Когда под ногами хрустит империя

25

Авто доставило их с Эдельмом почти к самому центру столицы герцогства – Яримины. Машину выбрали поскромнее, но всё-таки Кира предпочла выбраться наружу на малолюдной улице. Следом вышел Эдельм, и других охранников поблизости видно не было. Кира подумала, что это ни о чём не говорит. Она с любопытством оглядывалась по сторонам и, когда авто уехало, спросила Эдельма, можно ли ей прогуляться как бы в одиночестве, а он будет присматривать за ней из отдаления. Но Синна отказал, и Кира не стала спорить.

Они прошлись по улице до перекрёстка с оживлённым проспектом, где хватало и авто, и людей, и ярко освещённых витрин. Кира с интересом разглядывала силовые экраны, поднятые вдоль четырёхполосной дороги – они отделяли проезжую часть от пешеходной. «Как же люди переходят дорогу»? – подумала она и тут же разглядела надземный переход с пологими пандусами, которые туда вели, а чуть дальше – и значки подземного перехода. Вполне понятные значки – арка, лесенка и спускающийся человечек.

Люди сперва казались Кире странно одетыми, но через время она сообразила, что привыкла к мужчинам в мундирах, а здесь люди были в гражданском. Она очень быстро освоилась с их видом и даже стала замечать различия в одеяниях, видимо, отмечающие представителей разных сословий. Кто-то из прохожих куда-то торопился, но были и те, что собирались группками, разглядывали витрины магазинов, болтали, что-то обсуждали, смеялись. Они были самыми настоящими, вели себя абсолютно естественно, и Кира, наблюдая за ними, отдыхала душой. Вот эти точно не обременяли себя этикетами, и им совершенно точно наплевать на Киру, пока они не узнают, чья она жена.

Впрочем, спустя несколько минут Кира сообразила, что она судит так же слепо, как они рассудили бы её жизнь. Разумеется, они существуют в тисках своих правил, и у них есть свой этикет, тоже сложный.

Она остановилась у огромной витрины какой-то забегаловки. Внутри люди торопливо насыщались, сидя у круглых столиков, а прилавки в глубине кафе пестрели закусками, выпечкой и разными многоэтажными бутербродами. Кира оглянулась на Эдельма, и тот подошёл поближе.

– Можно сюда зайти? – спросила она.

– Если хотите.

– Это ведь недорого?

– Намного меньше, чем вы можете себе позволить, – сдержанно улыбнулся он.

У прилавка Кира не сразу сообразила, что тут к чему, тем более что она ведь не могла с налёта прочитать подписи к картинкам меню на стене. Но, к счастью, картинки оказались вполне понятными, стоило только присмотреться повнимательнее, так что она просто ткнула пальцем, что именно хочет. Продавец понял. Он собрал для неё закуску в белую лепёшку, полил соусом, ловко свернул кулёчком и подал на тарелке вместе с напитком в большой пластиковой кружке. Эдельм тоже что-то себе заказал, расплатился и перенёс поднос на дальний столик – у витрины, но в уголке.

Снаружи, хотя фонари старались вовсю, было уже темно, и потому Кира чувствовала себя в безопасности. Конечно, пока её никто не мог выслеживать, но всё-таки… Приятно думать, что сейчас она может позволить себе поступать безрассудно. Ещё чуть-чуть, и такая роскошь: зайти в забегаловку, взять бутерброд или как эта штука у них называется, посидеть, поглазеть на людей, оставаясь по сути невидимой, потому что никому не интересной – станет ей недоступна.

– М-м! Как вкусно!

– Да, здесь неплохо готовят гескаль.

– А что ещё здесь готовят?.. Да, знаю, дурацкий вопрос. Хорошо было бы постепенно всё перепробовать, но, боюсь, такой возможности у меня не будет.

Эдельм посмотрел на неё исподлобья, напряжённо, но в этом напряжении было предостаточно и улыбки, и желания успокоить. Он не то чтобы искал ответа, он скорее хотел подбодрить.

– Чего именно вы боитесь? Может быть, скажете?

– Да я бы сказала, но и сама не вполне понимаю. – Она на время замолчала, обкусывая лепёшку. – На самом деле, больше всего я боюсь наделать глупостей. Мои глупости могут стоить другим слишком дорого, эта мысль обескураживает, даже напрягает. Только без ошибок обычно не обходится.

– Вас легко понять, – усмехнулся Синна. – Но вы ведь не в одиночестве. У вас есть советники.

– Мда… И напиток вкусный… Понимаешь, мне жутко даже думать, насколько я раздражаю всех этих высокопоставленных людей тем, что вынуждаю отвечать мне, раскланиваться передо мной, даже просто делать вид, будто они со мной считаются…

– Они не делают вид, мадам, они действительно считаются.

