Город Пламени

Глава 38

Слово "брат" цепляется за каждую частичку меня. Мои губы раздвигаются, но ничего не происходит. Только глубокий выдох, когда я смотрю между ними.

Они братья.

Как такое возможно?

"Ты не собираешься подойти и поприветствовать своего брата?" небрежно произносит Дарий, но Лоркан не отвечает. Он смотрит в пол и скрежещет челюстью: "В прошлый раз ты повалил меня на землю, а теперь едва можешь на меня смотреть".

Я все еще не могу сформулировать предложение или набраться смелости, чтобы задать ему вопрос, не сейчас, не так.

Дариус снова смеется, слабо, но не без дразнящей остроты: "Жаль, правда, помнишь, когда мы были детьми, ты умоляла меня рассказывать тебе истории…"

"Хватит", — голос Лоркана становится резким, как никогда раньше, он поворачивается и бросается к Дарию. Дрожь, пробежавшая по мне, не прекращается. Она замирает до боли, когда я вижу, как Лоркан указывает указательным пальцем на Дария в суровом обещании: "Мы с тобой никогда не будем братьями".

Если кто-то из венаторов и знал об этом, то хорошо скрывал; их лица теперь исказились от сурового взгляда воина. Золотистая кожа Дария бледнеет с каждой секундой, даже губы подрагивают в ответ. Но и это быстро проходит, когда он смотрит налево: из леса выходит генерал вместе с королевой, и на лицах у обоих довольное выражение.

Сарилин сразу же замечает меня, и все мои силы испаряются перед ней, когда я провожаю взглядом ее красно-рубиновое платье, похожее на ночную Ноктуру. Оно скользит по траве, как река крови, и переливается, словно она достала его из дерева Неомы.

"Наралия, дорогая, я очень рада, что ты не пострадала". Ее рука скользит по моему плечу, когда она обходит меня, и я вздрагиваю от злобной улыбки, играющей на ее губах: "Если бы не ты, мы бы так и не узнали, что простое дерево может ослабить и лишить дракона сил".

Я перевела взгляд с плеч Сарилин на Дария. В его глазах мелькает обида, и я качаю головой, направляясь к нему: "Я не…"

"Кто бы мог подумать, что младший ребенок Натаниэля окажется нам полезен". Злобный голос генерала останавливает меня. Даже когда я смотрю на него, отвращение на его лице соответствует его тону.

Сарилин усмехается. Та доброта, которую я увидела в ней вначале, давно исчезла после подземелий: "Эрион, Наралия всегда доказывала, что у нее есть все необходимое для того, чтобы стать венатором. Ее братья будут гордиться ею", — жестоко шепчет она, улыбаясь. Она знает, как добраться до меня. Она угрожала мне с моими братьями в подземельях, и она будет продолжать делать это столько, сколько ей заблагорассудится.

Ногти впиваются в мою ладонь, и она дрожит. Все мое тело. Это страх? Беспокойство? Я больше не могу этого скрывать.

Она удовлетворенно вздохнула и посмотрела на Дария: "Заковать его в кандалы".

"Нет, не надо!" Я протестую, не задумываясь, вытягивая руки, как будто это остановит каждого венатора.

"Нара." Лоркан идет вперед, в его тоне звучит предупреждение, пока Сарилин не поднимает ладонь вверх, и он останавливается.

"Нет необходимости." Ее взгляд устремлен на меня: "Ты возражаешь против этого Наралия? Я думала, мы уже выяснили, на чьей ты стороне".

Ты угрожала мне.

Ты заставила меня убить птенца.

Ты использовала меня.

"Они ничем не отличаются от нас", — шепчу я сквозь стиснутые зубы, и ее взгляд пронизывает меня насквозь. Она словно копает и крутит лезвие в поисках другого ответа.

