Академия преемников. Кощеев не убивать!

Глава 13

— У меня есть план, — энергично объявил Полоз, по обыкновению вваливаясь ко мне вовремя.

— У меня тоже, — я спрятала руки в карманы, скромно улыбаясь и сжимая сюрприз.

Надеюсь, ему понравится. Продумывая стратегию, я категорично включила в нее Сеньку, рассчитывая, что друг будет только «за». Есть у змеев негасимая тяга к любым приключениям: от вечеринки до революции. Весьма на руку одной деятельной ведьме.

— Давай вместе. Раз, два…

— Три, — вуир, словно фокусник, вынул из рукава плотно свернутый лист бумаги. Такой же, какой я сунула ему под нос. — Э-э-э… Схема эвакуации?

— Ага. Экстренный план спасения в случае пожаров и наводнений. С точным указанием, где бежать и куда орать, вызывая спасателей. И на десерт: пометки с расположениями камер видеонаблюдения.

— Солидно, — друг осторожно согласился. — Что это за здание?

— Отдел следственного комитета, где хранятся копии материалов всех тринадцати эпизодов.

Земля, раньше бывшая одной страной, после развала прекратила внутриведомственные сотрудничества. Поэтому преступления, произошедшие в разных странах, никак не могли попасть в руки одному следователю. Смертному. Зато Московский ковен легко загреб в свои лапы череду подозрительных трупов, поручив ее расследование доверенным лицам среди людей-полицейских. И я жуткими стараниями выяснила, куда направили абсолютно все материалы, кто их охраняет и с чем нам предстоит столкнуться.

— А у тебя что?

— Конспект по эпидемиологии и предложение отправиться на Гавайи, — убито выдохнул змей. — Ты же пропускала пары, и я решил, что нужно помочь. Послушай, ты уверена, что следственный отдел лучше, чем праздник и пиршество? Не торопись, подумай.

Уже подумала. По всему выходит, что правды не добиться без вылазки за материалами уголовных дел. Кто-то старательно подчищает следы за преступником, предварительно собрав их, как сливки в кринку. Если сборщикам придет в голову допросить азярниц, откроется охота за охотником. Меня просто прижмут через маму, велев не соваться «в дела взрослых». Матушка, конечно, осерчает и попросит Рарога тщательно следить за моими передвижениями.

А с дядьки станется погонять меня по двору академии хворостиной, как молодую безрогую телку. Позор на голову Яги.

И с бабушкой советоваться совестно. В прошлый раз старушка посыпала голову пеплом за то, что сама помогла нам советами по расследованию. Причитала, дескать, толкнула наследницу на верную гибель, и гореть ей за такое во всех Преисподнях. Сама метлой отходит пониже спины. Кощей и Руслан тоже пытаются расследовать, но у меня больше успехов, так что объединяться бессмысленно.

— Извини, друг, на Гавайи без меня, — до отбытия в мир людей нужно успеть распаковать посылку, пришедшую из Омска. — Возьми мойр, погуляй девчонок по красотам гор.

И, само собой, понадобится качественный морок. Для наложения безупречной личины ведьма обязана выпить две ложки зелья из проклятой смоковницы, да сказать Слово Полуночницы, заморочив всякого встречного. Колдуну же требуется добавить несколько капель из ягод жимолости, растущей на могиле самоубийцы. Многие чаклуны забывают про запах, на чем и попадаются, бывают битыми и снова наступают на те же грабли.

Проще всего надеть морок своего пола, нежели противоположного. И поменьше болтать, если твой голос хорошо известен омороченным. На удачу, последние три-четыре десятилетия полиция охотно набирает в свои ряды женщин и даже молодых девушек.

— Ты чего удумала? — царевич заволновался, раздраженно махнув метафорическим хвостом. Со стола посыпались пустые склянки. — Прошу прощения! Решила идти под мороком одна, без подстраховки? Рехнулась, давно черепицу на собственной крыше не перекладывала.

— Позову Фриду.

— Она вывела на субботник крылатую мелочь, — поморщился змей.

— Руслана.

— Отрабатывает пропуски у леди Мелюзины. Нет, ты окончательно потеряла кукушку в лесу. Идем вместе, ну их к псам эти Гавайи. Только колдани меня сама, я в зельях не силен.

