Истина в деталях

Тридцать пятая глава

Оливия

— С днем рождения, Ливви! — визжит Карлина, поднимая свой бокал, чтобы чокнуться с моим. Ее волнение заразительно, и я благодарна, что она предложила эту встречу, особенно после всего произошедшего.

Отпивая немного, она оглядывается в поисках мужчин, которые могли бы привлечь ее внимание, а затем фокусируется на мне. Приподнимая бровь, она бросает на меня ожидающий взгляд.

— Я хочу посплетничать с тобой с тех пор, как мы сюда пришли. — Она машет рукой в виде движения, напоминающего «Давай уже, женщина».

Она подходит к клубу как раз в то время, когда Маркус сопровождал меня, хотя и на несколько шагов позади. Маркус согласился держаться на расстоянии, когда мы войдем внутрь, а Тино вызвался остаться у машины.

Я пожимаю плечами, как будто в последнее время моя жизнь не перевернулась.

— Я встретила парня. Он…

Преступник.

Интригующий.

Опасный.

Сладкий.

Сексуальный.

Вместо этих вариантов я выбираю более безопасный.

— Он заботится обо мне. — Конечно, часто это происходит в повелительной, наглой манере, но…

Выглядя впечатленной, она оглядывается вокруг, мы сидим в VIP-секции.

— Я бы так и сказала, если бы он все это организовал. — Она слегка подпрыгивает от счастья. — Когда я смогу с ним познакомиться?

Когда я выходила из дома, Нико с Голиафом отсутствовали, занимаясь своими незаконными делами.

— Я уверена, что когда-нибудь ты с ним познакомишься. — Затем я меняю тему и прошу рассказать мне о ее последнем и не самом лучшем бывшем, Джейке. Карлина известна тем, что выбирает парней, которые ей не подходят. Я втайне думаю, не занимается ли она самосаботажем, потому что боится, что ей будет больно.

После того, как она вкратце рассказывает мне о причинах разрыва отношений с Джейком, мы допиваем напитки и отправляемся на танцпол. Спустя бесчисленное количество песен танцпол под завязку набивается извивающимися телами, и я говорю Карлине, что пойду на балкон подышать свежим воздухом.

Она кивает, как раз в тот момент, когда парень хватает ее за руку и притягивает к себе, двигая бедрами в такт ритму. Я сразу же узнаю его. Дрю — это постоянный друг Карлины, с которым у нее все в порядке. На самом деле он хороший парень, и я часто удивляюсь, почему они не хотят встречаться друг с другом.

Пробираясь сквозь толпу людей к лестнице, ведущей на верхний этаж, я ловлю взгляд Маркуса и наклоняю голову в знак того, что буду на балконе. Он кивает и незаметно движется следом.

Как только я выхожу на воздух, мои плечи заметно расслабляются. Скольжу на свободное место с видом на шумную улицу и упираюсь предплечьями в гладкие, прочные перила. Я чувствую на себе пристальный взгляд Маркуса, который наблюдает за мной из-за двери, через прозрачное стекло которой он может беспрепятственно видеть меня.

Моя короткая передышка вскоре прерывается. Боковым зрением я замечаю, как в нескольких метрах от меня к свободному месту на балконе подходит мужчина. Он повторяет мою позу, опуская мускулистые предплечья на перила, и осматривает открывающийся вид. Рукава закатаны до локтей, синяя рубашка на пуговицах заправлена в черные брюки.

— Хорошо проводите время?

Сдерживая вздох, я вежливо пожимаю плечами.

— Сегодня субботний вечер. Почему бы не повеселиться? — это риторический вопрос, потому что я не настроена на светскую беседу.

Очевидно, он это чувствует, потому что переходит к делу, понижая голос.

— Вам нужно все время быть начеку. — Он продолжает осматривать сверкающие огни внизу. — За вами охотятся.

Наступает пауза, прежде чем он добавляет:

— Вполне буквально, учитывая то, что уже произошло. — Давящая тяжесть его взгляда оседает на мне, но я все равно не решаюсь повернуться к нему лицом. — Слишком много разговоров о профессоре, которая сошлась с загадочным Нико Альканзаром.

Все мое тело замирает, сердце бешено колотится, пока я борюсь с собой, пытаясь сохранить спокойствие. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы Маркус ворвался сюда, решив, что меня нужно спасать.

Я пожимаю плечами и говорю непринужденным тоном.

