Когда под ногами хрустит империя

38

Он отбыл в столицу через шесть дней, а Кире пришлось задержаться ещё на денёк – нужно было показаться на всех запланированных мероприятиях. К тому же, возникли некоторые проблемы на одном из яримских транспортных узлов – с продовольственными эшелонами. В принципе, военные и полиция сами могли разобраться, но раз уж герцогиня затеяла борьбу с военными спекуляциями, ей стоило и здесь хоть слегка, но поторговать лицом. И она обозначила всем понятный и хорошо освещённый в прессе интерес к громкому делу.

Столичный особняк встретил её гулкой ухоженной тишиной – герцог уже отбыл в войска, а слуги перемещались почти беззвучно. Боевые действия снова опасно сместились к Меттене, и прошёл слух, что, возможно, придётся перенести всю церемонию коронации в крохотный храмовый городок, потому что пользоваться переходом будет опасно. Столичные жители очень волновались. Они и так были сильно испуганы сперва штурмом своего родного города, «самого сердца империи», как это говорилось, а потом ещё и шумным разбирательством с императорской гвардией. Когда стало известно, что почти все гвардейские офицеры арестованы, и многие из них будут казнены, это испугало похлеще штурма. Почему так, Кира не понимала.

Она равнодушно отнеслась к терзаниям местных, потому что думала совсем о другом и с трудом заставила себя не кинуться обратно в Ярим. А ну как снова потребуется пробивать зелёный свет эшелонам, договариваться со старыми дамами или придумывать, где бы взять ещё солдат и боевой техники. «Ты дура, – обругала она себя в конце концов. – Они столетиями самостоятельно справлялись, а тут явилась такая, воображает из себя спасительницу. Расслабься и спокойно работай с тем, что тебе доступно».

Да, в великолепном, но слегка заброшенном трёхэтажном особняке было бы чем заняться, имей она желание. Можно было обойти его от подвалов до крыш, пугая прислугу, которая как раз заканчивала вылизывать самые укромные уголки. Можно было пройтись по крохотному парку, который мягко спускался к самому берегу реки. Можно было, в конце концов, затребовать финансовый отчёт по итогам предыдущего года и попытаться проверить цифры. Если она верно понимает, как тут ведутся дела, управляющий с помощниками в страхе перед страшными последствиями выложит ей всю свою подноготную ещё до того, как придётся по-настоящему вникать в баланс.

Но ей совсем не хотелось. Может быть, стоило прогуляться по столице. Только она сразу представила, какие приготовления это вызовет, и отказалась от идеи. Вероятно, в будущем ей понравится гулять по городу в окружении телохранителей, зная, что на окрестных крышах залегли снайперы, и любой подвыпивший горожанин или экзальтированная горожанка, которая кинется к ней с изъявлениями восторга или претензиями, в прямом смысле слова заплатит за это головой. Но не сейчас.

А вот на посещение ателье Кира время выкроила. Даже в заведомо безопасных поездках (то есть от двери до двери) её сопровождала целая свита – Эдельм, два его вооружённых до макушки подчинённых, секретарша Иуста и теперь ещё помощник яримского камерария, по сути личный Кирин казначей. Перед женщиной с такой свитой открывались все двери, пусть даже саму Киру в столице пока не знали.

А она не занимала внимание мастеров чересчур долго – с порога спрашивала, сошьют ли ей здесь строго то, что она хочет, без дурацких вопросов «А почему?», «А зачем?», «А стоит ли?» и уговоров «Так не принято» и «Это не модно». В третьем ателье его владелец ответил Кире дьявольской улыбкой и протяжным: «О-о, мадам, для супруги канцлера – всё что угодно!» Он не обманул, и Кира успокоилась. Она изначально сомневалась, осуществима ли вообще её затея, а потому, добившись желаемого, тут же мысленно поставила галочку и переключилась на другие задачи. Их хватало.

Через неделю боевые действия переместились к побережью, общественность приободрилась, и подготовка к коронации вошла в завершающую фазу. Кенред прислал Кире несколько довольно бодрых видеосообщений, сожаление, что увидит её уже только во дворце, на её представлении – раньше никак не вырваться.

