался помочь демонам обрести свой дом. Люди, орки, гоблины, эльфы и тролли — все они притворялись сочувствующими, но, в конце концов, предавали род демонов и развязывали против них войну. Ты первый, кто действительно предпринял какие-то действия. И преуспел.
— Не без помощи, — я вспомнил ощущение чуждой силы, мягко и вкрадчиво сплетавшейся с моей. — Выходит, это ты помог мне воскресить Нижний мир?
Иллиан кивнул.
— Сам бы ты сжёг себя в попытке это сделать. Всё же быть богом и притворяться им — разные вещи. Тебе ещё далеко до истинной божественности, ты предпринял только первый шаг.
Я хмыкнул, с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух. Теперь здесь не пахло затхлостью и смертью. И это было хорошо.
— Если ты так силён, то почему сам не помог демонам? Для тебя это было бы всё равно что задницу почесать.
Иллиан снова рассмеялся.
— Хорошая аналогия, мне нравится. Ты прав, это вполне посильная задача, но, видишь ли, одних только моих умений недостаточно, чтобы спасти целый мир. Моя специализация в иной плоскости, а силы света — лишь одна из граней гигантской фигуры, или, если угодно, формации. Только мастер плетений мог создать заклинание столь сложное, чтобы оно охватило все окрестные земли и сумело вдохнуть в них жизнь.
Вот почему он ждал, пока этим займусь я. Хитро.
— Не скажу, что мне это нравится, — произнёс я недовольно. — Выходит, ты просто меня использовал.
— Это не так. Ты ведь сам всё сделал, от и до, я лишь слегка подпитал силой твоё плетение, ничего более, — улыбнулся бог.
На словах звучит просто, но на деле… как-то не верится мне в совпадения. Теперь во всём, начиная от рождения культа и заканчивая моей второй смертью с последующим перерождением при помощи Ниадона, видится чья-то рука. Словно меня всё это время вели как собаку на поводке, позволяя лаять на нужных людей и метить необходимые места.
Была ли хоть где-то моя собственная воля и мой личный выбор?
— Не сомневайся, — взгляд Иллиана стал строже, улыбка исчезла с лица верховного бога. — Не в моих принципах вмешиваться в судьбы смертных, и ты — не исключение. Не обесценивай свой опыт, ведь всего, что у тебя есть, ты достиг сам, Кард. И теперь демоны смогут оставить Верхний мир в покое и зажить полной жизнью — благодаря тебе.
— Где-то чую подвох, — тихо заметил я. — Наверняка есть это пресловутое «но».
— Твоя правда, — вздохнул бог. — Архонт Тьмы ещё жив, и за минувшие двадцать лет он накопил изрядно сил, чтобы бросить нам вызов. Его поддерживают Павшие, не все, но достаточно, чтобы потрепать пантеон и ввергнуть миры в пучину вечной войны. И оставить демонов в стороне он явно не сможет, уж больно ему понравилось пользоваться их услугами.
— Что ты предлагаешь? Убить его — и все проблемы решены?
Иллиан развёл руками.
— Это единственный выход. Он не остановится, пока не умрёт. Это существо слишком долго копило злобу на весь белый свет и на богов, потому что много столетий назад я увидел в нём гниль и отказал в праве занять божественный престол наравне с другими. Теперь Архонт жаждет мести, и смертные для него — не более, чем пешки.
В словах Иллиана было рациональное зерно и всё звучало весьма складно, однако меня всё равно не покидало ощущение неправильности. Тем не менее, я незаметно постарался экранировать свой разум от внешнего воздействия — уж больно неприятно, когда кто-то читает мысли, — и кивнул в ответ.
— Хорошо, я это сделаю. Где мне найти его?
— Я покажу, — улыбнулся Иллиан, и больше в его улыбке не было ни капли мягкости или вежливости.
Одно лишь предвкушение.
Я вышел из окна портала в горах, у подножия высокой скалы, острым пиком почти пронзавшей облака. Небо здесь было серым и каким-то тяжёлым, буквально нависая над головой рваным саваном. В воздухе чувствовалось приближение грозы. И не только это.
Ещё пахло смертью.
Я осмотрелся и увидел неподалёку тёмный зев пещеры, откуда тянуло смрадом гниения и падали. Похоже, именно здесь обитает пресловутый Архонт. Что ж, заглянем в гости.