— Я обычный профессор психологии. Ничего примечательного.

— Напротив. — В его голосе звучит едкий смешок. — Вы стали горячим товаром. Скоро за вашу голову назначат цену, если уже не назначили. — Его следующие слова наполнены здоровой дозой предупреждения. — Будьте осторожны. Все следят.

Мои губы дрожат, но прежде, чем я успеваю что-то ответить, он выпрямляется и быстро говорит:

— Увидимся. — Когда я поворачиваю голову, он уже исчезаеь в дверях, ведущих внутрь, не оставляя никаких следов своего пребывания.

Все это превращается в чертову кашу. Между женщиной в кафе и звонком Джоанне Сантилья, я до сих пор не могу переварить мысль о том, чтобы называть ее своей матерью, нет никаких общих черт, кроме их скрытности при контакте со мной.

Сантилья перевела наш контакт на гораздо более опасный уровень, чем миссия по предоставлению мне информации, как это сделала женщина в кафе.

Стоя здесь, на этом балконе, в окружении других людей, ищущих свежий воздух, тихое место для разговора или место, где можно получить дозу никотина, я понимаю, насколько одинока. Конечно, я всегда была немного одиночкой, но понимание того, насколько изолирована моя жизнь, поражает меня сейчас с особой силой.

Это началось потому, что мы часто переезжали. Было проще держаться в одиночестве и не иметь никаких дружеских отношений, о которых можно было бы горевать, потому что, как и отношения на расстоянии, они часто угасают, оставляя после себя душевную боль и разочарование.

После этого моим оправданием для избегания любых возможных связей стало стремление заставить родителей гордиться мной — я досрочно окончила колледж и сразу же поступила в магистратуру.

Как только я смогла собрать себя после изнасилования, то использовала это как дополнительное оправдание для того, чтобы не создавать никаких привязанностей.

Я могу общаться с сотрудниками психологического факультета и некоторыми коллегами, изредка встречаться с Карлиной, но я никому не позволяю пробить свой невидимый барьер против отношений любого рода. Я не живу своей жизнью. Я просто выполняю свои обязанности. Я использую страх как основу, как оправдание, чтобы держать всех на расстоянии.

Кто придет на мои похороны? Наверное, мой босс и несколько коллег, если мне повезет. Но никто не сможет встать и заявить, что по-настоящему знал меня, или поделиться забавным анекдотом из «того времени, когда…».

Я прерывисто вздыхаю, глядя на фонари на улице внизу. Все это время я сдерживаюсь, держу себя в своеобразном защитном пузыре. Я боюсь открыться и потерять кого-то еще, как родителей, или что они узнают, что случилось со мной в колледже, и посмотрят на меня по-другому. Как будто я испорченный товар.

Нико — первый человек, которому я признаюсь в своем изнасиловании. И по какой-то необъяснимой причине я знала, что он не осудит меня и не воспримет по-другому из-за этого.

Нико Альканзар может быть опасным человеком, действующим вне закона, но в нем есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. И, черт побери, я хочу содрать с него все слои, хотя и понимаю, что это опасно и, вполне возможно, глупо.

Моя маленькая сумочка вибрирует на широком ремешке вокруг запястья, и я расстегиваю ее, чтобы достать телефон.

Карлина: Ты в порядке, девочка?

Я: Уже возвращаюсь.

Кладу телефон в сумочку и возвращаюсь в помещение, чувствуя на себе пристальный взгляд Маркуса. Спускаясь по лестнице, я осматриваю танцпол в поисках Карлины, и когда она замечает меня, то машет рукой. Дрю стоит позади нее, положив руки ей на бедра, и они танцуют под играющую сейчас песню.

Часть меня сомневается, когда я выхожу на площадку. Я могу легко направиться к нашему зарезервированному столику вместо того, чтобы присоединиться к Карлине на танцполе. Но эта мысль исчезает, когда начинает звучать песня Элвиса Креспо «Suavemente». Под эту песню невозможно не танцевать.

Ускоряя шаги, я пробираюсь сквозь толпу и подхожу к Карлине и Дрю. Мое тело словно захвачено ритмом песни. Зрение затуманивается, и в голове проносятся воспоминания многолетней давности.

Впервые я услышала латинскую музыку, когда мы жили весной на Мальте. Сосед, живший в маленькой квартире под нами, включал ее по выходным. Мы открывали окна, и как только музыка доносилась до моих ушей, я чувствовала незнакомую, но присущую мне уже тогда потребность двигаться.

