Когда под ногами хрустит империя

4

Кенред знал, что в конечном итоге лёгкой эта ситуация не будет, даже если рано или поздно разрешится вполне благополучно. Поэтому решил начать с рапорта. Он принялся писать его ещё в больничной палате, пока ждал, а потом проходил осмотр. С одной стороны, не очень-то вежливо было перекидывать проблему на плечи своего временного начальника, который по факту уступал своему подчинённому и в звании, и в статусе, и во всём остальном. Но Кенред имел на это право. Кроме того, поразмыслив, он отправил копию рапорта заместителю начальника Имперской службы внутренней безопасности. У него не было другого выхода, если он не желал замолчать случившееся, но и громкий скандал поднимать не собирался. А так всё выглядело вполне пристойно.

Поэтому он удивился, что с ним связались так скоро – врач едва успел закончить осмотр и выйти из его палаты.

– Здравствуйте, граф.

– Приветствую, виконт, – ответил Кенред, подавая знак телохранителю, чтоб тот вышел и закрыл за собой дверь. Орсо Бригнол, госсекретарь и личный помощник его величества, который смотрел на Кенреда с экрана, всегда выглядел невозмутимым, непроницаемым, он умел подавать и самые чудовищные, и самые радостные новости с одинаковым выражением лица. Так что по нему нельзя было предположить, что он собирается сказать.

Обычно.

– Я должен передать вам требование как можно скорее явиться во дворец.

– В канцелярию?

– Нет. Я хотел бы поговорить с вами сам. Если вы ранены, я мог бы выделить час и приехать в госпиталь.

– Я не ранен, – с невозмутимым лицом солгал Кенред. – Сейчас приеду.

– Хорошо. – Орсо помолчал и добавил, нехотя перейдя на более неформальное общение. – Я очень уважаю тебя и очень ценю всю вашу семью. Мне немного странно даже говорить об этом, потому что, думаю, ты и сам отлично это знаешь. Поэтому, прошу, отнесись к моим словам серьёзно.

– Я всегда относился серьёзно ко всему, что вы говорите.

– Тогда обдумай ещё раз то, что ты намереваешься сделать. Твой рапорт… Словом, обдумай, пока едешь.

Кенред движением пальцев свернул голографический экран и хмуро покосился на столик у кровати, а потом – на брошенный поверх спинки стула китель, полевой и к тому же помятый. Хорошо ещё, что денщик успел отчистить его от грязи. Можно было потребовать себе парадную форму, её привезут за полчаса, но если у государственного секретаря свободное время есть именно сейчас, то лучше взять ноги в руки и как можно скорее оказаться в его кабинете. Лишних полчаса в запасе нет.

Он подхватил китель и заторопился в подземный гараж. Госпиталь кишел людьми, как муравейник насекомыми, по коридорам невозможно было бежать – постоянно пришлось бы натыкаться на людей, которые тоже куда-то спешили. И по лестнице не пробежишься – там тоже хватало персонала, да ещё многие внезапно останавливались, начинали что-то обсуждать друг с другом, размахивая экранами. Большинство из них не обращало на Кенреда ни малейшего внимания, хотя некоторые, заметив генеральские знаки различия, всё-таки концентрировались, вытягивались и даже сторонились. Но далеко не все. Кенред подавил раздражение. Значит, что-то ещё случилось, раз все так бегают. Может быть, Бригнол сообщит ему.

В машине он постарался себя успокоить. Не стоило разговаривать с государственным секретарём в раздражённом состоянии, это будет в первую очередь во вред ему самому.

До старшего секретариата от госпиталя автомобиль по выделенному тоннелю домчался за считанные минуты. У лифта уже ждал один из помощников Бригнола, так что в кабинет государственного секретаря Кенред попал очень быстро. Когда он проходил через анфиладу помещений, где работали младшие секретари с помощниками, у него появилось ощущение, что он снова оказался в госпитале.

Впрочем, и раньше было понятно – что-то происходит. Что-то важное. Он сосредоточился на тех крохах информации, которые уже у него были. Делать по ним выводы невозможно – слишком много существует вариантов толкования.

И здешняя суета – вообще не доказательство. Здесь почти всегда полно работы.

Государственный секретарь встал Кенреду навстречу, но когда за его помощником закрылась дверь, он разом превратился в Орсо Бригнола, младшего сына в графской семье, не имеющего прав на семейный титул и какие-то особые почести (виконтство он получил из рук императора), однако обладающего огромным влиянием в государстве и потому могущего говорить с сыном герцога свысока, если пожелает. Что ж, сейчас он желал побеседовать в другом ключе.

– Присаживайся.

– Благодарю.

– Приказать подать что-нибудь? Нет? Мне сообщили, что ты цел, даже не ранен, но это действительно так? Ни царапины?

– Действительно так.

– Отлично. – Бригнол сел и обхватил пальцами колено – ещё один знак, что разговаривать предстоит запросто. – Я рад, что ты не пострадал. Этот инцидент… Весьма неприятный инцидент, да. Но при всём при том твой рапорт представляет всё в очень своеобразном свете… Ты же всё отлично понимаешь. Ты не можешь не понимать, какие проблемы он способен принести всем, и тебе в первую очередь. – Кенред смотрел молча. – Послушай, чего ты хочешь добиться? Ты ведь понимаешь, какова будет реакция его величества на подобное завуалированное обвинение.

– Я даже не думал обвинять его величество.

– А понять можно именно так.

– Вы же читали мой рапорт.

– Вот именно. Ты не говоришь о том, кто по твоему мнению задумал всё это и почему, кто именно отдал эти приказы и сорганизовал нападение, причём такое… витиеватое. Идея напрашивается сама собой. – Бригнол посмотрел нахмуренно, но его собеседник не спешил ни соглашаться, ни возражать. – К тому же, считать это нападение покушением, спровоцированным нашей стороной, как-то странно. Подобные действия планируют задолго, а тут всё произошло практически в один момент. И как вообще по-твоему можно было спланировать атаку на тебя с использованием оружия противника? Никто не знал заранее, что оно вообще будет. Никто не знал, что будет и противник. Стык миров оформился внезапно!

– Да. Потому нападение вышло спонтанным, и мне удалось уцелеть. Признаю, что в той ситуации я допустил критическую ошибку, причём не одну, и расправиться со мной было легче лёгкого, если бы всё было распланировано как надо.

– Но зачем выискивать хитрый расчёт там, где, вероятнее всего, были вполне естественные обстоятельства?

– У меня есть доказательства, что на нас напали не иномиряне.

– Ты сам написал о том, что против тебя применяли чужое оружие!

– Да. Очень умно, хоть и поспешно продуманный план.

– Доказательства?

– Да, сэр. Они есть.

– Хм… Хорошо. Кого же ты обвиняешь?

– Не могу никого уверенно обвинить. У меня слишком мало информации… Что именно произошло?

– Когда?