"Что ж, — вздыхает она, когда свист ветерка отрывает ее от размышлений: "Если ты в это веришь, то, возможно, тебе стоит присоединиться к нему". Ее взгляд перемещается за мою спину, и венатор хватает меня за локти, заставляя их отстать. Я сопротивляюсь и замечаю, как Дарий загорается от ярости, пытаясь вырваться, в то время как захваты венаторов впиваются в мою кожу.

Он как будто пытается дотянуться до меня, даже в таком состоянии, слабея с каждой секундой.

"Нет", — говорит Лоркан, и моя голова поворачивается в его сторону, когда он устремляет на меня пристальный взгляд, надеясь, что я соглашусь: "Верно, мисс Эмброуз?"

Тишина наэлектризовывает воздух. Мой взгляд перескакивает с Лоркана на Дария, и наши глаза на мгновение встречаются, прежде чем он склоняет голову. Я нарушила его доверие, независимо от того, как я на самом деле отношусь к его роду.

Даже если я соглашусь, Сарилин знает мои истинные чувства. Я вижу это по ее глазам, по тому, как она говорит со мной. И она использует это как еще один способ поиздеваться надо мной. Жестоко и так, как, по моим представлениям, Аурум должен был вести себя со смертными.

Пока Лоркан ждет моего ответа, среди деревьев раздается треск ветки, Сарилин вскидывает голову на звук, а затем мимо проносится пятно из огненных очагов и меха с криками: "Убийцы, убийцы, убийцы!"

Тибит.

Я ухмыляюсь с облегчением, понимая, что он, должно быть, последовал за нами. Венаторы смотрят на него, бегая и перебирая ногами. Некоторые отстегивают мечи, и хватка венаторов на мне ослабевает настолько, что я могу воспользоваться этим преимуществом. Я откидываю голову назад, и он вскрикивает, когда хруст раздается в моих ушах. Я вырываюсь из его рук и, повернувшись на полпути, вижу, как он попятился назад.

Я поворачиваюсь, чтобы бежать за Дарием, но останавливаюсь, когда королева опускает руку на землю и ловит Тибита за шею. Он разворачивается, брыкается и брыкается, когда она поднимает его на уровень глаз: "Какая любопытная штучка", — размышляет она, и волна защиты проносится по моим жилам, заставляя двигаться вперед. Однако венатор, которого я ударила, снова хватает меня за руку: "Кто бы мог подумать, что о воре заботится тибитянка".

"Отпусти его", — прохрипел Дарий. В его голосе столько поражения. Он бы упал, если бы не венаторы, держащие его за руки.

Мои легкие сжимаются, словно кто-то давит на меня наковальней, ограничивая движения. Я виновата в этом. Это из-за меня они догадались, что кровь ослабляет драконов. Из-за меня поймали Дария.

Королева издает звук притворного сочувствия, надувая губы: "Но такое существо могло бы творить чудеса в Драггардах".

"Дарри был прав насчет тебя!" Тибит отмахивается от нее руками, но она только забавляется: "Ма-маниакальное чудовище!"

Я не смею скрыть гордую улыбку по этому поводу. Сарилин не замечает этого, закатывает глаза на Тибита и передает его генералу: "Бросьте его в клетку, ладно? Он мне уже надоел".

Задыхаясь, я инстинктивно тяну руку к Тибиту, но Сарилин загораживает мне обзор, проходя мимо: "Итак, — говорит она, крутя прядь моих волос между пальцами: "Что ты будешь делать, Наралия?"

Несколько минут я смотрю на сумерки в ее глазах и сужение бровей. Что-то в том, как она смотрит на меня, заставляет меня думать об игре в кости. Игра в обман, ложь, удачу…

"Я жду, — говорит она совершенно насмешливо.

Заставь ее думать, что ты уязвима, сыграй на своей удаче, солги ей, независимо от того, знает ли она правду".

Я опускаю подбородок и тяжело выдыхаю через нос: "Я в это не верю". Я поднимаю на нее взгляд: "Ваше величество." Все мои усилия уходят на то, чтобы сказать это без обиняков.

