Академия преемников. Кощеев не убивать!

Глава 30

— Помогите! По-мо-ги-те! — надрывался пронзительный голос где-то на границе слуха.

Истошно крича, по лесу катился ворох пламени, сияя холодным огнем. Докатившись до опушки, сгруппированный комок выпрямился, оказавшись худой страшненькой девицей, и ринулся к просвету между деревьями. Горящие волосы уродливой девушки ярким факелом разгоняли предрассветную тьму.

«Помогите!!», — она завизжала из последних сил, слепо не разбирая дороги. Густая желтая поросль кленов встала стеной перед беглянкой, отрезая путь к долгожданному спасению. Сумасшедшее заорав, девушка ломанулась напролом, раздирая обветшалую высушенную плоть собственного оголенного тела. Напоровшись легким на острый сук, она невольно застыла, продолжая кричать сорванным горлом.

— На помощь, — сухие губы тихо шевельнулись. Девица с силой зажала себе рот, прислушиваясь к чаще.

Услышав, как хрустнула ветка, бегунья истерично всхлипнула. Нет-нет-нет, она почти успела сбежать! Нервно дернувшись, девушка вздрогнула — хруст повторился. Тонкий прутик под ногой сломался трижды, и горящая некрасавица почувствовала небывалое облегчение. Погони было не слышно.

Может, ей повезло, и оно потеряло добычу, запутавшись в кривых тропинках Приграничья? Азярница тихо снялась с сука, пытаясь упасть на землю и по-пластунски выползти из кустов. До спасения осталось рукой подать, сразу после кустов дикой малины светится невидимая граница шумной академии преемников. Там, за чертой, она окажется в безопасности.

— Ку-ку, — издевательски раздалось сверху.

— А-а-а-а! — завизжавшая азярница дико подпрыгнула, ощутив, как оборвалось давно мертвое сердце.

Впервые за много лет голова заболела физически от нахлынувшего ужаса. Девушка громко заплакала, ясно осознавая свою участь — стать зверем на загонной охоте, присоединившись к своим соплеменницам. Не видя врага, она замахала кулаками, пытаясь пробиться силой сквозь густой кустарник. Хлесткий щелчок громом догнал азярницу, наградив ее вспышкой боли.

Сломанные ребра затрещали, заставляя девицу взвыть от страха, но удар невольно придал ускорение. Ломая голеностопы, нежить выкатилась на поляну, продолжая неистово звать на помощь. Сзади досадливо цокнули языком: оно не рассчитывало дать жертве покинуть лес. Сменив тактику, охотник решил обогнуть нежить и встретить ее в лоб. Посмеиваясь вслед наивной азярнице, он побежал вдоль зарослей и… резко остановился у невидимой границы. Прямо перед глазами стояло величественное белое здание, окруженное заснеженным садом.

«Гребаная тварь», — чертыхнулось оно. Стоило увлечься охотой, как паршивая нежить умудрилась привести его обратно к академии, успев пересечь наколдованный барьер. Даром, что орала как курица, мозгов оказалось побольше. Злобно выругавшись, преследователь щелкнул кнутом, скрываясь в рассветных тенях непроходимого леса.

«Помогите!!»

Вопль одуревшей от страха женщины вырвал меня из глубокого сна. Рывком сев на постели, я протерла глаза, отгоняя туманную муть. Ресницы слиплись от влаги, характерной для детей или слабонервных девиц, поэтому первой целью стал умывальник.

— Странный сон.

Умытое лицо защипало от ледяной воды, напоминающей рябую гладь вечернего озера. Загнанное дыхание зверя продолжало мерещиться, словно в углах моей ванной еще минуту назад кто-то оглушительно кричал. Запустив руку в волосы, я бездумно вынула последний лепесток космеи. Такие сны даром не снятся. Была не была.

— Лепа во поле, чаровна на свету, смертельна во пруду, — я заткнула раковину, наполняя ее на палец.

