Молодой бог

Глава 16

Было неловко спускаться на первый этаж. Я вздрагивал после каждого поворота, боясь, что там окажется Джим. То, что он сделал вчера, казалось мне теперь жутко странным. Его, видимо, не волновало, что мы родственники. Более того, его это похоже заводило. Не сказать, что этот факт вызывал у меня совсем противоположные эмоции, но я всё равно не мог свыкнуться с этой мыслью.

На первом этаже возле барной стойки стоял Моран и хлебал из огромной кружки кофе. Я настороженно огляделся, страшась встретить взгляд карих глаз. Полковник заметил меня и сразу ухмыльнулся.

— Вчера вечером ты не скучал. — я залился краской, молча подошёл к нему и вырвал из рук кофе. — Я даже не удивился.

— Почему? — буркнул я. Он всё-таки слышал.

— Босс с причудами. — просто сказал Себастьян. — Но я не думал, что ты поддашься.

Я выпил его кофе и угрюмо посмотрел в опустевшую чашку.

— Мы уже делали это. Тогда, когда в первый раз встретились, не зная кем приходимся друг другу.

— Да, он говорил, что это был сюрприз, однако он его позабавил. — пожал плечами Моран.

Я захотел перевести тему, и в этом мне помог Джим, спустившийся к нам. Я отвернулся, делая вид, что наливаю ещё кофе.

— Сегодня снова много дел. — объявил он.

— Себастьян, не забывай, что у нас встреча в клубе. Эдвард, — я вздрогнул, но обернулся. Джим выглядел совершенно непоколебимым, будто вчера ничего не было. — сейчас ты поедешь со мной познавать все-е-е прелести моего мира.

Возражать я не стал. Мог бы? Да. Но не стал.

Я почти ничего не съел на завтрак.

Сев в машину с Джимом, я постарался найти в его лице отпечаток прошлой ночи, однако преступник выглядел точно, как вчера днём. На мне же этот отпечаток отразился довольно ярко: я около десяти минут разглядывал свои бёдра и талию в зеркале. Следы от пальцев, тёмно-синие, где-то почти чёрные, будто Джим обмазал руки в пепле. Я вспомнил как с восхищением разглядывал свою шею после первого раза. Сейчас эмоции были схожи, но что-то было не так. Что-то меня немного тревожило.

Город встретил нас своим обыденным шумом. Казалось, будто ничего не изменилось. Всё действительно было прежним, лишь моя жизнь перевернулась. Я поёрзал на кожаном сиденье. От зада пошёл импульс боли. Я немного скривился и краем глаза заметил, что Джим наблюдает за мной. Когда я повернул голову в его сторону, то успел заметить улыбку, которая украсила губы Мориарти, но тут же растворилась, как и его пристальный взгляд. Он всё-таки не взялся игнорировать то, что было вчера.

Выйдя около красивой высотки, несомненно принадлежавшей компании, эксплуатирующей клерков, я понял, что мы в очень даже престижном районе. Это и есть одна из прелестей мира Джима? Словно угадав мои мысли, Мориарти поделился со мной некой информацией:

— Вчера ты видел, что я в процессе разработки ещё одной гениальной многоходовочки. — а он не упустит шанса похвалить себя. Впрочем, может это вполне заслуженно. — Сегодня я покажу тебе, где я беру краски.

Мы без проблем попали в здание. К моему удивлению охраны на посту не было, как не было и людей внутри. Будто это место ещё не было готово для использования или, наоборот, почему-то было покинуто всеми.

— Продумывать каждый шаг — работа для логики и тактики. — тем временем продолжал говорить Мориарти. — А вот угадывать шаги другой стороны — это дело для воображения. — преступник улыбнулся, нажимая на кнопку лифта. — Я тоже нуждаюсь во вдохновении. — неожиданная откровенность заставляет меня посмотреть в лицо преступному гению. — И более эффективно мне думается здесь.

