Город Пламени

Глава 21

Теперь я считаю свою неспособность заснуть частью своей рутины. И осознание того, что именно Дарий попросил меня сделать… настолько потрясло часть моего сознания, что единственным решением было пойти в конюшню в стенах замка и погладить лошадей.

Одетая в белую ночную рубашку и плащ, я провожу щеткой по гриве белой кобылы: "Если бы только у меня была твоя работа", — шепчу я, наклоняя голову, когда лошадь легонько подталкивает меня плечом: "По крайней мере, тебе не пришлось бы беспокоиться о том, чтобы собрать пузырек с драконьей кровью". Или о краже кулона, или о том, что мои братья узнают, или об испытаниях.

"Нара", — удивленный голос, который я узнаю в мгновение ока, заставляет меня посмотреть направо, где стоит Лоркан, натягивающий узду своей лошади: "Не ожидал увидеть тебя на конюшне".

Игнорируя движение в груди, когда он приближается ко мне, я поворачиваюсь лицом к кобыле и бормочу: "Где ты ожидал меня увидеть?"

"В саду, в ловушке для червей".

Может быть, я и не смотрю на него, но я слышу юмор в его голосе, представляю улыбку на его лице, которую он изображает рядом со мной.

"Лягушек", — поправляю я его с прерывистым вздохом: "Я бы ловила лягушек".

"Как бывалый траппер, я думал, что ты поймаешь все, что угодно".

Задыхаясь, я подхватываю щетку и поворачиваюсь, мое сердце замирает от его кедрового запаха. Прочистив горло, чтобы немного успокоиться, я говорю: "Червяку нужна вода только для того, чтобы всплыть на поверхность. Кролику нужны свежие овощи. Оленей привлекают соль и яблоки, а лягушка, по иронии судьбы, любит червей и ищет влажные места". Я поднимаю бровь, когда он кивает, глядя на меня взглядом, который я бы назвал впечатленным: "За свою жизнь я переловила почти все живые существа, но как траппер, животные не были приоритетом по сравнению с тварями".

Он молчит. Мне кажется, он не знает, что на это ответить. Возможно, к отсутствию ответа добавилась некоторая холодность в моем голосе. Он мог бы предложить помощь моим братьям, ради моего счастья, а может быть, это все мое разочарование нахлынуло разом, и я открыла рот, не подумав: "Ты жалеешь о том, что произошло ночью?"

Он нахмуривает брови, слегка откидывая голову назад в шоке. Но я вижу… Я вижу, что он знал, что эта тема будет поднята: "Генерал просто не хочет, чтобы я отвлекал…"

" Ты не ответил на мой вопрос."

Он вздыхает, глубоко и устало, проводя рукой по лицу: "Нет, я ни секунды не жалею о том, что произошло, Нара".

Сердце дергается, и мне кажется, что оно пытается вырваться наружу только от этого ответа. Он не жалеет об этом, но жалею ли я? Он — первый, кого я поцеловала; мне неприятно думать, что я могла испугаться.

Дыхание замирает в груди, когда он разрывает дистанцию между нами. Он смотрит на меня сверху вниз и низким голосом добавляет: "И я не перестаю думать о том, что хотел бы сделать это снова".

Тогда почему ты не защитил меня перед генералом, — хочу сказать я, но не могу.

Несмотря на то, что я очень хочу стать венатором и пойти по стопам отца, я уже проваливаюсь еще до суда. Лгу, сотрудничаю с перевертышем, чтобы украсть у королевы. Я даже не могу заставить себя сказать об этом Лоркану, не то, что чуть не сделала прошлой ночью.

Лоркан смотрит на меня, делает медленные вдохи, словно хочет сопротивляться, и в этот момент я понимаю, что знаю о нем недостаточно, возможно, даже больше. Но даже я заметила, что бывают моменты, когда он избегает меня или сдерживается.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу и качаю головой: "Мне пора", — шепчу я, опуская щетку в ведро и проходя мимо.

Но сзади раздаются шаги по деревянным половицам, и только через секунду я поворачиваюсь лицом к нему. Он держится за мой локоть, глаза яркие, как свет факелов на стенах, в них горит зеленое пламя.

" Ты жалеешь об этом?" Он подходит ближе, но в его голосе есть что-то такое, что заставляет задуматься, как будто вопрос одновременно и болезненный, и обнадеживающий. Отчаяние, звучащее в его словах, разрывает мне сердце.

"Нет", — вздыхаю я, все еще не зная, знаю ли я. И тут его вздох облегчения сменяется прикосновением его рта к моему.