Розовый лепесток, опущенный на безмятежную поверхность воды, медленно закачался лодочкой. Сделав оборот вокруг оси, импровизированный кораблик повернулся снова, и еще, разгоняясь без малейших усилий, как будто кто-то изо всех сил дул на его вытянутый конец. Превратившись в торнадо, лепесток разгонял круги на воде, превратив мое отражение в кривое, ломаное, уродливое лицо с тонкими губами, перекошенными от ужаса.

— Ну ё-моё!

И где тебя искать, чтобы отмудохать свидетельской защитой по башке? Все азярницы похожи друг на друга, как капли воды, но эту стерву я запомнила особенно хорошо. Именно она стащила тринадцатый труп в воду, лишив нас важных улик и последнего эпизода. Теперь полукриминальный элемент сам попал в беду, сумев проникнуть в мой сон. Мелкая сопливая бездарная нежить, которая даже подойти к Яге не сможет без испуганной икоты. Настоящая фантастика, что эта лишенная магии дрянь сумела…

— Значит, не сон, — я со стоном смахнула водную картинку, рывком собирая волосы в шишку.

Ненавижу решать чужие проблемы! Особенно когда меня не просят, настоятельно не просят, грозя ремнем и домашним арестом. Только эти проблемы влекут вашу бестолковую Ягу в самую гущу опасности, головоломок и колдовских загадок. Будь проклята моя везучесть, запечатанная в наручных браслетах!

Под короткую, почти деловую молитву я распахнула окно, бросила оценивающий взгляд на сугроб, найдя его жалким, и сцепила зубы. Четыре утра, бабушка моя родная, вокруг ни души. Идеальное время для тихого непредсказуемого побега со второго этажа…

— Ой!

— Изыди! — я от души впечатала кулак в чью-то голову.

Короткий полет закончился мягко, прямиком на чьей-то спине, подозрительно совпадающей по цвету с сугробом. Рухнув буквально с неба, я сбила неудачника с ног, окунула лицом в снег и сверху ушатала кулаком по затылку. Судя по скромному ойканью, не повезло благовоспитанной и этичной…

— Ой, как я сейчас буду вас убивать, — мечтательно раздалось снизу. — Кем бы вы ни были, дроттин, готовьтесь к смерти.

— Фрида, головой стукнулась? — я скатилась с ее спины, тревожно приподняв богиню за волосы.

И медленно опустила обратно. Таким взглядом города сжигать можно, заимев репутацию наглухо отмороженного убийцы. Фрида угрожающе зарычала, поднимаясь столбом прямо из упора лежа. Только что лежала — и пожалуйста, встала во весь рост, глядя на меня с жалостью и яростью одновременно.

— Слушай, может, тебе пустырник прописать?

— Слава, Тором заклинаю, не прыгай на голову честным богам. В следующий раз случайно зашибу.

— Хорошо… А ты чего тут?

— Какая-то зараза разбудила меня, прервав самый сладкий сон, — богиня хмуро подняла из сугроба маленький топорик. У скромной девушки оказалось до неприличия много оружия.

Солидарно хмыкая, мы направились в обход по территории академии. Я поделилась видением гадины-азярницы, будившей во мне смешенные чувства: вроде, злюсь, но жалко дуреху. Что-то не на шутку напугало ее, раз нежить бросила клич о помощи, сумев подобраться к академии вплотную. Подозрительно, что крик услышали мы двое: либо азярница чудом соскребла зачатки энергии ради одного зова, либо мы дружно топаем в очередную западню.

— Тпру, пришли. Баста. — Фрида решительно вынула из кармана зеркало. — Ты как хочешь, а я зову подкрепление.

— Давай звать, — согласилась я, поднимая с земли камень.

С третьей попытки прозрачное стекло треснуло, и из спальни в другом крыле послышался отборный французский мат. Вихрастая рыжая голова высунулась наружу, покрыв нас слоем крепкой ругани, и пригрозила сжечь на месте. Сенька обозрел хулиганье, разбившее ему окно, и состроил кислую мину.

