Истина в деталях

Пятьдесят первая глава

Оливия

Нико впивается в мои губы жарким поцелуем, заставляя еще сильнее разгореться нуждающуюся потребность между бедер. Его пальцы погружаются в мои волосы и поворачивают мою голову так, как он хочет, его губы продолжают лихорадочно меня целовать.

Горячее, влажное скольжение языка и давление его твердой длины на мой живот заставляют вцепиться в его мускулистые плечи. Мне хочется прижаться к нему еще ближе.

Он ловит зубами мою нижнюю губу и посасывает ее, язык движется по моей плоти, вызывая дрожь. Его глаза пылают желанием, но в глубине таится неуверенность. Я предполагаю, что это из-за того… что мы делаем. Что я доверяю ему быть сверху в этой доминирующей позиции.

Я пользуюсь моментом, чтобы посмотреть на него. На… моего Нико. Прямой нос, жесткая челюсть и полная нижняя губа, его смуглая, загорелая кожа — этого достаточно, чтобы привлечь к нему оценивающие взгляды окружающих. Но теперь, когда я знаю его лучше, могу видеть под внешностью и другие его достоинства. Именно поэтому я хочу пережить этот момент с ним. Воскресенье слишком скоро покажет свою уродливую голову и сорвет наш маленький мир с орбиты.

Карие глаза впиваются в мои с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.

— Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты мне скажешь.

Я сглатываю, пытаясь хоть как-то увлажнить пересохший рот.

— Хорошо.

Отчаяние и решимость проступают в его чертах, когда он приподнимается, а подушечки его пальцев скользят по моему лбу, щеке и губам. Он словно запоминает каждый изгиб, который встречает. Дрожь возбуждения охватывает меня, и я провожу руками по упругим мышцам его спины. Его тело напряжено, пока он сдерживает себя, а я этого не хочу.

Моя мысль превращается в шепот.

— Я хочу всего тебя. — Слова повисают между нами, но я не могу сожалеть о них, потому что это правда.

Я хочу его. Мне нужен Нико Альканзар. Преступник. Убийца. Любовник. Защитник. Человек, который никогда не просил моего сердца.

Он уже владеет им.

Он закрывает глаза, на его лице появляется сожаление, а затем его глаза вспыхивают. Слабая улыбка касается его губ, прежде чем он опускает голову и осыпает мягкими поцелуями центр моей груди. Его рот замирает над моей кожей, горячее дыхание омывает меня с каждым слогом, его гортанный голос наполнен лаской.

— Я весь твой.

Прежде чем я успеваю перевести дыхание от нахлынувших эмоций, он движется вниз по моему телу, оставляя за собой дорожку медленных, мягких поцелуев, пока не оказывается между моих бедер. Я автоматически напрягаюсь, пока не напоминаю себе, что все в порядке. Что волноваться не о чем.

Конечно, он чувствует это, успокаивая меня поглаживающими движениями ладоней по бедрам. На его лице отражается отчаянное желание, пока он тихо шепчет.

— Я просто хочу показать тебе, — его адамово яблоко подрагивает, когда он тяжело сглатывает, — как это может быть.

Я делаю глубокий вдох, медленно выпускаю воздух и киваю. Как только я это делаю, его глаза смягчаются.

— Если захочешь, чтобы я остановился, скажи.

— Хорошо.

Скользя своими большими ладонями под моей попкой, чтобы приподнять меня, он наклоняет голову и проводит языком по моей киске. Я вздрагиваю от первого прикосновения, но затем расслабляюсь, когда он неспешными движениями проводит языком по моим складочкам.

— Ты такая чертовски сладкая на вкус. — Его дыхание касается моей кожи, и когда я опускаю взгляд, он смотрит на меня, глаза горят голодом. — Ты позволишь мне сделать тебе приятно?

Не разрывая зрительного контакта, он обхватывает губами мой клитор и всасывает его в рот, проводя по нему языком, прежде чем отпустить.

— Потому что мне нужно, чтобы тебе было хорошо. — Он прокладывает языком дорожку вдоль моего входа. — Все, о чем ты должна думать, это как кончить мне на лицо.

