Город Пламени

Глава 6

Лоркан ведет меня через казармы, проходя мимо каждого этажа и малиновых коридоров, освещенных бра со свечами. Из разных комнат доносятся слабые звуки, и я беспомощно оглядываюсь по сторонам — примерно так же, как я делала, когда открывались ворота замка Аурум и ярко-оранжевые флаги приветствовали меня. Венаторы патрулировали дорожку из белого камня, а вдоль нее росли те же золотые деревья, которые я видела в главной части города.

Лоркан рассказал мне о четырех садах, тренировочных площадках и более чем пятистах комнатах, в которых живут слуги и венаторы. Я бы уделила этому больше внимания, если бы не вид танского замка, мозаичных башен, уходящих в небо, и бронзовых ворот замка, украшенных тем же огненным гребнем, обвивающим дракона. Я чуть не падаю назад от того, как сильно я выгибаю шею, чтобы увидеть это, когда мы исчезаем на другой стороне территории замка.

"Здесь ты остановишься". Лоркан останавливается перед грубо сколоченной дверью: "Тренировочные доспехи тебе предоставят слуги, а если возникнут проблемы… ты придешь ко мне".

Я смотрю на дверь, потом на него и его светящиеся лесные глаза, суровые, но не холодные. Когда он наклоняет голову, ожидая, что я скажу что-то… что угодно, я прочищаю горло: "Спасибо", — бормочу я, желая нахмуриться от того, насколько тупой я, должно быть, выглядела, глядя на него.

Его губы слегка кривятся: "Увидимся на тренировке первым делом утром…" Он делает паузу, понижая голос, когда говорит: "Мисс Эмброуз".

Я ничего не говорю, пока он поворачивается и идет по коридорам. Его телосложение и грация практически вытекают из него, как вторая натура. Нахмурившись от этой необычной мысли, я берусь за прохладную металлическую ручку двери и вхожу внутрь.

Лаванда наполняет длинную комнату, когда мой взгляд устремляется к шести односпальным кроватям. По три с каждой стороны, изголовья из дубовых панелей, как дома, и арка без двери, где, как я поняла, находится умывальная комната. Я поджимаю губы, видя, что здесь никого нет.

Странно, я ожидала, что буду не одна.

Последние лучи солнца растекаются по деревянному полу, когда я делаю шаг вперед, отстегиваю ножны и бросаю их на первую кровать. Моя резьба выпадает из них, вместе со склянкой с кровью фейри.

Солярис, я забыла оставить это.

Я бросаюсь к ней, пытаясь положить ее обратно в карман, когда мягкие шаги приближаются из левого угла, пока не замирают позади меня.

Поскольку я изначально была одна, срабатывают инстинкты самозащиты. Как и в том случае, если бы на наш коттедж дома набежали такие существа, как гоблины, моя рука осторожно опускается к кинжалу в ножнах.

Не менее чем через секунду я кручусь, направляя его вперед и глядя на того, от кого мне придется защищаться. Однако выражение моего лица сглаживается до широко раскрытых глаз от смущения, когда я оказываюсь лицом к лицу с потрясающей женщиной.

"Солярис!" Она прижимает изящную, темно-бронзовую руку к груди: "Почему ты держишь клинок так, словно собираешься меня заколоть?"

"Прости", — пролепетала я, отпуская кинжал обратно на кровать: "Это просто привычка. Никогда не знаешь, когда что-то и кто-то может напасть". Каждое мое слово звучит более абсурдно, чем предыдущее.

Она смеется, на ее щеках появляются ямочки, а изгиб верхней губы становится резким и заметным: "Если это поможет, я не думаю, что в казарме раньше были нападающие или злоумышленники. Если и было, мы, стажеры, никогда не знали о…" Она прервала себя вздохом: "Ты будешь жить со мной? О, как замечательно, если так! С зимних месяцев я была совершенно одна, и это было так тоскливо".

Я быстро окидываю взглядом другие кровати и сундуки у края комнаты: "Других жильцов нет?"

"О, были". Она поджимает губы: "Но многие не захотели жить со мной". Ее торжественный взгляд скользит позади меня к ножнам, разложенным на кровати, и прежде чем я успеваю спросить ее о причине сказанного, ее руки тянутся к моей резьбе: "Что это?" Она рассматривает ее, когда мои глаза становятся круглыми, не ожидая, что она будет перекатывать ее между ладонями, как какую-то игрушку: "Это великолепно! Это ты сделала?"

