Мёртвый Магистр

Глава 17: Цветы

Глава 17: Цветы

Дорога в лесу.

Идти через лес в компании двух демонов оказалось совсем не скучно. Бес, тащивший поднятый над головой рюкзак, то и дело что-то болтал, раздражая и отвлекая обдумывающего структуру заклинания иллюзии Ксирдиса. Даже на ходу мертвец продолжал мять пластичную фиолетовую массу в правой руке. В отличие от других, Калли весело носилась меж деревьев, пробегая насквозь кустарники и рассекая высокую траву. Нет, она не охотилась. Хозяин вообще временно запретил слугам охотиться и отходить от него далеко. Демоническая гончая просто наслаждалась жизнью в новом, куда более приветливом мире, нежели её собственный.

К обнаруженной при помощи разведывательного заклинания дороге странная троица вышла уже к обеду, пройдя по прямой от древней полуразвалившейся башни. Проходящих мимо путников видно не было, но магистр всё равно недовольно поджал губы, а затем развернулся и ушёл обратно в лес.

Остановился он минут через десять, найдя упавшее дерево. Пришло время заняться тем, что демонолог откладывал уже несколько дней. Пора было зачаровать очищенный камень душ на поддержание стабильной иллюзии. Даже себе гордый чародей отказывался признаваться в том, что побаивается браться за это дело, опасаясь провала.

Прекрасно осознавая тот факт, что имеющиеся знания об иллюзорной магии являются всего лишь базовой теорией, Ксирдис раз за разом находил повод отложить момент начала наложения чар. По началу он убеждал себя в том, что осколки душ нужно лучше очистить в камень душ, способный принять в себя плетение. Этого хватило на несколько дней. Затем неожиданно появился зверолюд, давший повод вообще временно отложить прежнее занятие. Даже покидая убежище и отправляясь в путь, магистр всё ещё тянул до последнего. Но настал тот момент, когда все отговорки закончились.

Мысленно вздохнув, демонолог присел на поваленный ствол, прислонил посох к левому плечу и обеими руками разделил мягкую фиолетовую массу на три примерно равные части, а затем вылепил из них похожие на крупные монеты диски с отверстиями в центре. Разложив изделия у себя на коленях, скрытых под ветхой чёрной мантией с серебряной вышивкой, он прикрыл глаза, собираясь с мыслями и сосредотачиваясь.

«Так... Сначала наложу экранирующие чары, как на камне в посохе и на мешочке, используемом для хранения осколков душ. Иначе демоны попросту сожрут мои поделки... Так хоть чуять их не будут».

Накрыв ладонью один из затвердевших фиолетовых дискообразных камней, чародей с минуту шептал заклинание. Затем то же самое повторилось и с двумя оставшимися. Не то чтобы сейчас была нужна словесная формула, заклинатель мог вполне обойтись и без неё. Но он решил подойти к изготовлению маскирующих амулетов максимально тщательно, дабы исключить любые огрехи, да и звучание слов попросту помогало сконцентрироваться на процессе.

«Ладно. Плетение камни держат хорошо. Теперь самое сложное – нужно вложить и настроить иллюзию... Для себя создам старое обличие. Своё лицо хорошо помню. Хм, а мантия? Просто восстановить исходный облик? Нет... Лучше не стоит сейчас разгуливать в мантии демонолога, да ещё и с посохом. Не знаю я, как в этом времени к моему цеху относятся. Вон зверолюд трясся при виде демонов и не знал, что они вообще кому-то служить могут... Скорее всего, моих товарищей либо не существует, либо скрываются... Или мальчишка попросту о них ничего не знает! Мой цех вполне ещё может существовать! Стоп. Не в этом ведь суть. Не ясно, как к демонологам ныне относятся. Тем более долгоживущая лесная плесень узнать может форменную мантию. Мало ли... Лучше пока сокрою её. Если что, потом подправлю иллюзию. Так. И во что же мне тогда себя одеть? Нужно хоть какую-то легенду придумать о том, кто я... Бездна! Каким же тот завиток в плетение был то?..»