Я сжимаю в кулак простыни, выгибаясь навстречу его прикосновениям.

— Ты должна сказать мне, чего ты хочешь. Что тебе нужно. — Он еще раз медленно проводит языком, едва погружая его кончик внутрь меня. — Ты хочешь, чтобы мой язык проник глубоко в эту сладкую киску? Или ты хочешь, чтобы я пососал этот милый маленький клитор?

Как ему удается говорить так спокойно, в то время как я напряжена и сгораю от желания?

— Все? — мой ответ звучит как вопрос, потому что я не знаю. Я не уверена. С любым другим мужчиной я была бы посрамлена тем, что я, взрослая женщина, не знаю, чего хочу и что предпочитаю. Но это не так, и ответные слова Нико подтверждают это.

— Все в порядке, детка. Я с тобой. — Он прижимает поцелуй к сгибу моего бедра. — У нас все получится.

И я понимаю, что это не просто слова, а что он со мной, что мы вместе.

Он медленно проводит языком внутри меня, затем отступает и снова входит, и у меня перехватывает дыхание. Удовольствие проникает в меня, и мои внутренние мышцы сжимаются, безмолвно требуя большего. Меня захлестывает волна влаги, и я сразу же понимаю, что он это чувствует.

Нико стонет.

— Так чертовски прекрасно, — прижимается к моей чувствительной плоти, и мне кажется, что он разрушает остатки моей защиты.

Он продолжает ласкать меня, одновременно проводя большим пальцем по моему чувствительному клитору с точно выверенным давлением. Мои бедра напрягаются, пока я не заставляю их расслабиться, мое тело инстинктивно выгибается, а глаза закрываются. Жажда его прикосновений, все усиливающаяся потребность, заставляющая меня гоняться за его языком и бесстыдно прижиматься к нему, овладевает мной.

Дыхание становится коротким и учащенным, мышцы напрягаются, отчаянно пытаясь дотянуться и ухватить парящее передо мной наслаждение. Глубокое рычание отдается в моей плоти, когда я бешено раскачиваю бедрами, безмолвно умоляя Нико о большем.

Я открываю глаза, чтобы встретиться с его взглядом, затуманенным похотью. Дыхание вырывается из моих губ, а язык высовывается, чтобы смочить их.

Под его пристальным взглядом мои бедра дрожат, и из меня вырывается рваный стон.

— Нико, — всхлипываю я. — Не останавливайся.

Плотно прижавшись, он исследует меня голодными движениями языка и проникает так глубоко, как только может. Его возбуждающие, интимные поцелуи доводят меня до предела, и оргазм проносится сквозь меня. Я качаюсь на нем, преодолевая волны наслаждения.

Не знаю, сколько проходит времени, но в конце концов Нико отстраняется, последний раз целуя мою чувствительную плоть. От его горячего выдоха по моему позвоночнику бегут мурашки. Он приподнимается и ложится на бок рядом со мной. Я перевожу на него затуманенный взгляд и замечаю, что моя влага блестит на его губах.

— Я запачкала тебя. — Прилив жара обжигает мои щеки. — Извини.

Его ухмылку можно описать только как улыбку человека, который полностью удовлетворен. Его язык высовывается, чтобы облизать губы, и он проводит большим пальцем вокруг рта, облизывая и его, когда заканчивает. — Не о чем сожалеть. — Затем его черты лица проясняются, а взгляд ищет мой. — Ты в порядке?

Я понимаю, что, наверное, улыбаюсь как дурочка, но не могу подавить улыбку.

— Да. Действительно хорошо.

— Хм. — Он прищуривает глаза. — По шкале «Очень хорошо, я могу повторить это снова» или «Очень хорошо, Нико — бог секса», как ты оцениваешь это?

Из меня вырывается изумленный смех, и от того, как светлеет его лицо, мое сердце пускается в галоп. Я взглядом скольжу по его стройному телу туда, где он невероятно тверд. От одного взгляда на него во мне загорается пламя желания. Я вспоминаю, как ощущается головка его члена, когда она впервые входит в меня. Как я скольжу по его твердой длине и принимаю его глубоко в себя.