Она улыбается, но венатор все еще не отпускает меня. Повернувшись ко мне спиной, она идет к Дарию. Лоркан не сводит с меня взгляда, но укол вины пронзает мою кожу.

"Мне будет приятно получить от тебя ответы". Сарилин проводит ногтем по центру раны Дария, и он шипит от этого прикосновения.

Мои зубы грозят разлететься от того, как сильно я прикусываю, ненавидя то, что она имеет в виду.

Дариус качает головой в сторону, выдыхая смех, хотя он почти не приходит в сознание: "Почему ты так уверена, что у тебя что-то получится?"

Плечи Сарилин напряглись. Видно, что это ее разозлило, может быть, даже выбило из колеи. Она прочищает горло, проводит золотым ногтем по коже Дария и говорит двум венаторам: "Уведите его и сообщите городу прекрасную новость о том, что мы наконец-то… — она затянула слово, улыбнувшись, — поймали Золотого Вора".

Кивнув головой, венаторы начинают тащить его прочь. Второй венатор наконец отпускает меня, и Сарилин бросает на меня последний самодовольный взгляд, после чего следует за остальными к выходу из леса. Каменно-холодный взгляд, которым я хочу одарить ее, полностью растворяется, когда Дарий смотрит на меня через плечо. В груди у меня заныло от того, как он сжал челюсти. Он не злится, он разочарован.

Поверь мне, — хочу сказать я, — просто, пожалуйста, поверь мне, я еще могу все исправить.

Его глаза покидают меня, и поляна становится еще больше, чем прежде, когда все садятся на лошадей. Я слышу скрип открывающихся и закрывающихся дверей повозки, и вот я уже стою с Лорканом, единственные, кто остался.

Мы смотрим друг на друга, и тупая боль от удара по венатору теперь дает о себе знать. Я не позволяю ей проявиться. Я скорее потеряла дар речи.

Грудь Лоркана вздымается от глубокого вздоха, когда он прижимается к седлу лошади и поднимает ноги с земли, чтобы забраться на нее. Остановившись впереди, он протягивает мне ладонь, но я не хватаюсь за нее. Не могу.

Он разочарованно вздыхает и смотрит вниз, на лошадь. Он осторожно подходит ко мне и с напряжением в голосе говорит: "Нара, пожалуйста".

Я игнорирую эту просьбу.

"Брат", — с трудом произношу я и качаю головой, прежде чем подчеркнуть: "Он твой брат".

Он сглатывает, гнев, как и прежде, заливает его глаза: "Не по крови".

Я разражаюсь истерическим смехом и качаю головой от того, что только что узнала. Его брат, то есть человек, одержимый драконами, о котором говорил Дариус, должен быть отцом Лоркана: "Кровь или нет, он все равно твоя семья".

Он сосредоточен на чем угодно, только не на мне, и в этот момент я не уверена, хочу ли я закричать, заплакать или получить удовольствие от того, что королева чувствует то же, что и я с того дня после Ноктюрна.

"Неужели королева…" Я запнулась, и кивок Лоркана подтвердил мою правоту.

"И генерал", — говорит он.

Как я могла быть такой глупой? Когда за обеденным столом Лоркан сказал им, что я знаю имя Дария, Сарилин и генерал не выглядели обеспокоенными. У меня голова идет кругом: "Все это время мы говорили о нем, и ты ни разу не сказал мне…"

"Потому что он убил моего отца, когда мы были еще детьми, Нара, он укусил его, и мне пришлось наблюдать за мучительной смертью отца", — он произносит последнюю фразу так, будто я должна ужаснуться этому испытанию.

"Но ты также убил сотни таких, как он", — возражаю я, мое лицо пылает так, что извергаются вулканы на севере: "Некоторые из них были еще птенцами. Это новорожденные, Лоркан!"

"Я не ожидаю, что ты поймешь…"

"Потому что ты мне ничего не сказал!"