Более часа Ксирдис провозился, зачаровывая самодельный амулет. Большую часть времени заняло именно создание и настройка образа иллюзии. Но дело было сделано. Временно убрав две заготовки в мешочек на поясе, магистр встал, сжимая в кулаке похожий на монету фиолетовый кругляш, и влил в него толику магии, активируя вложенное плетение. В ту же секунду по телу мертвеца, словно вода, возникая в разных местах и сливаясь воедино, растеклась иллюзия.

Держа в руках простой деревянный посох, посреди леса стоял не молодой уже лет пятидесяти с виду черноволосый мужчина с карими глазами и сухим скуластым лицом. Одет он был в простой серый плащ, являвшийся почти точной копией того, что носил пойманный охотник. Изменились только цвет и размер, да шов со спины пропал. Под ним скрывались льняная рубаха белого оттенка да обычные чёрные штаны, на поясе которых справа висел бархатный мешочек, а слева – ножны с изогнутым кинжалом. Обувью по-прежнему служили башмаки демонолога, разве что выглядели теперь поновее. Магистр воссоздал свою прижизненную внешность, разве что убрав из волос седые пряди.

– Ну как? – разведя руки в стороны, спросил живой с виду человек у сидевшего рядом на травке скучавшего беса. В начале Гел-Гуппо удивлённо вытаращился на хозяина, а затем во весь голос засмеялся, даже упав на спину и начав колотить маленьким кулачком по земле.

– Что не так?! – гневно рявкнул Ксирдис.

– Хозяин, у тебя четыре руки и два разных посоха! А ещё лицо не двигается!

Быстро осмотрев себя и сделав пару шагов вперёд, он осознал, что созданная иллюзия оказалась статичной и совершенно не шевелилась. При движении она просто перемещалась вместе с телом, словно статуя.

«Проклятье! Совсем забыл сделать привязки к мышцам... Глупая ведь ошибка. Пнуть что-ли гогочущего беса? Нет... Раз любит обезьянничать, лучше сделаю из него мартышку. Точно. Теперь будет маленькой обезьянкой, а не ребенком...»

Встретив взглядом прибежавшую из леса на шум Калли, демонолог отключил иллюзию, вновь присел на упавшее дерево и опять принялся за работу.

Ещё два часа у чародея ушло на доработку плетения. Сложнее всего оказалось настроить мимику лица. Пришлось повозиться и с плащом, делая его движения более естественными. Занимаясь волосами, он уже плюнул на точность, попросту задав несколько разных моделей того, как они будут развиваться на ветру, и решив в непогоду надевать капюшон. Получившаяся иллюзия оказалась далека от идеала, но была признана вполне приемлемой.

Немного пройдясь по округе и заставив бесёнка оценить качество передаваемых лицом эмоций, Ксирдис удовлетворился проделанной работой. На секунду выпустив из руки деревянный посох, демонолог ожидаемо увидел, как его инструмент моментально принял изначальный вид. Стоило вновь взяться за металлическое древко, как в ладони опять оказался посох из дерева.

– Сойдёт... – вслух констатировал он результат трехчасовых трудов.

Спрятав изготовленный амулет в кармане под мантией, напоследок магистр зажёг на правой ладони маленький огненный шарик и принялся мысленно считать: «... одиннадцать, двенадцать, тринадцать... Всё. Иллюзия на руке распадается. Так и думал, что она не выдержит активного использования магии. Ну, тринадцать секунд продержалась. Не так уж и плохо для новичка вроде меня. Эх... Моя иллюзия ещё фонит немного. Не получается скрыть. Маги её могут заметить... Ладно. Пока буду держаться от них подальше, а позже что-нибудь придумаю. Теперь нужно заняться демонами. Бес уже заслужил облик обезьянки, а вот Калли... Ей волка сделать или собаку? Лучше собаку. Волк прохожих беспокоить будет, а в собаках нет ничего странного».

