Город Пламени

Глава 34

Листья хрустят под моими сапогами, когда я углубляюсь в лес. Разговоры о том, что драконы наводят здесь хаос, дошли до венаторов, и перед самой ночью большинство из них вышли на охоту.

Надежда на то, что мы не найдем драконов, растет тем больше, чем дальше мы продвигаемся сквозь заросли. Поначалу я думала, что в этом случае мне удастся убедить венаторов не реагировать или, если повезет, найти дракона раньше.

Я не хочу повторения событий в моей деревне и не выдержу больше ни секунды, пока буду притворяться, что готова к испытаниям. Солярис, как бы я смеялась над собой в прошлом, если бы знала, что чем больше времени я буду проводить в городе, тем меньше будет моя ненависть к драконам.

"Почему ты хмуришься?" спрашивает Райдан, держа в руке меч и ожидая нападения: "Наконец-то ты получила задание, не связанное с патрулированием".

Потому что генерал и Лоркан слишком заняты в других местах, чтобы отдавать приказы…

И хотя я не так часто видела Лоркана в течение недели, несмотря на наш момент вместе после подземелий, он стал растерянным.

"Наверное, потому, что ты не перестаешь следить за мной с тех пор, как мы вышли из казармы", — ворчу я, разглядывая землю на предмет следов или потенциальных опасностей, о которые можно споткнуться ночью.

Райдан хихикает, а затем мечтательно выдыхает: "Амброз, это нормально — признать, что ты пытаешься убежать от нашей любви, и я это понимаю; я ведь такой великий воин, что Лорси даже пугается меня".

Что ж, теперь я знаю, что Райдан мог бы поладить с одним самовлюбленным перевертышем.

Я смотрю на него, вскинув одну бровь в полном недоверии: "Ты уверен, что это не ты запуган, учитывая, что ты всегда краснеешь рядом с Лорканом?"

Он насмехается, но даже в темноте я понимаю, что он, скорее всего, снова покраснел: "Это просто аллергия". Он машет рукой: "А теперь скажи мне, что происходит на самом деле".

Отлично, он меня раскусил.

Я вздыхаю и поворачиваюсь к нему. Он делает то же самое, и теперь мы оба смотрим друг на друга, поджав губы в упрямстве. Я смотрю на символ Венатора на его доспехах и кривлю лицо, понимая, что у меня такой же, как у всех: "Почему ты решил присоединиться к Венаторам?"

Это выбивает его из колеи, и он моргает, отводя взгляд: "Ну, — начинает он, прочищая горло: "Я никогда не встречал своих родителей. Вместо них меня воспитывала женщина, которая умерла год назад. Мне некуда было идти, так что что может быть лучше, чем вступить в организацию, где бесплатно кормят и дают кров".

Я наклоняю голову, думая, как это, должно быть, тяжело — никогда не знать, кто твои родители, а потом единственный человек, который заботился о тебе как родной… умер: "И ты не против того, чтобы убивать драконов?" мягко спрашиваю я.

"Если честно, я бы предпочел не убивать никого, но тебе должно быть все равно, учитывая, что ты была ловцом, и что ж". Карие глаза окидывают меня сверху донизу: "Кажется, ты смертельно опасна".

Я с некоторым искушением закатываю глаза, когда снова ухожу: "Я не настолько смертоносна, как ты думаешь".

Он догоняет меня: "Так говорят все виновные".

Солярис, сколько виновных людей он встретил, которые так говорили?

" Ты только посмотри на это", — радостно восклицает он: "Она улыбается!"

К своему несчастью, я начинаю смеяться и ударяю его по руке. Позади нас два стажера бормочут друг другу. Я узнаю в них Алекса и Джарона — оба никогда не молчат.

"Да, точно". Один из них насмехается: "Сомневаюсь, что у перевертышей есть шанс, раз уж они обнаружили, что кровь дерева Неома ослабляет…"

перевертыши… Кровь?

Опустив ноги на землю, я поворачиваюсь и хватаю Алекса за воротник его доспехов. Нахмурившись, я требую: "Что ты сказал?"

Лицо Алекса становится призрачным даже в темноте. Подняв руки в знак капитуляции, он расширяет глаза.

