Город Пламени

Глава 8

"Мне кажется, нам стоит посидеть с ним", — предлагает Фрея, бросая взгляд на Линка, который сидит на одном из столов вместе со своим ужином. После того как я помогла ему на прошлой неделе, Фрея упомянула, что он тихий человек и никогда не разговаривал со многими.

"Не думаю, что ему нужна компания", — отвечаю я, не отрываясь от тарелки с олениной. Каждый день до сих пор он выглядит так, будто ему нравится быть одному во время еды.

Я не виню его, я бы тоже хотела.

"Как он может не хотеть!" Покачав головой, Фрея обхватывает мою руку: "Пойдем." Она тащит меня через столовую, и даже если я буду возражать, не думаю, что она позволит мне это сделать, потому что мы уже у его стола.

Линк не смотрит на нас, заставляя Фрею прочистить горло: "Привет." Она улыбается. Глаза Линка наконец-то переходят на нее, но он молчит, пока она говорит: "Не возражаешь, если мы сядем здесь?".

Все еще ничего.

Я поднимаю бровь в сторону Фреи, намекая на то, что нам не стоило его беспокоить. Она игнорирует меня, ставит свою тарелку на место и подталкивает меня к скамейке: "Линк, верно? Я Фрея". Ее рука протягивается ему навстречу, но он не отвечает. Я думаю, есть ли шанс, что я смогу убежать от этого. Она снова прочищает горло и указывает на меня: "Это Нара…"

"Я знаю, кто она", — бормочет он, опуская голову. Золотисто-коричневые волны стекают по его светло-коричневому лбу.

"О! Это потому, что она спасла тебя?" Ее улыбка возвращается: "Или потому что она Амброуз?".

Я сглаживаю гримасу, появившуюся на моем лице, и сосредотачиваюсь на еде. Несмотря на известный статус моего отца, Фрея рассказывала мне, что встречалась с моим отцом, когда была молода, и я постаралась услышать все эти истории. Вот только она мало что помнит об этом, кроме колких замечаний моего отца в адрес генерала Эриона, которые, по ее словам, напомнили ей обо мне.

"Итак, я по-новому увлеклась живописью. Нара сказала мне, что она обожает мой портрет с цветами!"

У меня не хватило духу сказать ей, что цветы больше похожи на кучу изуродованных животных.

"А в свободное время ты чем-нибудь занимаешься? Нара занимается резьбой! Я спросила ее, может ли она вырезать сирень на моем комоде, ведь это мои…"

"Ты бы действительно сломала руку Адриэлю?" Линк прерывает, и я поднимаю голову, когда он смотрит на меня, его палец лениво скользит по ободку кружки-танкарда. Как будто все, о чем говорила Фрея в последнюю минуту, прошло мимо его сознания.

"Конечно", — говорю я, вспоминая двух парней, которые загнали его в угол. Адриэль и Оран, как сказала Фрея, их звали: "Понимаешь, дома у меня был список врагов".

"Список врагов?" Линк повторяет, как будто ему трудно в это поверить.

Кивнув, я говорю: "Кто бы ни обидел моих братьев или меня…" Я делаю паузу на середине пути к поглощению пищи: "- Я записывала их имена где-нибудь и позже угрожала им".

"Что ты делала, если…" Фрея прерывается, и уголок моего рта вздрагивает вверх.

"Ну", — говорю я: "Однажды я сломала запястье человеку за то, что он украл у моего брата".

"Солярис!" Фрея задыхается, ее темно-бронзовая кожа сияет, когда она улыбается: "Ты дикая, Нара".

"И у тебя никогда не было неприятностей из-за этого?" Линк изогнул бровь.

"Да… в основном с моим старшим братом". Я опускаю взгляд, когда мой разум начинает думать о них. Неделя без них уже кажется слишком долгой. Я знаю, что мы будем писать друг другу письма, и у Иллиаса, скорее всего, будут самые длинные сводки того, что он сделал за день, но это все равно не то же самое.

Сделав небольшой вдох, я поднимаю взгляд на Линка. Его губы расплываются в мягкой улыбке, а на обеих сторонах щек образуются ямочки. Это улыбка, которая больше демонстрирует его глаза, чем что-либо другое.

Он начинает что-то говорить, когда кружка в его руке с грохотом падает на пол, прерывая его, и все оттенки его счастья исчезают, когда я вижу, как исхудалые руки прижимаются к столу.

"Похоже, новой девушке приглянулись осиротевшие свиньи", — говорит Адриэль, когда я смотрю на него и Орана, стоящего рядом с ним, оба с мерзкими ухмылками на губах: "О, подожди… разве ты тоже не сирота, учитывая, что случилось с твоим отцом?"

Значит, эти засранцы ничему не научились за прошлую неделю.

