Город Пламени

Глава 5

Я вышла из дома, как только птицы запели в деревьях, а небо окрасилось в голубой и золотой цвета. Иллиас и Икер решили сопровождать меня на рыночную площадь, чтобы я могла увидеть, как уходят венаторы. Мы знали, что односельчане будут прощаться и благодарить за вчерашнее нападение.

Когда я отперла дверь своей спальни, Идриса нигде не было видно. Иллиас упомянул, что у него есть дела; я пожала плечами и не обратила внимания. Так было лучше. Я не хотела, чтобы между нами возникло напряжение. Нам и так хватает этого, по крайней мере, два раза в неделю.

"Тебе действительно нужно было взять с собой своего питомца?" спрашиваю я Икера рядом со мной, морщась, когда кролик извивается в его руках. Толпы людей окружают площадь; некоторые бросают на нас суровые взгляды, другие топчутся по сломанным тележкам, которые еще нужно убрать.

Я бросаю взгляд на всех остальных, но Икер, кажется, не обращает на них внимания: "Димпи теперь член семьи, траппер", — говорит он, ухмыляясь во весь рот: "Смирись с этим".

Я подавляю желание закатить глаза, прежде чем мой взгляд ловит Идриса, протискивающегося мимо стайки женщин в киртовых платьях, подбадривающих венаторов. Он держит одну руку за спиной, приближаясь ко мне, но вчерашнее разочарование леденит мои вены, заставляя меня повернуть голову вперед, предпочитая молча смотреть на него. Я поджимаю губы, наблюдая, как Лоркан пожимает руки односельчанам далеко впереди.

"Расскажи мне", — говорит Идрис сзади. Не глядя, я понимаю, что он улыбается, что для него довольно странно: "Должен ли я назвать свою сестру венатором до финального испытания, или можно уже сказать об этом?"

Я смотрю на него, недоуменно нахмурившись. Неужели я действительно не выспалась и теперь у меня галлюцинации?

Его улыбка исчезает, когда он выдыхает: "Я думаю, тебе стоит присоединиться к ним".

Искренность в этом предложении заставляет меня моргнуть, быстро, медленно или только один раз. Я не уверена, но это то, что я не ожидала услышать: "Ты…"

"Я знаю, что я не отец". Его взгляд становится расфокусированным, когда он смотрит вниз. Он слышал меня вчера: "И я знаю, что ты достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения". Он выдыхает, снова переводя взгляд на меня: "Но, наверное, я просто видел в тебе ту самую младшую сестренку, которая в детстве приставала ко мне, чтобы я читал ей сказки, и бунтовала против всего, что ей не нравилось".

Мое сердце принимает каждое слово, и мое лицо расплывается в теплой улыбке от всех наших общих воспоминаний, хороших, плохих, даже худших, когда мы потеряли родителей.

"Из тебя получился бы отличный венатор, Нара. Даже если иногда так не кажется, я всегда так думал".

Никогда в жизни я бы не подумала, что услышу эти слова от Идриса, и хотя я сохраняю улыбку на лице, она тускнеет, когда я вспоминаю, с какой проблемой мы постоянно сталкиваемся: "А как же Иваррон…"

Он качает головой, его волосы длиной до плеч двигаются вместе с ней, фактически прерывая меня: "Я заключил с ним новую сделку. Вот почему меня не было там, когда вы все ушли на рыночную площадь. Ему все еще нужен траппер, и я обещал, что заменю тебя".

Мои глаза становятся круглыми от беспокойства по поводу этой новой "сделки", а в груди щемит от чувства вины за то, что злость взяла верх надо мной, когда он пошел и сделал это ради меня. Но роли поменялись местами, и теперь я понимаю опасения Идриса, когда дело касается ловушки: "Но Идрис…"

"Думаю, я знаю, как заманить в ловушку несколько гоблинов или фейри". Он надулся от смеха, дернув подбородком в сторону: "Иллиас поможет мне".

"Отлично, я никогда не смогу выбраться из этих штук, не так ли?" жалобно спрашивает Иллиас, росисто-фиолетовая краска заляпала половину его щеки, пока мы все хихикаем.

