Мёртвый Магистр

Глава 8: Новое начало

Глава 8: Новое начало

???

«Холодно...»

...

«Как же холодно...»

...

«Что такое холод?..»

...

«Холод – это чувство... Я чувствую холод...»

...

«Я? "Я"... Что это значит?.. А... Я – это то, что чувствует холод...»

...

«Я чувствую только холод? Я могу чувствовать что-то ещё?.. Нет. Есть только холод и тишина».

...

«"Тишина"?.. Тишина! Тишина – отсутствие звуков! Я могу слышать тишину!»

...

«Я... А кто "Я"? Я – это то, что чувствует холод и слышит тишину. Я ещё что-то могу?»

– Найди меня!

«А? Я сейчас слышал не тишину? Слова. Это были слова... Строгий женский голос... Я могу слышать не только тишину! Значит, и чувств больше, чем один холод! Но какие они?..»

– Найди меня, Ксирдис!

«Снова слышу эту женщину. "Женщина"? Да... Есть женщины и мужчины, а кто "Я"? Женщина... Нет... Ощущаю какое-то отторжение... Не понимаю. Мужчина? Да! Да, Я мужчина! Я уверен в этом! Уверен?..»

– Соберись, Ксирдис!

«"Ксирдис"? Опять это слышу... Что это? Звучит знакомо. Очень знакомо... Я... Точно! Я – это Ксирдис..»

...

«А кто такой Ксирдис? Это я. Я то, что слышит, чувствует...»

– Думай, Ксирдис.

«"Думай"? Точно! Я думаю! Я сейчас думаю! Я мыслю!»

– Понятно. Потом поговорим, магистр. Приходи в себя.

«Много слов... Что она говорит? Я слышу... Интонацию! Точно. Интонацию голоса. Она что-то желает... "Желает"? Желание – это значит чего-то хотеть! А я что-то хочу? Хочу, чтобы холод пропал... Хочу согреться... "Согреться"? Согреться – это значит тепло, противоположность холоду... Стоп. Почему мне так понравилось то, что она сказала? "Магистр". Мне нравится это слово... Что такое "магистр"? Кажется, это Я. Но я ведь Ксирдис... Мне нравятся оба слова... Я... Точно! Уверен, Я – магистр Ксирдис! Точно-точно! Но, кажется, чего-то ещё не хватает...»

...

«Что за звук? "Удары" – это слово подходит... Я слышу удары! Эти удары что-то означают? Не знаю...»

...

«Всё ещё не прекращаются... Сколько уже их слышно?.. Сколько слышно... Точно! Время! "Сколько слышно" определяется прошедшим временем! А как определять время?.. По чему-то меняющемуся. Холод не подходит. Он есть всегда. Он не меняется... Только удары... Глухие удары. Да. Глухие удары. По ним можно считать время, и, кажется, они стали громче. Считать? Точно! Один удар. Два удара. Три удара...»

...

«Пятьдесят два удара. Что? Почему они прекратились? Что мне теперь слушать? Как их вернуть?..»

...

«Снова удары о камень. Сколько времени между ними прошло? Больше, чем обычно. "Камень"? Точно! Бьют о камень! Пятьдесят три. Пятьдесят четыре. Пятьдесят пять...»

...

«Грохот! Что-то обвалилось? Точно. Что-то обвалилось, и удары стихли. Как же теперь время считать? Голоса? Да, слышу голоса... Два... Два голоса. Мужских... Не пойму их речи, но, кажется, она мне знакома. Вроде бы знаю её...»

– ... рубин в посохе!

– ... сейчас попробую достать...

«Что в посохе? Что такое "посох"? Нет. Я ведь знаю... Почти вспомнил... Что?! Что за движение? Меня пошевелили? Я чувствую... Больно... Боль во всём теле! "Теле"? У меня есть тело! Теперь я его чувствую! Меня двигают? Нет. Движение в руках... У меня что-то забирают. В руках?.. Посох? Посох в руках?.. У меня забирают посох? МОЙ ПОСОХ?! НИКТО НЕ СМЕЕТ ПРИКАСАТЬСЯ К МОЕМУ ПОСОХУ! НИКТО!»

***

В тёмном подземелье двое людей в простой пыльной одежде, каковую носят старатели или рудокопы, собрались возле фигуры в черной изодранной мантии с серебряной вышивкой, сидевшей на полу, прислонив спину к стене и крепко вцепившейся обеими руками в посох с треснувшим красным камнем в навершии. При свете медной масляной лампы, носимой одним из мужчин, другой пытался высвободить из на удивление крепкой хватки мертвеца поблёкшее от времени серебряное древко, украшенное письменами.

