Мёртвый Магистр

Глава 28: Последние спокойные дни

Глава 28: Последние спокойные дни

Деревня.

Впервые в новой эпохе Ксирдис пришёл в гости к кому-то, кто знал, что скрывается под иллюзорным обличием. Домик Аглаи оказался невелик. Помимо прихожей и погреба, имелось всего два помещения: кухня с большой печью из кирпича и жилая комната. Повсюду были развешены пучки трав и сушащихся цветов, распространяя приятные ароматы природы.

Рачительная хозяйка сразу принялась готовить для спасителя ужин. Разумеется, деревенская еда оказалась весьма простой, но после смерти магистр был рад и обычной пшеничной каше с кусочками яблок. Под пристальным довольным взглядом старушки он быстро опустошил первую тарелку и не постеснялся попросить добавки, а сытно наевшись, не преминул похвалить готовку. Имевшиеся у демонолога опасения из-за возможной попытки отравления оказались легкомысленно проигнорированы.

После ужина у чародея с пожилой женщиной состоялась беседа. Одну интересовало прошлое мертвеца, другого – положение дел в нынешнею эпоху. Не вдаваясь в подробности, Ксирдис рассказывал о том, как с раннего детства учился в "специализированном заведении" магическому ремеслу, благоразумно умолчав о направлении обучения. Поведал он и о том, что после становления магом почти не виделся с семьёй из-за "множества дел насущных". Но по сути, причина оказалась куда как прозаичнее: близкие попросту боялись начинающего демонолога и его новых слуг.

Пришлось терпеть понимающие вздохи и причитания хозяйки, когда речь зашла о том, что полностью отдавшийся ремеслу магистр так и не обзавёлся семьёй. Аглая сетовала на то , что то же не смогла найти себе мужа. Причина была схожей: деревенские парни предпочитали держаться подальше от рано осиротевшей молодой девушки, взятой под крыло местной ведьмой, на деле же оказавшейся обычной травницей. К ней и сейчас относились уважительно, но с толикой опаски.

Ничего нового чародей не узнал. Жизнь крестьян во все времена была одинаковой. Местные деревенские сплетни его не интересовали, а вести о делах большого мира сюда не доходили. Разговор шёл легко. Ксирдис даже удивился тому, что ему приятен сам процесс. Несколько насторожившись, на всякий случай, демонолог проверил себя на предмет ментального воздействия. Но подозрения оказались напрасными. Погруженному в заботы и беспокойства с самого начала новой жизни мертвецу просто хотелось выговориться и повспоминать прошлое.

За беседой, сидя за кухонным столом при свете свечи, они не заметили, как наступила ночь. Когда за окном уже сгустилась тьма, пожилая травница расстелила для гостя спальное место на печи, а сама ушла в свою комнату. Не желая расставаться с посохом в потенциально опасном месте, магистр взял его с собой в импровизированную кровать, положив у стены и притворившись спящим.

Несколько часов он ждал нападения, но всё оставалось тихо, за исключением стрекота насекомых и уханья совы в лесу. В какой-то момент, не выдержав, через контракт душ, демонолог позвал Калли. Владевшая безмолвной речью гончая довольно быстро подкралась к избе травницы и, оставаясь на улице, сообщила хозяину о том, что в округе всё спокойно, а следов магии учуять не удалось. Бревенчатая стена не стала преградой для их бессловестного общения.

Отослав слугу дальше незаметно следить за деревушкой, всё ещё настороженный чародей продолжил лежать, принявшись обдумывать дальнейшие планы и продумывать способы составления карты лэйлиний.

О наступлении утра возвестили петухи. Аглая встала спозаранку, начав возиться с собранными минувшим днём травами. Спустился с печи и Ксирдис. Позавтракали они принесенными старухой из деревни горячим хлебом с маслом и парным молоком.

Днём пришлось познакомиться с несколькими местными жителями, пришедшими к травнице. После рассказа пожилой женщины о том, что её гость сейчас проходит лечение от некоей заразной хвори, на замаскированного под живого человека мертвеца смотрели с жалостью, не пытаясь коснуться или пожать руку.

Остаток дня демонолог провёл, закрывшись в комнате хозяйки дома, работая над иллюзорным обличием. Он всеми силами старался уменьшить магическое излучение от чар, создаваемых самодельным круглым фиолетовым амулетом на верёвочке, изготовленным из обработанных осколков душ. Разумеется, для этого пришлось временно отключить магию и снять вещицу с шеи. В качестве мер предосторожности он плотно зашторил единственное окно и подпёр закрытую дверь стулом.

