Истина в деталях

Пятьдесят пятая глава

Оливия

Суббота

Я успеваю потренироваться и принять душ, а Нико все еще не вернулся с того дела, которое должен провернуть с Голиафом. День выдался чудесный, и я решаю узнать, свободна ли Карлина.

Я: Хочешь пообедать в «Коко Кабана»?

Карлина: Я бы с радостью, но у меня свидание в слепую. Девушка из моего класса пилатеса свела меня со своим шурином. Я порылась в его Инстаграме, он симпатичный, но посмотрим, будет ли он жевать с открытым ртом или что-то в этом роде.

Я: Лол. Что ж, удачи и держи меня в курсе.

Карлина: xo

И вот я здесь, жду, когда меня подвезут к ресторану, чтобы пообедать в одиночестве. Один из парней Нико, Маркус, сидит за рулем, прокладывая себе путь через перегруженный трафик Майами.

— Ты можешь присоединиться ко мне, — предлагаю я. Он планирует сидеть в баре ресторана, а я — в обеденной зоне, разумеется, в пределах видимости. Поэтому я подумала, что он может смягчиться ко мне настолько, что сможет вести полноценную беседу за едой.

Но нет. Маркус — человек немногословный и ворчливый, в прямом смысле слова.

— Нет, спасибо, — отрывисто отвечает он. Я не обижаюсь, потому что он везде говорит одним и тем же монотонным голосом. Но в этот раз он добавляет еще и невнятное бормотание, которое звучит как «Босс меня убьет».

Я наклоняюсь вперед в своем кресле.

— Прости?

Но он лишь говорит.

— Мы приехали, — и заезжает на парковку.

Как только я выхожу из машины, мне в лицо ударяет гнетущая влажность, и я торопливо шагаю по дорожке к «Коко Кабана», Маркус отстает на несколько футов. Я уже практически чувствую вкус тако с тунцом.

Так как в этом ресторане часто бывает большая очередь в общую обеденную зону, я позвонила заранее. Как только я называю свое имя, официантка провожает меня к маленькому двухместному столику с видом на Miami Riverwalk — и, конечно, в пределах видимости Маркуса.

Я заказываю мохито и тако с тунцом и достаю из сумочки телефон. Только что опубликована новая научная статья, и мне не терпится ее прочитать, поскольку она касается изучения преступного сознания.

Заканчивая с обедом, я выпиваю вторую порцию мохито и возвращаюсь к одной цитате автора статьи. «Преступные корни можно изменить».

Они провели исследование, в котором для лечения заключенных применяли такие методы как ежедневное медитационное воздействие в течение месяца в сочетании с лекарственными добавками.

В группах, получавших плацебо и не выполнявших никаких физических упражнений, изменений не наблюдалось. А вот заключенные, участвовавшие в занятиях медитацией и получавшие лекарственные добавки, лучше контролировали свой темперамент и значительно реже совершали насильственные преступления.

Тень, промелькнувшая над моим столиком, заставляет меня поднять глаза, я уже готова отказаться от очередного предложения официантки выпить.

Вот только это не моя официантка.

— Тяжеловатое чтение для субботы, — с улыбкой говорит она, сжимая в руках несколько меню. На первый взгляд, я думаю, что она завязывает дружескую беседу, чтобы скоротать время между рассадкой клиентов. Только через секунду я узнаю ее.

Ее появление с идеально уложенными светлыми волосами и в униформе официантки не вызвало бы у меня никакого узнавания, если бы не нечто другое.

Ее голос. Это та самая женщина, которая дала мне некролог в тот день в кафе.

Бесстрастно, с вежливой улыбкой я пожимаю плечами.

— Профессиональное развитие никогда не заканчивается.

— Ах, да. — Она оглядывается по сторонам так, чтобы не показаться подозрительной, и я уверена, что она отработала этот прием до совершенства, после чего возвращает свое внимание ко мне. То, как она меня разглядывает, вызывает жутковатое ощущение, словно она видит меня насквозь и выведывает все мои секреты. Понижая голос, она говорит.

— Воскресенье будет трудным.

Я прищуриваюсь.

— На чьей вы стороне?

Уголок ее губ подрагивает.

— На своей. Но я узнала обо всем этом, — она небрежно машет рукой, — и решила немного покопаться. — Я изучаю ее черты и замечаю, что цвет глаз у нее ненастоящий. Зеленый цвет слишком яркий. — Ты самая невинная во всем этом, не так ли? И все же пытаешься создать видимость, что это не так.

