Истина в деталях

Сорок третья глава

Оливия

Я хорошо знакома с человеческой психикой. Это моя специальность, в конце концов.

Моя карьера построена на изучении мозга и динамики человеческих эмоций и мыслей. А значит, по всем признакам, я понимаю, что такое стокгольмский синдром и что за ним стоит. Я знаю, что это не то, что подстегивает мои чувства к Нико.

Я хочу попробовать с ним. Впервые за всю жизнь я хочу проверить, смогу ли официально оставить прошлое позади.

Глядя на себя в зеркало, я понимаю, что это очень важно. Я не боюсь. Нет, я не испытываю ни малейшего ужаса перед перспективой секса с Нико. Потому что точно знаю, что он сделает все возможное, чтобы я успокоилась.

Беру в руки сумку с туалетными принадлежностями и одежду для работы и направляюсь по коридору в его комнату. Дверь закрыта, и, когда я поднимаю руку, чтобы постучать, то обнаруживаю, что дрожу.

— Ты сможешь, — шепчу я себе, разжимая пальцы и снова сжимая их в кулак. Но дверь распахивается прежде, чем костяшки пальцев успевают соприкоснуться с ней.

Передо мной стоит Нико без рубашки, одетый в серые пижамные штаны с низкой посадкой.

— Привет.

— Привет. — Мой голос тихий, нерешительный. — Я как раз собиралась постучать.

Выражение его лица трудно прочитать, тон суровый.

— Подумал, может, ты передумала.

Вот это да. Он действительно беспокоится, что я решила не проводить с ним ночь.

— Нет. — Я неуверенно улыбаюсь, но он не двигается, чтобы впустить меня. — Если только… ты не передумал?

— Ни за что.

Он отступает назад, открывая дверь пошире, чтобы я могла войти. Как только мы оказываемся внутри, он тяжело вздыхает. Дотянувшись до моих туфель на каблуках и платья, на вешалку которого я повесила лифчик и трусики, он уносит их в гардеробную, чтобы разместить в своем гардеробе.

Я не могу не наблюдать за игрой мускулов на его спине и руках, когда он цепляет вешалку на блестящую штангу рядом со своими рубашками на пуговицах и костюмами. Затем он ставит мои туфли рядом со своими.

Он подходит ко мне. Когда засовывает руки в карманы брюк, они опускаются ниже, привлекая мой взгляд к слабому V-образному контуру, исчезающему в его…

— Оливия. — Нико практически рычит мое имя, и когда я поднимаю глаза, лицо заливает обжигающий жар.

— Прости. — Я отвожу глаза и изучаю его плечо, как будто в нем кроется секрет установления мира во всем мире. — Я не хотела разглядывать тебя, как кусок говядины.

Он разражается смехом, и мне кажется, что это застает нас обоих врасплох. Нико проходит мимо меня, берет лежащую на кровати сложенную футболку и протягивает ее мне.

— Как ты просила.

Приняв мягкий, комфортный хлопок, я наклоняю голову в сторону ванной.

— Пойду приведу себя в порядок. Я на минутку.

В его глазах полыхает жар.

— Не торопись.

Закрываясь в ванной, я быстро умываюсь и переодеваюсь. И тут же начинаю сомневаться в том, что стоило смывать макияж. Наверное, надо было оставить. Хотя он видел меня, когда я рыдала, заливаясь слезами.

— Возьми себя в руки, — ругаю себя. Я предлагаю мужчине свое тело. Вряд ли его будет волновать, накрашена ли я.

Делаю глубокий, успокаивающий вдох и выхожу из ванной. Я ожидала увидеть его в постели, с телефоном в руках, занимающегося какими-то своими делами. Вместо этого он стоит у окна, выходящего на залив, спиной ко мне.

Нико выглядит таким нехарактерно расслабленным. Его голос звучит хрипловато и в то же время мягко, когда он, не поворачиваясь, говорит.

— У меня для тебя кое-что есть.

Руки он держит перед собой, вне поля моего зрения. Но когда он поворачивается, мое внимание привлекает не блестящий пакет с подарком. На его лице отражается уязвимость.

— Это мой подарок на день рождения?

— Да. — Уголок его губ приподнимается. — Я не знал, что тебе подарить, но подумал, — его непринужденное пожатие плечами противоречит нерешительности в его глазах, — может быть, это подойдет.

Я подхожу ближе.

— Можно? — мои пальцы застывают над свертком, пока он держит его. Он кивает, и я думаю, мне показалось, или он действительно побледнел.

Когда я отклеиваю папиросную бумагу, скрывающую содержимое пакета, мои глаза с любопытством смотрят на него.

— Продолжай, профессор.

Я тянусь внутрь и достаю деревянную шкатулку. Она выглядит как антикварная, с вырезанными вручную узорами в форме сердца, покрывающими внешнюю сторону. С одной стороны есть петля, и я думаю, не шкатулка ли это для украшений.

Нико тихо предлагает.

— Она открывается.

Как только я поднимаю крышку, начинают звучать первые ноты, и мое сердце замирает в груди.

Нико дарит мне на день рождения музыкальную шкатулку, которая играет «What A Wonderful World».

Я произношу слова едва слышным шепотом, с трудом сдерживая слезы.

— Ты помнишь, что у меня была музыкальная шкатулка, которая играла это?