Однажды, когда я занималась домашними делами и танцевала под музыку, то обернулась и увидела, что родители смотрят на меня со странным выражением лица. Я сразу же запаниковала, подумав, что слова песни неуместны. Я еще не умела разговаривать по-испански и знала только самые основные.

Но они всегда знали о моем настоящем прошлом, и, вероятно, когда они увидели, как я танцую, вытирая пыль, это напомнило им, кто я.

Кем я была.

Что я им не принадлежу.

Я закрываю глаза, чтобы не поддаться страданиям, которые грозят меня поглотить, надеясь, что все остальные считают, что я погружена в музыку. Но именно в такие моменты я жалею, что у меня нет никого, кто мог бы меня обнять. Сказать, что со мной все в порядке — даже если все, что я считаю правдой, на самом деле оказывается ложью. Чтобы напомнить мне, что я проходила через более сложные обстоятельства и выстояла.

Когда пара мужских рук осторожно опускается на мои бедра, я не открываю глаз. Я хочу на мгновение представить, что Нико здесь. Притвориться, что тот, кто стоит за моей спиной, и кому хватило наглости прикоснуться ко мне — это тот, кого я хочу видеть рядом с собой.

Возможно, мой разум преобладает над всем, потому что сейчас эти руки, кажется, успокаивают меня так же, как, по моим представлениям, успокаивали бы руки Нико. Они обнимают мои бедра, когда мы двигаемся, наши тела идеально синхронизированы с ритмом. Я не решаюсь открыть глаза, понимая, что это разрушит иллюзию, и погружаюсь в музыку все глубже, пока мое сердце не начинает биться в такт ритму.

Песня переходит в ремикс на песню Глории Эстефан «Mi Tierra», и когда я накрываю руки мужчины своими, мои глаза распахиваются в шоке. Как это ни странно, но я знаю эти руки — ощущение их на себе, легкую шероховатость, мозолистые кончики пальцев.

Карлина ловит мой взгляд и вздергивает брови, а Дрю притягивает ее ближе, их тела движутся в чувственном медленном ритме сальсы.

Мое внимание отвлекается от них, как только Нико разворачивает меня и притягивает ближе. Несмотря на то, что я на каблуках-танкетках, он возвышается надо мной на несколько сантиметров. Многие женщины бросают на Нико оценивающие взгляды, и я не могу их в этом винить. Одетый в элегантные черные брюки в полоску, обтягивающие его мускулистые бедра, и рубашку на пуговицах того же цвета с закатанными до локтей рукавами, он, несомненно, красив. Одновременно с этим на него бросают завистливые взгляды несколько мужчин, которые, вероятно, хотели бы привлекать к себе внимание и держаться так же естественно, как он.

Наши тела раскачиваются взад-вперед, наши шаги плавно перетекают друг в друга по мере того, как приходит осознание. Нико Альканзар умеет танцевать сальсу — и очень хорошо. Его карие глаза не отрываются от моих, и я не могу отвести взгляд. Это похоже на один из тех коротких моментов, когда он позволяет мне видеть сквозь барьеры, которые он поддерживает со всеми остальными.

Когда он раскручивает меня и возвращает обратно, настроение нашего танца меняется, как только моя грудь касается его груди. Он притягивает меня к себе, я прижимаюсь щекой к его челюсти, наши нижние части тела двигаются, бедра покачиваются.

— Ты прекрасна. — Его дыхание касается моей кожи, когда он говорит. В его голосе появляется грубость, когда он добавляет. — В этом платье ты чертовски сексуальна. — Его тон звучит так, как будто это немыслимое оскорбление. Как я смею выглядеть хорошо в платье, которое появилось в моем шкафу с прикрепленной к вешалке запиской с поздравлением с днем рождения.

— Кто-то подарил мне его на день рождения. Я не могла поступить грубо и не надеть его. — К тому же оно очень дорогое и роскошное. У черного приталенного мини-платья Tom Ford глубокий V-образный вырез, который пришлось закрепить двусторонним скотчем, чтобы не выставлять себя напоказ. Я добавляю к нему черные босоножки на танкетке.

Диджей меняет настроение на более медленную песню, ремикс на песню Шакиры «Moscas En La Casa», и Нико откидывается назад, ожидая, когда я встречу его взгляд. Он хмурится.