– Да брось! Ну слушай… Если б я была урождённая представительница какой-нибудь благородной семьи вашего мира… Ну, тогда бы…

Он вдруг стал намного серьёзнее, и потому слова его зазвучали более веско. Убедительно, что ли.

– Нет, и тогда было бы похоже. Вы и тогда были бы женщиной, и в равной степени вам пришлось бы доказывать, что вы способны справиться. Вот вы и докажете. Я почему-то совсем в этом не сомневаюсь.

– Ну и зря, – вздохнула Кира. – Даже я сама сомневаюсь.

– Ничего удивительного. Со стороны-то видней.

Она усмехнулась и подобрала последним кусочком лепёшки остатки начинки с тарелки. Сытость пришла уже давно, но оставлять угощение не хотелось. Было особое и уже подзабытое удовольствие в том, чтоб сидеть в людном кафе и посматривать на других людей, угощаться простенькой, но со вкусом приготовленной едой, и никуда не спешить.

– А на каком принципе работают эти экраны? – спросила она, задумчиво разглядывая проходящих мимо кафе людей. – Они, как понимаю, не дают машине вылететь на тротуар, верно? Значит, они способны поглощать энергию физического удара – не только энергетического?

– Они его не столько поглощают, сколько отражают. Я понимаю, о чём вы. Вы вспомнили об оружии своего родного мира, да? Если обратите внимание, заметите, что вдоль проезжей части тянется барьер. Он станет первой преградой, дальше авто влетит в экран, по которому придётся уже ослабленный удар, распределённый по большой площади и скользящей траектории. Это совсем другое дело, чем крохотный кусочек металла, влетающий в экран на очень большой скорости и в лоб.

– А со стрелой что будет?

– Стрела летит медленнее, даже если выпущена из арбалета. Но если стрелять почти в упор, то такой экран стрела пробьёт, потеряв на этом почти всю кинетическую энергию. А военный – уже нет. Даже в упор.

– М-м… А взрыв? Взрыв военный экран сдержит?

– Смотря что за взрыв.

– Да, понимаю, вопрос дилетанта. Ладно, такой вопрос – у военной техники днище защищено экраном?

– Нет. Зачем?

– Э-э… Ну, как бы… Ладно.

У столика остановилась девушка в просторной накидке поверх платья, длинного и, должно быть, довольно хорошего. Она вела себя уверенно, и уже это показывало её принадлежность к более высокому сословию, чем другие завсегдатаи кафе. У неё был взгляд дамы, признающей за собой право приказывать буквально всем в округе. Она даже могла быть дворянкой. Кира задумалась, так ли это.

– Чем, интересно, неказистая и изуродованная женщина вроде тебя способна привлечь такого молодого и красивого мужчину, да ещё и офицера? – спросила незнакомка с усмешкой.

Кира отметила движение Эдельма и его взгляд – он уже был готов, но не спешил действовать. Машинально сделала знак: «Подожди» – и обратила к даме свою улыбку. Её подбадривало понимание, что как бы ни была влиятельна семья этой девушки, она определённо не может быть столь же высокопоставленной, как семья её, Кириного, мужа. Значит, ей, Кире, ничего не грозит, даже если она нахамит.

А когда ты знаешь, что можешь безнаказанно послать человека по любому адресу, собственно, уже и желания такого не возникает.

– Деньгами, конечно, – ответила Кира лучезарно. – Чем же ещё?

Молодая женщина высокомерно фыркнула, словно собеседница признала, что выздоравливает после стыдной болезни.

– Речь о таких больших деньгах, что ты угощаешь своего спутника в дешёвой харчевне?

– Ну, значит, мужчине может быть интересно ещё что-нибудь. Кроме ресторана.

– Что? Что может его заинтересовать в женщине такой, – она слегка скривилась, разглядывая лицо Киры – и, надо отдать ей должное, хорошо показала пренебрежение, – своеобразной внешности?

– Видимо, своеобразие. Но, может быть, стоит спросить у самого мужчины? Уважительно ли так его обсуждать в его присутствии?

– Будьте добры, сударыня, – холодно сказал Эдельм, глядя на незнакомку, и сделал жест кистью, мол, ступайте. Та возмущённо дёрнула плечом и резко отвернулась. Телохранитель проводил даму взглядом. Взгляд был железный – так смотрят на объект, требующий разработки, и прикидывают, откуда начинать. – Прикажете вызывать полицию?

– Это ещё зачем?

– Арестовать её.

– Господи – да за что?

– За оскорбление, нанесённое герцогине. Представительница торгового сословия не может рассчитывать на снисхождение в подобном случае…

Кира слушала – и не верила собственным ушам.

– Но она ведь не знала…

– И как её это извиняет?

– Н-но… н-но… Неужели ты считаешь это правильным? Справедливым? Нет, я понимаю, ты обязан был об этом сказать, закон есть закон и всё такое – но ты бы посчитал, что в этой ситуации я не злоупотребила своими правами?

