Академия преемников. Кощеев не убивать!

Глава 34

Однозначное доверие старших приятно грело душу — единственный радостный момент в резвой череде событий. Общий сбор, сухой, почти военный инструктаж, приказ брать предательницу живой, если это возможно. Господин ректор, Рарог и Малахитница общались мысленно, прибегая к сложнейшему колдовству телепатии. Мы говорили тихо, стараясь не отвлекать преподавателей, умудрявшихся на ходу заполнять какие-то бумаги и отчеты прямо по мобильным тарелкам.

Из мойр взяли только Тэли с ее ультра-боевыми ножницами, которые она наточила до бритвенной остроты. Девушка не задавала вопросов и тщательно скрывала свое удивление, пообещав вытрясти из меня информацию, когда все закончится.

— Согласно активности маячка, объект устремился в сторону границы, — Рарог жестко отслеживал сигнальное заклятье, прицепленное к Амире.

— С Эстонией?

— С Казахстаном.

От ректора за километр шибало мертвым холодом, леденящим саму силу. Облачившись в длиннополый белый плащ, колдун возглавлял процессию, являясь действующим генералом сразу нескольких ведомств, в том числе и мира людей.

Вблизи Алтайского предгорья следилка внезапно вспыхнула и благополучно сдохла. Отряд тотчас сосредоточился, оглядываясь вокруг и слушая рубленные команды. Нас, студентов, взяли с собой для увеличения площади поисков — маячку суждено было испариться, как только юхва его обнаружит. Разумеется, не сама, а с помощью третьих лиц. В голове беспрестанно крутилось описание убийцы, данное Тиной: высок, горилоподобен, с перевернутыми узкими зрачками. Чудо, если помощник демонессы будет всего один.

— Делимся на три группы. Ярослава и Арсений идут с деканом, Тэли и Фрида с Рарогом. Руслан, тебе отдельное задание.

Виряв кивнул, делая шаг в сторону старой облезлой ели, и растворился в непролазной чаще. Руслану придется сторожить юхву изнутри по всей лесистой части Алтайских гор, не выпуская врагов в Монголию и Казахстан. Ему в помощь все лешие и мавки, которых Хозяин леса сможет разбудить, построив по старшинству.

«Мы ставили на эльфа», — строгая ведьма с тугой черной косой пристукнула сафьяновым сапожком. «А предателем оказалась наша преемница».

Ведомые Агатой Станиславовной, мы вышли вблизи Кулунды, морщась от пронизывающего ветра. В нем скрылось чужое чаклунство; казалось, некто без устали взывал к Слову гор, наполнив воздух своей силой. Уральские высшие одновременно побледнели, схватившись за шеи, — чужая волшба их душила. Я не глядя сунула руку в дорожную котомку, вынув две морковки.

— Мечено, не мечено, сглазом не замечено, — корнеплоды стремительно воткнулись в землю.

Задыхающиеся колдуны ослабили воротники, вернув краски лицам. От высших, умеющих работать с породой, пытаются избавиться первым делом. Значит, злоумышленники прячутся где-то в горах, поближе к голым скалам. И среди них есть ведун, способный составить конкуренцию даже Малахитнице.

— Какой я предусмотрительный молодец, — Сенька непонятно улыбнулся, насвистывая легкомысленную мелодию.

Созданная международная академия сразу стала местом кривотолков и родительской конкуренции. Международная? Да. Учредители и попечительский совет представляют разные конфессии? Однозначно. Кто-то из академических кругов решил, что имеет право подправить магическую ситуацию на Руси чужими руками. Опытные преподаватели сразу поняли, что к ним зашлют врага под прикрытием студентов, только просчитались с его личностью.

— Бригитта должна была шпионить за нами в первые дни сентября?

— Да, — не стала отпираться Малахитница. — Ректор сразу был честен с Мелюзиной, поставив ее перед фактом: потомок эльфийской династии на особом счету. Мели давно обрусела, сбежав от своих сестер с их непомерным родовым долгом, навешенным на каждую фею. Даже ты, племянничек, был на карандаше.

— Премного благодарен за честность, — буркнул Полоз, кладя ладонь на ближайшую скалу. — Надо подняться выше и выйти к Монгун-Тайге. Звать ли Горного Батюшку на подмогу?