Погасив огненное заклинание, демонолог опять присел на облюбованное упавшее дерево, достал из мешочка на поясе две заготовки и принялся их зачаровывать. Изготовление амулетов для слуг заняло менее часа. На скорости работы сказался опыт, полученный немногим ранее.

Достав из рюкзака верёвку, когда-то принадлежавшую марадёрам, демонолог распустил её часть и отрезал кинжалом. Скрутив три верёвочки, чародей продел их в отверстия дискообразных фиолетовых камней и, примерно подогнав длину, связал концы, а затем срезал лишнее, тем самым окончательно закончив изготавливать маскирующие амулеты.

Первый Ксирдис сразу надел на собственную шею и активировал иллюзию, став вполне живой версией самого себя.

– Гел-Гуппо, Калли, идите сюда! – подозвал он слуг, а дождавшись, когда демоны подойдут, заговорил вновь: – Это маскирующие амулеты. Не вздумайте их снимать или жрать! Кто сожрёт – отправится обратно в свой мир. Ясно?

– Да! – заявил бесёнок. Гончая же просто согласно кивнула.

Один из оставшихся амулетов мертвец одел на Гел-Гуппо, и тот превратился в желтоватую обезьянку. Убедившись в том, что иллюзия соответствует движениям беса, магистр улыбнулся, мысленно хваля самого себя за хорошо проделанную работу.

Другую поделку он повесил на шею демонической гончей, и та превратилась в большую чёрную собаку, у которой сквозь иллюзию из области лопаток выступало два покачивавшихся гибких щупальцеобразных отростка с четырьмя коготками на концах.

«Своего хвоста то у неё нет, а иллюзорный будет сам время от времени покачиваться для вида».

– Прижми свои отростки к спине. Тогда их не будет видно. Да, вот так. Молодец. Всегда держи их прижатыми к спине, когда кто-то из разумных рядом, а ты, бес, молчи! Обезьяны говорить не умеют.

– А если никого рядом нет? – поинтересовался Гел-Гуппо.

– Тогда... По обстоятельствам. Следите, чтобы никто из разумных не слышал вашей болтовни и не видел лишних частей тела. Иначе могут возникнуть проблемы. Пока сам не велю, не выдавайте себя! Всё ясно?

Получив положительные ответы, магистр вновь отправился в путь. Хоть нести груз самому не хотелось, но обезьянка, таскающая над головой рюкзак, смотрелась бы странно, а как навьючить собаку, придумать не удалось. Пришлось мертвецу забрать у беса и надеть себе на спину скопленные в новой жизни пожитки. Вскоре немолодой уже мужчина в компании обезьянки и большой собаки вышел на дорогу, и отправилась в сторону портового города.

***

К наступлению темноты, так никого и не встретив по пути, троица сошла с дороги, а углубившись в лес, устроилась на ночёвку. Костра разводить не стали. По заведённой привычке мертвец присел под деревом, поужинал заранее припасенным мясом и просто закрыл глаза, стараясь ни о чём не думать. Бесёнок улёгся прямо на траву рядом с хозяином и быстро уснул. До полуночи гончая бегала по округе, а вернувшись, принесла окровавленную, но ещё подёргивающуюся лисицу. Демонолог молча вытянул из добычи душу, а трупик зашвырнул за дерево. После охоты и Калли устроилась на отдых.

Утром, после проверки исправной работы иллюзий, их путешествие продолжилось в обычном темпе, а к полудню на горизонте со стороны портового города показалась первая повозка с двумя людьми, запряжённая единственным рыжим тягловым конём. Правил ей крепкий, короткостриженный светловолосый мужчина с опрятной бородкой и усами, одетый весьма просто: серые штаны, заправленные в сапоги, да тканевая куртка поверх рубахи.