Двери лифта распахиваются на последнем этаже (их около сорока, не меньше). Я замечаю на полу кучу мешков с цементом, тяжеловесных инструментов, полиэтилена и ещё кучу строительной атрибутики. Похоже, здание действительно ещё не открылось. Для смертных.

— Будущий небоскрёб «Цапля». — объявил Мориарти.

Мы поднялись по рабочей лесенке, и тут мне в лицо подул ветер. Да, мы вышли на ещё недостроенный этаж, на открытую площадку. Половину поверхности уже закрывал прочный материал, а дальше простирались к центру Лондона голые балки. У меня захватило дух, и я глупо заулыбался. Как же здесь, наверное, красиво на закате, ночью и на рассвете. Мой взгляд тут же переместился на Джима. Сердце, без того быстро стучавшее, ринулось вскачь с новой силой.

— Здесь я вижу всё наглядно. — проговорил Мориарти, подходя к ближайшей балке.

Я стал медленно приближаться к нему. В моей голове сразу зароились мысли: «Столкнуть его, или броситься самому, или… прыгнуть вместе».

Сегодня погодка была штильная, но ветер, какой был, играл в облаках. Солнце светило довольно ярко, хоть иногда его свет и прикрывали полупрозрачные облачка. Я то щурился, то спокойно глядел на простирающийся во все стороны город. В свете дня Джим выглядел по другому. Странно, но будто лучи солнца забирали все его краски, а тени его совсем не было видно. Но несмотря на игру моего воображения, глаза Мориарти по прежнему настораживали.

Я поперхнулся воздухом, когда взгляд мой пал вниз. Лететь метров двести… Если честно, то коленки у меня задрожали. Высота для многих людей равна неминуемой гибели. Но Мориарти выглядел совершенно спокойно. Мне стало даже стыдно.

Хочу произвести на него впечатление.

Я ступил одной ногой на балку. Ох, и вправду хочу. Не смотри вниз, вот и всё. Смотри лучше на Джима… Ой, а где он? Справа его не оказалось. И слева тоже. Я кое-как развернулся и чуть не потерял равновесие. Мы стояли нос к носу.

— Давай. — прошептал Мориарти, щуря глаза. — Дальше. — его зрачки вдруг расширились, будто он принял что-то. А может действительно принял, ибо как ещё он сохраняет железное спокойствие и даже… боже… равнодушие, находясь над пропастью. Я вопросительно хмурил брови.

— Дыши. — вдруг сказал Джим.

Я только сейчас обнаружил, что мои лёгкие устроили перерыв на отдых. Но спустя секунду после того, как высокородный кислород снова стал обогащать мой организм, Джим неожиданно стал толкать меня дальше на балку. Я в панике стал искать выход, но всё было бесполезно.

Выхода было лишь три: всё те же навязчивые мысли о том, что умрёт один или умрут оба.

Я вцепился в руки Мориарти ниже плеч, но тот толкал меня так настойчиво, что было разумнее подчиниться и медленными шажками ступать спиной в неизвестность. Балка могла закончиться прямо сейчас, а могла и в следующие две секунды. Я смотрел на Джима не отрываясь, не моргая. Сам преступник был по прежнему непоколебим. Ему будто совсем не страшно. Он не боится умереть?

— Тебе страшно? — интересуется у меня дядя.

Я железной хваткой держусь за Мориарти, рот склеился. Его руки спокойно лежат на моих. Животный страх сковал моё тело, мозг хотел отключиться, но я держался изо всех сил.

— Просто дыши. — повторил Джим, улыбнувшись. — Ты боишься упасть?

— Не исключено. — выдавил я, немного растормошившись. Мне помогла небольшая доза злости. Какого хрена он творит?!

Мориарти выдал смешок, а затем кинул взгляд за моё плечо. Тут я заметил, что на самом деле мы не на краю балки. Стоим всего в двух метрах от спасительной поверхности. Но эти два метра на такой высоте… как двести, что лежат под нашими ногами.

Ветер благосклонен. Он слегка гладит волосы Мориарти. И мои.

— Что в этом такого? — Джим продолжил задавать странные вопросы.

