Город Пламени

Глава 18

Улицы залиты кровью, люди и семьи бегут туда, где есть убежище, так как перевертыши заполонили все вокруг. Одни превратились в полноценных драконов, другие — просто в смертных.

Крики ужаса пронзают ночь, а венаторы мечутся по улицам, отрезая головы, сердца…

Когда-то я дала себе слово не бояться драконов, перевертышей, любых существ, способных причинить вред после смерти отца. Но дрожащая рука на рукояти меча предала меня.

Заставив себя вздохнуть, я вспоминаю, как Идрис учил меня сражаться, как он говорил мне встать, даже когда я хотел остановиться. А потом — слова Иваррона, сказанные в первый раз, когда я замешкалась, пытаясь поймать тварь: "Страх может войти, когда ты откроешь эту дверь, когда ты обнимешь его и дашь ему свободу". Я смотрела на него, как смотрела бы любая тринадцатилетняя девочка, не понимая, во что ввязываюсь, а он протягивал мне клинок и говорил: "Не всегда нужно закрывать эту дверь, Нара. Но ты можешь выбрать игнорировать ее и победить".

Игнорировать и победить. Игнорировать и победить. Игнорировать и победить.

Я повторяю, я запоминаю, я запечатлеваю это воспоминание в своей голове, даже если это сказал Иваррон.

Кожа теплеет под пальцами, я крепче сжимаю меч и проскакиваю мимо ноготков. Сбоку на меня бросается перевертыш, и те минуты страха, которые я испытывала раньше, уходят, как только я вонзаю меч ей в грудь. Кровь брызжет из ее рта, когда я вытаскиваю его.

Я не убила ее, но успела ослабить, и, оказавшись на высоте, я достаю клинок из бедра и перебираю его в пальцах, прежде чем вонзить в ее сердце.

Из нее вырывается стон, и она падает назад, а я моргаю, наблюдая, как кровь стекает с кинжала на мою руку.

На полминуты меня охватывает чувство вины за то, что на арене я хотела защитить дракона, а сейчас убиваю перевертыша. Но я быстро проглатываю это чувство вины, не позволяя угрызениям совести прорваться наружу, точно так же, как я чувствовала себя с рюменом несколько недель назад.

Крик выводит меня из ступора, и я поворачиваю голову налево, к другому перевертышу, отбивающемуся от венатора на полу в конце района Хризос. Вот только перевертыш оказывается сильнее, а венатор — не просто кто-то. Это Линк.

"Нет!" кричу я, бросаясь к нему, но тут передо мной рассыпаются огненные брызги, и я спотыкаюсь. Я смотрю на небо: по воздуху проносится ряд стрел, поражающих перевертышей.

Я должна добраться до Линка, я должна добраться до Линка — это единственное, о чем я думаю, пока бегу по тропинке, пытаясь добраться до края, где заканчивается огненная линия.

Когда я на секунду поворачиваю голову назад и вижу Сану, меня прорезает леденящий душу крик. Перевертыш в форме дракона перерезает своими когтями ее шею, когда она валится на пол, и багровые брызги разлетаются по булыжникам.

Рефлекторно я зажмуриваю глаза и качаю головой. Я не могу ее спасти. Даже если бы я захотела, я бы не успела.

И я не собираюсь делать то же самое с Линком.

Поэтому, набирая скорость, я бросаюсь в конец, минуя костер, и направляюсь к Линку, все еще сражающемуся с перевертышем. Я с разбегу бросаю кинжал в спину мужчины, попадая точно в нужное место, и он падает на землю, сначала на колени, потом на лицо.

Задыхаясь, я нахожусь под пристальным взглядом Линка, который осматривает его тело, проверяя на наличие повреждений: "Иди и найди Фрею". Я выдергиваю клинок из перевертыша и подтягиваю Линка к себе.

Его глаза становятся все шире, он сокрушенно кивает, и я отдаю ему меч. Он, пошатываясь, уходит в другую сторону, а я готова броситься сквозь толпу. Но ворчание позади и устрашающие хлопки крыльев отдаются рикошетом во всех частях моего тела.

Не обращать внимания и победить. Не обращать внимания и победить. Не обращать внимания и победить.

Я медленно поворачиваюсь, когда дракон приземляется передо мной. Воздух, вырывающийся из его ноздрей, волнами развевает мои волосы. Вокруг дракона поднимается пламя, охватывая его, пока я не перестаю видеть чешую, а когда яркое пламя утихает, из него выходит человек с длинными, взъерошенными темными волосами и бледным, как лед, лицом. Он вернулся в человеческий облик.

Пальцы хрустят и щелкают, притягивая мой взгляд к ним. Несмотря на то, как трудно поймать перевертышей, что-то всегда выдает, кто человек, а кто нет.