— Я ничего не жду, если ты об этом думаешь. — Его глубокий, хрипловатый голос возвращает мое внимание к его лицу.

Его выдержка поражает меня, и я поворачиваюсь на бок, чтобы встретиться с ним взглядом. Замечаю, как его глаза переходят на мою грудь, которая смещается от движения, прежде чем встретиться с моим взглядом.

— А если бы ты чего-то ждал? — я тихо спрашиваю. — Чего бы ты хотел от меня?

Выражение его лица меняется, превращаясь в нечто нечитаемое, в то время как в его словах звучит желание и скрытая нежность. — Все, что ты хочешь дать.

Поток предвкушения и желания проносится сквозь меня, и я наклоняюсь ближе, чтобы поцеловать его. Хотя я хотела, чтобы поцелуй был коротким и сладким, ощущение его губ и мой вкус на его губах заставляют похоть зажечь мои вены, как будто я не кончила на его язык всего несколько мгновений назад.

Когда я прерываю поцелуй, мы оба тяжело дышим. Он проводит ладонью по моему боку, словно не желая разрывать контакт. Соприкоснувшись со мной лбом, он хрипло шепчет.

— То, что ты позволила мне это сделать, было прекрасно и чертовски сексуально. — Из глубины его груди вырывается стон. — Черт возьми, детка. От одной мысли о том, как ты объезжала мое лицо, я… — рука, ласкающая меня, исчезает, и я смотрю, как он сжимает в руке свой тяжелый член.

Нежно касаясь его груди, я переворачиваю его на спину и сажусь на него. Его тяжелый взгляд встречается с моим.

— Да, тебе нравится быть главной, не так ли?

Он оглядывает мое тело горящими глазами. Его голос опускается еще ниже, и хрипота пробегает по моей коже.

— Я не смогу долго продержаться. Когда ты скакала на моем лице… — его хватка на моих бедрах ослабевает, пока он говорит. — Я чуть не потерял рассудок.

Я откидываюсь назад, опираясь на его бедра, и тянусь между нами, чтобы взять его член в руку. Он толстый, тяжелый, и когда я большим пальцем разглаживаю бусинку жидкости на кончике, он издает низкий, мучительный стон. Я медленно поглаживаю его горячую длину, а затем сжимаю головку, и он раздувает ноздри.

От вожделения мой голос становится хриплым.

— Нам нужен презерватив.

Он приподнимается, проводит ладонью по моему затылку, и наши рты сталкиваются в жадном поцелуе. Его язык проникает внутрь, переплетаясь с моим, и я едва успеваю заметить движение его тела и шум открываемого ящика. Когда он прерывает поцелуй и разрывает презерватив, я откидываюсь назад и смотрю, как он раскатывает его на себе.

Приподнявшись на колени, я обхватываю его и провожу раскрасневшейся головкой по своей щели, собирая влагу. Его дрожь от моих действий заставляет меня возбудиться еще больше.

Я ввожу его в себя дюйм за дюймом, глаза Нико закрыты, мышцы напряжены, вены выделяются на шее, когда наши тела сливаются воедино.

Когда я опускаюсь на него до конца, меня пробирает дрожь от того, насколько он глубоко и как хорошо чувствуется внутри меня. Позволяя мне привыкнуть к нему, Нико проводит кончиками пальцев по моему телу и сжимает в ладонях мою тяжелую грудь. Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, покачивая бедрами, и наши совместные стоны раздаются в тишине комнаты.

Нико переводит взгляд с моей груди на место нашего соединения, а затем поднимает глаза и встречается с моим взглядом. У меня сжимается горло от волнения, когда я вижу выражение его лица. Как будто это — мы — то, чем он будет дорожить. Это побуждает меня потянуться к его рукам и отвести их от моей груди. Вместо этого я переплетаю наши пальцы и наклоняюсь к нему, прижимая наши руки к матрасу.