Человеческий миллионик не изменился с моего прошлого посещения. Все те же хмурые асфальтированные дороги, стеклопакеты, соседствующие с барельефами, уличные музыканты и толпы народа. Только солнце выглядывало робко и трепетно, вынуждая прохожих стаскивать шарфы и расстегивать пуховики. Заклятье решили говорить на пороге следственного отдела, чтобы в здание шагнула пара полицейских, а вышли обычные студенты.

Прелесть профессионального морока в гибкости образа — он сам подстраивает под наблюдателя, принимая смутно знакомые черты. Особенно полезная функция там, где нужно быть достаточно известным для проникновения, но неинтересным для наблюдения. Стоит нам выйти на улицу, как товарищи полицейские — от дежурного до следователя — помотают головами и забудут, кто из коллег проходил мимо.

«Прикрыть глаза покойнику, пусть слух в толпе, заболтать молодца во хмелю», — я начала читать нараспев, переступая порог казенного здания. С той стороны входа на пол ступила нога в форменной туфле сотрудницы Росгвардии. Дверь закрылась, запуская мужчину в форме лейтенанта юстиции. Шаг, — погоны подернулись дымкой, обрастая звездами. Еще шаг, — мимо дежурного прошла пара курсантов Федеральной службы исполнения наказаний.

Равнодушный дежурный открыл было рот, глядя вслед зашедшим, но быстро потерял интерес, вернувшись к бесстрастному ковырянию старого телефонного провода.

— Налево, — негромко скомандовал Полоз.

Мимо торопливо пробежала женщина в погонах, мазнув по нам скучающим взглядом. Я же, напротив, обернулась и внимательно присмотрелась, куда она зашла и откуда вышла. Согласно плану, кабинет старшего следователя находился на втором этаже в конце коридора. По пути то и дело попадались мужчины в форме, отчего-то совсем не торопясь работать.

Двое сотрудников из младших следователей стояли у окна, предаваясь бренным размышлениям о погоде, и молча мусолили незажженные сигареты. Странно, я иначе представляла работу следственного комитета. Складывается ощущение, что морок лишний, нас и без того буквально не замечают. На всякий случай громко топнув каблуком, я на миг задержалась рядом с лентяями. Те скосили глаза на источник шума и флегматично повернулись обратно.

— Слава, — с едва уловимым напряжением окликнул Сенька. — Глянь сюда.

На одной из безликих дверей стояла точка. Жирная, размером со спичечную головку, поставленная умелой рукой. Нарисована обычной шариковой ручкой, что повышало градус странности.

— И что бы это могло значить?

— Не знаю. Но от этих чернил пахнет помоями.

Гадкий запах сконцентрировался в нарисованной отметине, тихо пованивая и разбавляя аромат канцелярской тоски. Я не знаю местных порядков, но люди весьма чувствительны к запахам. Почему никто не додумался смыть эту дрянь с двери? Несет, как из урны с отходами.

Похожие точки встречались еще на двух дверях, и за каждой стояла тишина. Я бы поверила, что кабинеты пусты, если бы не пульсация живой крови, видная даже стены. Жрицы Жизни способны уловить биение сердца даже в двух метрах под землей.

— Еще один, — змей толкнул меня локтем, глазами указывая вперед.

Навстречу тащился молодой парнишка лет двадцати пяти, круглолицый, в фуражке и мятой форме, пустыми рыбьими глазами смотря перед собой. Поравнявшись с нами, боец остановился и с неким усилием поднял расфокусированный взгляд, уставившись прямиком на мою переносицу.

Переносица зачесалась.

— Здравия желаю, — сказала я. Парнишка даже не моргнул, продолжая сверлить меня тяжелым безэмоциональным взглядом. — Как служба?

— Отойди, — сообразил Сенька, отступая от двери.

Блаженно замычав, молодец колодой рухнул вперед, впечатавшись лбом в дверь. Бух! Но та и не подумала открыться. Даже пульс обитателя кабинета не участился от резкого шумного стука. Служивый не настаивал его впустить, прикипев челом к лакированному дереву, а именно — к чернильной точке, украшавшей вход.

Все это откровенно скверно. И чем дольше я гляжу на дурня, едва ли не облизывающего дверь, тем больше…

— Бездушник! — выдохнул Полоз, пошатнувшись.

