Истина в деталях

Сорок девятая глава

Оливия

После того как Филипп провожает меня обратно к скоплению гостей, и я принимаю от официанта бокал шампанского, он удаляется.

Оглядывая толпу, я раздумываю, стоит ли пытаться представиться и завязать с кем-нибудь разговор. В любое другое время я бы так и сделала. Не то, чтобы я не могла справляться сама и нуждалась в том, чтобы Нико нянчился со мной. Но сейчас у меня в голове крутятся мысли о том, что я подслушала, и мне просто необходимо побыть одной.

Я выскальзываю на улицу и укрываюсь возле лепного ограждения, отделяющего внутренний дворик от бассейна, расположенного внизу и, кажется, впадающего в воды залива. К счастью, другие гости не решаются покинуть комфортные условия кондиционера, чтобы оценить умиротворяющий вид, открывающийся из окон поместья.

Мне всегда лучше всего работается в одиночестве или на расстоянии от других людей. Сейчас ничего не изменилось, и мне есть о чем подумать.

И гораздо больше поводов для беспокойства.

Я перебираю в уме услышанное и думаю о посетителе, который заходил ко мне в понедельник.

«Как будто тебе нужно, чтобы я рассказал о Сантилья».

«Или в следующий раз она заставит их целиться в тебя».

Откуда ему знать, что они целились в Нико? Я никому не рассказывала о стрельбе. Меня достаточно быстро увезли оттуда. Кроме того, я подслушала разговор Нико и Голиафа о том, что у камер наблюдения в округе «технические проблемы».

Он никак не мог знать, что они нацелены именно на Нико. Разве что…

Леденящий душу ужас наполняет мои вены, потому что в отношении него может быть только одно логическое объяснение. Этот ублюдок каким-то образом связан с Джоанной Сантилья.

Но я должна была сидеть в кресле, которое занял Нико. Они приказали мне сесть в кресло лицом на восток, а я этого не сделала. Неужели они намеревались застрелить меня? Кто-то готовился выпустить эту пулю, так что, возможно, они предполагали, что Нико будет сопровождать меня.

Черт возьми, в голове все перемешалось. Я могу только гадать, но ничего не знаю наверняка. У меня нет никаких конкретных фактов.

Опрокидываю в себя остатки шампанского из моего фужера, глотаю и осторожно ставлю бокал на плоскую лепную балюстраду. Я кладу руки на шероховатую поверхность и смотрю на воду. Не удивляюсь, когда слышу тихий звук раздвижной двери, но всеми фибрами души надеюсь, что это кто-то вышел позвонить, а не ищет со мной разговора.

Ощущаю приближение человека, напрягаюсь и бросаю взгляд через плечо. При виде Мэнни я чувствую себя благодарной за то, что это не кто-то другой, но в то же время меня настораживает то, что он уделяет мне столько внимания.

Он ничего не говорит, небрежно становится рядом со мной, оставляя между нами приличное пространство, и сосредотачивается на виде. Мы долго стоим молча, прежде чем я пытаюсь начать вежливый разговор.

— Спасибо, что устроили замечательную вечеринку.

Я смотрю на него, и на его губах появляется маленькая улыбка, но он не поворачивается ко мне лицом.

— Замечательная вечеринка, говоришь? И ты здесь, ищешь уединения.

Я поддразниваю его.

— Может быть, как и вы?

Его глаза прищуриваются, и он усмехается, поворачиваясь, чтобы обратить свое внимание на меня.

— Или я беспокоился о тебе.

Я качаю головой.

— Не стоит беспокоиться. — Я вздыхаю и снова любуюсь видом. — Не могла упустить возможность увидеть все это.

— Для меня этот вид никогда не устаревает. Как только это место появилось в продаже, я понял, что оно станет моим домом навсегда.

Я осматриваю окрестности и замечаю.

— Здесь просто великолепно.

— Спасибо.

Я немного колеблюсь, прежде чем спросить.

— Вы успели в полной мере насладиться им? Я не уверена, Вы на пенсии или продолжаете работать?

— Если ты спрашиваешь, как я оплатил все это, то это был тяжелый труд, много часов работы. И много сожалений. — Его взгляд останавливается на сверкающих водах залива, на лунном свете, отражающимся на поверхности, и выражение его лица становится более спокойным, а голос — более мягким. — Тогда мне все время хотелось большего, но никогда не было достаточно. А потом я все потерял, хотя на тот момент у меня было все, что только может пожелать человек.

Его слова несколько озадачивают, но я молчу, пока он держит паузу, и чувствую, что он растворяется в своих воспоминаниях.

Я осторожно спрашиваю.

— Это прекрасный дом, и, простите меня за смелость, что я скажу это, но…

В уголках его глаз появляются морщинки.

— Он только для одного человека.

Мои глаза расширяются от страха, что я оскорбила его, но он отмахивается от меня с мягкой усмешкой.

— Когда-то я любил женщину, которая, как я думал, будет жить здесь со мной. Воспитывать детей. — Он становится мрачным и добавляет. — Я потерял ее. И моего самого дорогого друга. Все из-за моей самонадеянности.

— Я видел, как эта жизнь убивала ее прямо на моих глазах. — Он смотрит вдаль и молчит, явно находясь в плену своих мыслей.

Я не пытаюсь его подтолкнуть. Стоя так близко, я могу внимательно рассмотреть его профиль. В нем есть что-то знакомое, что привлекает мое внимание, но я не могу определить, что именно.

— Раз вы здесь с Нико, полагаю, в курсе того, каким бизнесом он занимается. — Когда он смотрит на меня, я коротко киваю.

Он отворачивается и смотрит на бухту.

— Тогда я ввязался в это дело глубже, чем следовало. Но как только ты окунаешься в это, — его рот сжимается от отвращения, — это как зыбучий песок. Тебя засасывает, и выхода нет. Однако Нико все изменил. С тех пор, как он возглавил бизнес, все стало не таким… безнадежным.

Мэнни поворачивается ко мне лицом.

— Нико — хороший человек. Умный. Умнее, чем кажется. — Его губы трогает улыбка. — Он очень напоминает мне молодого меня, особенно когда смотрит на тебя. У него сердце отражается в глазах, когда они находят тебя.

Кажется, что вся кровь покидает мое лицо, и у меня кружится голова. Не может же он намекать на то, что Нико любит меня? Надежда расцветает во мне, а логика одновременно борется с ней, и я понимаю, что не могу допустить, чтобы мысль о том, что он любит меня — как бы маловероятно это ни было — укоренилась. Она способна затмить все, подобно плющу, который разрастается беспрепятственно, скрывая все на своем пути.

— О, я не думаю… — я запинаюсь, не находя слов.

Он поднимает руку с понимающей улыбкой.

— Я не хотел причинить тебе неудобства. — Грусть проступает в его чертах. — Я просто знаю, что если бы мне пришлось проходить через это заново, я бы поступил совсем по-другому. — Переключая внимание на дом, на сдерживаемый шум голосов и стук тарелок с закусками, он испускает вздох, настолько полный тоскливой меланхолии, что у меня болезненно сжимаются легкие. — Я бы изменил тот путь, которым шел тогда.

Я не знаю, что заставляет меня сказать это, но я говорю.

— Никогда не поздно изменить свой путь. Чтобы исправить прошлые ошибки.

Когда его глаза находят мои, от него исходит раскаяние. На его губах появляется едва заметный след улыбки, и он тихо отвечает.

— Надеюсь, ты права.