— Не люблю, когда все на тебя смотрят. — Он оглядывает танцпол, и его хмурый взгляд становится еще глубже. — Я знаю, что они думают. Мне это ни капельки не нравится.

— О чем они думают? — я жду, когда эти карие глаза встретятся с моими, и думаю, будет ли он честен со мной или я получу фирменный высокомерный ответ Нико.

Его глаза встречаются с моими, и я не могу отвести взгляд.

— Они думают, что у них есть шанс с такой красавицей и умницей, как ты.

Мои легкие сжимаются от его собственнического тона.

— И это плохо?

Его брови свирепо сдвигаются.

— Да. Это чертовски плохо, профессор. — Он медленно опускает голову, и я понимаю, что он дает мне время отойти, но не делаю этого. Не могу. Приближая свои губы, он касается моих каждым произнесенным словом. — Потому что, кажется, я хочу, чтобы ты была только моей.

Момент поглощает нас, и кажется, что в этом клубе мы только вдвоем. Его губы касаются моих с такой нежностью, что у меня подкашиваются колени.

Когда диджей выбирает следующую песню с гораздо более быстрым темпом, это выводит меня из гипнотического транса, в который он меня погружает.

Я отстраняюсь от Нико и начинаю пробираться к краю танцпола, уступая место другим, когда перед нами появляется Карлина.

— Эй!

Нико небрежно притягивает меня к себе, обнимая за талию. Любопытные глаза моей подруги блестят от этого собственнического жеста.

— Я Карлина.

— Нико.

Волна неловкости охватывает меня. Он появился неожиданно, и что будет дальше?

Нико как будто улавливает мои внутренние сомнения, потому что его лицо наполняется раскаянием.

— Извините, что вторгся на девичник. Я просто, — он смотрит на меня, в его взгляде мелькает тепло, — должен был потанцевать с прекрасной именинницей. — Обращаясь к Карлине, он добавляет. — Я оставлю вас, дамы, наедине. — Он убирает руку с моей талии и отступает назад.

— Подожди! — Карлина испуганно вскрикивает. Я смотрю на нее, но она не обращает на меня внимания. — Я вообще-то собиралась узнать, не против ли Ливви, если я сегодня пойду с Дрю. Так что, если вы двое хотите заняться своими делами…

Я недоверчиво смотрю на нее, но она не встречается со мной взглядом.

Она игриво подталкивает Нико под руку.

— Просто позаботься о нашей девочке и сделай так, чтобы ее день рождения запомнился, хорошо?

И затем она делает это. Подмигивает ему, как будто он должен понять, на что она намекает.

Выражение лица Нико остается бесстрастным, но в его голосе звучит веселье.

— Я постараюсь.

Карлина быстро обнимает меня и шипит мне на ухо.

— Ты поедешь домой с этим мужчиной и будешь скакать на нем так, как будто завтра не наступит. Поняла, девочка? — не дожидаясь моего ответа, она слегка машет мне на прощание и спешит уйти с Дрю.

Я смотрю ей вслед в легком оцепенении. Затем мозолистые кончики пальцев, переплетающиеся с моими, возвращают мое внимание к Нико. Выражение его лица граничит с нежностью, как будто он ступает на чужую территорию.

— Потанцуем еще или пойдем?

Он не может понять, насколько важно, чтобы я провела день рождения с мужчиной — с ним. Возможно, это потому, что я становлюсь старше еще на один год, но все еще так одинока в этом мире, и что-то заставляет меня думать о том, чтобы бросить осторожность на ветер и поддаться магнетическому притяжению между нами.

Его рука слегка сжимает мою, возвращая мое внимание к нему. Встречая его взгляд, я говорю:

— Сегодня я больше не буду танцевать. — Он смотрит на мои черты, словно проверяя их на правдивость.

Я отчасти боюсь, что он сможет расшифровать, что именно я хочу сделать с ним сегодня вечером. Но я не уверена, что он позволит этому случиться.

Крепкая ладонь обхватывает мой затылок, притягивая меня ближе, наши тела прижимаются друг к другу. Он нежно проводит губами по моим губам.

— Что бы ни происходило в твоей голове, профессор… — от ощущения его возбуждения, прижавшегося к низу моего живота, меня пронзает волна удовольствия. — Я чертовски заинтригован.

Именно в этот момент я официально делаю это. Бросаю осторожность на ветер в угоду эгоизму. В угоду удовольствию.

Я прикусываю его полную нижнюю губу, а затем зализываю ее языком.

— Тогда пойдем.