Работа шла не очень успешно. Мало что знавший о наложении иллюзий магистр дорабатывал собственное плетение, полагаясь исключительно на общие знания о магии. Конечный результат его совсем не удовлетворил. Да, имелись некоторые успехи. Например, удалось улучшить общую стабильность чар, вследствие чего при активном сотворении заклинаний они не должны были распадаться столь быстро, как ранее. Получилось и несколько уменьшить магическое излучение, но не избавиться полностью. Случайно подвернувшиеся маги всё ещё вполне могли ощутить, как поблизости что-то "фонит". И это вызывало досаду.

Увы. На данный момент вымотавшийся Ксирдис достиг предела своих возможностей на этом поприще. Как ещё доработать плетение, он не знал, а посему решил отложить решение задачки на потом.

Несколько раз приходила Аглая, учтиво стуча в дверь. Хозяйке дома приходилось ютиться на кухне, но случалось, что некоторые вещи требовалось забрать из собственной, занятой чародеем комнаты. Убеждаясь в том, что старуха одна, магистр впускал её. В первый раз, завидев не скрытого иллюзией мертвеца, она вздрогнула, но пересилила испуг, вошла, забрала потребное и быстро ушла. Последующие разы вид мёртвой плоти страха у пожилой травницы уже не вызывал. Под вечер старая женщина, насмотревшись на драную черную с серебряной вышивкой мантию демонолога, предложила её заштопать. Всё ещё не доверявший ей мертвец пообещал подумать.

Наступившая ночь, как и прошлая, прошла без происшествий. Вновь подкравшаяся к домику Калли сообщила о том, что в деревне царит спокойствие. Лишь несколько мужчин ушли утром в лес на охоту, а немногим ранее сидели в глуши вокруг костра. Проигнорировав ворчание о бесполезности беса, хозяин отпустил подчинённую.

Следующим утром он всё же отдал мантию на штопку. Демонолог пристально следил за тем, как Аглая старательно зашивает прореху за прорехой на форменном облачении его цеха. Попытка пришить первую же заплатку стала причиной для спора. Магистр строго-настрого запретил это делать, так как на его одежде имелось разряженное защитное зачарование, плетения коего и без того были повреждены, а новые куски ткани вовсе помешал бы восстановлению магии. Пол дня у старухи ушло на починку ветхой одежды придирчивого мертвеца. Оставшуюся часть суток Ксирдис потратил на частичное восстановление и напитку магической силой чар в мантии.

Вечером он долго рассматривал треснувший багровый камень в посохе, думая, как бы его восстановить. Существовало два способа: первый – провести процедуру "очистки", частью которой являлось размягчение камня и лепки из него цельной формы. Второй – заполнить трещины.

Оба варианта оказались неосуществимы в нынешних условиях. Провести "очистку" достаточно высокого качества, когда фиолетовый осколок души меняет цвет на красный, не представлялось возможным без соответствующего сложного магического оборудования. Для заполнения же трещин требовалось собрать часть собственной души. Процесс этот был крайне болезненным, опасным и требовал времени на восстановление. Но самое главное, одним подходом обойтись не получится. Процедуру придётся повторять несколько раз. Если боли Ксирдис не страшился, то проводить уйму времени в ослабленном, небоеспособном состоянии в этой деревушке попросту не мог себе позволить.

Пришлось ограничиться только частичным восстановлением вложенных в камень плетений. Благо, свою основную функцию – увеличения запаса доступных, постепенно восстанавливающийся естественным образом магических сил он исполнял исправно. Связь с душой создателя никуда не делась.

Последующие четыре дня магистр провел за столом, погруженный в расчеты. То и дело сверяясь с картой континента, мужчина выводил всё новые и новые формулы, а затем создавая и вычерчивая сложные плетения с магическими фигурами. Да, демонолог придумал, как составить подобие карты лэйлиний большого региона и высчитывал всё для этого потребное, а совершить требовалось не малые приготовления.

Старуха периодически отвлекала от работы разговорами, не прекращая осторожных попыток узнать, как можно обрести вторую жизнь. Проблем она не создавала, да и местным не разболтала о гостящем мертвеце, поэтому демонолог старался не ворчать.

В гостях у Аглаи Ксирдис провёл ровно неделю, последние два дня неустанно сминая в руке фиолетовую массу. Со старухой они поладили. За минувшее время он сменил добытый у мародёров рюкзак на сумку, единственную лямку которой можно было повесить на плечо. Помимо удобства и личных предпочтений, сделал это в основном из-за необходимости магическим образом очистить и переработать большое количество осколков душ. Светящуюся при этом руку теперь можно попросту спрятать в сумке. Иллюзорное обличие подобное чародейство кое-как выдерживало, после доработки распадаясь лишь на ладони.