"Нара!" говорит Джарон, но я не смотрю на него. Все, о чем я могу думать, это слово "кровь": "Мы просто упомянули о том, что подслушали, как генерал говорил с некоторыми лидерами".

Райдан ругается, подходя ко мне, его рука касается моей руки: "Амброз, я знаю, что сказал, что ты выглядишь смертельно опасно, но я не думаю, что мне сейчас нужна демонстрация".

Я признаю, что могла бы справиться со своей импульсивностью по отношению к Алексу гораздо менее… угрожающим способом. И все же я не могу отвязаться от него, требуя: "Расскажи мне, что ты подслушал".

Алекс бросает боковой взгляд на Джарона, затем на Райдана и вздыхает, когда его взгляд переходит на меня: "Это было что-то о дереве Неома и о том, как оно может ослабить драконов".

Я отворачиваюсь, собираясь с мыслями, надеясь вспомнить это название, но ничего не приходит на ум: "Что такое дерево Неома?"

"Это то, что в центре города", — отвечает Райдан, и я мотаю головой — мы все трое: "Листья ноготков?" Он вздыхает, когда я еще больше хмурюсь: "История гласит, что в нем течет настоящая кровь. Некоторые говорят, что это кровь Соляриса и Крелло, создавших этот мир. Другие считают, что оно проклято и ждут, когда реинкарнации солнца и луны благословят его и сделают снова священным".

Дерево ноготков я полюбила с того самого момента, как переступила порог города. Оно пленило меня больше всего, но за всю свою жизнь я так и не узнала, что у него есть история. Идрис постарался дать мне достаточно хорошее образование, когда не смог позволить мне посещать местные деревенские школы, хотя я не уверен, что в то время он вообще знал об этом дереве.

"Чего я не понимаю, так это как вы, два олуха, услышали это раньше меня!" шипит Райдан: "И как они догадались, что это кровь именно этого дерева? Никому не разрешается прикасаться к нему".

"Тогда, — добавляет Джарон, проводя рукой по своим длинным золотистым прядям: "Должно быть, это сделал венатор, потому что, судя по всему, в подземельях один перевертыш был сильно ранен этой кровью".

Мрачный привкус заполняет горло. Как будто что-то сжимает мой желудок, когда я вспоминаю перевертыша, пузырек, кровь.

Кровь фейри, которая вовсе не является кровью фейри.

Так вот почему Лоркан спрашивал, откуда она у меня? Интересовался, почему она у меня?

Для Иваррона это не стало неожиданностью. Сколько я его знаю, он много лет вел дела нелегально, обманывал людей из всех деревень и городов Эмбервелла. Кража крови из предполагаемого магического дерева и выдача ее за кровь фейри — одно из многих дел, которые он мог совершить в прошлом.

Но… если учесть, что пузырек оказался у меня, почему Лоркан не сказал мне об этом?

"Теперь ты можешь отпустить меня?" Алекс переводит взгляд на мою сжатую в кулак руку. Я киваю в оцепенении и отпускаю его, наблюдая, как он спотыкается и вместе с Джароном уносится вглубь леса.

"Не буду врать, я действительно думал, что ты собираешься убить…"

Я поворачиваюсь лицом к Райдану: "Что еще ты знаешь об этом дереве?"

Он делает быстрый шаг назад и поднимает ладони: "Амброз, — медленно произносит он, глаза его слегка расширяются: "У тебя снова убийственный взгляд".

Наклонив голову в сторону, я пристально смотрю на него.

"Но скажу, что я мало что знаю, кроме того, что я сказал тогда". Он тяжело вздохнул: "Может быть, когда-нибудь ты увидишь проповедника, который будет стоять перед ней и спрашивать, не благословляешь ли ты ее снова. Меня однажды спросили, и я, конечно, ответил "да"…"

Я перестаю слушать Райдана и настраиваюсь на звуки трещащих деревьев, воздух сгущается, как от жары. Я поворачиваюсь в ту сторону, куда скрылись все венаторы, и в эту секунду внезапной тишины раздаются крики, а затем вопли и вопль, который точно не мог исходить от человека.

Мой желудок падает вниз.