— Уже позвали, но ответа пока нет. Идемте

Извилистый путь пролегал мимо ущелий и водопадов, не замерзающих даже в канун Васильева вечера. Снега вокруг стало больше, декан сверялась с тарелкой, ориентируясь на две карты: Приграничья и человеческого Алтая, наложенные друг на друга. Сенька без устали болтал о пустяках, отслеживая любое движение на десятки метров вокруг. Его круглые человеческие зрачки вытянулись, загоревшись золотым огнем.

— Хватит трепаться. На новогоднем балу повеселитесь, — нахмурилась декан, повелительно указывая на огромный камень, загородивший путь.

«Люблю я это дело, — Сенька мечтательно снес половину камня одним ударом руки. — Танцы, подарки, шампанское. Мадемуазель смеются, как в последний раз. Что вам подарить, тетушка?».

— Мы что, в сказке, каждую несанкционированную жесть заканчивать распитием меда в пользу усов и в ущерб пищеварительному тракту?

На подходе к Чике-Таману друг внезапно свернул с маршрута, подойдя к ближайшей отвесной скале, и разнузданным движением похлопал гору по… Э-э-э, по боку, если можно так выразиться. Высоченный каменный исполин недовольно загудел, открывая узкий проход над нашими головами. Из наскальной двери показалась нога в черном кожаном ботинке, и ее хозяин бесстрашно шагнул в пустоту.

— Ты зачем его позвал?!

— Спасибо, что позвал, — Кощей сдержанно поблагодарил змея, пожав ему руку.

Облаченный в стандартный темный кафтан, колдун добавил к своему облику две трогательные детали — крепкие металлические наручники, болтающиеся на поясе, и цветок папоротника, приколотый к лацкану. Сразу видно, наслушался обеих матерей и решил арестовать врага, а не убивать без суда и следствия. Бутон мягко сиял — бабушка вдохнула в него немалую колдовскую силу, разрешая смертному гулять по Приграничью.

На меня царевич почти не глядел, послав короткий острый взгляд, и тут же заглянул в карту Агаты Станиславовны. Декан уничижительно поглядела на племянника, обещая ему небесную кару, и со вздохом показала нам изображение на тарелке.

Ярко-синяя точка пульсировала в районе горы Белухи, и таежная тропа уверенно лежала к снежному пику. Чуть-чуть левее в безымянном каньоне светились две бордовых звездочки — Фрида и Тэли — буквально крича об опасности и привлекая внимание. Остальные отряды находились слишком далеко и двигались быстро — наверняка кого-то преследуют. Бордовые звезды хаотично перемещались, паникуя и заражая нас тревогой.

— Надо разделиться, — Полоз озадаченно нахмурился, приближая изображение. — Мадемуазель сражаются.

— С ними Рарог, — Малахитница неуверенно дыхнула на зеркало, вызывая коллегу. — Не отвечает. След заклятья-маячка обрывается на самой высокой точке Белухи, студентам опасно туда идти.

— До Белухи почти час пешего пути, до девочек — пятнадцать минут. Агата Станиславовна, идите без нас, вы Словом гор придете им на помощь в считанные секунды.

Хозяйка нервно скрестила руки, лихорадочно просчитывая варианты действий. Синий маячок на карте видят все преподаватели, наверняка ректор уже идет прямиком туда. Если она позволит умереть трети всего отряда, ее размажут по стенке за небрежение долгом педагога и могут даже арестовать за халатность. Но брать с собой многоюродного племянника, готового рубить врагов налево и направо, абсолютно не хотелось — родню терять богопротивно.

Сенька почтительно выждал пять секунд, мрачно поглядывая на тетушку, и круто развернулся в ту сторону, где потерялись Фрида и Тэли.

— Я пошел, — решительно отрезал Полоз. — Ребята, двигайтесь очень осторожно, держитесь ближе к чистой породе. Слава, если совсем каюк — ты знаешь, как меня позвать.

Свернутый портал, настроенный на меня, он всегда хранил при себе. Равно как и я носила его шпильку, украшая ею любую свою прическу, даже простенькую косу.