По совету пожилой травницы у местных был куплен обычный серый плащ с капюшоном, плотная ткань коего тоже неплохо скрывала магическое сияние, а аналогичный предмет одежды исчез из иллюзии. Чародей не очень-то хотел его носить, но всё-таки решил, что при случайных касаниях прохожим лучше ощущать точно то же, что они видят глазами.

Основной же причиной ухода демонолога из спокойной деревни стало отнюдь не завершённые дела и приготовления, а начавшие расползаться слухи о некоем странном маленьком желтоватом существе, вот уже несколько дней шныряющем по округе. Не сложно догадаться, что речь шла о замаскированном под обезьянку инициативном Гел-Гуппо, за прошедшее время неоднократно подбиравшемся к домам и подслушивавшем разговоры людей. Об этих его вылазках рассказывала Калли во время ночных визитов.

Распрощавшись с Аглаей на утро восьмого дня Ксирдис отправился в путь на юг. Вернее, сделал вид, будто ушёл на юг. Встретившись с демонами, он скрытно вернулся обратно и, таясь, ещё сутки из леса следил за деревней. Только убедившись в том, что всё тихо и погони не ожидается, магистр мысленно выдохнул с облегчением, а затем прямо через чашу зашагал на север.

***

«...должно сработать. В теории всё сходится! Можно "прозвонить" лэйлинии... Как при ударе по камертону, послать по ним "вибрацию" и зафиксировать "отзвуки". Пяти вершин должно хватить. Пятигранник – это минимум. Материалов не хватает... Хорошо, что в деревне выдалась спокойная неделька. Ну, души теперь ой как нужны... Повезло хоть четыре штуки с разбойников собрать. Но они слишком маленькие, чтобы принять в себя сложное плетение! Нужно увеличить их размер и "очистить". Нет. Это как раз не проблема. Солью со звериными осколками. Вот только на сам процесс потребно много времени. Да ещё и пятый придётся чисто из звериных создавать... Кошмар, сколько дел...» – ворчал магистр, пробираясь по бездорожью через лес.

Демонолог шёл на север, обратно в сторону Сатара, однако не намереваясь даже близко показываться с однажды покинутым городом, а желая обойти его стороной. Его новый маршрут пролегал неподалеку от зажатого меж морем и горным хребтом большого дремучего леса, где он вернулся к жизни.

Первая точка назначения находилась как раз за теми самыми горами, протянувшимися по центру через весь континент, деля его на две части. Брали они своё начало у моря, далеко на юге, где западной стороной граничили с Великим лесом – родиной эльфов. На севере же конец едва не дотягивался до столицы Империи – Эрила. Пересечь их можно было без труда. Скальная гряда не была единой. Имелись достаточно широкие проходы, через которые пролегали торговые тракты, соединявшие две части страны. В планы демонолога входило воспользоваться ближайшим из таких путей и попасть в центральный регион страны.

«Нужно подготовиться... Я всё рассчитал. В пяти точках, образующих пятигранник, нужно будет оставить мои изделия с вложенными в них плетениями. Найти бы ещё эти точки. Очищенные и зачарованные камни душ нужно оставлять именно над лэйлиниям, в тех местах. Придётся их ещё поискать. Ладно. Это не сложно, но, скорее всего, придётся побродить по округе. Ничего страшного. По времени ограничений нет. Да и фигура необязательно должна быть ровной. Главное, чтобы вершины находились не слишком далеко от центра. Ничего, просчитал всё с приличным запасом. Закончу с подготовкой и сам отправлюсь в центр пятигранного построения. Найду укромное место и примусь за дело. Как раз в ритуале пригодится душа эльфийки и ее хрустальная пластина... Приведу в действие чары. Пять заготовок сработают, послав магический импульс по лэйлиниям, как бы заставляя их звенеть. Заготовки зафиксируют эхо этого "звона" и передадут мне на хрусталь. Получится не очень точная карта лэйлиний всего центрального региона страны. На ней должны будут отразиться и крупные выходы дикой магии на поверхность земли. "Звон" от мелких вряд ли дойдёт... Плевать. Ритуал "прозванивания" займёт почти сутки. Это никак не отразится на самих лэйлиниях, но моё колдовство могут заметить... Слишком масштабное и длительное воздействие... Нужно позаботиться ещё и о собственной защите. Лишь бы мои изделия до этого никто не нашёл...»