— Мадемуазель, вы очаровательны, но две на одного меня — это моветон с утра пораньше.

— Выползай, змеище поганое, биться будем.

— С кем? Четыре утра, мать моя вуира, дайте поспать.

— Не время спать, — богиня торжественно повысила голос, будто вдохновляла народ на восстание. — Хватай меч и прыгай вниз. Пожалуйста.

«Кажется, любовная потеря на нее плохо влияет», — опасливо пробурчал друг, сигая вниз в одних пижамных штанах и с клинком наперевес. От прежней тихой, стеснительной Фриды остались только белые платья, остальное разбилось вдребезги, обнажив суровую непримиримую душу северного воина.

Заштопанный порез остался коротким шрамом на боку Полоза, двигающегося в авангарде. Идя обманчиво расслабленной походкой, царевич-полоз держал саблеобразный клинок наизготовку, как танцор, уверенно держащий партнершу в объятиях. Одно движение — и смертельный танец обезглавит противника прежде, чем тот успеет моргнуть. Проходя мимо кленовых зарослей, Арсений внезапно вскинулся и сделал резкий выпад вперед.

Лязг! Две железяки столкнулись в воздухе, выбив искры, на мгновение ослепившие нас всех. Из кустов торчало опасное острие чьего-то меча, готового защищаться от золотой сабли.

Я быстро призвала зеленый плющ, оплетающий корни кустарника, и натравила его на противника. Послушное растение спеленало врага с ног до головы, выдавив из него тихие ругательства. Хозяина меча в мгновение ока выволокло из кленов, и я ощутила резкую головную боль.

— У тебя дар сохранять постоянство нашей разношерстной компании.

Связанный плющом Кощей опустил меч, растерянно оглядев троицу приключателей на мягкие булочки. Я в ночной сорочке, Фрида в банном халате и полуголый Сенька произвели на царевича ошеломляющее впечатление, повреждающее рассудок. Константин отогнал присмиревшие путы и принялся быстро расстегивать пуговицы дорожного камзола, оставшись в одной белой рубашке, чтобы приблизительно подходить под нашу атмосферу.

— Совсем обнаглел, — прошипел он, швыряя одежду Полозу. — Прикройся немедленно!

— Да чего они там не видели, — риторически спросил Сенька, возвращая камзол обратно. — С чужого плеча барскую шубу не ношу.

«В смысле, чего не видели?», — обомлел царевич. Мы с богиней благонравно промолчали, осматривая окрестности с жутко деловым видом. Предположим, я трижды посмотрела все, а у Фриды целый взвод павших берсерков, положенных дочери Фрейи. Справедливости ради, Полоз абсолютно не стеснялся наготы и принципиально не придавал ей значения, имея свою нечеловеческую мораль. Вот прилюдно сбросить кожу — это да, стресс, а одежда… Фигня на постном масле.

— Почему ты здесь?

— Ждал Иннокентия Венединктовича, чтобы сдать ключ от комнаты, — он указал на крыльцо, где стояли сундуки, готовые к дороге. — Услышал треск сломанных сучьев и пошел проверить.

— А крики слышал? — я настороженно осмотрела мятую траву с характерными следами поползновения тела вдоль барьера академии.

Колдун помотал головой, мгновенно уяснив суть: наша бедовая троица из дома без проблем не выходит. Отбросив лишнее, Константин обменялся двумя знаками с Полозом, невероятным образом получив всю известную змею информацию. Хоть и скандалят, а на деле отличные напарники.

За конюшней, где дремали шайтаны в шкурах лошадей, Фрида отыскала четкий отпечаток нежити. На толстом суку болтался кусок высушенного, давно заплесневелого легкого, без усилий оторвавшийся от владельца. Кощей быстро сжал гадость в руке и тут же двинулся в обход колючей крапивы, присыпанной снегом. Я отчаянно чесалась в секретном месте и думала, что определенно что-то забыла. Саднящее чувство беспокоило настырным комаром: забыла, точно что-то забыла.

