Истина в деталях

Пятая глава

Оливия

Ужасающая тишина держит меня в плену его рассказа, в то время как мой разум одновременно включается в работу, перебирая воспоминания.

Мама начала красить волосы в тот же цвет, что и у меня, и тогда люди наконец-то стали замечать, что я напоминаю ее. Но в глубине души я всегда задавалась вопросом, есть ли у меня двоюродная сестра или тетя, на которую я похожа. Мои глаза голубовато-зеленого цвета отличались от родительских, и встречаются очень редко, как и черты лица.

Как будто чувство осознания внезапно пробуждается от спячки.

Мы часто переезжали с места на место по причине их работы оценщиками произведений изобразительного искусства, поэтому я училась на дому. У них никогда не было друзей, и в какой-то момент я смирилась с тем, что останусь одиночкой, потому что знала: если заведу друзей, то вскоре мне придется с ними попрощаться.

Это было достаточно сложно, когда я привязалась к одному маленькому домику, который мы снимали во Франции. Уже выкрашенную в пастельный розовый цвет, я сразу же превратила свою спальню в комнату принцессы. Закрывала глаза и играла со своими воображаемыми друзьями, представляя, что я свирепая принцесса, которая сражается с драконами и спасает принца для другой принцессы, чтобы она вышла за него замуж.

Да, я сильно отличалась от других маленьких девочек, которые фантазировали о любви, замужестве и детях. Вместо этого я думала о том, каково это — иметь таких родителей, как те, которые душили своего ребенка объятиями и поцелуями.

Мои родители не были плохими людьми. Просто они никогда не были… слишком ласковыми. Я знаю, что они заботились и любили меня. На мои дни рождения они готовили мои любимые блюда, а мама всегда делала торт-мороженое с шоколадной глазурью. Они отмечали мои хорошие оценки и всегда говорили, что гордятся мной.

Выныривая из пучины воспоминаний, я встречаю взгляд Нико. Он непроницаем и вызывает мурашки по коже.

— Райты не были твоими биологическими родителями.

— Какие у тебя есть доказательства, кроме физического сходства на фотографии? — требую я.

Он неторопливо проводит кончиком пальца по краю своего бокала с вином, словно у него есть все время на свете.

— Помнишь, как ты спасла того парня? — его взгляд внимателен. — Это видео на YouTube набрало миллионы просмотров. — Ухмылка снова появляется. — Тонны комментариев в социальных сетях о «горячем, как черт, профессоре».

— Конечно, я помню, — горячо отвечаю я.

— Ну, и… я немного покопался. Узнал, кто ты на самом деле. — Он потягивает вино, не сводя с меня глаз. Аккуратно ставит бокал на стол и откидывается в кресле, оценивая меня взглядом. Очевидно, не желая вдаваться в подробности, он делает небольшую паузу. — Как я уже сказал, пока не буду рассказывать тебе всю историю.

Его полные губы изгибаются, блестящие глаза скользят по моему лицу, затем переходят на ту часть моего тела, которая не скрыта столом.

— Все, что тебе нужно сделать, это притвориться моей постоянной девушкой. Притвориться, что мы очень любим друг друга. — Мягкий свет в комнате скользит по его скулам и резкой линии челюсти, вызывая тревожный жар, пробегающий по моему телу. — Это будет не слишком сложно.

Моя спина в ответ напрягается, и я избегаю его взгляда, обращая свое внимание на еду. Чтобы снять странное заклятие, которое он накладывает на меня.

Не остается без внимания, что Нико уклоняется от ответа на мой вопрос, когда я прошу доказательства того, что Сантилья — моя биологическая мать. Мои мысли крутятся и разбегаются в разные стороны. Он утаивает информацию до тех пор, пока я не сыграю роль, которую он от меня требует. Сколько у него информации обо мне? И есть ли шанс, что хоть что-то из этого окажется правдой?

И еще более обескураживающее… Что я буду делать, если это так?

Я беру очередную порцию картофельного пюре. Не успеваю убрать вилку ото рта, как Нико резко отодвигает стул, и я пугаюсь. Он встает и бросает свою льняную салфетку рядом с тарелкой.

— Мне нужно кое-что сделать. Увидимся утром, профессор.

Затем он исчезает, оставляя меня одну в огромной столовой.

Еще более тревожно то, что мне хочется, чтобы он остался. И не только потому, что у меня к нему еще миллион вопросов.

Как бы мне ни было неприятно признаваться в этом самой себе, и как бы опасно это ни было, этот человек меня интригует.