— Конечно, помню, — спокойно отвечает он с тем фирменным высокомерием, с которым я уже успела познакомиться. А когда он добавляет.

— Я помню все, что ты мне говоришь, — он уничтожает все остатки моего сопротивления.

Глядя на музыкальную шкатулку, которая все еще играет, я сглатываю огромный комок эмоций, застрявший в горле. Аккуратно опускаю крышку, ставлю ее на прикроватную тумбочку и провожу пальцами по деревянной поверхности.

— Нико? — тихо спрашиваю я.

— Да? — в его тоне чувствуется настороженность, но я планирую это исправить.

— Я предлагаю тебе бросить этот пакет и приготовиться.

Я не даю ему и двух секунд, прежде чем развернуться и броситься к нему, обхватывая его лицо руками и направляя его рот к своему. Когда пакет, в котором был подарок, падает на пол, одна его рука обвивается вокруг меня, а другая обхватывает мой затылок, чтобы углубить поцелуй. Оттягивая волосы на моем затылке, он проникает языком в мой рот, и бешеная похоть загорается в моих венах.

Его тело сотрясает дрожь, когда я покусываю его нижнюю губу. Я успокаиваю ее языком, а затем отодвигаюсь назад, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Спасибо за подарок. Мне очень нравится.

Его тон хриплый и низкий, глаза искрятся желанием и нотками юмора.

— Да. Думаю, я понял это, когда ты на меня набросилась.

— Эй, — игриво ругаюсь я, толкая его в грудь, но он крепче прижимает меня к себе и наклоняет голову ближе.

— Я не говорю, что не одобряю. — Он слегка проводит губами по моим губам. — На самом деле, я бы предпочел, чтобы ты благодарила меня так всегда.

— Ты бы хотел, да? — шепчу я ему в губы.

— Да. — Его глаза вспыхивают чем-то особенным, что я не могу определить.

Когда я отстраняюсь, он крепко прижимается ко мне, но потом неохотно отпускает свою хватку. Я отхожу назад, пока мои ноги не упираются в кровать. Затем я хватаюсь за подол футболки и медленно поднимаю ее, следя за выражением лица Нико.

Его взгляд из настороженного превращается в раскаленный. К тому времени, когда я отбрасываю футболку в сторону и стою в одних трусиках, в его глазах появляется предостережение.

— Оливия. — От озабоченности в его тоне мои движения замедляются, прежде чем я успеваю перестроиться. Я застала его врасплох, вот и все. Мне нужно прояснить свои намерения.

Зацепив большими пальцами за каждую сторону стрингов, я удерживаю его горячий взгляд своим и иду на откровенность.

От нервного напряжения я говорю отрывисто и невнятно.

— Я хочу попробовать. С тобой. — Руки застыли, я жду его ответа, мои большие пальцы дрожат под тканью трусиков. — Если тебе… интересно.

О, Боже. Неужели я могу говорить более жестко и официально?

— Оливия… Господи. — Его голос звучит измученно и… О, нет. Он не хочет меня.

Конечно, ему неинтересно. Ради Бога, я же подержанный товар. Какой мужчина захочет иметь кого-то отвратительного и испорченного, как я? Нико может выбирать себе женщин по вкусу, и, наверное, уже выбрал, и все они гораздо опытнее и лучше меня.

Черт. Я скрещиваю руки на груди, пытаясь скрыть от его взгляда свою грудь, и наклоняюсь, чтобы достать футболку, которую я сбросила во время своей ужасающей любительской попытки соблазнения. Как только мои пальцы касаются ткани, сильные пальцы хватают меня за запястье, но я не осмеливаюсь поднять взгляд. Не могу этого вынести.

Я шепчу, как будто если не говорить на нормальной громкости, то этого промаха никогда не случится.

— Если ты позволишь мне надеть футболку, я просто…

Он поднимает меня на ноги, прижимая к своему крепкому телу и руками обхватывает меня. Я смотрю на основание его горла и заставляю себя дышать ровно. Это ошибка, вот и все.

— Оливия. — Его голос болезненный, как будто вырванный из горла, наполненного бритвенными лезвиями. Он прижимается губами к моему виску, и его голос становится более мягким. — Я не отвергал тебя, детка. — Нико вздыхает, касаясь моей кожи. — Ты богиня, слышишь? Никто не сможет отказаться от такого подарка, который ты предлагаешь. Но мне будет чертовски неприятно, если завтра ты об этом пожалеешь.

Я закрываю глаза, борясь с дрожью, когда расцветает искра надежды.

— Посмотри на меня. Пожалуйста. — Он отступает назад, движения его скованны, пока я не поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня. — Просто я хочу, чтобы ты была уверена.

— Я уверена, — шепчу я. — Я хочу попробовать с тобой.

Он закрывает глаза, мускулы на его челюсти напрягаются, прежде чем он упирается лбом в мой лоб. Мы остаемся так, в тишине, которая окружает нас в течение долгого времени, пока он не шепчет.

— Я не заслуживаю этого подарка, но, черт возьми, не могу от него отказаться.

Он говорит это так тихо, еле дыша, что, возможно, и не собирался произносить это вслух. Прежде чем я успеваю подумать об этом, он опускает руки и отступает на шаг, его глаза встречаются с моими.

— Ты скажешь мне, как все это будет происходить. На твоих условиях.