Широкий взгляд Райдана встречается с моим, я смотрю на него, а затем… Я бросаюсь в спринт. Я продираюсь сквозь кусты, шлепая по листьям, пока не выхожу на поляну и не вижу на полу несколько растерзанных венаторов с травой, окрашенной почти в черный цвет под ночным небом.

Я обвожу взглядом окрестности, опасаясь появления поблизости дракона, хотя и не хочу представлять, что он мог сделать это за столь короткое время.

Шаги Райдана затихают рядом со мной, и он ругается. Его меч свистит, когда он вытаскивает его дальше: "Как ты думаешь, сколько их осталось в живых?"

Я заикаюсь, когда кто-то с другой стороны, задыхаясь, произносит мольбу. Я дергаю головой и смотрю на одного из лидеров — Задкиэля, протягивающего окровавленную руку к нам с Райданом. Я бросаюсь к нему и опускаюсь на колени, оценивая, откуда у него раны.

"Это вернется", — хрипит он, и меня охватывает ужас, когда я обращаю внимание на его колено, согнутое в другую сторону. Я смотрю на синеву его глаз, которая тускнеет, когда он повторяет свои слова снова и снова.

Я пытаюсь прикрыть его грудь, изрезанную когтями и залитую кровью, когда Райдан тянется ко мне.

"Он еще жив, — говорит он, хватая кого-то под руку и поднимая на ноги.

Это Алекс.

Я ищу среди остальных Джарона, но не вижу его. Посмотрев на Райдана, я говорю: " Отнеси его назад и сообщи остальным о том, что произошло."

"А ты?"

"Я скоро буду".

Он не выглядит убежденным. Даже я не уверена, но если есть шанс, что дракон вернется, я хочу ему помочь.

"Иди!" торопливо восклицаю я, и он гримасничает, качает головой, поворачивается вместе с Алексом и, пошатываясь, уходит из поля зрения.

"Ты должен был уйти". Через некоторое время Задкиэль кашляет, и что бы я ни делала, кровь не останавливается.

"Я не хотела", — шепчу я, когда он хватает меня за руку. Его глаза холодные и красные.

"Это был не… — он сглатывает, — это был не дракон, который напал на нас".

Ужас закручивается в моих венах, как вихрь, прежде чем рука Задкиэля исчезает из моей руки, оставляя кровавый след, и я вздыхаю: "Что…"

Ветер проносится мимо меня, теплый и резкий, пока я не понимаю, что это не ветер: позади меня раздается вибрирующее рычание.

Дыхание срывается с губ, и я медленно поднимаюсь и поворачиваюсь на пятках, чтобы встретиться взглядом с черными глазами, кожей, как у змеи, но головой, телом и крыльями дракона.

Пасть раздвигается, обнажая острые зубы и прозрачную вязкую жидкость, вытекающую из клыков.

Яд, как у рюмена.

Похоже на дракона — так сказал однажды Адриэль. Я ему верю.

Существо опускает голову, ноздри раздуваются, улавливая мой запах. Я замираю, вспомнив, что Адриэль тоже говорил, что они не видят, но в этот момент оно останавливается, и черные глаза устремляются на меня.

Может ли оно… видеть меня?

Оно наклоняет голову, и вскоре мое сознание затуманивается. В памяти снова всплывает воспоминание о том, как я был в своем коттедже в день смерти отца. Те же глаза смотрели на меня, как будто чувствовали меня. Мне захотелось прикоснуться к нему, но мой брат пустил стрелу ему в грудь, и с тех пор я живу со шрамом, ненавидя все формы драконов…

Теперь моя грудь горит, и впервые с того дня во мне вспыхивает тот же сильный страх.

Это никогда не был дракон.

Это всегда была новая порода.

Взгляд существа не отрывается от меня, и этот страх, сменившийся потребностью протянуть к нему руку, как раньше, одолевает меня. Я протягиваю руку к центру его морды, но как раз в тот момент, когда я собираюсь коснуться его, краем глаза замечаю фигуру, спотыкающуюся на месте.

Джарон.

Его лицо исцарапано и неузнаваемо, он натягивает лук, направляя стрелу в сторону существа.

Нет, нет, нет, так будет только хуже.

"Стой, не надо!" кричу я, но уже слишком поздно: он спускает стрелу, и она рвется в воздух.