«Подожди», — остановил вдруг меня голос Ругххзана. — «Будь осторожен, он куда опаснее, чем кажется на первый взгляд. Этот человек давно отринул всё человеческое»
Теперь ты беспокоишься за меня? Это забавно.
«Разумеется», — фыркнул Павший. — «В твоих силах ведь вернуть мне жизнь. Не сейчас, конечно, но спустя годы»
Я хмыкнул и приблизился ко входу в пещеру. Темнота здесь сгустилась, став почти осязаемой. Сквозь её полог не проглядывал ни один луч света, ни единого серого оттенка не выделялось на общем фоне. Сплошной мрак.
Мне стало не по себе.
— Насколько имеет смысл доверять этому светлому? — прошептал я едва слышно.
«Иллиану? Он, конечно, себе на уме и в хитрожопости ему не откажешь, но в этой ситуации он ни разу не солгал. Архонт Тьмы действительно силён и способен разрушить всё то, чего ты добился. И при этом наверняка пострадают твои близкие», — спокойно пояснил Ругххзан. И хоть я по-прежнему испытывал к Павшему стойкую неприязнь, в этот момент почувствовал, что он не врёт.
Значит, все дороги действительно ведут во Тьму.
Мои губы тронула улыбка. Давно я уже не испытывал такой мандраж. Возможность встретить сильного противника и испытать божественный дар — это лучшая тренировка с заделом на будущее. Конечно, бой с самим Ругххзаном тоже был не из простых, но Пожиратель миров всё же не смог меня впечатлить.
Возможно, Архонт сумеет?
Если бы я полагался на обычное зрение, то вряд ли смог бы пройти даже пару шагов, поскольку буквально через три метра проход обрывался, являя всякому несчастному участь провалиться куда-то в глубины древней пещеры. С магическим зрением я вовремя различил угрозу и спокойно перепрыгнул обрыв, после чего уже менее расслабленно направился дальше. Похоже, в пещере Архонта может оказаться немало ловушек. Надо быть аккуратнее.
Проход петлял, извивался, как контуженная змея, то вверх, то вниз, порой из стен или пола торчали каменные шипы, и несколько раз я едва не оказывался нанизан на них как мясо для шашлыка. Приходилось проявлять чудеса ловкости. Тем не менее, ни одной живой души я не встретил, из чего сделал вывод, что Архонт предпочитает одиночество.
Трудно сказать, сколько точно времени я плутал по лабиринту пещер, пока вдруг злосчастный проход не закончился, выпустив меня из своих объятий прямиком в каменный зал, освещённый слабыми огоньками свеч.
Едва очутившись здесь, я присвистнул от приступа невольного восхищения: стены, пол и потолок зала украшали резные рисунки непонятных мне существ, один вид которых вызывал некоторое омерзение, но, вместе с тем, внушал трепет. Отбрасываемые свечами тени будто заставляли эти рисунки плясать, извиваться подобно туземцам в диком танце, и это было жутко. Но завораживающе.
— Нравится?
От дальней стены отделилась закутанная в тёмный плащ фигура в капюшоне. От неё не исходило абсолютно никакой угрозы или даже эманаций магии. Будто передо мной был обычный смертный. И всё же чутьё подсказывало, что это и есть пресловутый Архонт Тьмы. Правда, нападать он не спешил. Хочет решить дело миром?
— Весьма любопытно, — кивнул я. — Выходит, именно вам, уважаемый, я обязан высказать за создание культа Зова и высвобождение Пожирателя миров из древнего плена?
Он рассмеялся.
— Выходит, что так. Но у меня есть благая цель.
— Возвыситься над богами? Отомстить за то, что не взяли в свой круг, ради чего ты давным-давно пустил под нож целое княжество.
Он тихонько вздохнул.
— Обо мне говорят разное, но, поверьте, принц, я совершил это злодеяние не преднамеренно.
— Это как? — даже удивился я. — Случайно получилось вырезать сотни тысяч людей и орков?
Архонт взглянул на меня, и в глубине капюшона блеснули два алых уголька глаз. На миг стали видны острые черты измождённого временем и тяготами лица, а потом всё снова скрылось во мраке.
— Моим разумом и телом завладел бог. Один из тех, кто сейчас радостно восседает на божественном троне, пьёт амброзию и получает молитвы тысяч верующих. Тогда он лишь вступил на этот путь и, похоже, очень боялся, что я смету его с престола. Его маленькая хитрость обернулась трагедией для моего народа, и окончательно уничтожила во мне всё хорошее.
