Измена. Счастье вопреки (СИ)

Глава 34

Виктор

— Слушай, ну я уже ничему не удивлюсь. У твоей матери прости, конечно, но уже совсем крыша поехала. Я как бы многое могу понять, принять, но такое. Не знаю, ты как будто ты не родной. Она словно чужая, и поэтому ей все равно на то, что ты испытываешь и какого тебе. Странно все это, Вить, очень странно.

Выслушав мой рассказ, говорит Мир, а я ничего ему не могу ответить по этому поводу. Как бы то ни было, она моя мать со своей больной странной любовью, я ничего не могу с этим поделать, но остановить это должен. Моя семья — это Аня и Максим. Все, больше никто, остальные право потеряли называть себя моей семьей.

— Какая разница, Мир? Мы имеем, что имеем, и нам остается только с этим жить, — устало отвечаю ему и откидываюсь на спинку кресла.

Пока говорил, сидел наклонившись вперед и потирая руки в настолько напряженной позе, что сейчас чувствую неимоверное расслабление и даже легкие колики в пальцах.

— Слушай, ну с врачом бы, правда, тебе как-нибудь тихо, спокойно поговорить, узнать схему лечения. Если ее подруга может быть в роли сиделки, поступи лучше так. Моральное спокойствие сейчас для Ани очень важно.

Спокойно, не желая меня задеть или обидеть, говорит друг, прекрасно это понимаю по его тону. Я знаю, как он говорит, когда издевается, слышал неоднократно, но ни разу это не было направлено в мою сторону.

— У нее и так стресс на стрессе, потрясение за потрясением, а тут еще ты со своим командным тоном добиваешь ее. Мне ее даже жаль. Серьезно.

— Я не настолько монстр, дружище, чтобы настаивать еще на подобном. Просто сейчас ее подругу пробивают, действительно ли она может качественно оказать ей помощь. Если это так, то да, нет никаких проблем, но, чтобы не обнадеживать ее, мне пришлось так поступить.

С усмешкой говорю другу, а он недоумевающе смотрит на меня.

Мне действительно пришлось так поступить. В первую очередь я думаю о безопасности и руководствуюсь голосом разума, а она сейчас живет голосом сердца, и это сыграет с ней злую шутку однажды. Я обязан делать все для нее, даже если она категорически против этого. Она сейчас немного не в том состоянии, чтобы принимать адекватные решения, и для этого у нее есть я.

— Я знаю, что это неправильно, что это ужасно, но ты сам подумай, был ли у меня выбор? Лучше потом сделать приятный подарок, чем сначала подарить надежду, а потом гнусно ее отнять. Она ведь не поверит то, что ее подруга неквалифицированная, она скажет, что это из принципа, из мести, а так говорю. А так, у нее не будет у нее такого повода, она просто обрадуется.

Вижу в глазах друга понимание, а еще через несколько секунд одобрение. Да, со стороны в начале, может быть, это и смотрится ужасно, понимаю, какие мысли сейчас в голове Ани, но почему-то никто не хочет понять меня, никто не хочет войти в мое положение.

Да, я ужасный муж, но не настолько. Я никогда не был безответственным, никогда не плевал на нее, и сейчас не собираюсь, потому что она моя жена, она женщина, которую я люблю и без нее мне нет смысла жить, без нее я умру.

Она мой воздух, она мое солнце, она моя путеводная звезда. Все, что я делаю — только ради нее. Я борюсь с этим миром, доказываю этому миру каждый день что-то, но не потому, что мне это надо, а потому, что я хочу быть героем в ее глазах, хочу, чтобы она каждый день испытывала гордость за меня.

— Да я об этом как-то не подумал. Ты молодец, серьезно, — одобрительно кивает друг, и, потянувшись, хлопает по плечу.

— Ладно, это мы обсудили, — хлопнув в ладоши, подвожу первый итог и закрываю одну из тем. — Теперь скажи мне, выяснил то, что я просил? Нашел все, что нужно?

— Да, — он встает, идет к столу, достает из верхнего ящика папку и возвращается с ней, передает ее мне в руки. — Здесь все, от возможных мотивов, до нынешнего положения дел, но...

И тут вдруг запинается. Не понимаю к чему эта пауза. Неужели он что-то не включил в эту папку? Да нет, не верю, здесь что-то другое. То, как он нервно садится в рядом стоящее кресло, то, как потирает руки, то, как бегают его глаза о многом говорит.

Сейчас начнет какую-то щекотливую тему поднимать.

— Они твоя семья, Вить, какими бы ни были. Да, они ужасны, но все же семья. Ты уверен в этом? Я тебя не отговариваю, но хочу понять, — вот оно что. Усмехаюсь, опускаю голову и мотаю ею из стороны в сторону

Вот в чем дело. Но, увы, он ошибается. Все совсем не так.

— Нет, Мир, — тяжело выдохнув, начинаю. — Они мне не семья. Да, они мои родители, но семья это Аня, и Максим, больше никто. Они верили в меня, они поддерживали меня, я жил ради них, живу и буду жить.

И это чистая правда. Я ошибся, но я исправлю это.

— Родители — нет, я всегда был куклой в их руках, марионеткой, которая должна была плясать по их приказу, и эти люди разрушили мою семью. Из-за них мне приходится восстанавливать все из пепла.

Мне остается только надеяться, что мы как феникс, способны возродиться. Во всяком случае я сделаю все, чтобы все было именно так.

— Да, я тоже хорош, не умоляю своей вины и все же я не испытываю к ним жалости. Они ее не заслуживают.

Еще несколько минут мы молчим. Друг не спешит давать каких-либо комментариев. Он все взвешивает, обдумывает, а потом все же решается сказать.

— Дело твое, друг, только тебе решать. В любом случае я тебя поддержу, но подумай еще, поговори с отцом прежде чем воспользуешься всем.