Соединяя наши рты, я, как мародер, полностью поглощаю его поцелуем. Его мышцы напрягаются, и он отвечает мне неистовым желанием. Мои бедра раскачиваются на нем, совершая резкие движения. Каждый раз, когда я двигаюсь, основание его члена трется о клитор, заставляя меня еще больше сочиться влагой и покрывать его своим возбуждением.

Переполненная нахлынувшими эмоциями и желанием, я зарываюсь лицом в его шею.

— Нико. — Мой голос слабый, хрупкий, и, Боже, если он ощущается так хорошо и идеально, как будто мы две части, которые безупречно соединяются друг с другом, как я смогу выжить без этого? Без него?

Его голос неровный, как будто он вырывается из горла, покрытого самой грубой наждачной бумагой.

— Оливия. — То, как он произносит мое имя в этот момент, не похоже ни на что другое. Наполненное множеством эмоций — голодом, нуждой, привязанностью и следами тоски, — я понимаю, что это нечто большее. Не просто вид близости, которого я никогда не испытывала. Это такой секс, который оставляет сердце человека в руинах.

Несмотря на то, что он не выражает свои чувства ко мне, я знаю, что он должен что-то чувствовать. Может быть и не любовь, но, в конце концов, это не имеет значения. В глубине души мы оба знаем, что это не может продолжаться долго. Мы идем двумя совершенно разными путями.

Наверное, в этом и заключается вся прелесть влюбленности. Сердце само выбирает кого любить, независимо от того, что говорит по этому поводу разум.

Глаза горят от непролитых слез, и я зажмуриваюсь. Давая своим губам волю, я прохожусь поцелуями вниз по его шее, а затем поднимаюсь обратно и захватываю зубами мочку его уха. Когда я осторожно оттягиваю ее, прежде чем провести по ней языком, по его телу пробегает дрожь.

— Малыш… Я долго не выдержу… — он прерывается, когда я качаюсь на нем, и отрывает свои руки от моих. — Я должен прикоснуться к тебе.

Одной рукой он сжимает мои волосы в кулак, заставляя меня поднять голову, и когда мои глаза встречаются с его, мое сердце делает маленькое сальто. Желание в его взгляде такое острое, что каждая клетка в моем теле напрягается в поисках освобождения. Другой рукой он обхватывает изгиб моей попки, пальцы сжимаются вокруг нее в почти отчаянной хватке, побуждая меня двигаться.

Но я знаю, что мне нужно сделать. Что я хочу сделать.

Кладу ладони на его твердую грудь и осторожно отстраняюсь от него. Он смотрит на меня, но молчит. Я ложусь обратно на кровать и тяну его за собой. Его взгляд — изучающий, неуверенный и одновременно настороженный, он боится меня спугнуть.

Он перекатывается на бок, приподнимается, чтобы опереться на руку, и тянется кончиками пальцев к моей щеке. Это действие так нежно, что у меня в груди все сжимается.

— Иди сюда, — шепчу я.

Нико наклоняет голову и приникает к моим губам легким поцелуем.

— Детка, ты не должна этого делать.

— Я хочу. — Я поднимаюсь и беру его лицо в руки. Его золотисто-карие глаза на мгновение закрываются и тут же распахиваются, расцветая от эмоций. Поворачивая лицо к моей ладони, он целует ее центр, а затем осторожно устраивается между моих ног.

Опираясь на предплечья, он опускает голову и захватывает мой рот в поцелуе, который не только служит успокаивающим бальзамом для моего сердца, но и разжигает жажду большего. Больше его прикосновений, его поцелуев.

Он удерживает мой взгляд, молча давая понять, что я могу остановить его в любой момент, что он остановится, если я напрягу хоть один мускул, и упирается головкой своего члена в мой вход. Затем медленно входит в меня. Мои губы раздвигаются в беззвучном вздохе, когда он растягивает меня, погружаясь все глубже, пока не оказывается во мне настолько глубоко, насколько это возможно.

Когда он наконец двигается, то делает это, внимательно следя за моей реакцией, и нежность в его чертах вырывает вздох из моих легких. Твердость его груди прижимается к моим соскам, и от простого прикосновения я выгибаюсь и качаю бедрами. Обхватываю его ногами и заставляю погрузиться еще глубже. Он захватывает мои губы в быстрый, влажный поцелуй.