— В том, чтобы упасть с двухсот метров? — я даже усмехнулся. Кажется, разговор помогает расслабиться. Тишина бы убила первой. — Хотя, если с такой высоты грохнуться, то боли даже не почувствуешь. Просто мгновенная смерть. — рассуждал я. — Но боли всегда и страшишься.

— Боль чувствуешь постоянно. — сказал Джим, разглядывая мои глаза. — Её не нужно бояться.

Я снова расслабил взгляд, когда солнце перестало жечь. Думать о таком в подобной ситуации просто сум… Помогает. Я хмыкнул. Когда ты на волоске от, казалось бы, неминуемого, последнее, что стоит делать — паниковать и трястись. Чем думать о том, что будет больно, лучше подумать, как всё же спастись.

Я перестал дрожать и расслабил руки. У Джима, наверное, синяки останутся. Вот ему и маленькая месть за мои.

— Вот видишь, — снова мягко зашептал Мориарти. — ты посмотрел на вещи с другой стороны, и теперь падение для тебя будет полётом.

Преступник опустил свои чёрные ресницы и облизал губы. Моё горло тут же пересохло.

— Тут ты и придумываешь всё. — догадался я. — Действительно, вдохновляет.

Ещё одна довольная улыбка на устах дяди. Мы стоим на грани, и это до чёртиков страшно. Настолько, что можно потерять сознание и благополучно отправиться в «полёт» за поцелуем земли. Однако, в чём секрет Мориарти?

— Ты чувствуешь адреналин?

Я киваю.

— Чувствуешь, как повышается жизненный тонус? Как напрягается мозг?

Я погрузился во внутренние ощущения. Нет, мне всё ещё страшно, но я чувствую, что если привыкну, то вместо страха появится зависимость. Зависимость от этого адреналина.

— Подожду ещё немного. — ответил я. — Хочу привыкнуть.

Джим кивнул. Я не знал, что будет, опусти я взгляд. Может я не падаю в обморок только потому что беспрерывно смотрю на дядю. Я снова сжал руки Мориарти и медленно с натягом переместил свой взгляд с золотистых на солнце глаз на то, что лежало за спиной Джима. Окей. Всего лишь недостроенная высотка. Мои глаза уже смелее поползли влево и тут… Я оцепенел. Смотреть на Лондон, стоя в безопасности, совсем не тоже самое, что окунуться в его просторы будучи в воздухе без страховки. Господи… Я бы посмотрел на это на рассвете… именно с этой точки. Жизнь там, внизу, изменилась в моих глазах. Показалась приземлённой (да-да, идеально подходящее слово). А здесь дышалось по другому, чувствовалось по другому и думалось.

— С каждым годом этажей всё больше. И высота растёт. И мои планы становятся грандиознее. Чем больше адреналина, тем лучше идеи. — произнёс Джим. — Такие никому в голову не придут. Искусство недаром возвышенное чувство.

— Искусство убивать. — хриплым голосом сказал я. — Или умирать.

Когда я повернул голову обратно на Мориарти, он тут же опустил глаза, чему-то под нос посмеиваясь.

— Теперь практика. — спустя пару секунд Джим уже выглядел серьёзным.

— О чём думать?

— О чём-то грандиозном. — по другому быть не может. — С дальним размахом. Много-много-много проблем властям и ещё больше веселья мне.

— Это может быть всё что угодно. — заметил я.

— Да ну. — хитро прищурился Джим.

— Много проблем принесло и твоё вторжение в данные МИ6. — припомнил я.

— Я же сказал нужно много-много-много проблем… — хищно растягивал губы преступник.

— Больше вторжения в данные может быть только их распространение. Ты сам сказал, что грязных секретов там навалом. Это всего лишь одна секретная служба. — пожал плечами я. Сердце стучало, по венам нёсся адреналин. — А вот обнародование политических… — я снова пожал плечами. — переписок столько дерьма выльет, что это станет угрожать, я даже не знаю, будущему международных отношений, да и вообще глобальной безопасности.

Джим вдруг схватил меня сильнее и чуть потянул вправо. Я снова перепугался и чуть присел.