Отдай, отдай, отдай.

"Нет…" Я хватаю ее, когда она выскальзывает из пальцев, и прижимаю к груди, слишком сильно защищая. Я не хотела этого делать, но это единственная форма удачи, которая была у меня на протяжении многих лет. Я никогда не расстаюсь с ней.

Она наклоняет голову набок, и обсидиановые локоны струятся до тонкой талии — тоньше, чем моя извилистая фигура, — обрамляя ее нежное лицо и высокие скулы: "Что означает буква R?"

"Я не уверена". Я вздохнула, проведя большим пальцем по гравировке, прежде чем убрать ее: "Чье-то имя, я полагаю".

"Кстати, меня зовут Фрея", — меняет она тему, и я замечаю, что в ее темно-карих глазах есть зеленое кольцо вокруг радужки. На вид она примерно моего возраста, хотя и ниже меня на фут: "Не обращайте внимания на беспорядок. Я вязала в свободное время. Тебе нравится?" Она жестом показывает на другую сторону комнаты, где одно из постельных одеял сияет фиолетовым кружевом, а поверх него лежит куча шерсти; что это такое, я не могу разобрать. Как я не заметила все это, когда вошла, не понимаю.

"Я-" Меня прерывают прежде, чем я успеваю сделать комплимент.

"Это не лучшая моя работа — подожди, как грубо с моей стороны". Она легонько постукивает себя по лбу: "Я не спрашивала, как тебя зовут или откуда ты, хотя, судя по одежде, ты, должно быть, с окраины!"

Я хмурюсь, глядя на свою черную тунику — разрыв на углу и остатки клубничного пирога посередине. В отличие от ее фиолетового платья с плечами и лифом, украшенным сиреневыми цветами, моя одежда не привлекает ни малейшего внимания. Пытаясь скрыть грязь на одежде бордовым плащом, я говорю: "Наралия, хотя предпочтительнее Нара. Я родом с юга".

Она медленно кивает: " Ты много видела в городе?".

"Нет, я только что приехала". Я подавляю зевок.

"Ну, так не пойдет". Она прикладывает палец к своему острому подбородку и хмыкает: "Я приглашаю тебя на экскурсию по городу".

"Тебе можно?"

"Ради Соляриса, мы не пленники, Нара!" Она ухмыляется, и я кривлю лицо, очарованная ее кипучей перспективой: "Хотя из-за этого у меня могут быть неприятности с…" Ее слова прозвучали как бормотание, и она не закончила их, пренебрежительно махнув рукой: " Пошли. Мы вернемся до комендантского часа". Взяв меня за перчатку и ничуть не сомневаясь в этом, она вытаскивает меня из казармы, прежде чем я успеваю устроиться.

Прошло время, когда я снова вышла в оживленный город. Фрея кружилась и прыгала вокруг с вытянутыми в стороны руками, когда громко звучала уличная музыка. Я отворачивалась, когда она предлагала мне присоединиться к ней. У меня никогда раньше не было друзей, и я не считала Фрею таковой. Тем не менее, ее веселое настроение было довольно… заразительным. Совсем не похоже, что она готовилась к роли венатора.

Напротив, в отличие от моей неразговорчивости, она с удовольствием водила меня по городу, рассказывая о том, что он построен в четырех разных районах. Первый к западной стороне — Лавовая Роща, где каменные таунхаусы теснились друг к другу, а внешние города вели к докам, которые отделяли нашу землю от океана спокойствия и границ Аэриса. Затем в восточной части улицы разделяются на три. Одна называлась районом Хризос, известным своими поставщиками одежды, ювелирами с золотом, сияющим сквозь витражи, заманивающим жадных людей, и тем, что Фрея считала домом снобистских богачей.

Она не ошиблась насчет моей странной одежды, судя по тому, как многие останавливались, чтобы поглазеть на то, что на мне надето. Я не пыталась возражать, так как быстро поняла, что я больше не в своей деревне, и не хотела наживать врагов в свой первый вечер в городе.

