Истина в деталях

Сорок первая глава

Оливия

Я занимаю себя тем, что рассматриваю беспорядочный набор декора, украшающего большинство стен: от долларовых купюр с именами посетителей или их родными городами, прикрепленных степлером к деревянным балкам, до логотипов пива и выцветших полароидных снимков с торжественного открытия заведения много лет назад. Больше всего внимания привлекает главная стена, за которой расположены два бильярдных стола. От пола до потолка стена украшена граффити:

Отличная музыка + Холодное пиво + Хорошие люди = Хорошая жизнь

Нико возвращается с двумя кружками ледяного пива, на бокалах — капельки конденсата, и я не могу не восхититься его природной привлекательностью. Он притягивает внимание своей походкой и манерой держаться, но ухмылка, дразнящая края его губ, заставляет меня задуматься о том, что он задумал.

Я не сразу замечаю щелчок старого музыкального автомата, включающего новую песню, пока не звучат первые несколько нот. Мои губы раздвигаются, а сердце замирает. Нико ставит пиво на стол и протягивает руку.

— Давай потанцуем, профессор.

Я кладу свою руку в его и следую за ним на крошечную танцевальную площадку в нескольких футах от музыкального автомата. Мы встречаем несколько любопытных взглядов завсегдатаев бара, но Нико не обращает на них никакого внимания.

Он притягивает меня к себе, челюстью касаясь моего виска, и то, как я обнимаю его, заставляет меня желать невозможного, в то время как вокруг нас звучит песня Луи Армстронга «What A Wonderful World».

Я закрываю глаза и запоминаю этот момент. Он прижимает меня к себе, как будто я что-то ценное, с чем он боится расстаться. Его фирменный запах обволакивает меня — средство для душа, которым он пользуется, в сочетании с чем-то совершенно мужским.

То, что он приводит меня сюда, а не в какой-нибудь модный ресторан, то, что он знает, что здесь есть музыкальный автомат со старой песней, которая имеет для меня такое большое значение, заставляет мое сердце тянуться к нему.

Но правда остается правдой — пусть все и прекрасно, но что бы ни было между нами, это не продлится долго. Я живу как законопослушный гражданин, в то время как он — самый далекий от этого человек. Нашим жизням не суждено было пересечься. Сейчас они пересекаются, но это не означает, что этот путь верный. Что так и должно быть.

Что нам суждено быть.

Я откидываюсь назад, чтобы поблагодарить его за это, и в тот момент, когда наши глаза встречаются, тепло его взгляда взламывает мою защиту, делая меня уязвимой.

— Спасибо тебе за это. Это… лучший подарок на день рождения. — И я говорю это серьезно. Я никогда не зацикливалась на материальных вещах, но, когда речь идет о продуманном жесте, например, о том, что кто-то едет сорок пять минут в старый бар, где на музыкальном автомате играет особенная песня, это значит для меня все.

В его карих глазах мелькают золотые искорки, и появляется знакомая ухмылка.

— Нет… не это твой подарок, профессор. — Он снова притягивает меня к себе, прижимая еще крепче, и шепчет мне на ухо. — Он ждет тебя дома. — Его рука спускается по моей спине, нежно поглаживая ее. — Сейчас это просто прелюдия.

Мы качаемся до конца песни, и все это время я думаю, знает ли он, насколько неправильны его слова.

Потому что это не так. Не для меня.

Отнюдь нет.