– В последние двое суток. Что-то явно произошло. Это было какое-то нападение извне? Беспорядки? Бунт в провинции?

– Террористическое нападение на Лунный район Малой столицы. Предположительно террористы планировали развернуть масштабные беспорядки, но ограничилось несколькими взрывами и выстрелами. Пока не вполне ясно, кто именно это сделал, но боевики на улицах выкрикивали религиозные лозунги. Довольно много жертв.

– И пока никто не взял на себя ответственность за атаку?

– Нет.

– Это хорошее прикрытие для действий заговорщиков. По крайней мере, такую версию нельзя сбрасывать со счёта. И да – почему-то думаю, что атаке подвергся не только я.

– Нет. Не только, – помолчав, произнёс государственный секретарь. – Вчера молодой граф Тирасмос разбился на лёгком планере. Эта несомненная трагедия выглядит невинно, и беглое предварительное расследование показало, что причины вполне естественные – воздушные потоки и неумелое управление.

– Если бы я погиб, всё тоже выглядело бы вполне естественно. Но граф – кузен герцога Альдахары и тоже имеет права на престол. Его поддерживает ультраконсервативная партия…

– Поддерживала. Я помню азбуку, ваша милость, – холодно произнёс Бригнол. – Хорошо, я не могу с вами спорить. Ваша точка зрения имеет право на существование, граф, и раз вы считаете это своим долгом, так дерзайте, но не ждите от его величества большого понимания. Идёмте. Я пока не показывал государю ваш рапорт. Однако я должен его показать, раз вы не готовы отозвать его.

По длинной стеклянной галерее Кенред прошёл из здания старшего секретариата в канцлерский дворец, где государь обычно совещался с министрами и устраивал деловые встречи. Его заставили довольно долго ждать, а потом проводили в Синюю приёмную – это была комната без кресел, что намекало посетителям на необходимость быть краткими. А ещё – на неудовольствие суверена, хотя так бывало и не всегда. Но уж в этом случае… Кенред даже и не сомневался.

Он вытянулся перед стариком в чёрном мундире, недовольное, складчатое, словно из металлических пластин сложенное лицо которого было вполне созвучно мрачности его секретаря. Бригнол, который стоял за левым плечом своего повелителя, смотрел исподлобья, и этот взгляд значил довольно много, но Кенред не решился вступить с ним в разговор глазами – сейчас, когда на него смотрел правитель. Когда-то пристальное внимание государя приводило Кенреда в нервозное состояние. Сын герцога прекрасно понимал, что не нравится, даже более того – активно, от души не нравится.

– Говори, – отрывисто приказал император. Он, хоть и встал рядом с креслом, но садиться не спешил. В этом можно было увидеть знак уважения, но куда разумнее было прочесть нежелание смотреть снизу вверх. Кенред сжато пересказал то, что уже и так написал в рапорте, упомянув кроме того, что у него есть доказательства своей правоты. – Какие ещё к чёрту доказательства?!! Что? Слова какой-то пленной девицы?

– Эта девица – военнослужащая, она говорит и мыслит по-военному чётко, ваше величество. Значит, и показания под сывороткой правды даст чётко.

– Девица? Что за чушь?! Чушь…

– Кроме того, есть мой боец, он подтвердит то же самое.

– Тоже под сывороткой? – поспешно спросил Бригнол.

– Он пойдёт на это. Я ему прикажу.

– Я знаю, чего ты хочешь, мальчик! – Император резко повысил голос. – В своей обиде ты надеешься бросить на меня тень!

– Нет, ваше величество! – Голос Кенреда звучал металлом. – Я стремлюсь добиться обратного. Если вы не объявите расследование, подозрения появятся у многих…

– Как ты смеешь!

– Он прав, государь, – настойчиво вмешался секретарь. Он вмешивался редко, но каждый раз его воля звучала, как звон стали в тишине. Он умел сказать так, чтоб его услышали, и это удавалось ему не хуже, чем самому императору. – Подозрения обязательно прозвучат. Особенно теперь, после гибели графа Тирасмоса и старшего сына герцога Альдахары.

– Илимер? Он – тоже?

– Да, и его смерть в первом приближении кажется естественной, как и в случае с графом. Но не в теперешней ситуации…

– Как он погиб?

– Видимо, был отравлен. Всё представлено как случайность – он пробовал экзотическую рыбу…

– Орсо! – одёрнул его величество, темнея от ярости. – Граф – не тот, с кем следует это обсуждать!

– Полагаю, именно графу придётся так или иначе помочь нам в расследовании этого заговора.

– Не его дело. Такими вопросами должна заниматься служба внутренней безопасности. И будет! А юноша при всех своих прежних достижениях в этом месяце не смог справиться даже с простейшим заданием – провести учения как должно! Вместо этого он практически втравил нас в войну с опасным врагом!

– В этом графа никак нельзя винить, – предостерегающе произнёс Бригнол.

В его тоне был сдержанный напор. Он, по сути, напоминал императору, что абсурдное обвинение в адрес представителя высшей знати, даже если очень хочется его хоть в чём-нибудь обвинить, всегда влечёт за собой неприятные, а то и трагические последствия. Заодно он заранее осаживал и Кенреда, предвидя, что тот не смолчит.

Государственный секретарь не ошибся.

– Можно посмотреть и с другой стороны, – невозмутимо ответил Кенред. – Я открыл для империи мир, который дал нам новое оружие. Против него бессильны наши защитные системы, и сейчас, после того как мы получили образцы для изучения, есть возможность запечатать проход и изолировать себя от опасного противника. Вплоть до момента, когда мы будем готовы к встрече. Если ваше величество примет решение, мы будем готовы к бою. Но и во внутренних сражениях новое оружие может оказаться очень полезным.

Император повернулся и припечатал Кенреда взглядом, которого обычно удостаивались те, кто в беседе с правителем опасно зарвался. Но тут в его темноватых глазах зажглись огоньки, и он вдруг смягчился, посмотрел на собеседника с глубоко запрятанной хитрецой.

– Вот как? Ты именно так рассматриваешь наше положение? Что ж… Выйди в холл, молодой человек, и подожди моего решения.

– Сир. – Кенред коротко, по-офицерски, поклонился и вышел за дверь – с отчётливым чувством облегчения.

Встав перед маленьким зеркалом, украшавшим одну из стен холла, Кенред рассеянно уставился на своё помятое усталое лицо и попытался просчитать все варианты, которые могут его ожидать. Увы, информации всё ещё было слишком мало. То, что государь его не любит, он знал хорошо, но считал, что значения это не имеет. Мог ли правитель приветствовать гибель неугодного подданного? Ну, разумеется. Мог его запланировать? Мог. Сделал ли? Вот в этом Кенред и теперь очень сильно сомневался. Странный приказ, отправивший его на передовую и сделавший возможным покушение, конечно, отдан кем-то весьма влиятельным, но вряд ли самим государем. Его величество мог действовать и тоньше.