Затем Идрис вынимает одну руку из-за спины и протягивает мне коричневый ранец: "Я знаю, что они обеспечат тебя всем необходимым, но я подумал, что ты захочешь взять вещи из дома".

Я заглядываю внутрь кожаной сумки, пока он бормочет. Он положил все необходимое, включая инструменты для резьбы и две белые туники. Глядя вверх, он почесывает затылок и вздрагивает, словно не уверен в моей реакции. Но медленная улыбка, расплывающаяся на моих губах, — это все, что ему нужно знать, когда я поднимаюсь на ноги и обнимаю его. Он отшатывается назад от моей грубой силы, прежде чем ответить взаимностью на объятия — то, чего мы не делали вместе уже много лет.

"Спасибо", — говорю я, прижимаясь к его шее: "Спасибо, что веришь в меня".

"Ты всегда будешь любить приключения, не так ли?".

"Я не просто полюблю его, Идрис", — удивленно шепчу я, когда мы расстаемся: "Я буду гнаться за ним".

Слова, которые моя мать произнесла на смертном одре… чтобы я всегда гналась за любым приключением, которое меня ожидает.

Выражение лица Идриса превращается в выражение гордости, прежде чем мои глаза переходят на Иллиаса и Икера.

"Не могу поверить, что ты оставляешь меня с Икером", — бормочет Иллиас, не встречая моего взгляда, как ребенок.

Я забавно качаю головой и снова обнимаю их обоих, не обращая внимания на жалобы Икера о том, что он раздавил кролика, когда закрываю глаза: "Я скоро увижу вас всех, обещаю". У меня перехватывает горло, когда я отпускаю их, и я смотрю на троих, которые стоят с грустными улыбками. Я хочу забрать их с собой, хочу, чтобы мы жили в городе вместе…

Выдохнув, я поворачиваюсь в сторону шествующей толпы и туда, где находятся венаторы. Желание разрыдаться сменяется предвкушением мечты, которую я ждала долгие годы.

Я надеваю ранец на себя, стараясь, чтобы он не зацепился за мои ножны, пока я прохожу сквозь всех. Тела прижимаются к моим, когда я приближаюсь к лошадям и каретам, но хрупкие пальцы впиваются в мое запястье, оттягивая меня назад, прежде чем я достигаю Лоркана. Я смотрю налево и вижу, что держит меня не кто иной, как Иваррон.

Не сейчас, не сейчас, не сейчас.

Его жестокий взгляд устремлен на мое лицо, когда он выплевывает слова: "Идрис, может, и взял на себя твою роль, но не забывай, где твое истинное место. Думала ли ты покинуть это место…"

"Я могу достать тебе больше денег", — быстро говорю я, заставляя его обратить на себя внимание: "Это все, чего ты хочешь, верно? Деньги, чтобы покрыть твои отвратительные проблемы с азартными играми. Именно поэтому ты использовал меня, когда я подписывала контракт, потому что ты знал, что я могу достать тебе все деньги, которые тебе нужны, не пошевелив и пальцем".

Я бросаю взгляд на своих братьев, которые поднимают головы над толпой, пытаясь заметить меня. Пройдет немного времени, прежде чем Идрис заметит, что что-то не так, но Иваррон, похоже, не собирается отпускать меня, пока я смотрю на него. Похоже, он размышляет над моими словами, притягивая меня ближе. Я стараюсь не гримасничать из-за его унылого, бледного цвета лица или запаха алкоголя, просачивающегося сквозь его рубашку.

"Мне нужны не только деньги".

"Тогда что", — пробурчала я, не готовая выполнить его требования.

"Они говорят о перевертыше", — говорит он тихо и спокойно. Ранний рассвет отражается в его стеклянных глазах, когда он оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто больше не слышит: "О воре, который несет в себе все три силы Мерати, Арденти и Умбрати. И что его кровь может сделать любого бессмертным без необходимости проверять, сработает ли укус одного из них". Я вздрагиваю, когда его хватка крепнет: "Проблема в том, что каждый венатор охотится за ним. Они хотят его смерти, но если ты поймаешь его и принесешь мне его кровь? Я больше не побеспокою ни тебя, ни твоих братьев".