Чертыхнувшись от души, Малахитница приказала нам не лезть на рожон и остановиться сразу у подножья Белухи, дожидаясь ректора. Он, мол, обязательно придет и сделает всю грязную работу. Ага, знаем мы этих пожилых директоров учебных заведений, сваливающих борьбу со злодеями на хрупкие плечи студентов.

За пять километров до рубежа, где нам было велено остановиться, стало понятно — везение переметнулось на сторону зла. Три из семи лепестков цветка пожухли, отмеряя минуты, подаренные человеку. Главный колдовской клад — дорога в Приграничье, именно ее хранит папоротник, позволяя людям провести несколько часов на этой стороне волшебной границы. С хмурых зимних небес закапал ледяной дождь. Мы укрылись под ближайшим деревом, ощущая, как в головах закипает здоровая злость на предательницу. Как она посмела навредить Константину? Холоднокровно вспорола ему горло, а потом строила из себя святую невинность, якобы помогая в расследовании. У-у-у-у, дьявольская ведьма!

— Слышишь? — царевич толкнул меня в гущу еловых лап, пряча нас ото всех.

В небе послышались ритмичные громкие хлопки, будто кто-то встряхивал мокрое постельное белье. Я раздвинула ель, чтобы увидеть источник звука, но хлопки унеслись в сторону, куда ушли уральские колдуны. Вместе с хлопками на снегу мелькнули две крупные тени, подозрительно напоминающие людей.

— Летят, — еле слышно сказал Кощей.

— Не перья, — я отрицательно покачала головой, старательно вкачивая в цветок энергию, чтобы Костя черпал из него силы. — Как будто летучая мышь.

Если существуют летучие мыши размером с человека, у госпожи Агаты большие проблемы. Крупные капли, падающие с иголок, летели все неохотнее, сопротивляясь гравитации.

— Кажется, дождь кончается.

— Угу, — я бездумно протянула ладонь, силясь поймать крупную дождинку.

Капля сорвалась с ели, устремляясь в протянутую руку, и зависла в воздухе, едва касаясь кожи.

— А лучше бы продолжался, — Константин обернулся на мое тихое замечание, во все глаза уставившись на попрание физических законов.

— Амира.

— Совсем близко, — вздохнула я, убирая ладонь. Нашли.

«Когда увидим юхву, заставь ее выпить это», — я вручила Константину мензурку с зельем. У нас будет всего несколько минут на ответы.

Послав сигнал на общую карту, скаченную на зеркала, мы записали сообщения декану, упомянув, что Амира — вот она, в пяти километрах, а ректора не видно. Поэтому не серчайте, господа преподаватели, таковы традиции: самые отбитые на голову студенты магической академии в одиночку бросают вызов главгаду с приличным количеством помощников. Нам уже не привыкать.

С трудом поднявшись наверх и прячась за камнями от мелькающих в воздухе теней, мы иронично переглянулись. Посреди ровной, вычищенной площадки стоял ветхий дом. Надо же какая демонстративно мрачная декорация специально для искушенных зрителей. Интересно, какую ловушку нам приготовили?

Низкая бревенчатая избушка, покрытая мхом, издали казалась юртой шамана. Из гнилой крыши торчали острые щепки, грозящиеся посыпаться вниз на незваных гостей, стоит только открыть дверь. За десять метров от разрушенного крыльца по воздуху поплыл запах мертвечины, перемешанный с ароматом свежескошенной травы, прихваченной морозцем. И тонкий, еле уловимый аромат смерти, вплетался в букет запахов.

— Триединая луна, — царевич указал на стену домишки.

На темных отсыревших бревнах алели уродливые кровоподтеки. Нарисованная кровью триединая луна пугающе пряталась в тени, отбрасываемой скрюченной старой елью, в которую однажды угодила молния, расщепив ствол пополам.

Я зорко глядела в окно избушки, всерьез размышляя, давно ли Амира держит нас за идиотов. Из разбитого стекла на меня смотрело мое отражение, изломанное частой рябью.

— Она внутри.

Константин без раздумий обнажил клинок, прославленный в былинах и сказах. По слухам, обычному человеку нипочем не сдюжить с черным мечом, закаленным в Геенне Огненной, остуженным в крови грешников и украшенным демоническими письменами. Сам Кощей как-то обмолвился, что откопал это оружие на старом отцовском складе еще в двенадцать лет, когда тяжелый набалдашник приходился высотой точно по макушке царевича.