Мог, конечно, и сплоховать. И если сейчас наложит вето на расследование, подозрения в его адрес станут более серьёзными, более обоснованными. Потому что если это не его задумка, то сейчас он должен всеми силами демонстрировать желание разобраться в ситуации. Может ли быть так, что он упорствует лишь по инерции – не желая уступить ненавистному подданному, которого уже разок оскорбил поручением, которое не подобало его положению, и теперь продолжает по накатанной? Да, может. Но в этом случае Бригнол быстро убедит государя не бодаться дальше.

Ждать пришлось недолго. Государственный секретарь вышел из Синей приёмной, и вид у него был такой, словно его только что как следует отхлестали банными вениками. Правда, после этого позволили привести в порядок мундир и стряхнуть ошмётки листьев. Едва заметно отдуваясь, он дал Кенреду знак идти с ним в кабинет – крохотный, но отлично изолированный, расположившийся между двумя большими приёмными.

– Мне всегда нравилась твоя сдержанность, Кенред, – сказал он, как только дверь за ним закрылась. – Мне нравилось, что ты умеешь молчать. Не понимаю, почему ты решил изменить своему обычаю именно в беседе с императором.

– Разве у меня был выбор?

– Ты пошёл по пути наименьшего сопротивления.

– Если бы я сделал вид, будто верю в то, что на меня напали чужаки, это показало бы, что заговорщики могут свободно пытаться снова.

– Они и могут! Ничего не изменилось!

– Я – не единственная цель. Следующей может стать представитель царствующей семьи. Если поднимется шум, это станет намного сложнее.

– Разве императорская семья просила тебя о такой защите – через то, чтоб их ославили на всех углах?

Кенред сдвинул брови. Даже черты его, кажется, обострились. Он посмотрел на государственного секретаря взглядом, который напомнил тому, с кем Бригнол имеет дело.

– Мы клялись защищать законного государя и его наследников всеми силами, всем разумом, кровью и честью. Я всего лишь следую своему долгу. Защищать любым способом.

– Это звучит верно, но истина не всегда верна принципам, Кенред. Ты должен был понимать, какова будет цена.

– И какова же?

Бригнол пожал плечами.

– Большей неприязни, чем раньше, он к тебе, конечно, испытывать не станет. А вот бояться больше – будет. Ему ты теперь представляешься большей угрозой, чем раньше. Ты показал, что способен схватить птицу удачи за хвост даже там, где нет никакой удачи, и полностью управляешь своей судьбой. Такого он не потерпит. Да, он приказал провести расследование. Можешь представить свои доказательства. Всё будет выглядеть так, что государь разгневан и обеспокоен нападением на тебя, как и на всех остальных. В знак этого тебе поручено встретиться с людьми Тирасмоса и проверить, не замешан ли в деле кто-то из его приближённых. Но бойся, если государь поручит тебе полное расследование. Или какое-либо другое дело. Если раньше он желал лишь отодвинуть тебя подальше с политической арены, то теперь пожелает уничтожить тебя. Подумай, стоит ли оно того.

– Ты ведь знаешь, Орсо, я не считаю, что стоит. Я никогда не мечтал о политической карьере.

– Я скорее поверю в нисхождение Небес. Ты слишком искусно входил в каждую ситуацию, это не похоже на безразличие. Но, допустим, ты просто гениален в том, чем не особенно-то хочешь заниматься. Может быть. Тогда я тебе советую задуматься, чего ты в действительности хочешь. И захоти выжить, пожалуйста. Найди единственно верный выход, как ты один умеешь это делать. Я не смогу спасти тебя, когда ты совершишь настоящую ошибку и дашь государю возможность расправиться с тобой. А не допустить ни одной ошибки – не в силах человека. Это так. – Бригнол помолчал. – Ты ведь меня понимаешь.

– Отлично понимаю, Орсо.

Кенред устало прикрыл глаза, едва только вышел из кабинета государственного секретаря и слегка отпустил внутренние вожжи. Ему хотелось только одного – отдохнуть. Выспаться, наконец. Потом полежать с книжкой, думая только о перипетиях приключений героев и больше ни о чём, а потом ещё раз выспаться. Но спать предстояло разве что в пути, не таком и долгом. Машина уже ждала внизу, а рядом с машиной – Райвен, бледноватый, но при полном параде.

– Та-ак! А ты тут что делаешь? Что за чёрт?! Ты должен отлёживаться после ранения.

Тот умучено улыбнулся и откозырял Кенреду.

– Врачи меня отпустили, сэр. Я получил разрешение вас сопровождать и, конечно, захотел им воспользоваться.

– С ума сошёл. Я предпочёл бы насильно отправить тебя домой.

– Прошу вас, сэр, позвольте мне ехать вместе с вами. Я не создам проблем.

– Как всегда, – проворчал польщённый до глубины души Кенред, показывая на автомобиль. – Не стану спорить. Хотя в другой ситуации настоял бы на своём. Мне совершенно не нужно, чтоб ты служил мне ценой здоровья.

– Благодарю. Обещаю, что буду полезен не меньше, чем другие помощники, здоровые.

– Ох, Райв… – отмахнулся Кенред. – Сейчас тебе – ей-богу – лучше держаться от меня подальше.

– Даже и не подумаю, сэр.

– Тебя затянет в интриги, и репутацию ты уже потом не отмоешь.

Но Райвен только упрямо покачал головой.

– Не только мне это безразлично. Я знаю множество офицеров – всё из молодёжи – кто за вас в огонь и воду, а на интриги тем более плевать. – Он помолчал и осторожно добавил. – Вам стоит только кинуть клич, и вся армия вас поддержит.

Кенред принуждённо рассмеялся.

– Да ты никак призываешь меня к бунту, лейтенант?

– Нет, что вы. – Он молчал несколько мгновений, то ли собираясь с духом, то ли желая придать особый вес своим словам. – Но если вы только пожелаете, вам выкажет поддержку большинство офицеров. Они не позволят обойтись с вами несправедливо.

– Знаешь, чем закончится такое выказывание поддержки? Я умру той же ночью, и нельзя будет попрекнуть государя за такое решение. Это и есть бунт, Райв. Так что даже не думай. Даже тени этой мысли не допускай в голову.

– Да, сэр.

Оставшуюся часть пути они молчали. Кенред перебирал на экране документы, которые переслал ему Бригнол. Так, технический отчёт о состоянии планера, всё изложено очень просто, зацепок нет. Служба безопасности определённо уже взялась за техника, так что дёргать его в свою сторону нет смысла. Также возьмутся и за охрану. Личный телохранитель графа наверняка погиб вместе с ним, остальные вряд ли что-то знают. Разумеется, среди них может оказаться злоумышленник, и выяснять подозрительные моменты надо у их начальника. Значит, придётся поговорить с ним.