"Я слышал, твоя мать умерла от укуса рюмена", — смеясь, говорит Оран. Его длинные темные волосы ниспадают до плеч.

"Это неправда", — говорю я в тихом гневе, чувствуя, как тепло проникает сквозь ногти.

"Жаль, возможно, она не могла обременять себя заботой о таком ребенке, как ты…"

"Адриэль, я думаю, тебе лучше уйти, пока…"

"Что ты собираешься делать, Фрея, рассказать своему отцу, который даже не признает твоего существования?"

Плечи Фреи опускаются от слов Адриэля, а я смотрю на нож справа от себя. Я представляю, как выхватываю его и приставляю к его горлу.

"Не похоже, чтобы генерал не согласился с нами", — насмехается он: "Мы все видели, как он обошелся с ней на днях".

Моя рука занесена над ножом незаметно для них, и я смотрю на него, желая стереть самодовольное выражение с их лиц.

"Эй, как это произошло?" Голос Адриэля не звучит так, будто он обеспокоен. Он снова звучит издевательски: "Это была ведьма? Ты проклята?"

Сжав челюсти, я крепче сжимаю клинок, готовая броситься вперед, но тут раздается свист и музыкальный голос: "Если это не овсяная голова и не сухой тост, повтори это еще раз".

Мой взгляд переводится туда, где мужчина, ухмыляясь, обхватывает руками плечи Орана и Адриэль. Его темные волосы подстрижены и уложены, как свежие волны, а его глаза скользят ко мне, теплые карие и манящие, как и гладкий оттенок его кожи и кожи Фреи. Только она чуть более бронзовая.

"Чего ты хочешь, Райдан?" Адриэль пытается оттолкнуться, но Райдан держит крепкую хватку.

"Я здесь, чтобы не дать вам обоим быть загрызенными до смерти этой прекрасной леди. Привет." Он смотрит на меня, говоря это знойным тоном. Я откидываю голову назад, недоумевая, когда он возвращает свой взгляд к Адриэлю: "Пусть люди наслаждаются своим ужином, если только вы не изголодались по оленине, тогда я предлагаю вам присоединиться к моему столу. Я считаюсь отличной компанией не только в одном смысле".

"Ты отвратителен." Адриэлю удается отстраниться.

Райдан усмехается, скрещивая руки на темных тренировочных доспехах: "Ты удивишься, если узнаешь, как много людей говорят о тебе здесь".

Адриэль горько хмурится, но Райдан не отступает от него: "Пошли", — ворчит Адриэль, ударяясь плечом о грудь Орана и оглядываясь на меня.

Мне нужно начать составлять новый список врагов.

Райдан поворачивается к нам. Его взгляд опускается на нож, заставляя меня отвести руку назад. Он видел, что я хочу его использовать.

Мы не обменялись ни одним словом, когда он подмигнул мне на прощание и пошел прочь от нас, оставив меня с постоянным хмурым взглядом: "Что только что…"

" Райдан Алдерис", — вздохнула Фрея, наблюдая, как он подходит к другому столу и прислоняется к нему с той же юношеской улыбкой: "Многие думают, что он присоединился к ним ради забавы, поскольку он ничего не воспринимает всерьез и любит раздражать всех, особенно Лоркана".

"Как реагирует Лоркан?" Вопрос, который не нужно было задавать, но я не могла удержаться.

"Он имеет тенденцию уходить, как только Райдан называет его Лорси". Когда она это говорит, мы словно желаем ему войти в столовую, когда Лоркан появляется у входа. Рука на поясе и расчетливые глаза смотрят на всех, прежде чем Райдан бросается вперед, чтобы дотянуться до него.

Что бы ни сказал Райдан, челюсть Лоркана напрягается, я бы даже предположила, что он хочет использовать свой меч против Райдана, но вскоре его взгляд ловит мой. Кажется, он не стесняется этого, напоминая мне о первом дне, когда я увидела его после убийства того рюмена. Его губы остаются в твердой линии, когда он продолжает игнорировать Райдана, и что-то странное мелькает в моем нутре, но я отталкиваю это, разрывая зрительный контакт.

"— С королевой, которая приедет через несколько дней, и все такое".

Я прихожу в себя, когда слышу, что Фрея снова разговаривает с Линком.

"Королева?" Мои брови сходятся, когда я смотрю на нее.

Она прижимает руку ко рту: "Солярис! Я забыла тебе сказать! Королева приходит в определенные дни и наблюдает за нами во время тренировок. Чаще всего она встречается с моим отцом, но это всегда так пугающе".

Я не знаю точно, почему я думала, что не встречусь с королевой так скоро, но внутри меня образовалось скопление предвкушения: "Она милая?"