— Та-а-а-к! — засмеялся он по безумному. — А эти простофили наставят друг на друга пушки и ещё годиков пять со всем разбираться будут! Дыра в безопасности — дверь к новым проблемам!

— Люди погибнут. — подумал я. — И не только причастные.

— Но это будет отвлекающий манёвр! — глаза Мориарти горели, а сам он даже слегка подпрыгивал. Теперь я держал скорее его, чем держался сам. — Скучные перепалки позёров, думающих, что это событие станет катастрофой. Но катастрофа — это их стремление к коллаборации.

— Тебя это возбуждает? — вдруг выпалил я.

Джим остановил свою тираду и медленно заморгал, продолжая скалиться.

— Дозволенное не привлекает. — его голос иногда словно падал в бездну и становился глубоким.

Я с толикой истерики ухмыльнулся.

— Я найду тех, кто захочет стать пешками, дам им… — я смотрел на Мориарти и испытывал одновременно два чувства: ужас и возбуждение. — депеши будут слиты… народец примет это за акт во имя свободы… — сколько пыла в этих глазах, сколько неизведанного за этой маниакальной улыбкой. Слои и слои эмоций. Видимо гений — это не только про интеллект и Ай-Кью. — конечно, эти недотёпы ничего не поймут, ведь я схвачу их лидеров за глотку. — гений или психопат?

— И это мой дядя.

Я не упустил тот миг, когда в моих мыслях проскочило желание отпустить его руки, развести свои на Юг и на Запад, а затем засмеяться, запрокинув голову, отпустив все предрассудки и чувство вины. Или станцевать на этой балке, шириной с два сапога. Танцевать со смертью в лунном свете.

Кажется, я всегда хотел сделать нечто подобное.

— Вот так, Эдвард, всё и происходит. — произнёс Мориарти.

Я очнулся от своих мыслей. Джим потянул меня обратно к стройке, а затем развернулся на носках, оказываясь ко мне спиной. Я чуть не вскрикнул. Это было рискованно. Я шёл за Джимом, медленно передвигая ноги. Страх действительно почти полностью исчез, но я всё равно ступал предельно аккуратно, смотря только на затылок дяди.

Когда мы сошли с балки, мне показалось, что прошла секунда от момента, когда я думал, что умру.

— У тебя хорошее чувство равновесия. — вдруг сказал Джим, раздвигая полиэтиленовые занавески.

Я хмыкнул, припоминая как чуть не наложил в штаны.

Мы благополучно зашли в лифт. Пока он возвращал нас на первый этаж, я ощущал, как складываются крылья, а кровь потихоньку остывает. Может Мориарти зависим от адреналина? Я быстро глянул на его лицо. Точно зависим. Но обычных прыжков с парашютом ему, видимо, не достаточно.

Мы пересекли почти весь первый этаж, когда нам навстречу вышли трое людей. Джим замер, уставившись на них.

— Какого чёрта?.. — он развёл руки в стороны, как будто хотел обнять их. И придушить.

— Простите, босс, но там… — самый высокий в неприметном костюме указал куда-то себе за спину.

— Кто сказал вам, что я здесь? — челюсти Мориарти опасно задвигались.

— Порлок… — выдал сконфуженный мужчина.

Что за словечко? Джим тут же достал телефон, набрал номер и приложил экран к уху. Ему ответили незамедлительно.

— Шкуру с Порлока спустить. — только и сказал Мориарти, а затем отключился, возвращая взор на неожиданных гостей. — Ещё раз побеспокоите меня, когда я занят, и всё ваши внутренности окажутся в ящичке.

Угроза в общем смысле то не страшная, но судя по лицам мужчин, Джим не разбрасывался пустыми обещаниями.

— Чего там? — раздражённо махнул рукой преступник.

— Шпион из сербской мафии прятался около Вашего особняка. — проглотив ком в горле, поведал высокий человек. — Кажется, они не восприняли Ваше предложение.

Джим закатил глаза так, что мне подумалось, им не выкатиться обратно. На лице преступного гения ярко горели признаки обречённости на тягомотину.