Звучит как типичное оправдание злодея, но весьма убедительно заливает, даже верится. Впрочем, враг такого уровня не может быть простым, а уж какие трюки он использует в своём арсенале — мне точно не известно. Быть может, специализация Архонта Тьмы как раз и кроется в бесконечной лжи и обмане.
«Нет», — сказал вдруг Ругххзан, и в голосе Павшего я услышал искреннее напряжение. Похоже, он сам до конца не верил в то, что говорит. — «Это всё правда. Теперь я вспомнил! Спроси его о Лемиэли»
Я хотел было возмутиться, но встревоженный тон голоса бывшего бога заставил меня замолчать на половине высказанной мысли.
— Расскажи о Лемиэли, — тихо попросил я. Архонт вздрогнул, на миг меня обдало буквально квинтэссенцией ярости и ненависти, плотного коктейля из эмоций, какого не могло быть у обычного смертного. Тьма вокруг фигуры сгустилась ещё сильнее, хотя казалось бы — дальше некуда. А затем тишину прорезал хриплый смех Архонта.
— Значит, Ругххзан теперь в твоей голове, да? Только он из ныне живущих помнит Лемиэль. Он, я — и тот ублюдок, что сотворил со мной такое. Что ж, принц, садись, я расскажу тебе всё.
Он махнул рукой, и тьма вокруг исчезла, растворилась, оставив после себя лёгкий аромат затхлости и тлена. Архонт первым сел на возникший из ниоткуда стул, выжидающе глянул на меня.
— Опасаешься? Брось, убить меня ты всегда успеешь, а в нынешнем состоянии я тебе не соперник. Разве что могу побрыкаться немного для видимости, и только. Неужели не любопытно послушать, с чего всё началось? Откуда растут ноги у моей ненависти ко всему живому, и почему вдруг Ниадон выбрал тебя в качестве своего ферзя, выдернув из другого мира?
Последняя фраза заставила меня вздрогнуть. Сердце забилось чаще, а во рту пересохло. Проклятье, здесь ведь никто, кроме Ниадона не знал об этом. Откуда такая информация известна Архонту? Неужели он связан и с Ниадоном тоже?
Чем дальше — тем больше вопросов. И сам я на них ответить явно не смогу.
Поэтому, поколебавшись, я сел напротив, сплетя из жгутов энергии такой же стул, как у собеседника.
— Рассказ будет долгим, — предупредил Архонт. И протянул мне невесть откуда взявшуюся бутыль с чем-то крепким, но ароматно пахнущим. Я даже не стал сопротивляться, взял, сделал большой глоток и приготовился слушать.
Тогда человек в чёрном плаще начал свой рассказ.
Жил-был мальчик. Рос он в бедной, но любящей семье, в глухой деревушке где-то на окраине королевства людей. Деревня была маленькая, все друг друга знали, жили мирно и почти без ссор. Пока однажды не пришли лихие люди и не сожгли всё дотла, а выживших жителей деревни угнали в плен. Родители мальчика погибли, а сам он стал калекой, лишившись руки. На невольничьем рынке его продали за гроши в качестве раба-прислужника в храм богов — тогда ещё в них были рабы.
Там мальчик прожил несколько лет, выполняя грязную работу и помогая послушникам. Постепенно он рос, и вскоре превратился в достаточно крепкого юношу, который способен был дать отпор любому противнику. И тогда он задумал сбежать. Попытка вышла неудачная — юношу поймали, избили палками и заперли в подвалах храма, приковав цепью к стене. Здесь он провёл несколько месяцев, наедине со своими мыслями. Впервые в жизни юноша обратился к богам, но не с просьбой, а с проклятьями. Он сетовал на свою судьбу и жестокость богов, которые допустили гибель его близких и обрекли его на вечное рабство. В расстроенных чувствах юноша уснул, а ночью во сне увидел их.
Боги, величественные и непоколебимые, сидели на своих престолах, глядя на него, съёжившегося в центре круга. На их лицах не было ни тени сочувствия, лишь безразличие.
— Ты сам виновен в своей слабости! — сказали они юноше. — Человек волен распоряжаться своей судьбой как пожелает. Привыкший быть рабом — будет им!
Юноша проснулся с застывшим на губах криком. И, ещё не стряхнув остатки сна, он уже понимал, что делать.
В нём проснулась жажда.