"Скорее, пугающе красива". Линк вздыхает, играя со своей едой. Похоже, что встреча с Адриэлем и Ораном вернула его в ту раковину, в которой он прятался. Я до сих пор не забыла упоминание о том, что он сирота. Но в отличие от меня и моих братьев, у Линка, по-моему, вообще никого нет.

"Это правда", — резко выдохнула Фрея, поставив локти на стол и обхватив щеки: "Но я просто склонна нервничать в любом случае".

Поджав губы и глядя вдаль, я спрашиваю себя, скажет ли королева что-нибудь о моем отце. Он никогда не говорил о ней плохо, когда навещал нас, но, опять же, он почти ничего нам не рассказывал.

Позже тем же вечером, когда Фрея решила, что хочет попробовать себя в резьбе, как я, я дала ей свои инструменты и оставила ее работать над боковинами дуба в нашей комнате, пока я вырезала заготовку из ее старого платья. Прежде чем надеть плащ и выйти в сад возле конюшни, я проколола в нем дырки своим охотничьим ножом, а затем вышла в сад, где был пруд, окруженный кустами и цветами голубого ириса.

Не то чтобы я изначально планировала покидать свою комнату, но скука подкралась к моему позвоночнику, и я подумала, почему бы не выйти, чтобы поймать лягушек.

Я не собиралась оставлять их себе: Солярис запрещает, как Фрейя отреагирует на то, что я верну лягушку, но… Мне давно хотелось почувствовать что-то знакомое.

Когда свет свечей из казармы отбрасывает тень на траву и радужно расцветают ночные звезды, я наклоняюсь к краям пруда, собирая камни и камешки. Лягушки предпочитают укрытия, поэтому я строю для них небольшую пещеру.

Я кладу на одну сторону разрезанное платье, которое я завязала узлом на конце в виде сети. Пошарив голыми пальцами, я набираю немного грязи, пока не нахожу червяка, и тоже кладу его внутрь пещеры.

Вытирая руки о корсет, я сползаю на траву и подтягиваю колени к подбородку, жду и жду… и жду.

Пока внутри построенной мной пещеры не раздается топот мокрых ног и изнутри не раздается пение лягушки.

Схватив свою сеть, я снимаю несколько камней и смотрю на лягушку размером не больше моего кулака. Я зачерпываю ее, следя за тем, чтобы ее вес не провалился в маленькие отверстия, которые я проделал, поднимаю сачок на уровень глаз и улыбаюсь своему успеху. Все знают, что поймать любое животное достаточно сложно. И все же, похоже, они тяготеют ко мне, к моему ужасу, когда дело касается и других существ.

"Каждый раз, когда я сталкиваюсь с тобой, всегда есть что-то новое".

О, черт.

Повернувшись и чуть не споткнувшись о свой плащ, я столкнулась с любопытным взглядом Лоркана.

"Ты всегда появляешься везде, где я нахожусь?" Я поднимаю бровь, понимая, что начинаю защищаться.

"Я на страже, и так получилось, что я увидел, как ты самостоятельно исследуешь территорию". Руки он держит за спиной, склонив голову набок: "Я бы решил проверить, если бы ты не сошла с ума".

Я хмурюсь, но он не дает мне времени на ответную колкость: "Что там?" Он указывает на мою руку и сетку из лавандового шелка.

"Лягушка".

Он не ожидал такого ответа. Он хихикает, напоминая мне о том, как Фрея сказала, что никогда не видела его улыбки: "Ты их тоже ненавидишь?"

"Нет". Я хмурюсь: "Я… я собиралась оставить все как есть". Чувствуя необходимость освободить лягушку, я опускаюсь на землю, встряхиваю сеть, когда она выпрыгивает. Глянцевая кожа, похожая на цвета леса, видна даже в ночи, когда я смотрю, как она исчезает, и вода рябит в застойном пруду, прежде чем я встаю лицом к Лоркану.

Между его бровями образуется складка, когда он смотрит на пруд, а затем на меня: "Могу я спросить, почему ты поймал ее в ловушку…" Он кивает на сеть: "Это?"

Я смотрю на нее в своих руках: "Раньше я была траппером". Или до сих пор им являюсь…

"И тебе этого не хватает", — заявляет он, в его голосе теперь звучит то же любопытство.

"Я занималась этим с тринадцати лет. Я не ты, привыкший к этому с юных лет".

Его глаза опускаются на сапоги-сабатоны, и он издает тихий неверящий смешок: "Ты будешь удивлена тем, к чему я привык раньше".

Я слегка наклоняю голову. До прибытия в город я мало о чем спрашивал, но теперь я хочу знать обо всем, обо всех: "И что же это такое, могу я спросить?"

"Ну, если ты хочешь знать, мисс Эмброуз, я был бездомным после смерти моего отца. Моя мать умерла, родив меня, и к тому времени, как я приехал в город, генерал нашел меня на улице, босого и голодного."