В итоге мы гуляли до тех пор, пока не наступила ночь, и на улицах не появились масляные фонарные столбы. При этом Фрея говорила обо всем на высокой скорости, которую я никогда не считала по-человечески возможной. Я старалась уловить все, что она говорила, когда мы вошли во второй район: Салус, полный библиотек, институтов, аптек и галерей из кирпича. Напротив него, разделенные подкрашенной оранжевой рекой, стояли кузнецы и торговцы едой, зазывавшие своими ценами на специи и призывавшие мирных жителей покупать разливное варево под названием "Изрыгатель пламени". Нездоровое количество корицы насыпают в эль перед тем, как поджечь. Предполагаемый ингредиент — кровь гоблинов — заставляет человека изрыгать огонь, и, исходя из этого, я поняла, что должна это попробовать.

Поэтому сейчас мы стоим перед ларьком, где нам его подают. Фрея не любит это блюдо, потому что беспокоится о том, насколько оно опасно.

Я смотрю на светящийся цвет шартреза и пламя, танцующее над напитком, закрываю глаза и вдыхаю его полной грудью. Тепло покрывает мои внутренности, глубоко согревая меня. Когда я открываю глаза, Фрея смотрит на меня, ожидая огня, но ничего не происходит.

"Я думаю, это очень вкусно", — говорю я ей, облизывая губы, когда поворачиваюсь и протягиваю свою деревянную кружку продавцу: "Еще, пожалуйста".

Мужчина смотрит на меня, изогнув тонкую бровь, и смеется ужасным звуком: "Я почти уверен, что ты даже не можешь позволить себе еще одну". Его глаза осматривают мою одежду: "Не говоря уже о том, чтобы снять два таких".

Похоже, сегодня вечером я все-таки наживу себе врагов: "Ну, я гарантирую, что любой, кто не может их снять, испытывает отвращение, глядя на твое лицо, ты, при…"

"Спасибо за напиток, сэр!" Фрея улыбается, обхватывает мою руку и отводит меня от сияющего взгляда мужчины. Кружка с грохотом падает на пол, а я смотрю на него, возмущенно подняв подбородок.

Мой взгляд на мужчину рассеивается, когда Фрея выводит меня на главную площадь, где стоит дуб, а вокруг нас расположены закусочные и таверны. В это время в городе меньше людей, и я благодарна, что ночь уже не такая влажная, как раньше, потому что ветерок значительно охлаждает меня.

Я прогуливаюсь дальше возле дуба, но останавливаюсь, когда дохожу до последнего района, в который еще не заходила. Дороги тихие и темные по сравнению с другими районами, как будто они поглотили любую форму жизни. Оборванные портьеры свисают с мрачных каменных стен разного размера, а здания по спирали спускаются к центру. Грязь пачкает землю, заставляя меня сомневаться, не галлюцинации ли это, пока я шагаю к ним, а Фрея тащит меня назад и начинает идти в противоположном направлении: "Давай не пойдем туда".

"Почему?"

"Район Драггардов какой-то… грубый. Люди работают на существ, продают их, бордели и…" Она вздрогнула: "Ведьмы."

Значит, именно здесь Иваррон продает существ, которых я для него ловлю. Интересно, как отреагирует Фрея, если я скажу ей, что я траппер: "Ведьмы?"

Она кивает, когда я спотыкаюсь о ее руку, пытаясь поспевать за ее маленькими быстрыми шагами: "Они ничего не делают, но если ты когда-нибудь будешь бродить по Драггарду, то сможешь увидеть причудливые изображения глазных яблок и мертвых змей".

Я заинтересованно поднимаю брови. За годы, проведенные в доме Иваррона, мне не был чужд этот вид. В то время как Иллиас бледнел от экспонатов кувшина Иваррона, я считал их нормальными, учитывая, на кого я работаю.

" Ты также увидишь множество людей, которые уже делают ставки на бои на арене между различными существами. Так что не стоит слишком тревожиться, когда на улице происходит случайная драка".

Я смотрю на относительно спокойное состояние Фрейи, когда она отпускает меня. Лоркан говорил о боях на арене в тот день, когда предложил мне присоединиться к венаторам, но я мало что об этом знала.

"Пусть Солярис и Крелло благословят тебя, дитя". Мимо нас проходят мать с ребенком, оба с умиротворенными улыбками.