Возле него на козлах сидела молоденькая круглолицая девушка с длинными волосами цвета спелой пшеницы, в коричневом крестьянском платье с рукавами. Перебирая струны лютни, она беззаботно пела какую-то дорожную песенку.

По мере их приближения Ксирдиса начал разбирать слова, напеваемые мелодичным девичьим голоском:

– ... В дороге той немало

Посеяно костей;

Она уже устала

Считать своих гостей.

«Опять северный диалект. Ожидаемо... Какая-то песня у неё мрачноватая» – думал магистр, продолжая идти вперёд, навстречу повозки. Останавливаться или преграждать путь путникам он не собирался, желая лишь пройти мимо.

Тем временем пение продолжалось:

– И я за солнцем еду, Томясь в плену камней, Надеясь на победу, Считаю звенья дней.

Собрав людские кости,

Цветы растит земля…

Одним из них, быть может,

По смерти стану я.

Услышав последние слова песни, мертвец застыл на месте, проигнорировав врезавшегося в него сзади бесёнка, находившегося под личиной обезьянки. Из глубин памяти демонолога рывком вырвалось воспоминание о совсем незначительном событии. Неожиданно вспомнился один из последних дней в осажденном Лифрехте. Тогда он, направляясь на срочный вечерний военный совет, заглянул в храм богини зверолюдов, Матери Земли и помолился у статуи.

«"Собрав людские кости, цветы растит земля..." Цветы... Я ведь тогда тоже про цветы просил... Просил о малости: чтобы на моей могиле когда-нибудь выросли цветы... "Одним из них, быть может, по смерти стану я..." Да ну, наверное, всего лишь совпадение! Я просто хочу видеть смысл там, где его быть не может».

Тем временем повозка приближалась к замершему страннику, а песня звучала всё громче и громче:

– Идти дорогой вечно -

Я дал такой обет, Оставив дома нечто,

Чему названья нет.

Бежит, бежит дорога

По лезвию любви…

Эй, Смерть, седой охотник,

Коль можешь, так лови!

(Канцлер Ги – Дорога.)

«Да в бездну... – растерянно думал мертвец, – ну не может же быть это простым совпадением! Как про меня ведь поёт! Смерть меня ещё не поймала... Или это я ловить должен кого-то? Певицу?.. А вдруг всё-таки знак? Знак от Матери Земли. Я ведь как-то ожил... Мёртвые уходят в землю... Смерть – её вотчина? Проклятье! Не разбираюсь во всей этой теологии! В храм то заходил, глупой традиции ради. Верующим не был. Просто Гариус приучил... Плевать. Не успокоюсь ведь теперь, пока не выясню, в чём дело!»

Отойдя на обочину дороги и дождавшись, когда повозка с ним поравняется, Ксирдис с сильным акцентом заговорил на северном диалекте: – Добрый день, путники. Прекрасный голос у девушки, смею заметить. Могу поинтересоваться, эта песня про дорогу, она что-то значит? Откуда она?..

– Ой, дяденька, да это просто песня. Услышала где-то и запомнилась! – весело ответила девушка.

«Вот так вот просто услышала и сразу запомнила?! Да ладно! Явно ведь что-то не так... Или я всего лишь надумываю...»

Не зная, что делать, замаскированный мертвец развернулся и пошёл следом за повозкой.

– Извиняюсь за просьбу, но не могли бы вы подвезти меня и мою живность до какого-нибудь города или деревни?

– Мужик, ты кем будешь-то? – не слишком приветливо поинтересовался возница, не собираясь останавливаться, а лишь немного сбавил скорость.

Прошлого себе демонолог придумать так и не смог, почти ничего не зная о нынешнем мире, поэтому начал сочинять прямо на ходу: – Я ма... Я мало что знаю о большом мире. Всю жизнь один в этом лесу прожил. Мало кого встречал... Вот решил хоть попутешествовать перед смертью.