"И ты тоже!" Я впервые слышу, чтобы он так повышал голос. В его голосе звучит почти звериный оскал: "Неужели ты думала, что я не задам вопрос, почему ты пытаешься его защищать? О том, что я стоял и смотрел, как он только что поцеловал тебя? Или… твой момент с ним на балу Ноктюрн?"

Я почти спотыкаюсь, отступая назад. Конечно, он видел, он все это видел, но не то, что он был свидетелем этого, меня так шокировало и смутило. Когда я поцеловала Дария, все было по-другому, все чувствовалось по-другому. Запретная опасность и ненависть под густым желанием каждого поцелуя.

Мой голос — стыдливый шепот: "Королева рассказала тебе о бале?"

Натянутая улыбка, и он со спокойствием отвечает: "Только что".

Моя нижняя часть тела настолько онемела, что я боюсь, что мне не за что будет ухватиться, если я упаду.

"Я подозревал это с того момента, как он появился в качестве Арчера", — продолжает он, наклоняя голову вперед, и в его словах звучит презрение. Я не двигаюсь с места, когда он понижает голос: " Твои переживания при мысли о танце с ним".

Теперь я понимаю, почему он отозвал меня в сторону в "Драггарде" и сказал, что если что-то будет не так, я могу ему рассказать. Он смотрел на меня так, будто знал, что я что-то скрываю. Он хотел узнать, упомяну ли я Дариуса, но я этого не сделала.

"Может быть, потребовалось время, чтобы его наконец отправили в подземелья, но я знаю Дария, знаю, какой он, и он сам знал, что в конце концов его поймают".

"Ненависть может довести до крайности, мисс Эмброуз", — так он сказал мне в первый день обучения. Имел ли он в виду Дариуса? Причина, по которой он теперь венатор.

Он касается моей руки, мягко и внимательно, и я перевожу взгляд на него, когда он говорит: "Послушай, Нара, мне нужно, чтобы ты сказала мне, не водил ли он тебя в какое-нибудь убежище, в любое место, где могут быть другие перевертыши".

Логово, Гас, все драконы, которых Дарий взял под свою опеку. Я слишком часто и много лгала Лоркану, но я не могу с чистой совестью сказать ему, что знаю, где обитают другие перевертыши.

"Просто заброшенный коттедж", — частично лгу я, и его молчание означает, что он либо не верит мне, либо решает иначе.

"Он пытался причинить тебе какой-нибудь вред?"

Мои глаза перескакивают на его глаза, в его тоне звучит беспокойство. Нет, он беспокоился обо мне.

Не будучи в состоянии произнести это, слова застревают у меня в горле, и я качаю головой. Как бы много вопросов у меня ни было, я не могу их задать. У меня щемит в груди с каждой минутой, проведенной здесь, когда я знаю, что Дариус уже на пути в камеру, а Тибит — к драггардам.

Лоркан испускает вздох, в котором чувствуется напряжение, усталость и все то, что, как мне кажется, чувствую я сам: "Поехали." Он садится на лошадь, и та же самая ладонь протягивается, ожидая, что я приму ее.

Я не могу.

И до сих пор не могу.

"Уже поздно, Нара", — говорит он, и в его тоне звучит пустота: "Пожалуйста, не усложняй ситуацию".

Еще сложнее?

Мои коренные зубы скрежещут, и зрение расплывается, когда он прижимается ко мне. Я решаю не брать его за руку. Вместо этого я сама забираюсь в седло. Его рука остается нетронутой, когда я обхватываю его за середину.

"Первый человек, которого я встретила у ювелиров, так просто не сдался бы".

Лоркан еще несколько секунд смотрит на свою ладонь, потом натягивает поводья, и лошадь галопом несется мимо деревьев.

Она будет сражаться, чтобы победить.

Слова Дария звучат у меня в голове, и от скорости, с которой копыта лошади стучат по земле, мои волосы развеваются на ветру.

Я закрываю глаза, а затем открываю их, глядя на луну, сверкающую в серебряном свете звезд.

Я решила сражаться.

И я постараюсь победить любой ценой.