А ещё он же заказал для неё несколько уроков у лучшего учителя танцев. Кира внутренне взбеленилась, но вместо споров выкроила в своём расписании пяток часов и послушно сходила на все уроки.

И ничего страшного не произошло. В столице у неё даже появилось свободное время, а она задумалась, стоило ли так рвать жилы в Яриме.

Первую неделю Кира боялась предстоящего ей испытания, а потом устала. В какой-то момент в её душе поднялся яростный протест – да какого чёрта она их боится?! Кто они ей? Да, эти люди могут усложнить ей жизнь, но хуже, чем было в самом начале, уж точно не будет. Они могут подгадить Кенреду? Так если могут, подгадят в любом случае, чего дёргаться? И, может быть, если она покажет себя умеренно дикой с одной стороны и вызывающе независимой – с другой, местные дамы решат просто с ней не связываться?

Так что наставления помощника церемониймейстера, который специально прибыл из дворца, чтоб встретиться с новой яримской герцогиней, выслушала без эмоций. Просто – очень внимательно. И сообщение от герцога: «Извини, я никак не успею домой до приёма. С побережья сразу отправляюсь на совещание. Пожалуйста, прибудь во дворец без меня, мы с тобой встретимся там», – прочла равнодушно. Даже и лучше – не сможет до выезда отправить её переодеться. И ругаться если и станет, то постфактум. Ну и пожалуйста.

Очередное затруднение возникло только одно и вполне предсказуемое – в лице старшей горничной. Конечно, она не могла промолчать. Горничная говорила с ней жёстко, напористо:

– Ваша светлость, вы, возможно, пожалеете, что так решили.

– Возможно. О чём я пожалею в конце концов, знает только будущее. Так что ж теперь – отказаться от жизни?

– Его величество может почувствовать себя оскорблённым, если вы явитесь в таком виде.

– Я принесу ему свои извинения. Я всем готова принести извинения, что я вот такая. Но разве это моя вина?

К безмерному удивлению Киры чопорная дама вдруг вздохнула и опустила глаза.

– Что ж, иногда юность бывает права. Пусть так, дерзайте, ваша светлость. Но на коронацию я подготовлю для вас другой наряд, чтоб, когда его светлость рассердится, вы могли предложить ему – и себе – что-то другое.

Уже темнело, когда Кира села в машину, готовую везти её во дворец. Эдельм осторожно закрыл за нею дверцу, забрался на переднее сидение и оттуда обернулся, взглядом показывая, что готов подбадривать свою госпожу хоть всю дорогу, пусть только она даст знать. Но Кира безразлично смотрела в окно на залитую огнями столицу, которая текла мимо – удивительный яркий город, по которому и не скажешь, что в империи идёт война. Роскошный квартал аристократических особняков вскоре сменился узким деловым кварталом, где безумно дорогие магазины и великолепные офисы сияли, словно драгоценности на чёрном бархате. Следом показался и парк, который окружал императорский дворец. Авто вырулило на главную аллею, и у Киры перехватило дыхание. Вот уж было зрелище, способное впечатлить самого пресыщенного путешественника.

Теперь, ночью, освещённый сотнями и тысячами фонарей, дворец казался даже больше, чем днём, и намного великолепнее. Подъездной круг перед мраморными ступенями кишел плавно скользящими автомобилями, а балконы, аллеи и вход – людьми. Перед канцлерским авто другие транспортные средства расступились, словно колосья перед скачущим жеребцом. Водитель подрулил к самым ступеням, и у Киры появилось несколько мгновений собраться с силами и духом – пока Эдельм выберется с переднего сидения, откроет перед ней дверь и подаст руку. Что ж, это кстати. Она осторожно вынула из-за пояса белые перчатки из тончайшей кожи и натянула их.

И оперлась о руку Эдельма, выходя из авто. Трудно было не начать озираться – хоть любоваться дворцом и парком, тоже подсвеченным, хоть выискивать на лицах окружающих ужас и шок… Или какая там будет реакция на её внешний вид? Кира была облачена в белоснежный мундир без каких-либо знаков различия, но скроенный по-офицерски. Она добилась, чтоб китель выглядел чем-то средним между форменной одеждой военных на её родине и местных и был в разумной степени притален. Брюки же ей скроили по мужскому образцу, внеся лишь незначительные изменения. Волосы убраны наверх и уложены гладко. Ни единого украшения. Ни грамма косметики. Дольше всего Кира раздумывала насчёт обуви и в конце концов остановилась на грубоватых по сравнению с бальными, но всё-таки туфлях на широком низком каблуке.

