Измена. Счастье вопреки (СИ)

Глава 45

Виктор

— А мне казалось, я тебе все достаточно понятно объяснил, — подсаживаясь за столик к ничего не подозревающей Мирославе начинаю говорить, а она закашливается чаем.

Не ожидала меня, видимо, здесь увидеть. Ну неужели она вместе с матерью так наивно полагала, что я не отслежу все? То, что она взяла билеты и прошла регистрацию, еще не значит, что улетела, точно так же, как и отец, и мать.

Все они оформились, но никто из них не улетел. Все остались здесь играть в эти игры, но я давал им шанс, вот только они им не воспользовались, а раз не воспользовались, значит, это уже не мои проблемы.

Не хотят по-хорошему, значит будет по-плохому. Я им это обеспечу. Я искренне хотел уладить все полюбовно, потому что ни мне, ни Ане, никому это не нужно никому, поэтому нет, кто не ценит шанс, получает мой гнев.

— Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашел? — ее удивлению нет предела.

Она откашливается и говорит мне все это, а во мне нет ни капли жалости, я даже постучать по спине не хочу, меня это не касается.

Эта мерзавка сделала все, чтобы оказаться со мной в одной постели, все. И момент подгадала, и препараты подсыпала, и духи жены использовала, все, даже парик надела. И голос помню, его тоже сымитировала. Вот только ей это не помогло. Абсолютно не помогло в финале.

— Неужели вы настолько глупы, что рассчитывали на мою слепую веру? Нет, нет вам веры, абсолютно никакой. И скажи мне, дорогая Мирослава, на что ты надеешься? На то, что я разведусь с Аней, брошу Максима, и все ради твоего ребенка от Берсенева, да?

При упоминании знакомой фамилии, девушка бледнеет и нервно сглатывает. Я даже вижу, как нервно дергается ее глаз. О да, я докопался даже до этого. Я знаю, кто настоящий отец, даже знаю, что здесь она была в больнице, после того, как объявилась в моей жизни, и да, там взяли лишнюю пробирку крови.

Когда пробил человека, подходящего на роль потенциального отца, сделал все, чтобы получить его днк, и сверил на всякий случай. Но это просто, чтобы мужику потом предъявить доказательства, мне все это было не нужно, я знал, что этот ребенок не мой.

Да, все получилось ужасно я виноват перед Аней и веду себя сейчас с ней очень грубо, неправильно, но я не могу дать слабину. Я должен сейчас все держать под контролем. Потом искуплю перед ней вину, потом встану на колени и буду извиняться за все то, что совершил, но сейчас не до сантиментов.

— Ты не посмеешь, — охрипшим голосом начинает девушка, ты не посмеешь это сделать.

— Надо же. Даже отпираться не будешь? — с усмешкой спрашиваю у нее.

Я надеялся, что она хоть немного посопротивляется, а нет, быстро сдается. Ну, может, оно и к лучшему. Терпеть не могу все эти бессмысленные разговоры. А все ее попытки отпираться, это как раз-таки и есть бессмыслица, к тому же реакции ее тела были весьма однозначными, и она даже не попыталась быстро взять себя в руки.

— А есть смысл? Я же не настолько дура, Витя. Я прекрасно понимаю, с кем играю и на что. А ведь я говорила… Маргарите Рудольфовне, что ничего из этого не выйдет, — почему-то на этих словах она запинается. Я не понимаю, почему.

— Забавно, очень забавно. Если ты понимала, что игра не стоит свеч, зачем соглашалась? Берсенев тоже неплохой вариант. Да, может быть, не такая крупная рыба, но все же бизнесмен, к тому же свободен. И мама, я как-то не понимаю, почему ты, почему она вцепилась в тебя?

А вот тут Мирославна меня удивляет, она усмехается. Усмехается так, словно знает что-то, чего не знаю я. Это заставляет меня насторожиться. Делаю себе пометку, что где-то, что-то я не докопал, и надо углубиться. Осталось только понять, в какую сторону углубляться: в связи мамы и кого, самой Мирославы?

Да, надо все это обязательно проверить, потому что в этом я раньше не видел смысла, а сейчас кажется, что очень даже зря отмахнулся от этой проверки.

— Это не мой секрет, Витя, и не мне тебе его рассказывать, да и не хочу я. Не поверишь, устала. Давай мы с тобой заключим сделку, — она берет себя в руки, кладет руки вместе с локтями на стол и подается вперед. В ее глазах решительность, даже отвага.

— Я не буду соглашаться с тобой, но выслушать готов. Если твое предложение покажется мне интересным, тогда мы поговорим, если же нет, то мы будем просто играть по тем правилам, которые я озвучу.

Понимаю, что могу ее не слушать, но я все же не такой монстр. Аня сделала меня человечным. Как бы то ни было, она беременна, и срок у нее больше, чем она мне заявляла, это тоже мне достоверно известно. Не хочу я воевать с беременной. Я просто хочу решить этот вопрос, а дальше что там с ней будет, меня уже не касается.

— Я согласна исчезнуть из твоей жизни. Я согласна соскочить с крючка… Маргариты Рудольфовны, — и снова эта запинка на имени мамы.

Что-то здесь не так. Я обязан в этом разобраться.

— Но только при одном условии: ты ничего не говоришь Берсеневу. Это мой ребенок, и, если я захочу, сама ему расскажу обо всем. Договорились?

— Ты ворвалась в мою жизнь, — начинаю, с усмешкой. — Разрушила ее, причинила боль моей женщине, и думаешь я вот так просто тебе все это прощу. Нет, Мирослава, мне этот вариант не подходит. Я тебе говорю сейчас один раз.

Специально делаю паузу, хочу, чтобы она прониклась всем тем, что я сейчас скажу, а не просто услышала.

— Каждый должен нести наказание за свои поступки. Берсенев узнает. А тебе я советую не делать глупостей, потому что первое, я не дам тебе сбежать и передам четко в руки отца ребенка, в целях личной безопасности. Второе, если Берсенев решит забрать этого ребенка, буду рад ему в этом помочь.

— Ты монстр. Ты ужасный человек. Я тебе предложила исчезнуть, а ты? Мерзавец, — но на эти слова я ей ничего не отвечаю, встаю из-за стола, и все же, прежде чем уйти, говорю на прощание.

— Я не мерзавец, Мирослава, я просто отвечаю людям той же монетой, и поверь, за то, что ты сделала, я мог бы посадить тебя в тюрьму, поэтому радуйся, что проявил к тебе милосердие. И то, только потому, что ты беременна, а с беременной воевать как-то против правил.