Измена. Счастье вопреки (СИ)

Глава 4

Аня

Дергаю руку, пытаюсь вырваться из его захвата, но ничего не получается муж держит так крепко, что у меня нет сил освободиться. Я не понимаю, зачем он меня держит. Я не понимаю, почему он не догоняет ее, не понимаю, и что ему ясно. Вот что лично мне ничего не ясно и непонятно

Что происходит? Зачем происходит? Почему происходит? Почему все ведут себя странно? Почему она кричит ему о ребенке, а он молча пытается решить что-то со мной, причем решить это громко сказано. Он просто меня волочет, и, я так понимаю, собирается показать мне, где мое место и чего я стою.

Господи, что за глупости в моей голове? Даже если он меня разлюбил, даже если хочет расстаться, то он сделает это достойно, он не будет унижать меня, не будет причинять никакой боли, он просто освободит меня от своего общества. Освободит от уз брака.

Да, я уверена, все именно так и будет.

Ему просто нужно немного времени, чтобы понять все, успокоиться, принять тот факт, что от него беременна, другая.

Девушка просто захотела от него решение слишком быстро. Он хотел ребенка? Хотел. И, наверное, выбрал бы ее, только ей не надо было давить на него, ей не надо было ставить ему ультиматумы, он такого не любит, это не для него.

Уверена, он поспит сегодняшнюю ночь, а завтра поймет, какую ошибку совершил, но лучше бы ему сделать это сегодня. Боюсь, девушка, слишком решительная и сегодня же сделает аборт. Я не говорю, что мне будет ее жалко, но если бы она сохранила ребенка, то ему было бы проще отпустить меня.

Я не хочу, чтобы он знал о моем ребенке, не хочу. Теперь я ему ни за что не расскажу, что беременна.

Он не заслужил, не заслужил этого узнать. Да если он узнает, не представляю, каким может быть его решение. Законная жена беременна, законный наследник или наследница. В этой ситуации ребенок от любовницы точно уже будет не нужен.

Я запуталась, не знаю, не знаю, что делать, как поступать. Это все слишком сложно. Новость слишком оглушающая.

— Да прекрати же, мне больно, — когда мы оказываемся на парковке рядом с его автомобилем меня прорывает.

Он открывает пассажирскую дверь, пытается затолкнуть, но я сопротивляюсь, упрямлюсь, упираюсь, на что он сильнее психует.

— Сядь в машину, — три слова жестких, грубых и не терпящих возражений.

Открываю было рот, хочу ему хоть слово поперек сказать, но тут понимаю внезапно, что бессмысленно. Это ведь Виктор, победитель по жизни. Запихнуть меня в машину ему не составит никакого труда. Я ведь знаю, за кого вышла замуж. Ну, практически знаю.

Залезаю в автомобиль сама, и он с хлопком закрывает дверь. Не понимаю, зачем мы здесь и покорно жду. Вдыхаю поглубже любимый аромат салона, смотрю, как муж обходит авто, и резко садится на водительское место. Он заводит мотор и с визгом шин, срывается с места, выезжая с парковки.

Не слежу за дорогой, просто сижу и думаю, к чему эта поездка нас приведет, для чего она, чего муж хочет ею добиться.

В голове хаос и в то же время пустота. Сердце то сжимается от дикой боли, то замирает, чтобы хоть ненадолго передохнуть и не остановиться от той нагрузки, которую я ему обеспечила, навсегда.

Хотя насчет «я», конечно, погорячилась. Не, я завела мужа любовницу. Не я.

— Она права, Вить. Максим все поймет. Он взрослый, умный парень. Мы просто скажем, что разлюбили друг друга, что лучше быть порознь, чем вместе, ведь вместе мы делаем друг друга несчастными. Не знаю, придумаем, что именно ему сказать, чтобы сохранить мир в нашей семье, пусть и развалившийся.

Слова комом застревают в горле, но все же говорю их.

— Догони ее, слышишь? Догони, останови. Ты ведь этого хочешь, знаю. Я дам тебе развод, дам. Не волнуйся. Просто поступай так, как хочет сердце. Отстань ты от глупого разума. Он не сделает тебя счастливым.

Муж усмехается. Не знаю, почему. То ли, потому что он не согласен в том, что сын нас поймет, то ли еще в чем-то, может быть, ему не нравятся мои варианты того, что можно сказать Максу. Но в любом случае, я не понимаю таких реакций.

— Прекрати истерику, Аня. Никакого развода не будет. Я тебе еще раз повторяю, у меня есть жена. У меня есть сын, и второго, и последующих детей, я заведу только с тобой. Я однолюб, Аня, и я тебе об этом говорил. Но, кажется, ты об этом забыла, и мне пора тебе об этом напомнить.

Не отвлекаясь от дороги, жестко чеканит, явно решив добить меня до конца

— Aхаха, — меня пробивает на нервный смех, и я, запрокинув голову, бьюсь затылком о подголовник, причем не один раз. — Любишь, только меня любишь, Витя? Если бы ты меня любил, ты бы мне не изменил, я бы сегодня не застала тебя с другой, не застала бы с той, которая ждет от тебя ребенка.

Да что же так сложно то все?

— Это очень жестоко и цинично, Вить, очень. Если ты действительно меня любишь, так найди в себе смелость и скажи мне правду, отпусти. Не надо биться в этой агонии, не надо. Оно того не стоит.

— Нет, Аня, агония у тебя, а я тебя люблю, свернув на обочину в специальный стояночный карман, Витя останавливается, и отстегнув ремень безопасности, поворачивается ко мне, глядя прямо в глаза.

Мы молчим, лишь смотрим в глаза друг друга, и это молчание, оно красноречивее тысячи слов.

— Послушай меня сейчас очень внимательно, второй раз повторять не буду. Сейчас ты едешь в свой дурацкий институт, отчитываешь глупую лекцию своего факультатива, а потом возвращаешься домой, готовишь ужин, встречаешь меня.

Хочу заплакать, но не могу почему-то.

— Я вернусь вовремя, обниму тебя, поцелую, и мы продолжим жить как ни в чем не бывало. Я все сказал. Если ты сейчас подумаешь мне возразить, то твоя свобода закончится. В ту же секунду отволоку домой, и будешь сидеть там, как пленница. Никуда не выпущу и ничего не позволю до тех пор, пока из твоей головы не выветрится вся эта дурь. Ты меня поняла?