— Во второй зал. — сказал Мориарти и направился, полагаю, во второй зал.

Я поспешил за ним.

— В чём дело?

Мориарти издал звук, который издавал Шерлок, когда был в шаге от того, чтобы повеситься от скукотищи.

— Я распространяю свою паутину за границу. — начал объяснять Джим. — Сербия — ещё одна муха.

М, ну, всё яснее дня теперь. Но вообще можно догадаться, что сначала нужно было наладить контакт, и, похоже, сербские ребята сопротивляются.

Большая чёрная дверь распахнулась, и я встретился с большой пустой комнатой, посреди которой стоял лишь стул. Как предусмотрительно.

Шпион… Интересно, смог бы я найти шпиона? «Найти шпиона» — интригующее название какой-нибудь книги или фильма, сюжет которых мог бы касаться Германии 40-х или даже США в разгар войны за независимость. Но нет, вот он я, решивший, будто всё, что бы я ни сделал пройдёт гладко. Я слишком много фантазирую.

Сразу за нами в помещение втащили человека со связанными за спиной руками и мешком на голове. Классическая картина. Если он шпион, то как только с него снимут этот мешок, он станет искать пути отхода. Я поднял голову, ища вентиляцию. Никаких признаков её присутствия. Странно. В этом зале дневной свет будут обеспечивать окна от потолка до пола, но сейчас с них ещё не содрали плёнку, поэтому с улицы ничего видно не было. Здесь было немного жарковато.

Пленника грубо усадили на стул так, чтобы между связанными руками и спиной возникла преграда в виде спинки. Он был явно в сознании, потому что сразу же выпрямился. Ему связали ещё и ноги.

— Нужен Себастьян. — как бы себе сказал Джим. — Мне нужно знать, чей приказ этот подкидыш исполнял. — Мориарти стал шептать мне на ухо. — Один из братьев Бреговичей решил перейти мне дорогу. Точно не двое. Один.

Я не знал, что ответить, поэтому просто кивнул. Джим достал телефон, посмотрел на экран, но через секунды две убрал телефон и посмотрел уже на меня, заговорчески мне подмигнув. Я нахмурился, пытаясь сообразить, что задумал этот король сюрпризов. Дядя чуть наклонил голову, указывая на шпиона, а затем как-то странно мне улыбнулся, подняв руку в приглашающем жесте. Я удивлённо вскинул брови. Он хочет, чтобы я?.. Я указал сначала на себя, а потом на шпиона. Джим кивнул. Чёрт. Он хочет, чтобы я всё выпытал? Твою мать… Хотя с другой стороны, я давно хотел испытать методики, которые нам давали на базе. К тому же желание впечатлить Мориарти никуда не делось. Я ухмыльнулся и сделал глубокий вдох. Так, посмотрим, что получится. Я встал напротив связанного. Но нужно всегда иметь козырь… Я стал соображать. Эх, знать бы как выглядит этот шпион. Мне нужно его лицо. Тогда бы я, может, продумал и шаги наперёд. Я не выдал свою досаду. Сейчас Джим так обалдеет от меня!

Я посмотрел на Мориарти и слегка качнул головой, кивая и копируя его хищную улыбку. Тот укусил себя изнутри за губу, я заметил. Мне было необходимо вот что: я приложил палец к губам, а пальцем другой руки указал Джиму на пространство за спиной шпиона. Тот меня сразу понял и медленно, удивительно бесшумно прошагал назад. Люди Мориарти встали каждый с разных сторон, образуя вокруг стула с пленником треугольник. Я подошёл к мешкоголовому и присел на корточки.

Дышал этот тип учащённо. Хорошо.

Я указал одному из мужчин на мешок и жестом попросил его сорвать. Всё происходило без единого слова. Высокий, видимо самый исполнительный, подошёл и развязал верёвки, не дававшие мешку сползти. Я встал с корточек и отошёл почти к стене, так, чтобы между мной и шпионом было метра три-четыре. Джим наблюдал за мной, прислонившись к противоположенной стене. Итак, соединим поведение Мориарти и технику из МИ6.