Оно и неудивительно, каждый день до Васильева вечера полон ритуалов и обязательных действий, гарантирующих, что мир людей простоит еще годик.

Когда чесотка на бедре стала нестерпимой, я соизволила опустить глаза на покрасневший участок кожи. Чуть выше колена уютно устроилась семья неспящих кровопийц, чихающих на зиму у людей. Все насекомые в октябре перебираются в Приграничье, устраивая массовый перелет-переполз в теплое, относительно сытое место. Я со вздохом отстала от остальных и принялась вытаскивать из ноги первого «вампира».

— Что такое, дружочек? — пальцы отцепили клеща. — Хочешь что-то сказать?

Четверо маленьких насекомых успели присосаться к матушке-Яге, сильно ошибившись с выбором жертвы. Бедолаги, отравитесь же священной кровью, зачем полезли? Не дай Макошь, еще заболеете и вовсе помрете.

— Он тебя укусил? — над ухом раздался напряженный голос.

Встревоженный Кощей схватил меня за запястье, тщательно рассматривая букашку. Клеща слегка подташнивало от моей крови и укачивало от рывков, вызывая у меня дополнительную порцию жалости.

— Нет, — а то еще заставит лечить невинно отравленное насекомое.

— Хватит врать.

Константин опустился на корточки, рассматривая энцефалитную компанию. Отчего-то стало слегка неловко. Уф, можно я уже пойду? Похороню клеща, пока его окончательно не разорвало от ядерной смеси колдовства, текущего по моим артериям.

Внезапно холодные пальцы коснулись бедра.

— Потерпи, — попросил он.

Попросил клеща или меня? Наверное, меня, потому что…

— А-а-а-ау! Прекрати, хватит! Сами отпадут!

Стальные тиски выкручивали насекомых из ноги, причиняя неслабую боль. Я попыталась оттолкнуть дурака, но колдун ловко перехватил мою ладонь, бескомпромиссно зафиксировав ее на месте и мимолетно погладив по безымянному пальцу. Когда последний клещ покинул организм, я сжато выдохнула сквозь зубы. И что теперь? Благодарить?

— Дурочка, в следующий раз смотри, куда идешь.

Вот и ответ. Пошел он к черту, никакой благодарности этому фашисту. Сердито зыркнув на благодетеля, я галопом понеслась за друзьями, с интересом глядящими в траву.

Посреди плешивого репья, куда по доброй воле никто из студентов не суется, лежала мертвая девушка, безвольно раскинув руки, точно рухнула на землю от выстрела. Сенька первым делом испустил жалостливый вздох — любая потеря в женских рядах считалась им катастрофичной, и Фрида неловко погладила его по руке, утешая. Костя отнесся более прагматично, подойдя к трупу сбоку и легонько попинав даму под сломанные ребра.

«К рассвету окончательно упокоится», — сказал он, награждая нежить легкой оплеухой с каплей навьей силы.

Азярница распахнула закатившиеся глаза, уставившись жутковатым черным зрачком. Второй зрачок — пепельный, погасший — сумасшедше вращался по глазнице, вызывая омерзение. В лысом черепе с подпалинами была дыра, из которой выглядывало сморщенное грязно-серое нечто, бывшее при жизни мозгом, а после — ненужным под водой атрибутом. Я почувствовала легкий укол совести: азрянице пришлось полностью вырвать волосы, чтобы избавиться от пламени Сварога.

Гортанно закричав, нежить рывком села, уставившись на нас абсолютно безумным взглядом.

— Пан! Пан-государь, умоляю, спасите!

— Тамбовский волк тебе пан, — Кощей поморщился, отодвигаясь прочь. — Ты не студентка академии, как здесь оказалась?