Благополучно отбыв наказание, он вернулся к работе в храме, но теперь каждую ночь проникал в библиотеку и учился читать. Сперва это давалось ему с трудом, но затем юноша преуспел, и смог почерпнуть много новых знаний. Книги давали ему то, чего он давно лишился — свободу. Из них он узнавал о других странах, о старых верованиях, культурах и цивилизациях, и, что было притягательнее всего — о магии.
Возможность обрести дар и стать кем-то большим манила юношу, и, вычитав в самой ветхой книжице о том, как провести обряд инициации, он приступил к подготовке. Однажды ночью он выскользнул из храма на лужайку близ опушки леса, где, расчертив на земле нужный узор, начал сокровенный ритуал. Могучие стихии с готовностью откликнулись на его зов. И тогда он сплёл их все воедино, обретя удивительный дар, равного которому ещё не бывало. Почувствовав биение новой жизни, юноша одним лишь усилием воли вернул утраченную некогда руку, а затем, став цельным, вернулся в храм. Прежде он жаждал мести, хотел убить всех, кто сделал его рабом, но теперь осознал, что если бы не этот путь — он никогда не стал бы магом. И, исполнившись благодарности, новоиспеченный адепт преклонил колено перед алтарём и ликами богов. Когда он выпрямился, это был уже другой человек.
Избавившись от рабского клейма, он начал прокладывать себе дорогу к вершине. И, спустя несколько лет, занял княжеский престол, став наследником старинного, но угасшего и обедневшего рода на задворках цивилизации. Любой другой на его месте огорчился бы такому приобретению, но юноша был счастлив. Он начал восстанавливать княжество буквально из пепла, и очень скоро преуспел в этом.
Как и в магии.
Его талант к взаимодействию с любой сферой магического искусства был непостижим, и буквально за пару лет юноша достиг практически божественного статуса. Видя это, боги задумались. Большинство из них были рады предложить юноше присоединиться к ним в качестве равного, стать хранителем знаний и традиций пантеона, но нашёлся тот, кому это возвышение стало поперёк горла. Это был юный бог света, только-только начавший свой путь и заполучивший первых верующих. Он ревновал собратьев к неожиданному выскочке, завидовал его таланту и втайне мечтал избавиться от соперника. Очень скоро ему предоставился такой шанс.
Юный князь полюбил одну из богинь, стройную и прекрасную Лемиэль — повелительницу плодородия. Она отвечала ему взаимностью, и вскоре пара задумала скрепить союз. Однако бог света тайно был влюблён в Лемиэль, и, разумеется, не хотел, чтобы его возлюбленная досталась смертному. Тогда в его голове созрел дьявольский план.
Юный бог через записку позвал повелительницу плодородия в цветущий сад, где, связав её нерушимыми путами, сперва изнасиловал, а затем жестоко убил, оставив на месте преступления нож, принадлежавший князю. Боги, явившиеся в сад, не стали долго разбираться и призвали юного князя к ответу. Он же, убитый горем, не сразу осознал, что происходит, очнувшись лишь когда его заключили в круг стихий и начали обряд разрушения дара. Обезумев от горя и ярости, князь попытался вырваться, но тщетно: совместная сила богов обездвижила его и лишила всякой возможности сопротивления.
Тогда князь обратился к Тьме. Она всегда была рядом, привлечённая им, как и все стихии, но скромно дожидалась своего часа, прекрасно чувствуя, что однажды он сам явится к ней. И, радостно вскрикнув, Тьма дала князю силу, невообразимую ни для смертного, ни для бога.
И он обернул свою ненависть против всего пантеона.
Итогом той битвы стала гибель половины богов, а оставшиеся были настолько искалечены, что с трудом скрылись в своих небесных чертогах — зализывать раны. Бог света бежал одним из первых, ужаснувшись того, что сотворил, но ещё больше — силы своего противника.
А юный князь, в одночасье ставший Архонтом Тьмы, истратил почти весь свой дар, отказавшись от всего, кроме новой возлюбленной — госпожи, заменившей ему цель и смысл жизни. С жалкими крохами сил он скрылся в горах, где принялся строить планы мести и наращивать мощь. Именно здесь спустя столетия зародился культ Зова, именно здесь он заручился поддержкой Павших и демонических легионов, призвал Ругххзана и намеревался свергнуть верховного бога, который некогда лишил его любви и будущего…
Архонт закончил рассказ, мановением руки создал небольшой костерок, чьи язычки пламени заплясали между нами. Тьма, сгустившаяся под капюшоном, рассеялась, и я смог разглядеть измождённое лицо мужчины средних лет с безобразной щетиной и пустым взглядом бездонных глаз.