Дверь жалобно крякнула и осыпалась горсткой пепла. Сдвоенный щит прикрыл нас обоих, вошедших в избушку быстро, но без суеты, опасной для здоровья. Никого.

— Гляди, как романтично, — я ухмыльнулась, показав рукой на одинокую кровать, стоящую посреди избы.

Продавленный матрас, стыдливо закрытый свежей соломой, лежал на стандартной металлической решетке-ячейке. Ржавые прутья вызывали ностальгию — такая кровать стояла в моей комнате, и бабушка лично выписывала ее по почте из мира людей, пока ложе не сменил новенький диван из плюша и древесно-стружечной плиты.

Две подушки, прикрытые одеялом, манили лечь и отчего-то вызывали легкий жар, приливший к щекам. Немного постояв, я огляделась вокруг. Совершенно голая изба, из которой вынесли все, кроме старой советской койки.

— Тебе не кажется, здесь чем-то пахнет?

— Твои духи, — Константин слегка смешался, изучая пустую обстановку. — Розы, вереск, гвоздика, немного церковного воска.

Я много читала о пространственных тайниках, порой скрытых за примитивными, на первый взгляд простенькими предметами. На много сотен метров вокруг больше нет мест, где несколько высших могут спрятаться. Амира здесь, я не ошиблась, надо только отыскать ключ к разгадке.

— Короткий сарафан, — неожиданно буркнул Константин, отдирая оконную раму.

Мой хорошенький сарафанчик до колен негодующе взметнул подолом. Тонкий цветочный запах струился по полу и казался до того приятным, что хотелось вдохнуть его полной грудью.

— Зануда.

Под кроватью ничего не оказалось, только чуть-чуть пыли и разорванная паутина. Присев на корточки, я принялась ощупывать пол в надежде отыскать подпол или вставную доску, закрывающую тайник. Кощей за спиной неудачно подавился воздухом, сердито закашлявшись.

— Прикройся, — слегка рассердился он.

Мужской взгляд скользил по стенам, полу, окну, потолку — куда угодно, лишь бы избежать меня. Любопытно, хм-хм.

— А что такое? Не нравится вид?

— Бесстыдница.

Необычный запах усилился, став резким и навязчивым. Мой нос настороженно принюхался, но не уловил источник опасности.

— Допустим, — я сочла забавным его старательное избегание. — И что с того?

Бархатный черный кафтан мягким ворсом ткнулся в ладонь. Прикоснувшись к чужому одеянию из чистого любопытства, я продолжила поглаживать мягонькую ткань, с упоением прислушиваясь к ласковым ощущениям.

— Ты что творишь? — ужаснулся царевич.

— Глажу одежду как хорошая хозяйка.

— Ты… — Константин запнулся, не в силах оторвать взгляд от моих пальцев, медленно танцующих по кромке его кафтана. — Прекрати.

— А не то что?

— А не то…

Пахучая солома под спиной легонько спружинила, проминаясь под тяжестью двух тел. Я с упоением вдохнула аромат чистоты и мускуса, которым пахла светло-серая рубашка. Вес здорового взрослого мужчины, придавившего меня к матрасу, практически не ощущался. Наоборот, именно такое положение является абсолютно правильным, истинно верным. Здесь и сейчас я стану самой счастливой ведьмой на свете.

— Слава, — его шепот сумасшествием прошелестел у уха. — Славушка…

Я обвила руками шею Константина, мечтая об одном — ласковом, чувственном поцелуе, чистом, как горный ручей. Чтобы в нем не было примитивной пошлости, людской охоты до быстрых удовольствий, только трепетная нежность. Именно с такой нежностью и безраздельной любовью на меня смотрели карие глаза, скрывающие легкий огонек желания.

— Да.

Как сладко! В голове взорвался огненный шар, стоило Косте накрыть мои губы в бережном, робком поцелуе. Царевич будто спрашивал разрешения, готовый быть отвергнутым в любой миг и покорно принять мою законную пощечину. Я с готовностью подалась навстречу, вжимаясь сарафаном в чужое тело, балансирующее на руках, чтобы не раздавить меня весом мышц.

Здесь, сейчас!