— Оно гналось за мной! — азярница закрыла лысину руками, начав раскачиваться и подвывать. — Оно меня догнало!

Истерика продолжалась бы долго, будь у меня на это время. Попросив у богини серебряную сережку, я зачерпнула горсть снега, искупала в ней украшение и наскоро перекрестила. Заговоренное серебро чудесно развивает навыки докладчика у живых трупов.

«Не надо!», — взвизгнула истеричка, ползком прячась за ногами господина. «Я все расскажу!».

С самого начала семейство азярниц не планировало становиться сообщниками убийцы. Когда нечто человекообразное вынырнуло из озерных вод и прикончило мужчину, местная нежить бросилась на пришельца с кулаками. Не во имя правопорядка, а чтобы не командовал в их озере. Но преступник играючи разметал нежить по берегу, издевательски огрев их прочным, буквально стальным хлыстом. В панике и боли озерные девки не разобрали особых примет врага, только запомнили потусторонний леденящий голос, велевший «прибрать» за ним. А тут, как на беду, явились мы с богиней.

Старательные идиотки обглодали косточки несчастного на дне, решив непрозрачно намекнуть высшим, что это не их инициатива. Связавшись со мной через водопровод, нежить сочла дело сделанным и спокойно существовала, пока нечто не решило прибрать их самих.

— Всех развеяли, всех, — девица всхлипывала, дрожа осиновым листом. — Я осталась одна-а-а!

— Ты случайно не знаешь, куда делись русалки из озера Бросно?

Азярница замолчала, посмотрев на меня глазами, полными слез, и заголосила на весь лес.

— Их тоже прико-о-ончили! — верещала она. — Почти всех!

Амира говорила, что поиск русалок не дал результатов. По ее сведениям, эту нежить не видели ни в прибрежных лесах, ни в соседних водоемах, ни в крупных реках-озерах-морях. Это давало основание полагать, что все шестеро мертвых девушек обрели вечный покой.

— Почти? — я ухватилась за слово с надеждой.

Используя разветвленную сеть бассейнов крупных рек, девка планировала отсидеться у дальних родственников глубоко под Красноярском и скорым потоком Енисея добраться к черту на кулички. На одной из остановок под покровом ночи последняя азярница завела знакомство с такой же беглянкой — перепуганной на смерть молодой русалкой, едва ли существующей два десятилетия. Хорошенькая русалка тащила с собою чемодан, набитый останками ее подруг, чтобы похоронить их по-христиански.

К удивлению обеих, местный водяной их не пропустил, велев убираться прочь, отчего приятельницы провели вместе трое суток, добираясь окольными путями до Перми по Волге, а оттуда перебрались в Печору, чтобы затеряться в Нарьян-Маре.

— Как же ты оказалась здесь?

— Захотелось свое озерцо, — она вытерла крокодиловы слезы.

По пути полукриминальная азярница облюбовала маленький водоем со смешным названием Нюхти, потерявший хозяина еще десять лет назад. Девица по-дружески предложила попутчице разделить с ней находку, но та рвалась подальше ото всех озер, клянясь жить только в искусственных рукотворных прудах.

— Я не стала спрашивать, почему. Меньше знаешь — крепче спишь, — заключила нежить.

Там-то, среди камышей и кувшинок, ее и обнаружил неведомый враг. По словам девицы, ей чудом удалось выбежать на тропу, оставленную кем-то из высших, и припустить со скоростью зайца, на ходу взывая о помощи. Она рассчитывала наткнуться на колдуна, чью тропу использовала, но так никого и не встретила вплоть до самой академии.

— Ладно, ты не разглядела убийцу тогда. Ну сегодня хоть что-то заметила?

— Он высокий. Гибкий, ловкий, и ничто ему не помеха, — прошептала девица. — Под мороком, это факт. Извините, больше ничего не вспоминается.

У ее страха глаза размером с паровозные колеса.

— Если хотите найти Тину, я скажу, где видела ее в последний раз.