В том, что живые пытались обобрать покойника, сомнений быть не могло. В конце концов, они ведь только что прокопали проход в это помещение. Да и обнаруженная персона выглядела как самый обычный труп: бледное, сухое скуластое лицо с прорехой в мертвой плоти на месте левой щеки, сквозь которую виднелись стиснутые зубы. Свалявшиеся, выцветшие черные волосы с в нескольких местах отсутствующими клочьями ниспадали до шеи. Виднелись хорошо сохранившиеся уши, а глаза закрывали тонкие веки.

Занятые высвобождением посоха с драгоценностью в навершии из хватки покойного, люди не заметили, как правая костлявая ладонь, обтянутая тонкой кожей, разжалась, направившись в сторону голосов, а затем извергла облако пламени. Мужчины кричали от боли, пока созданный магией огонь упорно вгрызался им в плоть. Двумя пылающими факелами они выбежали из подземелья, и всё стихло.

Прошло более четырех часов, прежде чем мертвец, так и не расставшийся с посохом, зашевелился, пытаясь подняться на ноги, опираясь на серебряное древко, но сразу же потерял равновесие и животом вниз рухнул на пол.

***

Осознание того, что некто пытались отнять посох, словно прорвало плотину, и бушующий поток воспоминаний хлынул в разум. Первым, что удалось вспомнить, было плетение одного из огненных заклинаний. В него оказались влиты все имевшиеся и без того скудные запасы магической силы. Истощенный, ощущающий боль во всём теле чародей на несколько часов лишился сознания.

Магистр демонологии Ксирдис без сил сидел на полу вновь погрузившегося во мрак подземелья, прислонённый спиной к холодной каменной стене и ощущая запах горелой плоти.

«Да, я помню. Я – магистр демонологии Ксирдис Эверхорст. Лифрехт... Буйство дикой магии... Да! Я жив! Я всё-таки жив! Я выжил! Я... Как же всё болит... Мысли... Сложно думать... Соберись, Ксирдис! Возьми себя в руки! Так. Нужно подняться... Посох. Обопрусь на посох. Поднимаюсь. Медленно... Проклятье, упал! Сил нет пошевелиться... Глаза. Нужно открыть глаза и осмотреться. Нужно понять, кто посмел попытаться украсть мой посох».

Веки трупа, лежавшего на каменном полу, подрагивая, медленно приподнялись, и мертвые белесые глаза устремили взгляд во тьму.

«Размыто... Сфокусировать зрение. Так-то лучше, но... Почему всё серое?.. Потеря красок – последствия воздействия дикой магии? Кстати... Совсем её не ощущаю... Нет. Стоп! Не о том думаю! Что здесь вообще произошло?! Я ещё в подземном лазарете... Вот только что с кроватями? Одни ржавые железные остовы и... Скелет?! Что?! Это же пациент, да? Его настолько выжгло? Нет. Это уж слишком! Не может быть ТАКИХ последствий! Думай, Ксирдис. Думай! Надо хотя бы осмотреться. Проклятье, сил совсем нет».

Несколько минут прошло, прежде чем голова мертвеца пошевелилась. Раз, другой... Костлявая рука медленно заскребла по полу, пытаясь сдвинуть тело.

«Что тут произошло?! От кроватей только сломанные остовы остались с трупами! Лекарь лежит в проходе. Его халат и кожа совсем истлели... Стол... На месте стола куча древесины. А свет? Где источник света?! Как я вообще вижу? Это не моя магия! Я такой попросту не владею! Запах... Не ощущаю зловония разлагающихся тел. Только горелой плотью пахнет. Но это уже я кого-то поджарил. Тут все мертвы... Сколько же времени я так провёл? Неужели меня просто бросили в подземелье умирать?! Сочли мёртвым? Нет! После обстрелов завалы всегда разбирали. Меня не могли бросить! Тогда что же? Мы сдали город эльфийским подстилкам? Нет! Или да... После того, что творила дикая магия, защитный купол наверняка дестабилизировался... Стоп! Опять не о том думаю! После такого катаклизма вряд ли вообще кто-то ещё выжил, а значит... Город пал... Меня просто не искали. Некому было искать. Как же всё болит. Нужно отдохнуть...»

Ксирдис не знал, сколько неподвижно пролежал на животе, прежде чем нашёл в себе силы перевернуться на спину.

«Я всё ещё жив, это главное. Но сколько же времени прошло, если вся ткань тут успела сгнить? Причём сгнила ведь неравномерно! И плоть... На докторе ещё есть кожа, а на кровати лежит скелет... Последствия воздействие дикой магии? Допустим... Потом над этим подумаю. Так. Магия. Моя магическая сила немного восстановилась. Нужно проверить демонов».