Но это будет сложно, потому что после гибели любого высокопоставленного лица Служба берётся именно за самых ответственных. Главу графской охраны уже должны были взять в оборот, ещё до того, как появилось подозрение, что речь идёт об успешном покушении. Значит, разговор с ним придётся оставить на потом. И первым делом поговорить с тем, кто отвечает за охрану графского поместья. Может быть, с кем-то из слуг. Личного слугу трогать бесполезно – этот будет молчать до последнего, даже если хоть что-нибудь знает.

– С кого бы ты начал? – спросил Кенред, когда машина уже свернула на подъездную дорожку тирасмосского замка. – Ты знаешь, я не следователь, а военачальник. Конечно, я могу вообще ничего не делать, ведь меня сюда отправили больше как знак, что император держит расследование в поле своего внимания. Представители Службы будут рыть носом землю, пока я здесь. Но меня не привлекает простой отдых, к тому же в Тирасмосе, а не в моей родной Тергине. И я вижу здесь мой интерес.

– Вы хотите принести государю решение?

– Нет. Я хочу узнать хотя бы приблизительно, кто начал эту игру. Я должен знать, с кем мне предложат воевать, когда положение станет совсем трудным, причём узнать до того, как трудности начнутся. А лучше – до того, как начнётся война. Нам всем нужно побольше времени, чтоб подготовиться: продумать и просчитать все возможности.

– Понял. – Райв в задумчивости потёр плечо. – Я пойду поговорю с управляющим от вашего имени.

– Лучше с управляющей. Женщины всегда лучше знают, что творится в доме. Иди. И попробуй опросить как можно больше людей до того, как до каждого уголка замка дойдёт слух обо мне и моём интересе. Тогда у нас будет шанс разузнать что-нибудь любопытное.

– Да, сэр. Конечно.

Во внутреннем дворе Кенреда уже ждали – дворецкий, офицер Внутренней службы, такой насупленный, словно ему уже заявили, что его ждёт отставка без пенсии, представитель городского магистрата и мать покойного графа. Ожесточённая старуха в длинном чёрном одеянии смотрела на Кенреда вызывающе, и он мысленно отметил себе: обязательно поговорить и с нею тоже. Она, может быть, ничего не знает, а может, слышала и видела какую-нибудь мелочь, которой не придала должного значения.

Никто больше матери не заинтересован в том, чтоб найти виновника, и она – одна из тех, кто уж точно будет искать чужой злой умысел в гибели её сына. Её обвинения, скорее всего, окажутся абсурдными, но… Но попытаться стоит. Ему бы хоть нащупать начало тропки, дальше пойдёт легче.

Заговоры были обычным делом в империи. Знать не развлекалась, а жила интригами, то и дело кто-то из них что-то затевал просто затем, чтоб не стать целью чужой игры. Просто потому, что если ты играешь, то уже пребываешь, говоря по-простецки, в деле, к водовороте событий, тебе намного проще ориентироваться в этой чудовищной и смертоносной паутине. Тебя уже не застанут врасплох.

Словом – обыденность.

Но впервые всё обстояло так, что заговор уже начал осуществляться, двое высших аристократов погибли, а понять, кто всё затеял, не получалось. «Так, может, это не заговор? Может, действительно стечение обстоятельств? Вполне естественные причины смерти и у Илимера Альдахары, и у Милдгита Тирасмоса… Допустим. И на меня тогда напали наши, но лишь потому, что моим подчинённым захотелось меня прикончить. А приказ с самого верха, который вывел меня на передовую – всего лишь совпадение… Чушь! Полная чушь. В моём случае всё это не может быть простым совпадением. Значит… Значит либо приказ о моём благовидном убийстве отдал император, и тогда смерти Илимера и Милдгита действительно могут быть случайными, либо заговор тут очень сложный, разветвлённый, и нацелен он сразу на всю верхушку».

Кенред любезно поклонился матери покойного, кивнул офицеру Службы. С ним же и пошёл перекинуться парой слов сразу же, как только позволил этикет.

– Почему вас прислали сюда? – дерзко бросил ему офицер, едва они обменялись формальными фразами и обозначили друг другу свои полномочия, как и полагалось. – Зачем вам нужна эта поездка? Вы сами заявили о том, что желаете содействовать расследованию?

– Вы не так-то и удивлены, полковник.

– Мне сообщили, что вы прибудете. – Он смотрел в сторону. – А ещё о том, что вы – один из подозреваемых.

– Кто выдвинул версию? – отрывисто спросил Кенред.

– Это одна из рабочих.

– Понятно. Значит, сверху. – Что ж, подумал он – хороший ход со стороны его величества. Доказать это он не сможет, но бросить тень на неугодного – вполне. Значит ли это, что покушения – дело рук государевых служб? Нет. Не значит. Вообще ничего не значит. – Но я и не предлагаю вам делиться со мной сведениями. Только одно меня интересует – следы диверсии на планере обнаружены?

– Нет. Пока нет. Проверка продолжается, но теперь мои люди скорее уж ищут следы внешнего воздействия, чем внутреннюю причину.

– Понимаю. Ладно. Есть идеи, что может связывать успешное покушение на Тирасмоса и младшего Альдахару?

– Только чья-то воля, – холодно ответил офицер. И, помедлив, добавил. – Я не считаю, что вашу кандидатуру следует рассматривать всерьёз, но рассматривать её будут. И тут моё мнение ничего не изменит.

– Ещё бы… Благодарю, полковник. Обещаю не путаться у вас под ногами. Вы уже разговаривали с графиней-матерью?

– Она не пожелала со мной беседовать. Буду признателен, если вы поделитесь результатами вашего с ней разговора.

– Предлагаю равный обмен: мой отчёт на ваши подозрения. Договорились?

– Я обдумаю.

«Обдумаю» звучало обнадёживающе – офицер Внутренней службы и не имел права ничего обещать. Кенред кивнул ему с искренней благодарностью и проводил взглядом, уходящего. Этого полковника он знал, службист – из числа опытных, знающих, он за свою жизнь расследовал десятки странных случаев. Он сумеет разобраться здесь намного лучше Кенреда, который в своё время разве что пару раз вникал в обстоятельства продажи оружия на сторону, и то ему усердно помогали армейские прокуроры, и доказательства уже почти были собраны. Не стоит мешать специалисту.

А раз закон и традиция требуют, чтоб гибель знатного и высокопоставленного человека расследовал кто-то аналогичный по происхождению и положению (или хотя бы стоял рядом во время расследования и на всех властно покрикивал), то Кенред будет в этой роли получше многих: хотя бы потому, что понимает свою слабость в большинстве гражданских вопросов. Раз так, то его удел – разбираться не с подробностями убийства, а с интригами, которые к подробностями привели.

В отдалении уже ждал слуга, готовый проводить его в гостиную старухи-графини. Было похоже, что даме не терпится пообщаться, и именно с Кенредом.