Не может быть. Бездушники — люди страшные, лишенные воли жить и мыслить самостоятельно. Бедолаги, подвергшиеся злому умыслу чаклуна, расколовшего души смертных и унесшего кусочки с собой. Впадая в апатию, бездушники становятся марионетками ведьмы или колдуна, безвольными колодами. Чем флегматичнее, проще и неинтереснее человек, тем легче колдуну поймать в плен его сущность.

Как алчущий путник в пустыне, бездушник не может вернуться себе душу и энергию сам, отчего все помыслы устремлены к подпитке извне. Исчезнувший интерес, притупленные эмоции, почти всякое отсутствие дофамина приводит зачарованного к колдуну, снисходительно позволяющему подпитаться от себя. Что есть душа? Энергия стремления и помыслов. Мой вам совет: если беспричинно захворали мыслями, почуяли, как силы утекают сквозь пальцы, и ничего не радует — проверьте, на месте ли ваш дух.

— Редкий цинизм, — Сеня фыркнул с оттенком одобрения, отправляясь дальше. — Не кормить бездушника самому, а поставить миски у дверей.

— Слишком много мисок для одного питомца.

Зачарованный боец не заметил нашего ухода, продолжая с упоением прижиматься к дереву. Нужный кабинет оказался заперт, да еще и на маленький висячий замочек. Хороши мои браслеты на удачу, не подвели хозяйку!

— Прошу, — Полоз радушно улыбнулся, легким движением смяв замок, как пластилин. Зорко оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии свидетелей, я нырнула внутрь. — Бездушник не один.

Камерное помещение было аскетичным, с ноткой изощренного минимализма. Простой стол и пара стульев, сколоченные еще при советской власти, чистый пластиковый подоконник, однотипные стеллажи с папками и трогательная герань в сером горшке. Поиск нужных дел в килограммах бумаги займет пару часов, если ты не Яга.

«Коли веришь в ерунду, не серчай, что обману. Ложным следом ступишь быстро…», — выпущенный из рукава детский волчок упал на стол и мгновенно завертелся. Триста шестьдесят оборотов в минуту понесли игрушку сначала вправо к деревянной этажерке с черными папками, но тут же сменили направление в сторону расшатанного шкафчика. Однако на полпути юла передумала и остервенело завертелась на месте, буравя дырку в столешнице.

— Что? — рука, открывшая ящик стола, невольно дрогнула.

— Они все здесь бездушники, — пояснил змей, вытаскивая пачку бумажных папок.

Типовые фотографии с мест преступлений пестрели лицами. Бледные, оплывшие, с одинаковыми порезами на лбу и щеках, молодые мужчины явно не ожидали смерти. «Инфаркт миокарда» фигурировал везде, отчего волосы слегка вставали дыбом. Что увидели взрослые мужики, если напугались буквально до смерти? Или дело в другом; некоторые чары способны весьма убедительно инсценировать несчастный случай.

В бабушкиных записях отмечалось, что призраки способны сжать человеческое сердце лютым холодом. Орган не выдержит боли и остановится, подкидывая полиции загадку. Здесь признаков потусторонних духов не обнаружили, хотя тщательно искали. Недаром дела забрал под свой патронаж Московский ковен, специалистов у них хватает. Чары поиска и ведовства на крови усопших тоже потерпели крах. Мерзавец не оставил ни колдовских следов, ни запаха.

— Запаха? — Полоз чуть презрительно хмыкнул. — Вода отбивает любой запах. Странно, что идиоты вообще проверяли такую ерунду. От безысходности, что ли?

К пяти эпизодам прилагались протоколы допроса водяной нечисти. Под угрозой умертвеления, нечисть каялась и божилась, что ничего не видела. Даже пара развеянных наяд не вынудила их «вспомнить» события накануне убийств. Я была права! Последняя папка пуста, без фотографий, но со злым отчетом: пятерка замертво горящих азярниц, пропавшее тело и рекомендации начальства следственного комитета проверить Ярославу Ягу на предмет причастности к убийствам. Слава Макоши, поперек злющего рапорта красовалась красная печать «Отказано». Завернули прошение до того, как оно попало в руки мамы.

— Бездари, — царевич уничижительно скривил губы. — С ресурсами ковена преступника обязаны арестовать еще вчера. Славянским землям не хватает карательного отряда, выбивающего дурь и показания из неживых и нечистых.