"Солярис". Фрея склоняет перед ними голову.

Невольно я подражаю ей, прежде чем вернуться к текущему вопросу: "Где и когда происходят эти драки?"

"За пределами территории замка". Она смотрит в сторону мраморных ворот: "Дважды в две недели они проводят эти бои на Аурум Арене, и сотни людей приходят посмотреть и сделать ставки на то, какое существо может победить. Там же мы будем проходить испытание, чтобы стать настоящим венатором".

Глубокий вдох при упоминании о том, что нам предстоит пройти испытание, заставил мои внутренности перевернуться. Все уже начали обучение несколько месяцев назад. Хотя Фрея не задавалась вопросом, почему я присоединилась именно сейчас, я все же задаюсь вопросом, смогу ли я пройти испытание вместе с другими. Как бы сильно я ни верила в себя, я должна быть реалисткой.

Мы продолжаем идти, пока Фрея забывает о теме испытания и рассказывает о своей любви к новым увлечениям. Но я быстро останавливаюсь, когда мое внимание привлекает что-то, вывешенное на стене деревенской таверны. Прищурив глаза, я подхожу к нему.

Это размытый плакат о розыске, и на нем нет ничего, кроме наброска человека, затененного до темноты, из-за чего трудно понять, как он может выглядеть на самом деле. Верхнюю половину его лица закрывает маска, а внизу скорописью написано имя "Золотой вор", сопровождаемое предупреждением о том, что это перевертыш дракона.

Мое внезапное осознание слова "перевертыш драконов" наводит меня на мысль о том, кто именно это.

"О, эти плакаты можно увидеть повсюду в городе". Фрея пристраивается рядом со мной: "Становится довольно утомительно слушать, как все говорят о том, что он…"

"Почему они называют его Золотым вором?" спрашиваю я, не отрывая взгляда от плаката.

"Известно, что он ходит и крадет все ценное, оставляя золотые монеты — его фирменный знак".

Мой тон прозвучал не более чем не впечатляюще: "Не похоже на большую угрозу". Кроме того, что он дракон-перевертыш. Тем не менее, я должна была быть уверена в себе ради своих братьев.

"Никто не знает истинной причины, почему он это делает, но некоторые считают, что он делает это, чтобы разозлить продавцов, чтобы они могли использовать эти золотые монеты для пополнения запасов, чтобы потом снова все украсть". Фрея хмурится, глядя на меня: "Я не могу сказать, делает ли это его гением или нет".

Больше похоже на безмозглого дракона: "Как венаторы до сих пор не поймали его?"

"Ну… потому что ходят слухи", — говорит она, нервно покусывая нижнюю губу: "Кто-то создает существ, которые убивают смертных, и под этим кем-то я подразумеваю Золотого Вора".

Я сморщила лоб, вспоминая слухи мисс Килигры: "Мне сказали, что лидеры Аэриса могут быть теми, кто делает это?"

"Все так думают, потому что лидеры Аэриса и Аэрианы в целом известны своей безрассудностью, но поверь тому, кто подслушивал, когда венаторы высшего класса проводили собрания". Ее лицо становится серьезным, она готовится к подробному рассказу: "Золотой Вор — могущественный перевертыш… а перевертыши ненавидят венаторов. Скорее всего, это мятеж с его стороны, и, насколько я поняла, у него нет никаких слабостей, которые могли бы облегчить его поимку".

Моя уверенность ослабевает: "Но у каждого есть слабость".

Она пожимает плечами: "Так считают многие, только перевертышей поймать гораздо сложнее, чем полноценного дракона. Стальной порошок, похоже, не действует на Золотого вора, как и обычные ловушки…" Ее слова обрываются в задумчивом молчании.

Я оглядываюсь на плакат — на слово "розыск", выгравированное сверху, — и думаю, не перегибаю ли я палку, думая о предложении Иваррона. Возможно, часть меня жаждала идеи ловушки, поскольку это все, что я когда-либо знала.

"Нам пора возвращаться". Фрея выдохнула: "Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были неприятности из-за опоздания на завтрашний первый день тренировок".

Глядя на нее и невинную улыбку на ее губах, я киваю.

Завтра… завтра начнется то, о чем я мечтала долгие годы.