Я выжидаю, а она вздыхает, как будто я ее разочаровала.

— Ты не позволила случившемуся в колледже помешать тебе стремиться к высоким целям и получить свою нынешнюю работу, поэтому я не ожидаю, что ты поставишь это под угрозу сейчас. Но напомнить об этом стоит. Будь готова в воскресенье, Оливия.

Черты ее лица становятся жесткими, губы поджаты.

— Никто не будет играть по правилам, и когда все случится, каждый будет действовать в соответствии со своими интересами.

Она поворачивается, чтобы уйти, но я успеваю спросить.

— Почему ты дала мне тот некролог?

Когда ее глаза встречаются с моими, они кажутся почти незащищенными, а ее слова произносятся с неожиданной мягкостью.

— Потому что все мы заслуживаем знать правду.

Женщина пробирается мимо столиков и кабинок, и я теряю ее из виду. В голове крутятся ее слова. Мы все заслуживаем того, чтобы знать правду.

— Спасибо, что разрешил мне заглянуть в офис, Маркус. Извини, что пришлось сделать еще одну остановку.

Мужчина что-то бурчит в ответ, но я надеюсь, что он ничего не заподозрил в моей неожиданной просьбе. К счастью, он не спрашивает о женщине, которая остановилась у моего столика. Поскольку общение было коротким, и она казалась одной из официанток, я полагаю, что это не вызвало у него никаких подозрений.

Если Нико что-то заподозрит в моей просьбе заглянуть в кабинет, я скажу, что решила подкорректировать свои планы занятий. Это вполне правдоподобная причина, чтобы забрать необходимые материалы из своего кабинета.

Но это не все, что я планирую сделать.

Я набираю номер, который запомнила, и жду, когда кто-нибудь возьмет трубку. Звонок длится так долго, что я бросаю раздраженный взгляд на запертую дверь своего кабинета, наполовину ожидая, что Маркус кулаком вот-вот ударит по ней и прикажет мне выйти.

Когда кто-то, наконец, отвечает на звонок, мои плечи опускаются в облегчении.

— А, mi hija. Чем обязана?

Я не трачу время на бесполезные любезности, а сразу перехожу к делу, в моем тоне звучит настоятельная просьба.

— Я могу обеспечить устранение других игроков, чтобы ты могла войти в дело и взять на себя все операции.

В ее голосе жадный интерес смешивается с подозрением.

— И как же ты это сделаешь?

— Вот тут-то и пригодятся мои таланты. — Я делаю паузу. — Но я хочу кое-что взамен.

Она хихикает.

— И чего же ты хочешь? Денег?

— Нет. Я хочу возможность быть рядом с тобой. Гордо стоять вместе с тобой, когда мы выведем Альканзара и его людей из игры. — Мой голос наполнен эмоциями, когда я понижаю голос. — Я хочу быть частью семьи. Настоящей. — Делая многозначительную паузу, я тихо добавляю. — С тобой.

Я угождаю ее самолюбию и использую Нико как рычаг, чтобы заманить ее. Чтобы гарантировать, что она придет в воскресенье, мне нужно завоевать ее доверие.

Тишина встречает мои слова, но я не паникую. Поскольку знаю, что зацепила ее. Я нажимаю на все ее кнопки, гарантируя, что она будет думать о моем отце, который отверг ее преступные амбиции. О человеке, который забрал меня у нее и поручил воспитание другим.

Как только она отвечает, ее голос совсем не такой едкий и высокомерный, которым она обычно разговаривает. Вместо него — более мягкий тон.

— Mi hija, — вздыхает она. — Я давно мечтала об этом.

Я ненадолго закрываю глаза и смотрю на часы на стене. Затем спокойно рассказываю Джоанне Сантилья, La Madre de la Muerta, крупнейшему конкуренту Нико, которого он хочет устранить, о деталях следующей поставки и о том, кто будет ее курировать.

Позже я тихо сижу на заднем сиденье, пока Маркус везет меня обратно к Нико. Мои внутренности скручиваются от боли и сожаления, когда я понимаю, что его дом стал домом и для меня. Мне здесь комфортно. Я с нетерпением жду каждую ночь, чтобы увидеть Нико, заснуть рядом с ним и проснуться в его объятиях.

Завтра все изменится. Я не просто войду в логово льва. Нет, я окажусь в центре ожесточенного соперничества, где поджидают предатели.

Пусть я иду в одиночку, но, по крайней мере, знаю, что буду придерживаться первоначального плана.

Независимо от того, насколько сильно это разорвет мое сердце.