Истина в деталях

Шестьдесят первая глава

Оливия

Три недели спустя…

Составление отчетов по делу утомительно, но необходимо. Оба агентства соглашаются встретиться и обсудить наши данные, прежде чем составить единый подробный отчет.

Мы рассчитываем, что это облегчит работу прокурорам, которым поручено подготовить судебный процесс. По слухам, они намерены максимально ускорить его.

Старший специальный агент Томасино созывает совещание для нашего отдела перед запланированной встречей с заместителем специального агента Пенманом и его агентами.

— Это будет дело века. Мы направим все силы на то, чтобы ни одно из наших агентств не вышло из этого дела с подмоченной репутацией. И как мы это сделаем?

Никто не говорит, потому что все понимают, что это риторический вопрос.

— Не допуская ни одной чертовой утечки в прессу. — Он ударяет кулаком по продолговатому столу конференц-зала. — Мне лучше не слышать ни единого шепота об этом, когда вы будете в туалете. Ни одного слова об этом деле за пределами этого кабинета. Понятно?

Коллективное «Да, сэр».

— С этого момента, — он стучит по часам, — если вы считаете, что не можете держать язык за зубами по этому делу, вам нужно взять чертов отпуск, чтобы вообще не разговаривать.

Тишина опускается на комнату с тяжелым осознанием того, что поставлено на карту.

— У нас есть сведения и достаточно улик, чтобы посадить этих придурков на всю жизнь, а если станет известно, что кто-то из вас скомпрометировал это дело… — он зловеще замолкает, не отрывая взгляда от каждого из нас и давая понять, что подтекст очевиден. После паузы он кивает в сторону двери. — Все свободны.

Я встаю вместе с остальными, когда Томасино прочищает горло.

— Райт? На пару слов, пожалуйста.

Выйдя из толпы коллег, я приближаюсь к тому месту, где он стоит, и он жестом приглашает меня занять место за столом. Как только последний человек выходит из комнаты, Томасино закрывает дверь.

Затем возвращается к столу, выдвигает кресло и со вздохом усаживается на него. Но это не тот вздох, который я привыкла слышать от него — по крайней мере, когда он обращен ко мне.

Этот вздох мгновенно выводит меня из равновесия, напряжение пульсирует во мне.

Опираясь локтями на стол, он сгибает пальцы и смотрит на мою руку.

— Вы выглядите так, будто все зажило.

Во мне возникает настороженность.

— Так и есть. Швы сняты, и с каждым днем становится все лучше. — Помогает и то, что я продолжаю носить перевязь.

Его взгляд выражает сомнение, когда он оценивает состояние моего лица.

— Вы достаточно спите?

Я тяжело сглатываю и пожимаю плечами.

— Да, сэр. — И это действительно так. Я сплю достаточно для того, чтобы функционировать.

Но, черт возьми, я не могу разглашать причину своего жуткого внешнего вида. Не могу признаться в том, что у меня тусклые, безжизненные глаза или темные круги, которые, очевидно, недостаточно хорошо маскирует консилер.

Я не могу признаться, что в моей груди, где когда-то было сердце, зияет дыра. Это потому, что я влюбилась в Нико Альканзара, известного лидера наркокартеля в Майами.

Я не могу сказать, что плачу каждую ночь до боли в ребрах, желая, чтобы последним воспоминанием Нико обо мне было не предательство, а то, что я наконец-то сказала ему, что люблю его.

Он барабанит пальцами по гладкой поверхности стола раз, второй, третий, но потом резко останавливается. Его брови сходятся на переносице, губы сжимаются.

— Я спрошу только один раз. Вы изложили все в своем отчете так, как это произошло, верно?

Почему он спрашивает меня об этом?

— Да, сэр.

— Потому что любые расхождения в вашем отчете могут нам дорого обойтись.

Я киваю.

— Я понимаю. — С трудом сглатывая, я стараюсь, чтобы выражение моего лица ничего не выдало. — Я все задокументировала соответствующим образом.

Я обращаюсь с безмолвной мольбой ко всем богам, которые могут меня услышать. Пожалуйста, скажите мне, что агенты УБН не разгласили ничего из того, что произошло между мной и Нико. Я благодарна агенту Харперу за то, что он не включил в предыдущие отчеты свои обвинения в том, что я «шлюха» Нико. Черт, я даже не знаю, как бы мне удалось выкрутиться из этой ситуации.

«Ну… я не сочла нужным упоминать, что влюбилась в Нико Альканзара и занималась с ним сексом несколько раз, потому что намеревалась сдать его, невзирая на свои чувства».

Томасино некоторое время пристально смотрит на меня, затем резко кивает. Поднявшись со стула, он выпрямляется и засовывает руки в карманы брюк своего костюма.