Мертвые веки вновь опустились, погружая магистра в темноту.

«Бездна... Ощущаю только один контракт души. Хил-Таркаша нет... Слишком опасно было отсылать через те невесть куда ведущие разломы. Он ведь без руки остался из-за мрази остроухой. Проклятье... Жаль его. Хорошим слугой был. Ладно хоть Жодар-Гуппо жив. Чувствую его контракт. Можно будет призвать... Но сколько же времени прошло? Явно не один год... А что война? Ещё идёт или уже закончилась? Надеюсь, мы побеждаем. Так... Магия потихоньку восстанавливается. Боль проходит... Полежу ещё немножко и попробую встать. Это ведь лазарет. Может быть, сохранились какие-нибудь лекарства или зелья?..»

Пролежав неподвижно некоторое время, демонолог решил, что теперь у него хватит сил встать на ноги, и предпринял попытку. Вновь перевернувшись на живот, положив рядом посох, он опёрся руками о пол и медленно поднялся на колени. Простояв так с минуту, мужчина ухватился за металлический каркас и, подтянувшись, кое-как сел на край скрипящей кровати, покрытой лоскутами истлевшей ткани.

Ещё пара десятков минут у него ушла на то, чтобы нагнуться и подобрать оставшийся на полу посох.

«В суставах будто песок... Руки худые, как у покойника... Мантия драная... Руки, как у покойника... Что?!»

Прислонив посох к левому плечу, Ксирдис поднес к глазам костлявые ладони и некоторое время внимательно их рассматривал. Крайне осторожно, словно чего-то боясь, коснулся собственного носа. Медленно ощупал лицо. Когда пальцы ощутили вместо левой щеки рваные края плоти и ничем не прикрытые зубы, демонолог застыл, не в силах поверить догадке, а затем схватился за грудь.

«Не бьётся... Сердце не бьётся! И лёгкие... Я... Я ведь не дышу! Щека, руки, сердцебиение, дыхание... Но... Но я ведь чувствую! Осязание не пропало! И вижу в темноте... Тут ведь нет источников света. Я мыслю. Я помню себя! Я знаю, кто я есть! Моя магия при мне! Ведь при мне?..»

Нерешительно убрав руку от груди, магистр быстро сотвори на ладони маленький огонёк.

«Тепло! Я чувствую исходящее от него тепло! Я вижу рыжее пламя! Я различаю цвета! Со светом различаю... Там... Там, где серое... Там ведь темнота, да?.. Немыслимо. Нет. Не может быть. А душа?.. Что с моей душой?!»

Развеяв пламя, мужчина просидел на краю кровати с закрытыми глазами более часа, после чего резко распахнул их и уставился на треснувший красный камень в посохе.

«Душа в полном порядке... Структура не нарушена. Даже повреждений нет. Но такое ведь невозможно! У нежити нет душ! Они просто управляемые магией куклы! Я... Я ведь не призрак... Призрак – попросту остаток души без тела. Редкое явление, когда после смерти душа сразу не распадается, а замыкается на самой себе. Но тогда неизбежна потеря целостности структуры. Выпадают целые фрагменты... Теряются воспоминания... Постепенно распадается изначальная личность... То, что остаётся в итоге, скорее всего, будет безумным призраком, зациклившимся на последних сохранившихся воспоминаниях! Но я проверил – нет признаков распада! Память... Память вроде бы не повреждена. Нет следов повреждения... Одержимость? Сразу нет. Для этого нужно живое тело с душой, над которым призрак захватывает контроль, вытесняя на периферию изначального владельца. Нет во мне другой души... Камень?!»

Демонолог долго вглядывался в навершие посоха. Наконец, отрицательно покачав головой, он по привычке вздохнул, ощутив, как воздух проник в лёгкие, и медленно выдохнул, наблюдая за собственными ощущениями.

«Не понимаю... Связь с камнем в посохе есть, но она обычная – увеличение за его счёт запасов магической силы. Да, из-за трещины повредились плетения вложенных заклинаний, но это ерунда! Можно восстановить. Но что же со мной такое?! Не понимаю! Я ведь не мертв! У мертвецов нет разума! Мертвые тела не вырабатывают магию, а у меня она потихоньку восстанавливается. Я даже колдовать могу! Я чувствую боль! Кстати... Она ведь стала слабее. Не то... У пальцев есть чувствительность! А язык? На месте язык».

Недолго думая, Ксирдис укусил себя за большой палец, а через секунду попытался выплюнуть нечто незримое.