Всё, она уже здесь. Что сделано, то сделано. Бояться поздно. Остаётся только подать себя самоуверенно и спокойно, будто так и надо. Она ласково улыбнулась сперва застывшим на ступенях стражникам в гвардейских мундирах, потом Эдельму, который довёл её до входа во дворец и здесь отступил, а потом и распорядителю. Как она поняла, обязанностью этого человека было не только встречать, но и объявлять каждого прибывшего гостя, и от него она первый раз услышала громогласное: «её светлость герцогиня Ярим». После чего неторопливо вступила в холл, откуда ещё один распорядитель проводил её до бального зала и повторил пафосное оглашение.

Танцы ещё не начались, но музыка уже наигрывала – тихая, ненавязчивая. Она не смолкла, а вот разговоры – моментально. Все повернулись ко входу, и Кира ощутила на себе, должно быть, сразу добрую сотню взглядов. Или больше. К счастью, она не обладала настолько острым зрением, чтоб рассмотреть каждый из них, поэтому все они слились для неё в нечто единое, одновременно любопытствующее и угрожающее. Она сдержанно улыбнулась одной неприятной мысли, вдруг пришедшей в голову, и пошла вперёд, пытаясь разглядывать гостей не слишком торопливо. Ей нужен был хоть кто-нибудь знакомый.

К огромному своему облегчению через несколько мгновений она натолкнулась взглядом на виконта Хильвуда и, мысленно надеясь, что тот уже не помнит, как она целилась в него из пистолета, заспешила в его сторону с самой лучезарной улыбкой, которая пока ещё имелась в её распоряжении.

– Виконт! Как приятно вас видеть! Виконтесса!.. Граф! – Кира так же охотно заулыбалась и отцу Хильвуда, чьё имя совершенно вылетело у неё из головы. Но какая разница. Пожилой граф разглядывал её хоть и удивлённо, но вполне доброжелательно. Это ей и было нужно – доброжелательная реакция.

– Хм-м… О, молодая жена юного Ярима! Я решил было, что вы к нам не присоединитесь… Не решитесь. Кхм-м… Но вы смелее, чем можно подумать, мда… Позвольте представить вам мою супругу.

Графиня посмотрела на Киру так холодно, словно та своим внешним видом собиралась нанести оскорбление лично ей, однако всё же слегка кивнула в ответ. Примерно так же смотрела и виконтесса, но графиня, должно быть, положилась на привилегию возраста и высказалась очень решительно, даже с вызовом:

– Вижу, это у вас на родине принято, чтоб дамы являлись ко двору в мужской одежде. Какая любопытная традиция. Не подскажете ли, чем она обусловлена?

Кира любезно улыбалась.

– Признаюсь, даже представления не имею, в чём принято являться ко двору у меня на родине. Раньше я никогда не бывала при дворе.

– Вот как, – произнесла дама, и её тон был поистине совершенным оскорблением. Настолько совершенным, что оно Киру искренне позабавило, и она с удовольствием кивнула в ответ.

– Вы словно бы из боя да на бал, – отметил граф. – Неужели юный Ярим предложил вам… кхм… повоевать?

– Разве что с финансистами.

– О-о, да! – Граф мелко и с удовольствием затряс чревом в беззвучном смехе. – Помню я свои… эм-м… сражения с людьми их сорта. Они очень любят вцепиться наподобие бойцового пса в сладкий кусок, и стряхнуть их с него… м-м… практически невозможно.

– Требует огромных усилий, – охотно согласилась Кира и взяла бокал с подноса, который учтиво предложил ей слуга. – Ещё в древности повелось, что богатства берутся с боя. Так что тут всё вполне традиционно.

– М-м… Хо-хо, не ожидал, что такая юная девушка окажется сторонницей концепции силы.

– Ну что вы, ваша милость, я стою за безусловный приоритет закона. Но иногда врага приходится бить его собственным оружием. Да к тому же, если судить строго, то и концепция закона – это из области права сильнейшего, то есть права государства на подавление.