— Ваш отчет был исчерпывающим. Вы справились, но впереди еще много работы. — С суровым выражением лица он добавляет. — И помните, что в четверг мы встречаемся в их офисе. Конференц-зал Б. Не опаздывайте.

Он выходит из комнаты, а я остаюсь сидеть, благодарная за то, что остаюсь одна в тишине. Медленно дыша я полушутя-полусерьезно надеюсь снять навалившееся на меня напряжение, но это бесполезно.

Мой взгляд останавливается на третьем стуле слева, стоящем напротив двери. Именно на нем я сидела в этой комнате несколько месяцев назад. В голове прокручивается фрагмент разговора.

✦✦✦✦

Предварительное совещание ФБР

Операция «Ликвидация кампуса»

— С ее опытом она — лучший кандидат для этой операции. — Специальный агент Крамер в очередной раз заявляет об этом моему коллеге, специальному агенту Стивену Харперу.

Другой коллега — тот, кто не считает меня бесполезной, — окидывает Харпера ледяным взглядом. Тим Ривес, бывший снайпер-рейнджер Армии США, несомненно, одиночка и, как правило, молчалив. Но когда он решает заявить о себе, его ответы всегда хорошо сформулированы и содержательны.

Харпер, как бешеная собака, отказывается отступать.

— Но она же не чертов полевой агент! Ближе всего она подобралась к оперативной работе, когда работала с отчетами, которые мы составляем по факту. — Он решительно хлопает себя ладонью по груди. — Почему мне дают остатки? Как опытный агент, я не должен заниматься только наблюдением.

Подергивание внешнего уголка левого глаза Крамера — единственный признак того, что его раздражают жалобы агента Харпера.

— Работа Райт сыграла решающую роль во многих наших делах. К тому же, как криминальный психолог, она идеально подходит для того, чтобы читать людей, а именно это нам и нужно в университете.

— Нам также нужен человек, который не будет бросаться в глаза, а будет сливаться с окружающими и даже не попадет на их радары. Кто умеет читать и ситуацию, и людей.

— Она идеально подходит для этого. — Приглушенный, но твердый тон Тима вызывает утвердительный кивок Крамера.

Щеки Харпера вспыхивают от гнева, глаза сужаются до щелей.

— У меня на порядок больше опыта работы в полевых условиях, но, конечно, отправьте ее. Уверен, что с ее юбками и симпатичным личиком она быстро со всем разберется. — Он насмешливо фыркает, бормоча себе под нос. — Идеально подходит для этого дела, черт возьми.

Крамер бросает на него острый взгляд, и я с трудом сохраняю самообладание. В последние несколько месяцев Харпер находится… не в себе, и я объясняю это его разводом, но такое отношение — чистый бред.

Как бы невзначай, Харпер наклоняется к столу, и его глаза сталкиваются с моими.

— А что будет, если дерьмо попадет в вентилятор? Ты об этом подумала? — его губы кривятся в усмешке. — Ты стреляла из огнестрельного оружия вне тренировок? Сомневаюсь, что ты владеешь чем-то большим, чем базовые навыки.

Прежде чем я успеваю ответить, Тим произносит.

— Она более чем компетентна. — Голос у него глубокий, и, хотя это его обычный тихий тон, он каким-то образом всегда обладает властными качествами. — Я сам ее учил.

Я напрягаюсь при этих словах, но не от стыда. Как только я переехала сюда и узнала о его прошлом, то попросила Тима порекомендовать мне тир в этом районе. Проницательный человек, возможно, он узнал в своем собеседнике одиночку.

Снайпер, имеющий горы наград за время службы рейнджером, он умеет изучать людей и окружающую обстановку.

Такие люди, как Тим, склонны смотреть на вещи по-другому, как и люди моей профессии, и, возможно, именно это родство заставило его взять меня под свое крыло и работать со мной в тире.

Он сделал все возможное, чтобы научить меня разумно и точно реагировать на ситуацию, независимо от степени ее напряженности.

— На факультете психологии уже не хватает профессора, который находится в декретном отпуске и не планирует возвращаться. Знания и опыт Райт в этой области позволят ей получить доступ к зданию факультета и познакомиться с деканом Харродом. — Тон Крамера не предполагает больше никаких споров, и Харпер откидывается в кресле, скрещивая руки и крепко сжимая челюсть.

Крамер обращается ко мне.

— Мы вводим тебя в игру с легендой, которая является правдой, потому что не сможем создать более безупречную предысторию и биографию, чем уже есть. Поскольку у тебя есть многолетний опыт преподавания в университете, это будет для тебя естественным делом. Соответственно, мы предоставим тебе мобильный телефон и ноутбук — все, что нужно для того, чтобы вжиться в роль.