Что ж, он умел обхаживать старых светских львиц, ещё сохранивших остатки когтей и клыков.

– В поместье происходило что-либо необычное? – спросил он, пока шёл – даже голову к слуге не повернул, и так было понятно, к кому он обращается.

– Нет, сэр, – с достоинством прозвучало в ответ. – Не в той мере, чтобы говорить об этом.

– Однако я хотел бы услышать.

– Его милость снова привёз молодую девушку из города, а её милость выражала этим недовольство.

– Что за молодая девушка?

– Временный сердечный интерес, сэр.

– А-а… Хм… Скандал был шумный?

– Не было скандала, сэр. Были споры.

– И как часто такое случается?

– Довольно часто, сэр. Но больше всего её милость беспокоило то, что в замке находился гость.

Кенред резко остановился.

– Гость? Кто именно?

– Достопочтенная Товия Ламмара Леруз, старшая сестра её светлости герцогини Альдахара. Давняя подруга её милости.

– Ясно. Визит протекал как обычно? Понятно… Кто сопровождал даму?

– Как всегда, сэр, небольшая свита. Горничная, парикмахер, секретарь, телохранители.

– Давно ли она приехала?

– Две недели назад, сэр.

– Та-ак… Дама ещё гостит здесь?

– Нет, она вчера уехала. Но оставила одного из своих людей в замке, чтоб обеспечить её милости большую безопасность.

Кенред недоумевающее поднял бровь и повернулся к слуге.

– Разве в замке нет охраны?

– Это знак заботы со стороны достопочтенной Ламмара Леруз.

– Так в замке есть охрана?.. Её достаточно? Её милости кто-нибудь угрожал?.. Нет? Уже хорошо. Графиня просила подругу о такой помощи?

– Нет, сэр, достопочтенная гостья предложила сама.

– И где сейчас этот охранник?

– Полагаю, либо у себя, либо в общей комнате охраны, либо в комнате прислуги, сэр.

– Веди.

– Сэр, прошу прощения, но её милость ждёт вас…

– Отведи в ближайшее место, где может находиться этот охранник, а потом отправляйся к её милости и извинись за промедление. Я прошу прощения, но на кону может быть и безопасность графини тоже. Я должен разобраться.

Слуга ни на миг не потерял своей чопорности: сразу видно, что его госпожа в прошлом жила при дворе и очень хорошо знает, что можно позволять прислуге, а что нет. Хорошему слуге не полагалось восторгаться, пугаться или ужасаться, ему следовало хранить настолько невозмутимое выражение лица и тела, чтоб даже каменное изваяние бога устыдилось своей чувствительности. Наверное, хороший слуга не испугается даже по прямому приказу.

– Слушаюсь, сэр.

И невозмутимо повёл Кенреда дальше по этажу. Даже на десятую долю шага не ускорился.

Замковый комплекс Тирасмоса был когда-то выстроен вокруг старой башни, возведенной здесь ещё в незапамятные времена, он как бы обнимал её и окружающий её кольцом зимний сад. Башню по сути сохранили как памятник старому замку, чисто военному укреплению, нынешний же в большей степени был дворцом, хотя оборонные системы вокруг него были организованы на совесть. Но внутренняя часть замка предоставляла графской семье возможность жить просторно и в роскоши.

Большая часть пространства наземного этажа была, разумеется, парадной – холл, бальная зала, столовая, гостиная и курительная – но часть отвели и для слуг, чтоб тем было удобнее поспевать к господам по их вызову. Хотя и здесь, разумеется, помещения вроде кухни и прачечной прятались в подвалах и полуподвалах, подальше от глаз. Но комната отдыха охраны – это совсем другое дело. Охрана должна быть вездесущей и всегда доступной.

Так что Кенред не сильно удивился, что слуга задержал шаг на пороге холла и явно задумался, куда именно вести гостя. Свернул к лестнице и там обменялся взглядом с ещё одним безмолвным слугой. После чего с уверенностью пригласил Кенреда следовать за собой.

Миновав два лестничных пролёта, тот попал в узкий коридор – совсем другое дело, чем наверху. Там легко дышалось, и можно было хоть вальсировать (только проследи, чтоб напольная ваза не попалась на пути, и всё получится), а здесь местами крепкий мужчина царапал плечами обе стены сразу. Не везде, конечно, но место в помещениях для слуг явно экономили.

Кенред повернул за угол буквально за миг до того, как в слугу, шедшего вперёд, врезался кто-то в форме тирасмосского охранника. Перекатился через сшибленного, ловко затормозил спиной о стену и, заметив посторонних зрителей, поспешно защитился от них сбитым с ног слугой. Попытка получилась вполне рефлекторной, как и движение Кенреда, который пригнулся и схватился за пояс. И только схватившись, вспомнил, что оружия при себе у него нет.

Беглец пригнулся и толкнул сбитого слугу в Кенреда, бросился прочь по коридору – и вовремя. Из той же комнаты вывалился встрёпанный Райвен и, скособочившись, бросился следом. Может быть, он даже не заметил Кенреда. Скорее всего. Кернед бросился за ними ещё до того, как сообразил, что надо делать, и когда нагнал Райвена, попытался обогнать его на повороте к гаражу. Именно на пороге гаража преследуемый оглянулся и поднял руку характерным жестом. Кенред сильно толкнул Райва в бок, прочь с траектории выстрела. Он ощутил короткий удар по рёбрам, но и опять привычки оказались быстрее, чем разум – тело само сообразило, что рана не слишком опасна, и падать не стало, продолжило бег на пределе возможностей.

Так что дверь беглец захлопнуть не успел, Кенред врезался в неё, и преследуемый споткнулся, покатился по каменному полу. Дальше уже всё решали мгновения – либо один выстрелит, либо другой успеет его обезоружить. Кенред рванул в места и не просто вышиб у противника оружие из руки – по сути споткнулся об него. И в результате потерял несколько мгновений, ловя равновесие и возвращаясь к беглецу.

Когда до них обоих добрался Райвен, беглец был уже мёртв.

– Вам не следовало так рисковать сэр, – задыхаясь, проговорил Райв. Нагнулся к телу. – Что такое?

– Видимо, успел сломать рамку. – Кенред ощупал руку мертвеца на сгибе правого локтя. Западинка нашлась сразу – место, где под кожу была вшита капсула с моментально действующим нейротоксином. Приводилась в действие просто – нужно было правильно нажать в двух местах. – Ну, конечно.

– Вы ранены, сэр…

– Понятное дело… Ничего, рана лёгкая. А ты был бы мёртв. В следующий раз будь осторожнее.

– Сэр, идёмте. Вас нужно перевязать.

– Сходи за врачом. Тут должен быть врач. – И Кенред принялся обыскивать карманы, а потом пояс и пазуху самоубийцы.