***

План был составлен, и Ксирдис приступил к его осуществлению. Ещё по пути от деревни к Сатару он доработал иллюзорные обличия слуг по подобию собственной. Добравшись до тракта, магистр за звонкую монету купил место в торговом караване. Демонов пришлось загнать под лавку пассажирской повозки, дабы никто из попутчиков не тянул к ним руки. Благо, таковых имелось всего двое: семейная чета торговцев. Дела до внезапно подсевшего странника в пыльном плаще им не было никакого, лишь бы зверинец не портил вещи. Риск чародей счёл оправданным, не желая пешком пересекать горы, хоть и по мощёной дороге.

Поездка продолжалась пять дней, пока к ним не подсела семья с тремя детьми. Ребятня тут же полезла тискать обезьянку, должную на ощупь оказаться не такой уж мягкой и пушистой, как выглядела. Вполне довольный своим обиталищем под лавкой, заранее проинструктированный на подобный случай, Гел-Гуппо был вынужден стремглав выскочить из повозки и удрать в поля. Следом сошли и демонолог с гончей, покинув караван. Благо большая часть пути осталась позади.

Вернув бесёнка, Ксирдис отправился дальше пешком. В компании демонов он шёл вдоль гор напрямик через цветущие луга. Путь до первой из пяти отмеченных на карте точек отнял ещё неделю. Людей мертвецу не встречалось, так что он вполне спокойно мог заниматься очисткой и подготовкой камней душ к принятию сложных плетений.

Всё это время слуги исправно таскали ему полевую живность. Из-за нехватки потребных материалов магистр не брезговал сбором даже мышиных душ, оставляя за собой след из брошенных в траве трупиков. В прочем, пройти по нему было некому.

Ещё сутки ушли у него на поиски ближайшей к намеченному месту лэйлинии. Раз за разом приходилось вычерчивать на земле магическую фигуру и "прощупывать" округу на наличие дикой магии, а затем стирать следы собственного чародейства.

Поздно ночью демонолог обнаружил искомое. Пройдя вдоль залегавшей глубоко под землёй лэйлинии к подножью гор. Найдя подходящую, достаточно ровную скалу, он прямо на поверхности камня выплавил сложную фигуру из множества ломаных линий с углублением в центре, постоянно сверяясь с заранее подготовленным рисунком. Магией охладив своё детище, мертвец поместил в центральную выемку первую зачарованную заготовку. До самого рассвета пришлось собирать по округе камни и засыпать ими результат трудов, дабы кто-то случайно не обнаружил странные символы и блестящий фиолетовый кристалл, похожий на драгоценность.

Ещё около трёх недель чародей вполне спокойно странствовал по региону, несколько раз подсаживаясь на проезжающие мимо повозки, но в основном предпочитая передвигаться по бездорожью. Изредка заходил в деревни и пару городов ради пополнения припасов.

За минувшие пол месяца Ксирдис сумел сделать многое. Во время долгих переходов он уделил внимание демонам, занявшись их обучением. С криками, воплями и скандалами, сводящимися к попыткам побега, в голову Гел-Гуппо был вложен, если не сказать "втиснут", эльфийский язык. Но практика оказалась отложена на потом. Мертвецу, искренне ненавидевшему эльфов, попросту не хотелось на нём говорить.

Калли переносила процесс передачи знаний куда легче беса. Во всяком случае, от боли не металась, лишь недовольно порыкивая. Гончей пришлось освоить северное наречие, дабы она могла понимать, о чём говорят люди. Увы. Попрактиковаться и проверить уровень освоения языка существом, не способным к членораздельной речи, не представлялось возможным.

Но самым главным достижением магистра стало завершение ещё трёх заготовок и размещение их в трёх новых местах. Первое оказалось в лесной чащобе. Магическая фигура была выжжена на стволе дерева у самых корней, а затем закидана ветками. Во втором месте вновь пришлось выплавлять потребное в камне посреди луга.

Но с третьей точкой размещения заготовки возникли проблемы. Она находилась возле деревни. Гадая, как бы спрятать фигуру с фиолетовым камнем от бродивших поблизости крестьян, чародей не смог придумать ничего лучше, чем стащить крышку от бочки и выжечь на ней необходимое, а затем ночью закопать.

Приготовления в четырёх из пяти мест были завершены. К огромнейшему сожалению Ксирдиса, на этом его успехи закончились вместе с осколками душ. Оставшихся крох не хватало на изготовление пятой заготовки. Ещё имелся осколок, полученный от эльфийки, но он был отложен на финальную часть замысла.

От охоты на разумных демонолог отказался сразу, хоть и надеялся встретить по пути каких-нибудь разбойников. Увы. Дороги центрального региона Империи оказались слишком спокойными.

Минула половина лета, когда погруженный в размышления мёртвый магистр ради покупки продовольствия пришёл в город, именуемый Тавлей. Именно там было суждено закончиться его спокойным дням.