В отличие от нашего первого поцелуя, я не испытываю шока, когда он поворачивает шею, давая ему больше доступа к моим губам, чтобы его язык проскользнул внутрь, и с каждой секундой они переплетаются. Сердце бешено колотится, и я, не контролируя себя, протягиваю руки к кожаной груди и скольжу по его шее.

Он такой мягкий и нежный, как будто ведет меня за собой. Его лоб прижимается к моему, и мое дыхание учащается до сердцебиения, когда он отстраняется и говорит: "Пойдем со мной завтра на ужин в замок…" Его голос охрип, "- с королевой".

Я поднимаю брови, удивленная приглашением, которое, казалось бы, пришло из ниоткуда, но, тем не менее, заинтригованная: "Королевой?"

Он кивает: "Она считает тебя очень опытной для стажера".

Если бы она увидела, насколько я не умею сражаться с Дариусом, то…

Я моргаю от внезапной мысли о том, что я согласна с тем, что я неумелая, когда дело касается его. Идиотский дракон, который все портит. Покачав головой и задумчиво нахмурившись, я спрашиваю: "А генералу не понравится, что ты пригласил меня на ужин?"

"Генералу многое не нравится".

"Опять танцуешь вокруг вопроса, заместитель?"

Он коротко рассмеялся, на секунду откинув голову назад: "Неважно, что думает генерал, когда речь идет о королеве".

Правда, в конце концов, королева имеет полное право голоса в вопросах, касающихся венаторов, и я хочу сказать "да", я должна сказать "да". Ужин с королевой означает, что я буду ближе к кулону — к тому, чтобы понять, как его получить.

Я думаю, может быть, приглашение Лоркана — это судьба, подаренная Солярисом или Крелло, хотя мне жалко об этом думать. Это воровство. Если уж на то пошло, я должна быть наказана за это двумя божествами. Если только меня уже не ждет наказание за те бесчисленные поступки, которые я совершила в своей жизни.

Вздохнув и поняв, что это мой единственный шанс, я соглашаюсь: "Тогда до завтра".

Края его губ приподнимаются при моем ответе, и я проскальзываю мимо него: "И…" Я оборачиваюсь, когда Лоркан, оставаясь в той же позе, смотрит на меня через плечо: "Спасибо, что помог мне с братьями".

Он кивнул, опустив подбородок: "Тебе не нужно благодарить меня, Нара".

"Но я хочу". Я вздыхаю и вижу, что это мой сигнал, чтобы повернуться и выйти из конюшни, не зная, как мне удастся снова заснуть.

Несмотря на предвкушение трапезы в замке, она прошла быстро. Я сказала об этом Фрее через несколько часов после того, как все произошло на конюшне.

Покраснев от воспоминаний, я коротко кашлянула, присев у изножья кровати, пока Фрея проводила руками по моим волосам.

Она настаивала на том, чтобы я помогла исправить это, хотя в этом не было необходимости, поскольку я все еще была в кожаном наряде без рукавов. Но я все равно согласилась, ведь у меня никогда не было подруги… некому было помочь мне собраться, даже мама не причесывала меня. Иногда она расчесывала их, жалуясь, что мои длинные локоны вечно путаются, когда я забираюсь на деревья, чтобы посмотреть на мир.

"Твои волосы золотистые, как закаты над Эмбервеллом, Нара", — говорит Фрея, удивляясь, когда я смотрю на нее, стоящую на коленях позади меня, через длинное зеркало.

Я улыбаюсь: "Мой отец думал так же. Он всегда хвалил их, даже когда я приходила в грязи".

Она поднимает глаза, смотрит на наше отражение и смеется, качая головой: "Если бы только мой отец мог сделать мне хоть один маленький комплимент… хотя бы раз".

Моя улыбка увядает, когда я слышу, как она скрывает страдание за своими словами. Для жизнерадостного человека, каким является Фрея, трудно увидеть ее в каком-либо печальном состоянии, что бывает нечасто.

"Твой отец слеп, если не видит, какая у него замечательная дочь", — говорю я, и ее руки замирают в моих локонах, а она смотрит на меня, склонив голову.

"Ты первый человек, который мне это говорит".

"И не последний".

Улыбка пробегает по ее губам, когда она снова закручивает мои волосы в хвост. На минуту-другую наступает тишина, прежде чем в моей голове появляется вопрос, который я даже не думала задавать своим братьям, несмотря на то, что знала их ответы.

"Могу я спросить тебя кое о чем, Фрея?"

"Это необычно", — фыркнула она, ее настроение снова поднялось: "Ты никогда не любишь задавать мне вопросы".

Я слегка усмехаюсь, опуская взгляд в пол. Через секунду я вдыхаю и спрашиваю: " Ты когда-нибудь испытывала любовь к кому-нибудь?"