Как и следовало ожидать, ничего сколько-нибудь значимого. Когда Райвен вернулся вместе с замковым врачом, Кенред ещё не закончил, но уже уверился, что на теле ничего не найдёт. Ему помогли подняться и пересесть на скамейку, и медик, почти не причиняя боли, осмотрел и ощупал раненый бок. Выстрел действительно пришёлся вскользь, ожёг кожу, но не задел кость. Быстро стало ясно, что хватит лекарства и простой перевязки поверх. Закончив её и высказав все положенные укоризны, врач наконец осмотрел и Райва.

– Что – ты тоже получил? – усмехнулся Кенред.

– Да, сэр… Ничего. Всё нормально.

– Да, ничего страшного. Покровит немного, но новые швы накладывать не требуется. – Врач затянул повязку, прижавшую тампон, и помог Райвену одеться. – Однако вам стоило бы поберечься.

– Он побережётся. Верно, Райв?.. – Кенред проводил медика взглядом. – Ладно, рассказывай.

– Я, как вы и велели, поговорил с управляющей. Она и рассказала мне об этом парне, который приехал сюда вместе с дамой Ламмара Леруз.

– Из Альдахары?

– Именно так. Я ни о чём толком не успел с ним поговорить. Он почти сразу кинулся убегать. Я – за ним, а остальное вы видели сами, сэр.

– Ну, понятно. Если при нём самом ничего нет, значит, всё спрятано там, куда он бежал. На чём он надеялся сбежать? На авто, полагаю.

– Наверняка.

– Значит, надо найти то авто, которое он для себя подобрал. Может быть, там что-нибудь отыщется… – Он сделал знак одному из слуг. – Приведи сюда полковника Службы. Скажи ему, что я прошу прийти… Ладно, Райв, что ты успел узнать?

– Ничего. Вроде бы, парень из людей Альдахары, и, судя по поведению, с ним действительно что-то нечисто.

– Мягко говоря. Но теперь уже не узнаешь. Альдахара… Что-то сомнительно…

– Ваша милость, её милость ждёт вас. – Слуга, который добрался до гаража только сейчас, выглядел совсем не так чопорно, как раньше. Его основательно поваляли и даже разукрасили синяками. Одежду он худо-бедно привёл в порядок (и это по факту потребовало больше времени, чем перевязка), что же касалось душевного равновесия, то он испытывал явственное смятение, ведь терять это равновесие хорошему слуге опять же не полагалось – даже в момент смертельной опасности или унижения наподобие пережитого.

Вот ведь незадача.

– Прошу передать её милости мои извинения. Ещё несколько минут. Я не уйду, пока сюда не явится полковник. У злоумышленника могут быть сообщники, которые быстро уберут все важные следы, как только я оставлю это место без присмотра… Райв, иди на другой конец гаража и следи оттуда. В дела полковника не вмешивайся, но смотри. Может быть, разглядишь что-нибудь важное… Но, на самом деле, я не особенно-то верю, что мы что-нибудь найдём.

– У него должны быть какие-то средства связи.

– Не обязательно, Райв. Иногда человек просто получает инструкции и следует им. Зачем ему рисковать и обнаруживать себя, лишний раз связываясь с начальством?.. Полковник! Вот вам ещё одна из здешних загадок. Говорю про загадку, потому что вряд ли это ниточка, которая приведёт к нужному клубку. По мне, так тут ворох клубков, и каждый выглядит сомнительнее прежнего. Но попробуйте потянуть. Только об одном прошу: если найдёте что-нибудь, расскажите мне.

– Вряд ли мне разрешат, – снежно усмехнулся офицер. – Любопытно, что на моих людей этот охранник не кидался. Чем ваш человек так его испугал, что он себя обнаружил? Но против того, чтоб ваш лейтенант сейчас держался рядом, я не возражаю.

– На том и порешим. – Кенред многозначительно взглянул на Райвена и наконец-то отправился на встречу со старой графиней.

Шагая по ступеням, он уже решил, что начнёт с заверений: несмотря на случившееся очевидно, что подруга графини, достопочтенная Товия Леруз, совершенно ни при чём. Ею воспользовались, её ввели в заблуждение. Наверное, старуху это успокоит. Не стоит говорить ей и о своих возникших подозрениях. Вообще его задача в том, чтоб услышать предположения, подозрения и достоверные факты от неё, а не изложить их ей. Правда, лишившаяся сына мать с этим не согласится и попытается выдавить из собеседника всё до капли, но тут придётся проявить изобретательность.

Старуха ждала гостя на террасе, восседая в кресле с жёсткой высокой спинкой. Одного взгляда хватило, чтоб вспомнить, насколько эта дама непроста. Осанка, одеяние, продуманное до мелочей, поза, выставленные напоказ изящные руки в старинных украшениях – но самое главное взгляд. Он уже успел забыл её колючий выворачивающий взгляд и манеру обращения, более приличествующую школьной наставнице, а то и воспитательнице табунка малышей. Дама вела себя так со всеми, кому было меньше шестидесяти.

– Жаль, что вы не особенно-то спешили, юноша, – поприветствовала она его тоном столь же любезным, сколько холодным был взор. Но едва он с извинениями поклонился, притворно сменила гнев на милость. – Как поживает ваша дорогая матушка? Здорова ли она? Я давно её не видела. Здоров ли ваш отец? Он давно не появляется при дворе, это печально. Передавайте ему привет.

– Непременно, ваша милость.

– Я надеюсь, раз вы прибыли сюда, значит, хоть кто-то собирается заняться расследованием гибели моего сына?

– Конечно, ваша милость.

– Или на него решили закрыть глаза?

– Ни в коем случае, ваша милость.

– В то, что это случайность, поверит только малое дитя. Такая техника не ломается вдруг. А чиновники, как я вижу, делают всё, чтоб замолчать злой умысел и проглядеть очевидного виновного. Полагаю, это заговор против высших семейств империи, осуществляемый уже давно. Надеюсь, юноша, вы вмешаетесь, вы ведь знаете свой долг, не так ли? Чиновники должны знать своё место.

– Кто же очевидный виновный, ваша милость?

Старуха раздражённо сжала пальцы.

– Вы и сами могли бы сообразить. Разве не в этом суть любого расследования – выяснить, кому могла быть выгодна смерть? В случае моего сына интерес понятен, и тут, конечно же, замешан мой зять.

– Ваш зять, ваша милость?

– Ну разумеется! Муж моей старшей дочери. Никак не может успокоиться, что кроме её приданого ему не достанется ничего, даже после моей смерти.

– Но, как понимаю, наследником вашего сына является его племянник…

– Этот мальчишка? Нет-нет, рассмотрите обстоятельства повнимательнее, и уверена, что вы сами увидите – виноват мой зять! Именно так и есть…

– Ваша милость, прошу, расскажите: когда и как ваша подруга упомянула, что оставит при вас своего человека?

Снова раздражённый жест пальцев, тень недовольства коснулась и черт лица.

– Почему вас заботит эта ерунда, юноша? При чём тут моя подруга и её человек?