Я пытаюсь скрыть шок на своем лице. Я не ожидала, что он так откроется… И все сразу: "Мне… мне так жаль", — мои слова спотыкаются друг о друга.

"Это было очень давно". Он отмахивается от меня, но я чувствую ядро гнева на секунду, прежде чем оно исчезает: "Тебе лучше пойти внутрь. Я бы не хотел, чтобы произошло нападение, и чтобы это была моя вина, потому что я… отвлекся", — размышляет он, и я оглядываюсь на то, как он повторил слово, которое я сказала в первый день обучения.

Подняв подбородок, я игнорирую его просьбу зайти внутрь и вместо этого говорю: "Фрея сказала мне, что в казармах никогда раньше не было посторонних".

"Фрея… не была здесь два года. До этого не было нападений в течение многих лет, но в последнее время перевертыши стали более непредсказуемыми".

Я чуть не вздрогнула от слова "непредсказуемые": "Даже со стальным порошком?"

Его голова движется надо мной: "Все стены содержат его, но это не значит, что они не могут проникнуть в поля, где его меньше".

"А может, у них вырабатывается иммунитет", — тихо прошептала я. Если Золотой Вор не подвержен этому, кто скажет, что другие из его рода не подвержены? Кто скажет, что он уже не проникал за стены замка?

Лоркан молча смотрит на меня, заинтригованный моим ответом. После некоторого молчания он кивает: "Возможно, мисс Эмброуз". С этими словами он смотрит в сторону казарм и башен замка и поворачивается, чтобы уйти.

" Подожди", — торопливо окликаю я его. Он останавливается, русые волосы, осветленные луной, спускаются ниже горловины его доспехов. Когда он поворачивается ко мне, я говорю: "Я знаю о Золотом воре".

Он внимательно изучает меня, как будто поставил щит, сквозь который не может пробиться даже богиня солнца Солярис.

"Я видела плакат в городе", — добавляю я, пожевав нижнюю губу: "Его действительно так трудно поймать?"

"Предположительно", — говорит он, глядя на меня сквозь опущенные брови: "Он по-своему умен, но есть одна вещь, которую мы узнали".

"Что именно?"

Его губы подергиваются, и удовлетворение скатывается с него: "Он не может летать".

Это только заставляет меня задавать больше вопросов: "Почему?"

"Он делает то, что делает, достаточно долго, чтобы мы смогли его отследить, и он ни разу не летал, не то что другие перевертыши, с которыми мы сталкивались".

Я нахмурилась. Должна быть причина, по которой он не может летать. Драконы всегда умели летать самостоятельно. Это инстинкт, заложенный в них с рождения. Возможно, в какой-то момент он получил травму, от которой крылья не зажили. Но это только открывает больше вопросов для того, кто должен быть могущественным, владеть всеми тремя драконьими силами и иметь иммунитет к стали.

"Тогда почему все говорят, что у него нет слабых мест?" спрашиваю я: "Конечно, неспособность делать то, для чего он был рожден, может нам помочь".

"Только вот то, чего ему не хватает в полете, он компенсирует всей своей силой и ловкостью".

Резкий вздох вырывается из меня, я не собирался делать это так громко, но Золотой Вор уже испытывает мое терпение.

"Я однажды видел его". Взгляд Лоркана внезапно оказывается за много миль от меня: "Несколько лет назад в одном из районов. Я ударил его копьем, но его рефлексы оказались сильнее. Он схватил его в воздухе, разломил пополам и метнул, прежде чем оно пробило мой доспех, грудь и все с другой стороны".

Я не говорю ни слова. Я просто смотрю на него в шоке. Золотой Вор известен как опасный человек; да, все думают о нем именно так, но для чего ему воровать, если он, скорее всего, сам создает этих новых существ?

Это отвлекающий маневр? Если это не правители из разных земель, то какова цель Золотого вора?

"Мы поймаем его", — говорю я, наконец, с внезапной решимостью в голосе: "Я знаю, что поймаем". Осталось только разобраться с Иварроном.

"Я надеюсь на это, такая угроза, как он…" Он делает паузу, морщится и отводит взгляд, как будто все это испытание слишком разочаровывает: "Просто ты будь осторожна… перевертыши — не единственная опасность в Эмбервелле".

Он имеет в виду новую породу.

"Буду", — говорю я, хотя мои слова звучат не слишком убедительно.

"Хорошо." Он кивает, прежде чем склонить голову: "Тогда я оставлю тебя наслаждаться остатком ночи, мисс Эмброуз".

"Нара", — поправляю я: " Ты можешь называть меня Нара."

Он улыбается, белый и прекрасный блеск на фоне ночи: "Спокойной ночи, Нара".