— Я хочу все, Нико. Не надо обращаться со мной как с хрустальной вазой.

Его губы сжимаются, он пристально смотрит на меня.

— Если я сделаю тебе больно… — он шумно сглатывает, и его брови сдвигаются в суровую линию.

— Ты не сделаешь. — Я говорю это с полной уверенностью, желая, чтобы он поверил моим словам. Когда он никак не дает понять, что собирается двигаться дальше, я пытаюсь его подтолкнуть.

Потянувшись между нами, я обхватываю свою грудь, и он приподнимается, наблюдая за тем, как я провожу большими пальцами по соскам. Крепче сжимая ногами его талию, я покачиваю бедрами.

— Я не хочу, чтобы ты сдерживался.

Сжимая челюсти, он переводит взгляд с моих глаз на грудь, которую я ласкаю. Наконец, он хрипло произносит.

— Черт, — а затем двигает бедрами, делая первый мощный толчок вглубь.

Жгучий жар распространяется по моему телу, как неконтролируемый костер, при виде натянутых сухожилий на его шее. Мое тело пылает, горит для него, когда он полностью отказывается от своих ограничений.

Он опускает голову и проводит зубами по моей шее, покусывая, облизывая и осыпая нежными поцелуями. Его дыхание обдаёт мою кожу, когда он двигает своим телом, делая мощный толчок за толчком, осаждая моё тело.

Я тянусь к его бицепсам и сжимаю их, двигая бедрами в такт его толчкам. По моему позвоночнику пробегают разряды вожделения, а тело умоляет о большем, и я чувствую, как становлюсь все более мокрой.

Грубые руки двигаются вниз по моему телу, прежде чем он фиксирует мои бедра и начинает теребить мой клитор. Мое тело жаждет разрядки, приближение которой я чувствую, каждый мускул напрягается, чтобы он еще одним идеальным движением вогнал в меня член до основания.

Мой голос — едва слышный стон, но он наполнен желанием.

— О, Боже, да. — Мышцы напрягаются, а затем все мое тело вздрагивает, и я снова и снова пульсирую вокруг него.

Сила и скорость его толчков нарастают, и когда я прижимаю ладони к его упругой, покрытой мускулами заднице, он становится диким. Его бедра проникают все глубже, он проводит зубами по моей шее.

Его хватка на моем теле граничит с отчаянием, когда он глубоко и сильно входит в меня. Его тело становится невероятно жестким за секунду до того, как я чувствую, как он взрывается внутри меня, и мои внутренние мышцы инстинктивно сжимаются вокруг него.

С его губ срывается стон, прежде чем он опускается на меня, но при этом не забывает о своем весе. Опираясь на предплечья, он говорит мне в ухо, его голос задыхается.

— Ты меня убила.

Его слова вызывают у меня легкий смех. Я провожу кончиками пальцев по впадинам и изгибам его мускулистой спины.

— Взаимно, мистер Альканзар.

Он поднимает голову, его голос хриплый.

— Да? — в чертах Нико проглядывает мальчишеское выражение.

Я пожимаю плечами, меняя выражение лица на безразличное.

— В смысле, все было неплохо. Ну, знаешь… для начинающих.

Его глаза сужаются.

— Для начинающих, да? — он придвигается ближе, и легкое движение предупреждает меня о том, что он все еще полутвердый. Игриво покусывая мою нижнюю губу, он бормочет. — Просто для начинающих не пойдет.

— Нет? — шепчу я ему в губы.

— Нет. — Он отстраняется от меня, осторожно снимая презерватив, и мне сразу же начинает не хватать тяжести его успокаивающего веса. Стоя у края кровати, он протягивает мне руку. — Пора в душ. — В его глазах пляшут озорство и нежность. — Надо доказать, что я не начинающий.

Я позволяю ему помочь мне подняться с кровати, едва сдерживая ухмылку.

Через несколько минут он доказывает это… в десятикратном размере.