— Ты будешь наблюдать и отчитываться, так что никакого риска нет. Поскольку ты просто еще один профессор, никто не будет воспринимать тебя как угрозу. Ничто в твоей биографии не вызовет ни малейшего подозрения.

— Разумеется, мы уничтожим все следы твоей работы у нас. Таким образом, если кто-то решит покопаться, он не обнаружит связи с агентством. Насколько можно судить, кратковременный перерыв в работе был связан с тем, что ты взяла академический отпуск для проведения исследований.

Крамер колеблется и возится с ручкой, очевидно, размышляя, как сформулировать свое следующее высказывание.

— Хотя мы не видим необходимости в том, чтобы у тебя был псевдоним, поскольку это не очень рискованная операция, всегда есть вероятность того, что в наши планы что-то вмешается. Это означает, что тебе, возможно, придется сменить имя и фамилию, а при необходимости — переехать в другое место. Мы уже обсуждали это, но в качестве окончательного подтверждения — ты понимаешь вероятность раскрытия и последствия, верно?

Я киваю, не обращая внимания на Харпера, который смотрит на меня, практически прожигая во мне дыру.

— Да, сэр.

Крамер вздыхает.

— У тебя есть преимущество, потому что, если это случится, — он поднимает руку, как бы останавливая Харпера от дальнейшего прерывания, — положительным моментом будет то, что ты никого не подвергнешь риску, поскольку у тебя нет ни детей, ни семьи, ни близкого человека — есть только ты.

От ощущения, что меня ударили в живот, я сжимаю губы в ровную линию в попытке подавить его. Хотя Крамер совершенно прав, он все равно вбивает в голову тот неоспоримый факт, что в моей жизни никого нет.

У меня нет лучшей подруги. Нет ни мужа, ни даже жениха. У меня нет семьи, о которой можно было бы говорить. Если бы мне пришлось «исчезнуть» из-за этого расследования, меня бы никто не оплакивал.

Я переключаю свое внимание на папку и заставляю себя прийти в себя.

— Все, что я прочитала, говорит о подозрениях в причастности декана и ректора к контрабанде наркотиков через университет.

— Ходят слухи, что эти двое связаны с одним из картелей, но они ничем не подтверждены. Я планирую изучить распорядок дня этих людей и посмотреть, с кем они взаимодействуют…

Харпер резко прерывает разговор.

— Я думаю, что мне тоже следует принять участие в этом деле, причем в более непосредственном качестве, поскольку предыдущий опыт Райт в проведении операций был гораздо менее масштабным. — Его арктический взгляд впивается в меня. — И когда я говорю «меньший», то имею в виду «несуществующий».

Борясь с желанием заскрежетать зубами, я игнорирую попытку Харпера вклиниться в эту операцию и обращаюсь к Крамеру.

— Я также думаю, что будет разумно соответствовать роли непритязательного университетского профессора и не носить оружия, а также не хранить его в доме-прикрытии.

Крамер морщится, но прежде чем он успевает возразить, я спешу продолжить.

— Если подумать, то роль, которую я играю, должна быть усилена. Я просто человек с академическими взглядами, склонный к одиночеству, чья жизнь вращается вокруг ее работы.

Когда Харпер бормочет:

— Не совсем так, — я окидываю его холодным взглядом. Надеюсь, это выражает то, как сильно мне хотелось бы отыметь его смазливую мордашку в темном переулке.

Судя по тому, как он незаметно чешет бровь средним пальцем, я этого добиваюсь.

Мой начальник заметно дрогнул, и, конечно, Харпер переходит к добиванию.

— Я могу быть сотрудником соседнего отдела. Если буду рядом, как еще одна пара глаз, то вам не придется так сильно беспокоиться о Райт.

На этот раз я действительно скрежещу зубами. Возможно, в данный момент Харперу следует больше заботиться о своей защите.

Крамер, похоже, на мгновение задумывается над этой идеей.

— Я хочу, чтобы Райт пошла туда одна.

Мои плечи расслабляются. Но это ненадолго, потому что затем Крамер добавляет.

— По крайней мере, на первых порах. Я окончательно согласую это с Томасино.

✦✦✦✦

В голове вспышками проносятся кадры событий, произошедших через шесть месяцев после этой встречи.

Хосе стреляет в Харпера, а затем направляет свой пистолет на меня.

Нико стреляет в Хосе, чтобы спасти меня, даже после того, как я предала его.

Словно я наглоталась огня, мои легкие горят от мучений, пронизывающих меня. Они просачиваются в каждую клетку моего тела, а острые кинжалы сожаления пронзают мое сердце.

Нико Альканзар пытался спасти меня даже после того, как узнал мою истинную сущность.

Человек, которого я люблю, испустил свой последний вздох на холодном бетонном полу.

И виновата в этом я.