— А говорили, что ты орк, — заметил я, не зная, что ещё сказать. Он рассмеялся, как мне показалось, совершенно искренне.
— Многие народы приписывали меня себе, строили красивые, но фальшивые легенды, якобы я пускал под нож тысячи и сотни тысяч людей, эльфов, орков и гномов, чтобы продать душу демонам. Как видишь, всё это не имеет ничего общего с действительностью.
— Вижу, — кивнул я. — Получается, из всех тебе нужен лишь Иллиан?
Архонт отчётливо скрипнул зубами.
— Верно. Хочу призвать ублюдка к ответу за то, что он сотворил.
— Но откуда ты узнал, что это был именно он?
— Мне поведала Тьма, — он поднял на меня взгляд, полный самой настоящей бездны. — Она не умеет лгать.
«Не врёт», — вздохнул Ругххзан. — «Я, как и все Павшие, немного повязан с Тьмой, и могу это подтвердить»
Ещё бы я тебе доверял, ага.
«Дело твоё», — не стал настаивать Пожиратель миров. — «Но уверен ли ты в том, что Иллиан оставит в покое тебя и твоих близких, когда ты убьёшь Архонта?»
Он ведь помог мне восстановить Нижний мир.
«Чем сразу же расположил к себе», — в голосе Ругххзана слышалось ехидство. — «Удобно, не так ли? И весьма своевременно»
Я отмахнулся от собеседника и устало помассировал виски. Голова раскалывалась от боли. Кажется, мой срок в качестве божества подходит к концу. Осталась ещё буквально пара часов.
— Ты мне не веришь, — заключил Архонт, но в голосе его не было ни обиды, ни разочарования. Лишь констатация факта.
— Увы, — развёл я руками. — Меня волнует только моя семья. Но даже если бы и верил, как ты намерен уничтожить Иллиана? Я встречался с ним пару часов назад, и могу сказать, что он слишком силён. Ни я, ни ты не сможем даже ранить его.
— У меня есть средство, — уклончиво ответил он. — Всё, что мне нужно — лишь подобраться к нему на расстояние удара. Но понадобится твоя помощь.
— Почему именно моя?
— Потому что ты — мастер плетений, и только тебе под силу вдохнуть в это жизнь, — он протянул мне лист бумаги, который материализовал из воздуха.
Развернув его, я увидел схему формации, отдалённо похожей на ту, что я когда-то давно придумал сам. Защитное заклинание, способное выдержать почти любой удар. В том числе, даже удар бога.
Что-то щёлкнуло в моей голове, и план Архонта стал предельно ясен. Как и то, что нужно делать мне самому. В конце концов, за всё время разговора он ведь ни разу не попытался влезть в мою голову и ни разу не вызвал чувства неправильности, как было с Иллианом. Это вызывало некое чувство сопричастности.
Или, возможно, мне просто не нравятся светлые боги.
Я криво усмехнулся и поднял взгляд на Архонта.
— С чего начнём?
Он одним слитным движением сбросил плащ, открыв крепкую покрытую шрамами фигуру, а затем протянул мне старый костяной нож, весь испещрённый царапинами и со следами запекшейся крови. От него буквально веяло древним колдовством.
— Сперва убей меня, — видимо, на моём лице отразилось достаточно удивления, потому что Архонт рассмеялся. — Тебе ведь нужно будет отчитаться перед Иллианом, верно? А ложь ублюдок распознает сразу. Поэтому давай, не тяни.
Я сглотнул, затем взял нож, покрутил в руках и, будто прыгая с вышки в воду, задержал дыхание. И ударил Архонта прямо в сердце. Он вздрогнул и рухнул наземь, заливая пол пещеры тёмной кровью. Некоторое её количество прямо на моих глазах впиталось в нож.
«Возьми-ка его», — попросил вдруг Ругххзан. Я неохотно взялся за костяную рукоять, замер, дожидаясь непонятно чего.
И явственно вздрогнул, когда в голове услышал ещё один голос, принадлежавший Архонту:
«Так гораздо лучше. Теперь вперёд — на встречу с Иллианом»
Твою ж мать, а раньше нельзя было предупредить? В моей голове теперь не мозг, а целая общага с тёмными сущностями!
Показалось, или оба гадёныша тихонько засмеялись в ответ.
Что ж, так или иначе, выбор сделан. Остаётся разобраться с финальным боссом и последствиями.
Сунув нож за пояс, я открыл портал.