– Этот слуга напал на меня.

– Это ещё зачем?

– Трудно сказать, ваша милость. Он меня ранил.

– Это, конечно, прискорбно. Юноша вашего положения не должен позволять какой-то прислуге ранить себя, особенно если вы находитесь в гостях. Это просто неприлично. Слугу я, разумеется, накажу.

– Боюсь, это не получится.

– Почему же?

– Он мёртв.

– Очень жаль. То, что я не имею возможности навести порядок в собственном доме, очень печально. Это недопустимо, когда слуги ведут себя так вызывающе. Боюсь, этот случай бросит тень на весь Тирасмос. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу сдержанность, юноша?

– Безусловно, ваша милость.

– Хорошо. Запомните то, что я сказала, и отправляйтесь. Ищите доказательства. Не должно случиться так, что мой зять умудрится натворить ещё что-нибудь. Его должны поставить на место – и не только семья, но и воля империи. Так будет правильно, потому что мой сын был не просто членом семьи – он был её главой и воплощением имперской власти как высший аристократ. А со своей подругой я поговорю сама, объясню, как ей в будущем следует подбирать слуг.

– Расскажите, как она вручала вам этого.

– Ни к чему вспоминать о такой ерунде. Отправляйтесь, – и царственно взмахнула рукой – сама императрица-мать бы позавидовала. – Вам надо подумать о своём здоровье. Поберегитесь после ранения и не тратьте силы впустую. Мой врач позаботится о вас. Идите, юноша!

Спорить? Кенред по опыту знал, что спорить с дамами такого возраста и такой закалки – дело бессмысленное. К тому же, очевидно – полезных идей он от неё не услышит. Дама уже выбрала на роль злодея своего зятя, отвлечься на любую другую кандидатуру не согласится. Но у супруга её дочери вряд ли была возможность провернуть такое сложное дело, а уж к гибели Илимера из семьи Альдахара он тем более отношения иметь не может – следуя предложенной логике. За ним-то он точно не наследует никогда и ничего. А Кенред не видел смысла рассматривать гибель графа Тирасмоса в отрыве от прочих двух эпизодов, так что отмахнулся от подозрений старой графини.

Да и прочие идеи временно отодвинул – рана в самом деле начинала чувствоваться. Тянуло хотя бы ненадолго прилечь. Но он всё же сделал над собой усилие и спустился в гараж, к полковнику. Тот уже закончил проверять и мертвеца, и автомобили. Слуги заворачивали тело в чёрный пластик под его присмотром, но на Кенреда службист любезно отвлёкся.

– Ничего, – пояснил он вполне вежливым тоном. – Почти ничего. Слуга, несомненно, альдахарец, но это всё, что можно сказать с определённостью. Маркировку на рамке ещё предстоит проверить, но, думаю, ничего нового не будет. Их обычно не снабжают личными данными тех, кому ставят, если предполагается, что человек будет исполнять деликатные поручения.

– Вряд ли заказчик – Альдахара, – мрачно высказался Райвен. – Кто из высшей знати стал бы ради прикрытия убивать собственного сына? Кто вообще стал бы так делать, кроме совсем уж потерянных босяков?..

– Я тоже сомневаюсь, что это герцог. Но по другим причинам, – сказал Кенред.

Полковник удостоил его отстранённым взглядом.

– А вы уже твёрдо решили, что оба покушения связаны? И исходите строго из этого?

– Три покушения.

– Но вы уже решили для себя, что эти события связаны. Всё рассматриваете через эту призму. А так расследования не ведутся. Если, конечно, вас интересует истина, а не убедительная версия. – Он помолчал и добавил с едва заметной иронией. – Прошу прощения, что говорю об этом, ваша милость.

– Наша милость любит поучиться тому, чего не умеет, у мастеров своего дела, – с прохладцей ответил Кенред. – Так что говорите то, что считаете нужным. И когда вы рассматриваете версию, в которой изначальный виновник всего, что происходит – я, это выглядит чуть логичнее, чем версия с Альдахарой, хотя бы потому, что я выжил. Но мне-то известно, что я не виноват. Поэтому мне сложнее, чем вам, полковник… С радостью приму ваше сочувствие.

Службист криво усмехнулся, но больше ничем шутку не отметил.

– Ещё раз повторюсь: заранее ставить себе ограничения, определять картину события в целом – дурная привычка. Мы так никогда не делаем. Но ваши аргументы звучат довольно весомо. Если найдутся другие доказательства, мы охотно свяжем оба… все три случая вместе.

– Боюсь, доказательства отыщутся только тогда, когда уже поздно будет предотвращать заговор – нужно будет разбираться с последствиями… Впрочем, его и теперь уже поздно предотвращать. – Кенред глубоко вздохнул и вежливо кивнул офицеру. – Полковник…

– Генерал…

– Мне помочь вам подняться в ваши покои? – уточнил Райвен, косясь на Кенреда.

– Да, пожалуй. Сделай любезность… И пообщайся с другими слугами. Если узнаешь что-нибудь, сообщи. А к вечеру, скорее всего, отправимся обратно. Сомневаюсь, что тут найдётся ещё что-нибудь полезное. Своё присутствие я обозначил, большее пока не требуется.

Он едва улёгся на постель поверх покрывала – и тут же заснул в изнеможении. Проснулся через полтора часа от боли – и потому, что комнату осторожно заглянул Райвен.

– Слуга просил узнать, спуститесь ли вы к общему обеду.

– Да чтоб тебя…

– На мои солдатские выражения он не отреагировал и настоятельно просил уточнить у вас лично.

– Не спущусь.

– Так ему и передам. Отдыхайте…

– Нет, Райв! Райв!

– Да?

– Подай мне лекарство со стола… И садись. Сам-то как?

– Хорошо. – Райвен был бледноват, так что на «хорошо» его состояние вряд ли тянуло. Но двигался спокойно, хоть и скованно.

– К какому выводу пришла Служба?

– Они ведь со мной не общаются, сэр. Но не думаю, что успели наделать выводов. Всё тихо. Никто больше ничего не знает. Планер увезли на экспертизу, так что вы о результатах узнаете раньше, чем полковник.

– Ну и хорошо…

Райвен ушёл и почти сразу вернулся: принёс Кенреду воду на подносе и почтовую вкладку. Тот уткнулся лицом в подушку в притворном отчаянии, но почту взялся проверять в первую очередь. К счастью, ничего действительно важного не нашлось, и личных посланий от государственного секретаря и кого-то из его людей – тоже, а в положении Кенреда отсутствие новостей было хорошей новостью. Он пробежал глазами подборку заголовков и пожал плечами. Напряжённости империя не чувствовала. Даже о случайно открытом проходе в возможно опасный враждебный мир сообщалось вскользь и вяло. Это и понятно – информация о новом оружии просочиться в прессу не должна была, ещё рано, а раз так, что чего народу пугаться? Сама по себе ситуация рядовая.