– Нет. Эта дама могла бы помнить, что случается всякое, и вести себя корректно со всеми, с кем сталкивается. Это ведь она подошла к вам, а не наоборот. Кроме того, ваш долг заключается и в том, чтоб блюсти честь семьи, не уронить её ни в чём.

– Ладно, проехали… Не надо никого вызывать, Эдельм.

– Ваш супруг может остаться недоволен вашим решением.

– Это почему?

– Это не доброта, ваша светлость, это может нанести ущерб репутации герцогской династии, если станет известно, что оскорбление от торговки случилось, и вы промолчали, не наказали наглую представительницу низшего сословия.

– Ну, как это станет известно…

– Она может потом узнать вас по фотографии и кому-нибудь разболтать, например.

Кира улыбнулась, глядя на него примиряюще.

– Она? Разболтать? Да брось! Она-то, в отличие от меня, сразу поймёт, чем рискует, и будет молчать усерднее, чем сейчас грубила.

Эдельм раздражённо пожал плечами и отвернулся.

– Это если она умная. Но была бы умной, не грубила бы кому попало. Впрочем, решать вам.

– Вот и хорошо. Я решила. Ты допил? Пойдём.

Она прошлась по улице через три перекрёстка, потом свернула, потом ещё раз. Магазины попадались разные – были приятные маленькие лавчонки, были огромные, универсальные, занимавшие несколько этажей, сияющие огнями и яркими красками. Людей там, несмотря на поздний час, хватало, а вот из лавочек мало какие продолжали работать. Кира не удержалась и вошла в одну такую, где торговали необычными продуктами. Продавец, выбравшись из-за прилавка, предупредил было, что тут дорого, но наткнулся на взгляд Эдельма и его холодное: «Работай давай» – и встал в сторонке, всем своими видом показывая, что рад служить.

Кира к своему удивлению нашла и патоку, и солод, и уйму всего того, на что даже не рассчитывала, а потом имела удовольствие наблюдать выражение лица продавца, которому без единого возражения или знака удивления заплатили «огромную» сумму в сто двадцать лилов. Позже Эдельм объяснил, что это – чуть больше одной десятой орхидеи. То есть, сумма для неё незначительная.

– Дозвольте спросить, зачем вам всё это?

– Попробую наконец-то испечь хлеб – такой, какой пекут у меня на родине. Безумно скучаю по его вкусу. – Кира тихонько рассмеялась. – Скажешь, что и это может уронить мою репутацию?

– Не думаю, что слуги будут болтать о вашем увлечении.

– Тогда здешние слуги очень сильно отличаются от прислуги в нашем мире – про их любовь к сплетням с давних времён ходят истории. В классической литературе об этом полным-полно сказано.

– Прислуга в замках высшей аристократии приводится к присяге.

– Ого! Тогда конечно… Тогда у меня есть надежда. Предыдущая закваска наверняка погибла в Тергине. Уверена, кухарка была рада от неё избавиться. Сделаю ещё одну попытку. Если только сумею найти в этом замке кухню. – Она запрокинула голову и попыталась рассмотреть небо. Это было трудно. Высотные здания закрывали обзор, а та скудная часть неба, которая оставалась, была заткана множеством огоньков, которые горели на протянутых над улицами проводах. И их были сотни. Эдакие поддельные звёзды, намного более яркие, чем реальные – но лишь для человеческого глаза. – Знаешь, я вошла в этот мир, настроенная очень враждебно. Я и сейчас ещё не уверена, что готова отдать этому миру всю себя. Но, похоже, оно получится само собой. И рано или поздно мне придётся сделать что-то очень и очень серьёзное.

– Да, вам придётся, раз вы решили управлять герцогством, – ответил он. – Эти обязанности забирают человека целиком.

– Да с самими-то обязанностями всё понятно. Только я знаю, что рано или поздно мой долг и мои инициативы, к которым он приведёт, будут стоить мне жизни. Да, я это понимаю. Но от задуманного не откажусь.

– Ну что вы, ваша светлость. Я ни за что не позволю случиться беде! Можете быть спокойны.

Она сдержанно заулыбалась.

– Попомни мои слова: однажды произойдёт так, что вся герцогская охрана будет бессильна. Я это понимаю и заранее смиряюсь.

Эдельм ответил не сразу.

– Если такое случится, и вы погибнете, будьте уверены – я вспорю себе грудь, но прежде найду вашего убийцу и выдавлю из него всю кровь, до капли. Так что вы будете отомщены.

– Спасибо, Эдельм, но, право слово, не стоит.

– Это будет моим долгом. – Он помолчал и потянулся к браслету. – Если позволите, я вызову машину. Уже довольно поздно.

– Пожалуй. Ох, завтра мне понадобятся все силы…