Тварь вскрикивает, расправляет крылья, и я с отчаянием выхватываю кинжал и поднимаю его, когда крыло сталкивается с моим телом, и вес отбрасывает меня назад, к дереву.

Я падаю на землю, и в ушах у меня шумит; окружающее меня пространство сотрясается, и я не сразу понимаю, что жгучая боль рассеивается по моему животу. Я поднимаю голову, чтобы увидеть, как тварь сносит Джарона и забывает, что я здесь.

Крики и хруст ломающихся костей отдаются эхом, но пройдет совсем немного времени, и оно бросится на меня, а я не могу умереть здесь. Я не могу позволить тому же существу, которое убило моего отца, убить меня.

Я обшариваю лес в поисках знака, в поисках пути к отступлению, но тут я кое-что вспоминаю.

Они не видят.

Перекатившись на спину и проглотив крик, я устремляю взгляд на ветку, торчащую из нижней части моего живота.

Дорогой Солярис, помоги мне.

Набравшись храбрости, я вырываю ветвь с живота и, прикрыв рот рукой, издаю гортанный крик. Агония, чистая агония пронзает мою рану, когда я сжимаю ее, и кровь капает на мои пальцы. Сделав несколько быстрых вдохов, я зажмуриваю глаза и клонюсь на бок, но от боли почти теряю сознание.

Другой рукой я копаюсь в грязи, пока не добираюсь до ила. Я намазываю грязь на руки, лицо и волосы, а затем скулю, когда отпускаю рану, чтобы закрыть и ее.

Раздается низкое рычание, и я превращаюсь в камень, когда хвост существа пробирается среди листьев, ища и принюхиваясь.

Оно приближается ко мне, и я начинаю молиться, глядя, как его голова оглядывает мое тело.

Проходят секунды, одна.

Две.

Три.

Я думаю, что для меня все кончено, пока по всей поляне не раздается грохочущий рев. Я чувствую его каждым сантиметром своего тела, мощный и злобный, но он исходит не от существа.

Это дракон.

Голова существа, как и моя, взлетает вверх, и на противоположном конце поляны на четвереньках стоит дракон. Огромный, с серебристой чешуей, украшающей бока его тела, а остальная часть блестит ониксом.

Он набрасывается на существо, и они сцепляются, выпустив когти, и пронзительные крики существа вырываются из его глотки, когда оно набрасывается на него.

Я пытаюсь встать.

Ничего.

Ноги подкашиваются, голова кружится, и я падаю на спину, глядя на малейший кусочек неба. Свет надо мной оранжевый, а тени солнца вспыхивают в воздухе, как огонь. Мне удается улыбнуться и сказать себе: "Арденти".

И тут же улыбка исчезает, и я опускаю руку в сторону, так как дыхание с каждым вдохом становится все более тяжелым.

Может быть, я умираю? Может быть, так оно и есть… Оцепенение, которое овладевает тобой.

Я не хочу умирать здесь, не так.

Я начинаю думать о своих братьях — об Идрисе, о том, что он никогда не простит себе, если со мной что-то случится. Иллиас, как он растерялся бы, когда я всегда защищал его, Икер, который обращался ко мне по любому поводу, потому что мог мне доверять.

Я готова на все, чтобы снова быть с ними, защищать их, даже путешествовать через Океан Бурь, если придется.

Слеза скатилась по моему лицу и попала в ухо. Я больше не слышу борьбы между драконом и существом. Я то исчезаю, то теряю сознание, но когда мучительный стон почти прорывается сквозь губы, я чувствую, как руки проникают под мою спину и ноги, прижимая меня к чьей-то груди.

Моя рука обхватывает шею, а другая безжизненно повисает: "Это был не дракон", — первое, что я пробормотала, не в силах видеть, когда все вокруг расфокусировалось, как во сне.

"Я знаю". Это мужской голос, глубокий и далекий. Я узнаю его, но пытаюсь покачать головой, потому что это не то, что я имела в виду.

Моего отца убил не дракон. Это были те существа, — повторяю я мысленно, как напев, и хочу озвучить это, но глаза, умоляя закрыть их, наконец-то закрываются, и темнота поглощает меня прежде, чем я успеваю понять, в чьих руках нахожусь.