Голоса вокруг нас затихают, превращаясь в невнятные похвалы, хотя я знаю, что это мой разум теряет ориентацию на всех. Поймать вора, вернуть Иваррону его кровь, и моим братьям не придется разбираться с ошибкой, которую я совершила, согласившись работать с ним. Но вор, оказавшийся перевертышем, не так прост, и Иваррон это знает.

Его хватка наконец ослабевает, и он отступает назад, прежде чем я успеваю произнести хоть слово, но холодный взгляд остается прикованным ко мне, словно он знает, что этих последних слов было достаточно, чтобы убедить меня.

Я застываю на месте, наблюдая, как Иваррон исчезает в толпе людей. Я подумываю обратиться к своим братьям, но им не нужен этот стресс, не тогда, когда я сделаю для них все, что угодно, в одно мгновение.

Поворачиваюсь еще раз, и мое выражение лица, должно быть, выглядит для окружающих не менее чем невесело, когда я добираюсь до Лоркана. Он натягивает поводья своей лошади, а его глаза, похожие на свежие клеверные камни, которыми я, кажется, так очарована, смотрят на меня.

Он заканчивает поправлять лошадь, его пристальный взгляд задерживается на каждой части моего лица, и на его губах играет полуулыбка: "Ты решила?"

Я рассеянно киваю, надеясь пока забыть о том, что сказал мне Иваррон: "Я уже давно знаю свое решение".

"В таком случае". Его голос напрягается, когда он садится на лошадь: "Ты поедешь со мной". Его покрытая шрамами рука протягивается навстречу моей.

И, как и вчера, я уставилась на нее, как идиотская дура.

"Если только ты не хочешь ехать с Мартином", — говорит он, и я обращаю свое внимание на него, когда он жестом головы показывает перед собой. Я хмурюсь, проследив за его движением к парню не меньше моего возраста, который ковыряется в носу и плюет на пол, прежде чем вытереть все остатки, которые он оставил на своей лошади.

Я видела и похуже.

Подняв подбородок, я говорю: "По сути, да". И отвожу глаза в сторону: "Он кажется прекрасным". Не ложь. Честный ответ, потому что ехать с Мартином кажется проще, чем с Лорканом и его постоянными пристальными взглядами.

Лоркан забавно хмыкает, вскидывая бровь: "Мисс Эмброуз".

Я резко выдыхаю, зная, что не должна вести себя упрямо, только не с венатором.

Мы встречаемся взглядами, когда я хватаю его за руку и затаскиваю себя на спину. Пружина неизвестных бурлящих ощущений поднимается по моему животу к груди, когда на его губах появляется та же вчерашняя шутливая улыбка. Я стараюсь не хмуриться, осторожно обхватываю его плотное тело руками и прерываю наш взгляд, глядя на своих братьев.

Когда они машут мне рукой, мои веки дрожат. Не успеваю я оглянуться, как они становятся все дальше и дальше, и я покидаю место, где выросла, и свою семью.

Мы едем несколько часов в тишине, проезжаем леса, другие города и деревни, где многие хлопают в ладоши и выражают благодарность за все, что делают венаторы. Вскоре солнце начинает ярко палить, а голод сворачивается в моих кишках, поэтому мы с Лорканом останавливаемся в гостинице на окраине.

Я опираюсь предплечьями о полированный дубовый стол, ожидая, пока леди, которая нас обслуживала, подойдет с едой. Я не говорю ни слова, пока Лоркан изучает мое лицо и единственную надетую на мне перчатку.

Он хочет задать вопросы, но прежде чем он успевает открыть рот, появляется буфетчица и ставит перед нами два пирога.

Мой аппетит переполняется, я восхищаюсь выбранным мной кусочком с глазированной клубникой сверху. Не в силах сдержать свое волнение, я хватаю столовые приборы и вгрызаюсь в него, смакуя сладкие фрукты, смешанные с маслянистым тестом, которое тает на языке. Наклонившись, я поглощаю все, до последней крошки, пока не замечаю, что Лоркан ужасно неподвижен. Я украдкой бросаю на него взгляд и вижу, что он смотрит на меня, опираясь одной рукой о край стола и не пытаясь спрятать свой прищуренный взгляд.

Я смотрю на него с полным ртом и спрашиваю: "Что?".