— Фэнтези обчитался? Весь потенциальный карательный отряд нам оценки ставит и медовуху в учительской гоняет. Даже ковен лишь на треть состоит из высших, остальное — человеческие колдуны, наложившие лапу на деньги и оружие. Кто станет их слушать? Дутые политики без настоящих сил.

— Ну, твою маму очень уважают.

— Она единственная, кто не послал эту шарашкину контору доить коров. Навий дом еще три века назад разобрался с докукой: оставил непрошенных посланников под землей навеки, и вся недолга. Потом радостно просил прислать вторую партию, чтобы удобрять покойников.

Бабуля тоже имеет дурную репутацию. Ей мышиная возня не интересна, для Ядвиги все, кто младше пяти-шести сотен лет — дети. А если дети безобразничают и отвлекают Мать, та и наподдать может по самое не балуйся.

Неужели все зря? Мы нарушили парочку правил, обманули людей, вскрыли чужой кабинет и добыли абсолютно бесполезные материалы. Тьфу, засада.

— Абсолютно верно, — раздался холодный голос. Ой, мамочки!

В правом углу кабинета шевельнулся воздух. Заложив руки за спину, огненно-рыжий мужчина взирал на вторженцев горящим, чуть разочарованным взглядом. Форма майора юстиции сидела на нем, как влитая, а от мрачного выражения лица исходила убийственная аура.

— Рарог? — плакала моя филейка, быть ей поротой розгами.

— Яга, — морозно поприветствовал огненный дух. Взгляд, метнувшийся на моего подельника, заледенел еще больше. — Ваше высочество.

О нет. Нет-нет-нет! Официальное обращение — официальное разбирательство, от которого станет дурно не только всей академии и Уралу, но и французскому посольству. Змеи своего наследника отмажут, но за проникновение чужого представителя в славянское ведомство вполне можно вылететь из академии. Официально Сенька числится не за Уралом, а за Альпами, как высший с двойным, тройным… всемирным гражданством. Потому что четверых представителей славянских земель хватит с лихвой. Вот Франция и подсуетилась первой, сунув приемной комиссии свои документы.

Прознав, кто зачинщик нарушения, мне устроят темную. И посмотреть в глаза другу я больше не смогу.

— Не надо. Это моя инициатива и вина, — выпалила я. Рарог автоматически кивнул, услышав непреложную истину. — Он здесь исключительно по моей просьбе.

— Не преувеличивай, — Сенька небрежно улыбнулся, засовывая руки в карманы брюк. — Мадемуазель не пристало защищать мужчину. Тем более лгать ради него. Товарищ майор, это была моя идея. Вы же знаете, кто первый заводила на деревне.

Но откуда в следственном комитете взялись бездушники? И Рарог, ушедший в отставку аж в Москве, а не Петербурге, где обычно скрывают дела, взятые на контроль ковеном. Если поразмыслить, создание бездушников — этическое преступление, за которое колдуна осуждают, а в некоторых случаях и судят. Не верю, что дядька Раг раскалывает человеческие души, но… Точно знает, кто и зачем это делает.

— Дети, вы давно не стояли на горохе, — преподаватель устало покачал головой. Сведенные злостью плечи опустились, и форменный китель соскользнул на стул.

— Что ты здесь делаешь?

— Кормлю бездушников, — мужчина занял кресло следователя, смахнув папки обратно в стол. — Бадняк в отъезде, просил заглядывать, следить, судить да рядить. Ваше счастье, что не он вас за шкирку поймал. Яга, ты хоть понимаешь, чем бы тебе грозило его присутствие?

— А вы понимаете, что и месяца не прошло с прошлых неприятностей? Бадняк в отъезде — к Васильеву вечеру готовится? У него в отчетности тринадцать ритуальных происшествий почти в канун Святок. Скоро озера льдом покроются, нежить заснет. Не этого ли он ждет? Чтобы Божичу с рук на руки мороку передать и насмехаться, пока молодой от паники рвет волосы на голове.