Едва не назвавшийся по привычке магистром чародей понимал – его история едва ли выдерживает критику, но решил попробовать напроситься к этим путникам в попутчики и попытаться у них что-нибудь выведать. Слишком уж знаковой ему показалась услышанная песня, чтобы счесть её обычной случайностью.

– Ну, так и иди дальше по дороге, – вновь заговорил светловолосый мужчина, – город Марлинг тут ближе всего. За пару деньков дойдёшь.

– Мне не так уж важно, куда идти, – признался демонолог, – на повозке будет лучше, чем на своих двоих. Я заплачу за проезд... У меня есть немного денег.

«Проклятье! Напрашиваюсь к ним, как какой-то побирушка...»

– Пап, может, взять его с собой, а?

– Нет, доча. Кто знает, что он за человек? Странный он... Пускай своим ходом топает, – отказался отец, прибавив скорость повозки.

«Да я щелчком пальцев могу сжечь вас заживо в месте с повозкой, голытьба проклятая! Нет. Нужно успокоиться... Не убивать разумных... Без нужды...»

– Скажите хотя бы, куда вы едете? Там есть храм Матери Земли? – крикнул в след уезжающим демонолог, пытаясь усмирить вспышку гнева.

– Дяденька, мы в Сатар едем. Там только храм восьми Безликих! – обернувшись, прокричала девушка.

– Сколько туда идти?

Набирая скорость, повозка уносилась в даль и ответа на свой вопрос мертвец не получил.

Прекратив бесполезное преследование, магистр остановился посреди дороги, обдумывая сложившуюся ситуацию.

«Что за грубый народ нынче живёт?! В прочем, девчонка ведь была не прочь помочь, а её отец... Ладно. Буду считать, что он дочь защищал от странного незнакомца с идиотской сказкой о жизни в лесу. Я бы в такую чушь точно не поверил. Спросил бы, откуда собака и обезьяна взялись... Даже не знаю, существуют ли сейчас обезьяны и собаки! Ну... Волки в лесу ведь водятся... Бес приводил на хвосте парочку... Значит, собаки точно есть, а обезьяна... Буду врать, что этот зверёк с другого континента. Легенду получше придумать нужно. Может быть, это даже хорошо, что меня на повозку не подсадили. Девушка наверняка захотела бы погладить зверьё. Иллюзия чисто визуальная. Ощущений она не подделывает. Могли бы возникнуть ненужные проблемы».

Взглянув на ждущих у обочины замаскированных демонов, Ксирдис устало потёр лоб и поочерёдно посмотрел в обе стороны дороги, а затем вдруг понюхал свой правый рукав.

«Да... Слабо трупом попахивает... Обязательно нужно духи добыть. Пока беса за душистыми цветами пошлю. Он ведь "травник". Идиот он... Положу цветочки в карманы и рюкзак. Может быть, немного перебьёт запашок от меня... Сейчас вообще лучше путешествовать в одиночку, пока не обживусь и узнаю о мире побольше. Да и иллюзии как-то доработать нужно. Не знаю плетений, добавляющих осязание к образам... Ладно. Сейчас и так сойдёт! Во мне не узнали мертвеца! Уже хорошо. Но... Куда же пойти? К портовому городу Марлинг, куда закинул охотника, или в другую сторону за уехавшей повозкой? В сущности, мне без разницы... Эта дурацкая песенка про цветы... Ясно ведь, что случайность! Но меня зацепила. Пусть и цепляясь за соломинку... Почему бы не пойти следом за повозкой?.. А что я теряю? В той стороне тоже есть населённый пункт. Сатар какой-то. Название ничего не говорит, и идти придётся дольше... Ну а куда спешить? Смерть от старости мне уже не грозит. Наверное... Решено! Пойду в Сатар или куда там дорога заведёт...»

Приняв решение, мёртвый магистр зашагал по лесной дороге в выбранном направлении.