Я и раньше задумывался о любви, но не хотела знать, каково это. Я больше заботилась о том, чтобы поймать и защитить своих братьев, но теперь, после пребывания в городе, мне стало любопытно.

Фрея вздыхает, как бы размышляя об этом: "Ну… однажды у меня был любовник, когда я была вдали от всего этого. Он был первым для меня во многих вещах".

Я поворачиваюсь к ней лицом: "Что случилось?"

Она поднимает брови, берет меня за плечи и разворачивает к себе: "Мы никогда не любили друг друга по-настоящему". Ее пальцы перебирают мои волосы: "Я искала себя, а ему это было неинтересно".

Мои ресницы опускаются, дрожа на коже, когда я сжимаю пальцы. Я не ожидала такого ответа от Фрейи. Это заставляет меня задуматься, как понять, когда ты любишь кого-то, а когда это всего лишь ложные чувства.

"Но я не жалею об этом", — добавляет она, и радостные нотки в ее голосе совсем не соответствуют нынешней теме: "Это многому меня научило. Теперь я просто надеюсь, что встречу правильного человека".

Я не даю немедленного ответа, точнее, я вообще ничего не даю. Понятие "любовь" — это что-то неопределенное для меня.

"Все готово". Фрея похлопывает меня по рукам: "Это мои любимые шиньоны, и обычно я их никому не даю! Но я должна сказать, что тебе, Нара, они идут".

Я поднимаю взгляд к зеркалу, легонько прикасаюсь к заколкам с фиолетовыми кристаллами, которые блестят с каждой стороны моих волос, собирая их в полуприческу. Волны падают вниз, упираясь в талию, и я вдыхаю, как она превратила мои волосы из матового беспорядка в… ну, нежные.

Я поворачиваюсь к ней, почти заглядывая в глаза: "Это твое…"

Она поднимает ладонь: "Оставь себе. Я всегда смогу найти себе новое любимое украшение — поверь мне", — произношу я, скептически нахмурившись.

Признавая постоянную привычку Фрейи менять свои симпатии и антипатии, а также увлечения, я произношу слова благодарности и улыбаюсь, вставая.

"Нара?"

Я поворачиваюсь с хмыканьем, когда взгляд Фрейи фокусируется на окне, золотой закат ласкает ее бронзовую кожу, словно сверкающие драгоценные камни.

"Как ты думаешь, солнце когда-нибудь захочет оставаться на одном месте? спрашивает она, делая ровный вдох: "Или ты думаешь, что каждый раз, когда оно палит на нас своим жаром, оно говорит о том, как сильно оно жаждет добраться до луны?"

Я никогда не думала об этом в таком ключе: "Ты говоришь это ради Соляриса и Крелло или из-за себя?"

Она поднимает плечо: "Может быть, и то, и другое. Мне всегда нравилась история нашей религии. Иногда я молюсь и Солярису, и Крелло о своем будущем и о том, что его ждет". Она втягивает нижнюю губу: "Есть ли у меня предназначение или нет".

Проходит долгий момент, пока она не отрывает взгляд от окна. Я думаю, что в молодости я тоже так делала, желая чего-то большего для меня и моих братьев.

"Чтобы найти свое предназначение, не обязательно пробовать все хобби", — говорю я, заставляя ее перевести взгляд на меня: "Иногда оно лежит внутри нас самих и в тех уголках нашего сознания, куда мы раньше не решались заглянуть".

Фрея не улыбается, не отвечает, не двигается. Но ее ореховые глаза блестят благодарностью, а затем возвращаются к взгляду за окно.

Я замираю на месте, а потом выхожу из комнаты, и мои слова эхом отдаются у меня в голове, пока я иду по коридорам к лестнице. Интересно, нашла ли я свое предназначение? Является ли работа венатором этим предназначением. Я так долго мечтала об этом, но все оказалось совсем не так, как я думала.

"Лоркан", — говорю я, с улыбкой поднимаясь на последнюю ступеньку лестницы и цепляясь за перила. Он прекращает разговор с другим венатором и отстраняет его, проходя мимо. Его взгляд скользит по моим волосам, кристаллам, а затем он улыбается.

"Разрешите сделать комплимент, мисс Эмброуз?"

"Не могу обещать, что не буду закатывать глаза".

Он усмехается, протягивая ладонь. Я колеблюсь, прежде чем вздохнуть и взять в руки шрамы и его мозолистое прикосновение.

"Тогда я рискну", — говорит он, наклоняясь ко мне и шепча: "Ты восхитительна, Нара".

Глотая дикую теплоту его слов, я все же умудряюсь закатить глаза, но улыбка, появившаяся на моих губах, выдает меня, когда он выводит меня из казармы.