– А вас заинтересовала тема власти, я смотрю.

– Ещё бы, ваша милость. Надо ведь понимать, чем ты занимаешься.

Хильвуд слушал этот разговор сперва с недоумением, потом – заинтересованно. Его супруга с отторжением смотрела сквозь Киру и терпела, а графиня, хоть и раздражённо, но прислушалась. И возразила – резковато, зато более искренно, чем раньше:

– Уверена, вы уже размышляли о том, что успешное управление землями требует в первую очередь понимания, но не подавления.

Кира перевела на неё задумчивый взгляд.

– О да, ваша милость. Большое счастье, что у герцога такие хорошие и умелые слуги. Они очень старались обучить меня всему, что следует знать и уметь. Но до настоящего успеха, конечно, далеко.

– В вашем положении главное – действовать осторожно, а не ломать давно сложившийся порядок.

– Безусловно.

– Уверен, матушка, её светлость очень благодарна вам за наставление, – вмешался обеспокоенный Хильвуд. И бросил свой вопрос прежде, чем графиня успела вернуть инициативу беседы себе. – Я полагаю, герцогиня, у себя на родине вы сумели получить прекрасное образование, раз в новом для вас мире так успешно справляетесь с делами.

– Увы, далеко не такое прекрасное, как мне хотелось бы. Но, к счастью, любое образование лучше всего учит учиться и обращать внимание на важные детали. Зато теперь я умею осваивать новое. По крайней мере, очень на это надеюсь.

Кире казалось, что та зыбкая почва, на которую она ступила в первый момент, начинает потихоньку укрепляться. Оказывается, не так уж сложно вести светские разговоры, когда тебе в этом помогают. Да ещё и отпускают комплименты… А ей всё-таки по большей части помогали. Даже графиня, первая из тех, кто показал некоторую недоброжелательность, завела беседу о том, что ей было интересно – о ведении хозяйства – и ей намного легче было ответить, чем в ситуации, когда собеседник просто хочет оскорбить. Вот тогда взаимодействие из беседы превращается в бой – какая уж тут лёгкость.

Но здесь никто не стремился целенаправленно оскорбить Киру. Время от времени кто-то вворачивал колкость, однако делал это так изящно и с такими оглядками, что Кира очень быстро сообразила – ни один из присутствующих просто-напросто не желает оскорбить герцога Ярима, вот откуда эта игра в любезность. Видимо, местные аристократы рассуждают примерно так: раз Кенред приволок свою недавно испечённую жену на императорский приём по случаю коронации, значит, тут всё серьёзно, относиться к ней надо именно как к его настоящей супруге. То есть нанесённое ей прямое и откровенное оскорбление – демонстративное неуважение ему, весьма влиятельному человеку. Мягко говоря…

Ну, а мелкие уколы – это ерунда, самого канцлера они не задевают, поэтому вполне допустимы… Можно и позволить себе такое…

Да, всё становится намного понятнее.

И Кира совершенно успокоилась. Она охотно позволила Хильвуду представить ей нескольких друзей, а с графом Бренны вообще поздоровалась с преувеличенной любезностью. Тот умело прятал свою растерянность безупречными манерами, да и в этой растерянности доля любопытства была, пожалуй, самой большой. Видимо, не так уж часто у жён, которых вернули мужьям после побега, налаживались с этими мужьями более или менее приличные отношения.

Что ж, сейчас имело значение только то, что граф Бренны – последовательный союзник Ярима. И ему, кажется, нужны какие-то ресурсы из Ругадива. Он уже обращался с деловым предложением, и отказать ему, понятное дело, нельзя – герцог не поймёт.

Кстати, теперь Кира смогла вживую познакомиться и с теми представителями аристократии, с которыми до того налаживала деловые отношения исключительно заочно – графы Аетии и Рамеллира, виконт Вальдеи, владевший концерном Тежил, и барон Делмеллир, глава Делме Тис, тоже очень крупного заказчика, проявили к молодой герцогине искренний интерес. В этом кругу людей, с которыми было о чём поговорить, она почувствовала себя увереннее. А когда разговор зашёл о ходе войны, просто заслушалась. Она по-прежнему плохо понимала, как здесь вообще воюют.