Его брови поднимаются, но я вижу, что он сдерживает улыбку: "Ничего, ты просто ешь так, будто тебя несколько дней морили голодом".

О… это.

"Я выросла с тремя старшими братьями". Я вытираю губы тыльной стороной ладони: "Каждый прием пищи был битвой за то, чтобы получить то, что ты хочешь". Это и мое обожание еды, даже когда у нас едва хватало на всех, чтобы поесть в первые несколько лет, когда мы стали сиротами.

"Как их зовут?"

"Самый старший — Идрис, затем Иллиас, и последний — Икер". Мой взгляд перемещается вниз. Я улыбаюсь и думаю, рисует ли сейчас Иллиас или Идрис читает свою любимую книгу, жалуясь на постоянные вопросы Икера ни о чем конкретном.

"Ты действительно заботишься о них". Он не задает вопрос, а скорее признает.

"Ну, они моя семья. Было бы странно не делать этого — ты собираешься это есть?". Я смотрю на его нетронутый кусок пирога.

Он слегка усмехается и качает головой, протягивая его мне.

"А ты?" спрашиваю я, делая полный рот: "Есть братья и сестры или…" На середине жевания я останавливаюсь, когда выражение его лица меняется… отстраненное, без улыбки, и что-то, что я не могу определить, скрывается в его глазах.

"Нет, я…" Он прочистил горло: "Я рос только с отцом, пока он не умер, и я приехал в город".

Он смотрит куда-то в сторону, и я понимаю, что сейчас не время и не место для дальнейших расспросов, особенно когда я его почти не знаю, поэтому вместо этого я спрашиваю: "Ты один из лидеров?".

Он снова поворачивается ко мне, на этот раз с любопытством: "Второй командир".

Я кривлю губы. Как и мой отец: " Ты, должно быть, хорош в своем деле".

"Помогло обучение с четырнадцати лет".

Я почти задыхаюсь: "Четырнадцать? Я думала…"

"Генерал счел меня подходящим для вступления в армию раньше. Это не отличается от того, как вчера я увидел потенциал в тебе". Он поднимается, отстраняясь от разговора, как от пустяка. Он смотрит на огромное количество обедающих людей, затем вдыхает и говорит: " Пойдем. Я бы хотел добраться до города до наступления ночи, а не оставаться где-то на ночь".

Я киваю, закрывая рот, встаю и выхожу за ним из трактира в мирное тепло весны. Я уже так далеко от своих братьев; я не знаю, что об этом думать, но пока мы продолжаем путь, я думаю только о них. Ветер ерошит мои волосы. Проходит еще несколько часов, возможно, прибыли другие венаторы, и наконец мы проходим каменный мост, где воздух сгущается от жары, как в летний полдень. Я слышала, что климат в городе жаркий, но, испытав его впервые, я поняла, что он гораздо сильнее, чем я могла себе представить.

"Добро пожаловать в Город Пламени", — бросает Лоркан через плечо. Скрытая улыбка украшает его губы, прежде чем я удивленно оглядываюсь вокруг. Закат отбрасывает оранжевые тени на улицы, полные молодых людей и стариков, которые болтают и смеются. Почти все женщины одеты в яркие цветные платья. Даже издалека видно, что яркие красные и желтые слои тюля превосходного качества, а мужские туники мерцают от тонкой нити.

Все… выглядит таким живым. Впервые я чувствую себя совершенно ущербной по сравнению с тем, к чему привыкла в деревне. На каждом углу, куда я заглядываю, больше улиц ведут к разным секторам рынка, а более узкие дороги из меловых таунхаусов красного дерева тянутся вдоль крутых холмов, словно реки, текущие вниз. Над нами возвышаются столбы с другими расписными мостами, и, пока мы проходим мимо, парочки праздно прогуливаются, а с западной стороны доносятся слабые мелодичные звуки скрипок.

Когда я фокусирую взгляд впереди себя, мои глаза расширяются: темная мощеная улица ведет к большому дубу, спелому и полному листьев ноготков в центре каждого. Я бы вырезала его, как только найду материал для этого, но эта идея быстро покидает мои мысли, как только я вижу вдалеке высокие мраморные ворота. За ними, как я предполагаю, находится замок и покои венаторов… мой новый дом.