– Что-то есть?

– Нет, Райв. Но, думаю, появится. Поэтому проверяй почту каждый час.

– Обязательно… А вы к какому выводу пришли? Каково ваше решение? Вы считаете, что Альдахара имеет ко всему этому отношение?

– Возможно.

– Но его собственный сын погиб!

– О том, насколько напряженные были у него отношения с наследником, известно всей верхушке империи. Конечно, их семья старалась демонстрировать единство, но игла то и дело выбивалась из подушечки. То, что мы усвоили из истории: близкие отношения в высших аристократических семьях – скорее исключение. Мы не знаем, что произошло в семье Альдахара, что там могло произойти в последние недели, что могло повлиять на… Нет, я только хочу сказать, что нельзя ни одну версию снимать со счетов. Но в конечном итоге настоящего виновника, скорее всего, будут определять по тому, кто начнёт перемещать свои войска без зримых на то причин. Вот и критерий…

– Они полагают, что и вы можете быть причастны к заговору, сэр.

– Не уверен, что смогу так уж легко доказать свою непричастность – учитывая отношение его величества – но, думаю, рано или поздно мне это удастся. У меня нет достаточно людей, войска я перемещать не буду, и последние дни – кстати! – не вступал в контакт со своими сторонниками в Генштабе иначе как по открытым внутренним каналам. Словом, подловить меня не на чем.

– Вы знали заранее?..

– Да нет, конечно. Откуда я мог знать. Просто чувствовал, что напряжение растёт, а в таких случаях лучше подстелить соломку. Любой прикрытый разговор по изолированному каналу, даже если он длится меньше минуты, в таких случаях вызывает преувеличенный интерес, а дальше возникают толкования. А потом последовало это назначение, и всё стало ясно.

– Для вас это может закончиться очень плохо.

– Вот именно. Но чем скорее я выясню, кто на самом деле всё это затеял, тем скорее смогу переключить внимание его величество с себя на настоящего врага. Может быть, он даже простит мне моё происхождение.

Райвен усмехнулся, но очень сдержанно. В их отношениях всё-таки была та грань, которую он опасался переходить. Выходец из низов, он прекрасно осознавал дистанцию между собой и Кенредом, человеком совсем другого сорта, другого положения, даже образования. Он очень ценил его простое и дружеское обхождение и боялся, что в один печальный момент услышит от него: «Разумеется, я сам виноват, что позволил тебе слишком многое и забыл, что подчинённых следует держать на расстоянии». Спровоцировать такое очень легко. Поэтому Райвен всегда держался уважительно и не забывал о субординации, даже если рядом не крутились слуги или другие подчинённые Кенреда.

Вот отчего некоторые шутки и любые острые замечания в адрес императора или императорской семьи были под запретом. Хотя Райву было что сказать.

– Я буду рад помочь вам всем, чем смогу. Если хотите, можете отправить меня ко двору Альдахары. Может быть, узнаю там что-нибудь.

– Что? Тебя не примут при альдахарском дворе, а если и примут, постараются, чтоб ты ничего не смог узнать. Это бесполезно. Надо искать другие пути. – Кенред в задумчивости развернул голографический экран с браслета и уставился на новостную страницу. – Или не искать ничего. Раз так пошло дело, всё скоро станет ясно, и государь получит возможность расправиться с виновниками, как он того пожелает, и делать с заговором всё, что ему будет угодно.

– Но за это время может погибнуть ещё кто-то из высшей знати. Может пострадать даже кто-то из императорской семьи.

– Для их защиты существует служба внутренней безопасности. Я всё равно не справлюсь в одиночку… Так, минуту. – Он поднял руку останавливающим жестом, и Райвен дал понять, что подождёт. – Письмо… – Он пробежал его глазами и нахмурился. – Вот, похоже, и ещё одно. То ли на его высочество покушались, то ли принцу просто не повезло с любовницей. Хотя второе слишком уж маловероятно.

– Что-то произошло с его высочеством Меллгреем?

– Нет, с его высочеством Гезалецием. Во время приватной встречи девушка попыталась уколоть принца отравленной булавкой. Когда её схватили, она рыдала и клялась, что не знала о яде, что была уверена, будто это приворотное зелье.

– Может быть, она и не лжёт.

– Может быть. Теперь уже не узнаешь. Девицу не стали сразу допрашивать с использованием сыворотки: мол, она билась в истерике, и толку, вероятно, не было бы. А вечером её нашли повесившейся в камере, либо же повешенной. Пока выяснить не удалось.

– Как это? – У Райвена округлились глаза. – В тюремных блоках везде есть видеонаблюдение и регистрация движений.

– Ни то, ни другое, ни звукозапись ничего не показали, но есть способы обойти наблюдение, Службе о них известно. Так что вероятность насильственной смерти виновницы исключать нельзя.

– Вам сообщил об этом принц?

– Нет, такие подробности, наверное, неизвестны даже Меллгрею, а сам Гезалеций мне писать бы не стал ни за что. Это письмо от Бригнола.

– Что он от вас хочет?

– Ничего. Просто сообщает. Но, судя по этому письму, он склонен мне поверить. – Кенред движением пальцев свернул экран. – Это хорошо. Значит, если я представлю доказательства, возможно, господин секретарь сможет убедить его величество… Чёрт его знает. Не представляю, чем всё закончится, но пробовать надо. Если меня уберут из списка подозреваемых, я вздохну с облегчением.

– Но чем тут помогут показания вашей пленной? Она только и сможет рассказать, что нападение было.

– Она сможет рассказать и о том, что опасность гибели была реальной, а спасение – чисто случайным, а также подтвердит, что нападали не их люди. Она расскажет о том, как именно нападали, как действовали, как выглядели, Крей это подтвердит, и сложившаяся картина покажет организацию нападения. Очевидно, что если бы нападение организовал я, то делал бы это совершенно иначе. И в этом случае в меня бы совершенно точно никто не стрелял.

– Согласен. Главное, чтоб те, кто будет разбираться с обстоятельствами, захотели в это поверить.

Кенред пожал плечами.

– Если, приняв все сведения, представитель его величества или сам его величество заартачится делать из них логичный вывод, это будет выглядеть очень уж нарочито. Тогда с самого начала не надо было соглашаться… Да, может быть, я слишком оптимистично настроен, но практика подсказывает, что просчитанный оптимизм имеет право на существование.

– Возможно, от вас потребуют и других доказательств – помимо показаний пленной женщины и солдата. Всё это нужно, чтоб как можно дальше отодвинуть вас от центра событий.

Кенред качнул головой и, дотянувшись, похлопал собеседника по плечу.

– Это, Райв, не самое страшное, поверь мне… Ладно. Передай, чтоб мне подготовили машину. Нужно возвращаться в больницу и проверить, как там идёт подготовка к допросу. Заодно передам рапорт.