Рарог притих, глядя с молчаливой укоризной. Скандалы и подлянки между двумя божествами зимы стали притчей во языцех, но я всегда жалела молодого Божича. Склочный старик Бадняк частенько скидывает на молодого коллегу косяки и чрезвычайные происшествия, до конца декабря скрывая нарушения. А в Васильев вечер всем хвастает, что два его квартала прошли мирно, ехидничая над пришибленным жизнью Божичем. К Крещению правда вскрывается, но кто станет разбираться? Подлый характер старика работает лучше оберега: плюнут, посудачат и лживенько посочувствуют молодому.

— Слава, — дядька утомленно потер переносицу. — Вышить тридцать рушников и переписать «Великорусские заклинания» за непочтение к старшим.

— Доколе?!..

— До конца месяца. Полоз, к концу семестра зачистишь топи от игошек. Без меча и огня.

— Так точно, — скис вуир, за спиной показав мне большой палец. Порядок, легко отделались.

Дух сурово кивнул, подводя черту, и слегка замялся. Пожевав губами, преподаватель уставился смущенным взглядом нам за спины и решился.

— Не лезьте… Сказал бы я вам. Да только шила в мешке не утаишь, Славушка, ты права. Бадняк спускает дело на тормозах, тайно сует взятки водяным, чтобы озера морозили, подданных по дну разгоняли. Божич от злости скоро лопнет, вьюгу нагоняет — требует усилить расследование. А у ковена, видишь ли, Васильев вечер, — тонкие губы сжались в злую линию.

— Разве Кощеи не взялись за дело? Они трубят, что Смерть неладна. Ковен игнорирует навий дом?

— Угу. Мстят за последнюю войну, когда Мара разгулялась. Сдается мне, еще чуть-чуть и психанет мертвый Главнокомандующий. Скажет: хоть все передохните, мы вас больше предупреждать не станем. И помогать.

— Ну, это Калистрат Кондратьевич. А если Константин психанет, то весь собор ковена по бревнышку раскатает.

— Молодежь, — Рарог сокрушенно покачал головой. — Вот и проследи, чтобы не психовал. Ядвига меня проклянет за совет, но сходили бы вы к старому ичетику на гремячем роднике. Он самого Чернобога не страшится, ему и черт — не брат. Эту наводку до сих пор не отработали, хотя лоскотухи исподволь указывали на него.

— Так он же спит до Никиты Вешнего!

— А ты разбуди, — мужчина насмешливо выгнул бровь. — Потому и не отработали, что сладить с ним туго. Если сдюжишь, много полезного узнаешь, не сомневаюсь. Под Подольском он обитает, не заблудитесь. Ступайте, тунеядцы-хулиганы, и думайте над своим поведением. Кстати, Яга!

— Что? — я обернулась в последний миг.

— Сорок рушников.

— За что?!

— Чтобы впредь глупостей обо мне не думала, — лениво ответил дядька. — Бездушники на балансе ковена стоят, уже седьмой год имитируют человеческую правоохранительную деятельность. Вроде, получается у них.

Покинув здание следственного комитета, мы единогласно взяли курс на Михайловский сад, где открывалась тропинка в Приграничье. Времени хватит ровно на то, чтобы устыдиться перед Сенькой, обдумать услышанное и составить план действий. Добудиться ичетика сложно, вытерпеть скверный нрав водяного и того труднее. Капризный и вздорный нелюдь запросто отравит воду своего родника и погубит ближние деревни. Грубить ему нельзя, только лаской да поклонами, а у меня поясница не казенная. Как быть?

— Возвращаемся? — постно предложил Арсений, сжимая силу в кулаке.

— Не могу. У меня свидание через час, я для него отгул из академии выбила.

— Да ну? — меланхолия слетела с вуира, как шелуха с лука. — Где?

— В Ярославле, — если потороплюсь, то успею раньше и смогу издалека приглядеться к очередному богатырю.

На сегодняшнего молодца большие надежды. Мужчина не только обещал подарить букет цветов, но и на полном серьезе заявлял, что вовсе не против «серьезных отношений». Я уточняла у Сажика, это сто процентов про дочку.

— Возьми меня с собой, — взмолился друг, шутливо бухнувшись на одно колено. — Славочка, возьми! Век твою доброту помнить буду.

— Это же свидание, — глаза непроизвольно округлились.

— Я за соседним столиком тихонько посижу, — горячо убеждал Полоз, дыша честностью и скромностью. — Даже не гляну в твою сторону. Порадуй друга, дай поприсутствовать!