Измена. Счастье вопреки (СИ)

Глава 38

Виктор

— Садись, — говорю сыну, когда он выходит с тренировки с друзьями.

Вижу, что хочет сказать мне многое, но оглядывается на друзей. Молодец, не хочет выносить ссор из избы. Правильно. Значит, я правильно сделал, что решил выловить этого засранца здесь.

Решил избегать меня? Удачи. Я ведь тоже не дурак и тоже когда-то был буйным подростком, вот только мой отец со мной не старался поговорить. Он просто приказывал и подавлял, а я как волчонок скалился, и вот что из этого вышло.

Возможно, поступи он тогда со мной по-другому, вся наша жизнь сложилась бы иначе. Но что уже говорить о прошлом, оно на то и прошлое, а жалеть я ни о чем не собираюсь.

Смотрю на сына и сам начинаю садиться в машину.

Видя, что я не собираюсь больше ничего говорить, он все же решает подчиниться, прощается с ребятами, подходит к машине, замирает на несколько секунд у двери, и все же открывает дверь.

Мы больше ни слова друг другу не говорим, он даже не здоровается, ничего не спрашивает, просто молчит, насупился. Интересно, я в его возрасте, точно также реагировал, так же смешно выглядел или все же как-то иначе? Наверное, так же, потому что он очень на меня похож и внешностью, и повадками, и характером.

Действительно, гены пальцем не раздавишь. Вот только я на своего отца тоже похож, как бы не хотелось это признавать, только я, пожалуй, улучшенная копия своего, а Максим моя улучшенная.

Когда мы приезжаем на место, он смотрит на меня с любопытством. Еще бы, он не понимает, зачем я привез его в старый парк. Он уже давно заброшен, никто не хочет заниматься его реставрацией, и совсем скоро эту территорию могут отдать под новый жилой комплекс.

Хотя, мне бы этого не хотелось. Но пока все цело, я хочу впервые показать ему это место, ведь мы его с Аней почему-то сюда не приводили.

— И зачем ты меня сюда привез? Хочешь рассказать какую-то слезливую историю, и это место должно как-то разжалобить меня? — выйдя вслед за мной из машины, первым заговаривает со мной Максим.

Хорошо, хороший знак. Несмотря на то, что он обижен, несмотря на то, что хочет показать всю свою независимость от меня, то, что он первым сейчас заговорил, показывает то, что он не хочет на самом деле ссориться со мной, показывает то, что он хочет наладить со мной отношения, но не может из принципа, не может.

— Нет, зачем? Ты ведь не девочка, чтобы слезливыми историями тебя пронять, а я ведь прав, — спокойно начинаю разговаривать с сыном, а он усмехается и пусть, пусть делает это.

Ничего страшного. Это нормальная реакция, это все лучше, чем пустое игнорирование.

— Тогда зачем мы здесь? Может, объяснишь? Просто постоять у места, которое практически заброшено? — повернувшись, вновь спрашивает у меня, а в глазах читается легкое любопытство, и клянусь, я вижу в них благодарность.

Благодарность за то, что оказался рядом с ним. И нет, я думаю, дело не в том, что у него что-то случилось вне дома, скорее всего, он благодарен за то, что я не отрекаюсь от семьи и стараюсь сохранить ее.

Как бы он не кричал о том, что хочет уйти, что хочет, чтобы я исчез из их с Аней жизни, по глазам вижу. На самом деле он хочет, чтобы мы сохранили друг друга, хочет, чтобы наша семья вновь стала прежней, но при этом понимает, что рана уже нанесена, и ее просто так не заклеишь пластырем, она бесследно не исчезнет, она останется рубцом на наших сердцах.

— Мы с мамой часто здесь бывали в свое время, и здесь я сделал ей предложение.

Знаковое место, и удивительно, что в тот же год, когда это место обрекли на своеобразную смерть, начала разрушаться и наша семья. Как-то символично что ли. Этот парк подарил мне семью, и стал своеобразным сроком ее годности. Вот только я с этим не согласен.

Засунув руки в карманы, начинаю идти вперед. Смотрю вокруг, краска на скамейках потрескалась, да и сами скамейки повелись. Людей здесь и правда практически нет, местные жители еще ходят гулять, как, например, пара мамочек с колясками впереди, но они уже заканчивают прогулку и явно не заходили вглубь.

Все же природа здесь красивая, деревья шикарные, а воздух, несмотря на то, что это город, очень свежий. Не понимаю почему это место забросили. Как по мне, это был лучший парк в городе.

— И зачем мне знать это? — Максим идет чуть позади, но идет, и этот тоже определенный плюсик.

— Просто решил тебе показать это место. Я не преследую никаких целей, расслабься, Максим, у меня и в мыслях этого не было ничего такого. Просто я хочу тебе сказать о том, что очень важно во всем докопаться до сути. Никогда нельзя делать поспешных выводов и принимать резкие решения.

Сын не задает вопросов, а жаль, я был бы рад дать ему намеки для облегчения, но он не хочет. Значит придется ему самому догадываться.

— Да я не скажу тебе всего, что происходит между мной и мамой. Но я прошу тебя лишь об одном, не вмешивайся в это. Я не буду ни на чем настаивать. Твоя мама сама примет решение. Но я хочу, чтобы она это решение принимала не с позиции твоего желания, а с позиции своего.

Не вижу, что сейчас испытывает сын, но искренне надеюсь, что он начнет задумываться, какое влияние имеет на Аню, и что она сейчас делает все не для себя, для него. У нас есть шанс, я знаю, но пока Максим стоит во главе, ничего не получится, а ведь сын вырастет, уедет, и что потом? Он об этом не думает, но, если я прямо скажу ему об этом, воспримет как упрек. Он должен до этого сам дойти.

— Когда все улажу, расскажу все ей, и тогда она примет решение. Но ты в любом случае не узнаешь. Ты ребенок, это не для тебя.

— Для чего эта исповедь? Я не понимаю, — слышу в голосе сына растерянность, и это хороший знак.

— Не понимаешь? — спрашиваю у него, а у самого глупая улыбка на лице. Я оборачиваюсь к нему, смотря прямо в глаза. — Ты все прекрасно понимаешь, Максим, просто до конца не осознаешь. Наступит день, и ты позволишь себе понять, о чем был сегодняшний разговор, а пока, просто поверь, то, что случилось, было ошибкой, но я все это исправлю.