Татуировки-близнецы на руках, свидетельствующие о силе, с которой они рождаются. Символ Мерати — три линии с двумя стрелками на каждой: первая означает иллюзию, вторая — манипуляцию эмоциями, третья — сны. Символ Умбрати — спираль, а татуировки Арденти, как и у человека передо мной, — огненные вихри.

Инстинкт подсказывает, что он приближается, и я с отточенной точностью взмахиваю мечом. Он поворачивается, заставляя меня промахнуться, и его губы расплываются в злобной улыбке, когда он разворачивает ладонь, разжигая пламя.

"Ну и дикая же ты тварь!"

Я запускаю меч в него, в его руку, чтобы разрубить ее прежде, чем он сможет использовать эту силу.

Он смеется, подбрасывая щит, в который попадает огонь. Я расширяю глаза, увидев, что он собирается сделать, и ныряю под него, как раз когда он посылает в меня огненный шар. Я кручусь, видя просвет, и не теряю ни секунды, пронзая мечом кожу и грудь. Он вскрикивает, когда я вырываю его у него, но, к моей панике, осторожно поворачивается, держась за бурлящую, как вода, кровь.

"Ты промахнулась мимо моего сердца", — рычит он, и я не успеваю ни увернуться, ни нанести новый удар, как его рука обрушивается на мою шею, с такой силой ударяя меня о каменные стены, что я вижу звезды.

От силы и боли у меня помутилось в глазах, я выронила меч и схватила его за руку, чтобы оттолкнуть.

"В тебе есть что-то такое, что…" Мерзкий запах алкоголя, исходящий от его дыхания, заставляет меня зажмуриться. Все вокруг словно расплывается, когда он наклоняет голову и говорит: "- Я не могу точно определить… это почти завораживает".

" Хотела бы я сказать то же самое о тебе, но я бы предпочла вырвать себе глаза". У меня перехватывает горло, когда он крепче сжимает свои ладони.

"Ну, разве ты не вульгарная смертная", — трепещет он, отбрасывая меч подальше: "Может быть, тебе бы помог укус перевертыша?"

Мой гневный крик вырывается наружу, когда он хватает меня за руку, и его клыки удлиняются, оскаливаясь в ужасной ухмылке.

Он не может меня укусить. Не может.

Я пытаюсь освободиться, но он только сильнее тянет, фиксируя меня на месте и опускаясь ртом к моему запястью.

Нет, нет, нет…

Маленькие, рваные вдохи вырываются из перевертыша, когда изгиб его клыков так и не погружается внутрь. Он отпускает меня, когда я задыхаюсь, и, подняв голову, я в тяжелом замешательстве нахмуриваю брови, замечая черную тень, обвивающую его шею.

Неровные пятна, какая-то цепь, такая же, как…

О, Солярис.

Отшатнувшись, перевертыш поворачивается ко мне спиной, и я делаю шаг в сторону, чтобы увидеть, как Золотой Вор стоит, прижавшись к Тибиту, и прикрывает огромные глаза. Не решаясь взглянуть.

Опасные глаза смотрят на перевертыша так, как я еще никогда не видела у Золотого Вора. Почти убийственный, с нотками привычной насмешки, он протягивает руку в перчатке, концентрируя всю свою силу, чтобы задушить человека.

В свою очередь, перевертыш хрипит, впиваясь когтями в собственную шею: "Дариус, что ты здесь делаешь?"

Мой потрясенный взгляд метался туда-сюда между ними. Дарий… Золотого вора зовут Дарий.

"Трудновато воровать во время нападения". Золотой вор — Дарий — говорит, его ладони смыкаются, как бы сжимая магию. Суровая ухмылка подкрадывается к нему: " И укусить? Как низко ты опустился, Хейк?"

"Перестань, пожалуйста", — умоляет Хейк.

Дарий сужает глаза, не желая ослаблять теневую хватку перевертыша: "Почему я должен?"

В ту секунду, когда Дарий не делает никаких движений, чтобы отпустить Хейка, я бросаю взгляд на лежащий на полу меч и бросаюсь к нему.

Поднимаюсь и с леденящим кровь криком из легких вонзаю его в сердце Хейка. Из него вырывается истошный вопль боли, а тени распадаются в пыль. Меч был настолько острым, что я чувствовала, как он проходит сквозь ткани… артерии.

Убираю клинок, кровь блестит на оружии и капает, когда он падает.

Затаив дыхание, я смотрю на Дария, который поднимает брови и медленно кивает на распростертое на полу тело: "Ну что ж. Хорошо, что он мне никогда не нравился". Янтарные глаза переходят на меня: "Однако я начинаю думать, что тебе нравится, что все наши встречи происходят именно так, венатор".