«Тьфу, я ведь легонько! Ну и гадость... Но вкус ощущаю... Теперь рот прополоскать хочется. И боль почувствовал... Посмотрю, что потом станет с местом укуса. Итак... На ощупь и на вкус я покойник. Но осязание ведь есть! Хотя нервные окончания должны были отмереть, но... Не понимаю. Не подхожу я под определение обычного живого мертвеца и всё тут! Может быть, кто-то из пытавшихся украсть посох оказался некромантом?.. Но... Я ведь что-то думал и до их появления. Вроде бы удары считал. Да. Удары. Вон в стене пролом, а обычный проход? На месте... Почему тогда стену ломали? Могли ведь нормально прийти. Или не могли?.. Так! Хватит гадать! Нужно выбираться наружу...»

Собравшись с силами, осторожно встав на ослабшие, едва держащие ноги, Ксирдис опёрся на посох и, останавливаясь после каждого сделанного шага, медленно побрёл к прямоугольному проходу, давно оставшемуся без двери. Далеко идти не пришлось. Совсем маленький закуток, бывший когда-то коридором, оказался засыпан землёй.

«Земля, да? Теперь понятно, почему проделали обходной путь... Хм. Они ведь так и не вернулись. Зашиб? Бездна, не помню даже, каким заклинанием бил. Сколько их было? Несколько голосов... Два или три. Память как в тумане. Так. Кажется, два мужских и один женский? Не уверен... Ладно. Потом разберусь», – думал магистр, ковыляя к пролому в стене.

«Ещё одна комната... Что тут было то? Похоже на склад. Соседний подвал? Ящики вскрыты. Шкафы распахнуты... А вон и обугленное тело у второй дыры в противоположной стене. Наверняка моя работа. Других покойников нет... Половина помещения засыпана. Почему они вообще стену ко мне ломали? Два помещения ведь никак не связаны».

Бегло осмотрев свежего покойника и скользнув взглядом по валявшейся рядом погасшей медной масляной лампе, Ксирдис так и не смог понять, кем же тот являлся при жизни. Слишком уж сильно обгорела одежда. В прочем, ремесло демонолога не было забыто. Недолго думая, вытянув перед собой руку, магистр собрал с тела остатки рассеивающейся души, создав фиолетовый осколок размером с горошину.

«Ну, хоть что-то. Крохотный какой. И это с человека? Значит, примерно сутки тут валяется. Я то думал, всего несколько часов прошло. Четыре-пять, не больше. Ладно. Потом об этом подумаю. Двигаться стало легче, чем в начале. Боль... Стихает. Но вот суставы... Бездна! Какое "скрипучее" ощущение! Надеюсь, оно пройдёт. Так. Идти к другому пролому в стене... А что за ним? За ним пещера, или скорее просто нора в земле. Хоть бы не обвалилась мне на голову... Хорошо, пойду по ней. Шажок. Ещё шажок... Стоп. Отдохну немного. Подъём... Тяжеловато в горку идти. Сужается. Протиснусь? Попробую. Хоть бы не обвалилась. Там свет! Да, точно! Это пятно на своде не серое! Свет!»

Медленно бредя по узкому тоннелю, потратив на совершение дюжины шагов не менее десятка минут, демонолог добрался до поворота, сразу за которым обнаружился ещё один обгоревший труп. Новой находке Ксирдис почти не уделил внимания, лишь собрав остатки души и спрятав второй крохотный осколок в парчовый мешочек. Изучать второго мертвеца желания совершенно не имелось, ведь метрах в двадцати впереди виднелся выход, сквозь который в подземные недра проникал солнечный свет.

Магистр не знал, сколько потратил времени, пока, пошатываясь, медленно переставлял ноги и, стоя на месте, отдыхал, опираясь на посох. Вымотанный, кое-как он добрался до поверхности.

«Что... Что всё это значит?! Как такое возможно?.. Я... Я ведь в Лифрехте... Я узнал подземный лазарет! Это... Нет. Это не может быть чьей-то дурной шуткой. О, бездна... Сколько же прошло времени?»

Сделав последний шаг, он вышел из пещеры, находившейся на дне глубокого оврага. Ноги более не могли держать Ксирдиса, осторожно севшего прямо на травку возле крутого склона. Крепко обняв посох обеими руками, мужчина взглянул на небо, подставляя лицо редким солнечным лучам, пробивавшимся сквозь листву нависавшего над головой леса.

Прислушиваясь к пению птиц в ветвях и жужжанию насекомых, живой мертвец осторожно коснулся правой щеки, думая при этом: «Тепло! Щекам тепло! Как же это приятно... Интересно, я теперь могу плакать? Не чувствую слез... Наверное, нет. Но как же хочется! Война... Война уже давным-давно закончилась. Всё закончилось... На месте Лифрехта лес... Проклятье! Сколько же прошло времени с моей смерти?»