— Пожалуйста, — прохныкала я, беспокойно завозившись на хрусткой соломе.

Сама не понимаю, о чем прошу, но мне это нужно. Ощущать тяжесть мужского тела, плавиться под его прикосновениями, сходить с ума от долгих, грубоватых поцелуев, клеймящих мою шею своими метками. В глазах Кощея мелькнуло торжество, стоило первому стону сорваться с моих губ.

— Как же ты меня раздражаешь, несносная ведьма. Из-за тебя я потерял сон и покой.

— Костя, — огненный поцелуй обжег плечо. — Ну же!..

— Смысл жизни, цели, планы — все сгинуло в колдовском пламени твоих очей.

Кощей резко смял подол сарафана, обнажая горящую кожу, покрытую мурашками. Острое, пронзительное удовольствие прошило меня вдоль позвоночника, когда его пальцы случайно прикоснулись ко внутренней стороне бедра. Притянув царевича поближе, я мысленно обругала себя упрямой, глупой жрицей, некогда готовой отказаться от своего счастья. До чего же я была стервозна и бестолкова!

— Поэтому сейчас…

— Да!

— …прости меня, — выдохнул Константин прямо мне в губы.

Наручники звонко защелкнулись на запястьях. Что это за юмор такой?

Константин оторвался от меня с адским усилием, поднимаясь на локтях. Подарив последний, голодный взгляд, мужчина сжал зубы и вскочил с кровати, оставляя меня в гневном недоумении. Мне что, снова отшили?!

— Я тебя убью!

— Я умираю каждую минуту вдали от тебя, — прохладно ответил он, не потрудившись привести себя в порядок. — Пожалуйста, потерпи чуть-чуть.

— Немедленно иди сюда и захвати эту крепость!

— Развратная девчонка, — уши царевича ярко полыхнули алым. Он судорожно одернул кафтан. — Лежи молча.

Черное лезвие энергично разрубило воздух вокруг кровати. Константин нервно сделал десяток выпадов, убедившись, что вокруг ни души, и принялся тыкать стены своей железякой, преступно игнорируя причину своего умопомешательства. То есть меня. Не прощу!

Я рванулась вперед, пытаясь сломать стальные браслеты, но резкая боль пронзила запястья. Будь проклято мужское целомудрие! Всем свадьбу подавай, венчание, законный брак, вместо короткого и делового дочкозачинания! Стал смертным человеком, а гонору не убавилось.

— Да что с тобой не так?!

— Ты хорошо разбираешься в любовных чарах? — Кощей ответил вопросом на вопрос, продолжая остервенело исследовать избу.

— Нормально!

— Что может помешать ведьме наслать чары страсти на человека?

— Кривые руки. Мало силы. Ошибочное Слово. Истинная любовь.

— Вот именно, — мрачно заключил он. — Приподнимись.

Не дожидаясь исполнения просьбы, Константин одной рукой передвинул всю меня к изголовью, тщательно избегая прямого контакта. Каков наглец, ему тут грудь вовсю подставляют, а он дерзко игнорирует!

— Нашел, — восторжествовал мужчина, перерыв солому.

В руках царевича лежал маленький розовый мешочек, наповал разящий ароматом розы и вереска. Дернув завязки, Кощей высыпал содержимое на ладонь: лепестки цветов, семена гвоздики, зернышки бадьяна, анис, восковые шарики, пропитанные запахом ладана, и крохотный тканевый брелок.

— Это же звезда Лады, — ахнула я. — Я сама ее вышивала и повесила на свою учебную сумку.

— Кто-то срезал. Поэтому ты не чувствуешь опасности, наверняка травы — тоже твое имущество. Потерпи, будет немного больно.

— Нет!

От мысли, что красный амулет из нити сейчас порвется, по коже снова побежали мурашки. Это запрещено, нельзя глумиться над священными символами богов! Запах вереска забивал ноздри, вызывая головокружение и желание… Желание…

Смесь цветов и воска начала гореть прямо на мужской ладони. Черный дым столбом ударил в потолок, заслоняя обзор и расползаясь ядовитыми лентами по всей избе. Ой, Макошь великая! Горячая темнота навалилась отовсюду, вызывая панические мысли, что я потеряла зрение. Темно, ничего не вижу! И тошнит, черт бы побрал этого…