Как только мешок был сорван, в мою сторону полетел плевок. Каша из крови, соплей и слюней приземлилась аккурат за тридцать сантиметров от моих кроссовок. Мой взгляд тут же стал изучать противника. Так, светлые глаза, светлые волосы, значит, в теории он более подвержен страху. Но судя по агрессивному настрою, передо мной холерик. Чёрт. Я его впервые вижу, даже досье не прочитаешь. Ну, ладно. Будем импровизировать.

Я широко улыбнулся и засунул руки в карманы.

— Да уж. На рекорд Гиннесса не тянет, — я покосился на «подарочек» на полу. — но спасибо тебе за прочерченную границу. — говорил я громко.

Я шагнул вперёд, преодолев все тридцать сантиметров, становясь прямо перед плевком. Сербу немного подправили лицо перед поездкой сюда. Смотрел он на меня яростно, как лев, загнанный в угол, но не собирающийся сдаваться. Что ж, это я уважаю. Но живым ему отсюда всё равно не уйти.

— Любезничать не буду, да и время жалко. — пожал плечами я, придавая голосу скучающий тон, словно поимка шпиона — мимолётное дельце, совершенно неважное событие. Я знал, что для моего дяди так это и было. — У этой истории может быть два разных итога, но один конец. — я стал использовать резкую жестикуляцию. — Тебе интересно? — я склонил голову набок. Ох, кажется, мне начинает всё это нравиться. — Ой, я же обещал не любезничать. — играть эту роль было как мёд пить. Я и не знал, что буду получать от этого действа столько удовольствия. — Прости, непостоянство такое опасное качество… можно совершить ошибку. — я наигранно задумчив. — Например, решить, что ты сможешь переиграть кого-то. — я понизил голос, копируя угрозу в голосе Джима. — Но вот в чём беда… пострадают от этого другие. — я улыбнулся, открыто глядя в глаза серба. — Я сказал пострадают? Ох, я имел в виду умрут. — я наклонился вперёд, чтобы наши лица были на одном уровне, хоть и разделённые метрами. — И умрут все, к кому ты неравнодушен. — притворное сожаление.

— Если ты не скажешь кто послал тебя сюда. — вот и требование. — Ты в любом случае покойник. — я стал скучающе прохаживаться по помещению. — Это и есть конец. Твой конец. Но итога, как я уже сказал, два: всё, чем ты дорожишь останется или навсегда перестанет существовать.

Глаза серба были полны ярости. Он молчал.

— На себя тебе наплевать, я это вижу. — уже более менее тихо стал говорить я. — Но вот твоя мамочка. Или папочка. — я внимательно следил за изменениями на его лице. Ноль. Но! Тут ухмылка. — Сирота. Очевидно. — я дёрнул бровью. — Но не может обычный человек не иметь того, кого боится потерять. — я принялся рассуждать. Вслух. Это было ошибкой, но я не мог заткнуться. Высота этого здания повредила мне психику. — Я ведь узнаю. — громкий шёпот. — Так или иначе узнаю с кем ты братался, кого трахал, кого уважал. И все они умрут, в этом не сомневайся. — я заверительно покивал. — Прослежу, чтобы твоего наставника перемололо в порошок. — сдвиг на лице противника. Я поймал тебя. — О, ты явно учился у кого-то большого и хорошего. Ну, не совсем хорошего, раз тебя толкнуло с гангстерами связаться.

Шпион сдерживался. Хорошо держался, но в глазах я всё же видел крупицы страха. Ещё вчера я сам был привязан к стулу. Он чувствует тоже самое? Ну, сам виноват. Плохой шпион из него, раз попался. Как бы поступил я? Не время об этом думать, но… Если бы я был тем шпионом, который всё подслушивает, то где бы я… Я замер, а потом сглотнул, чувствуя, как по спине бегут мурашки. У всех на виду. Он бы спрятался у всех на виду. И я так сделал. Если бы я был шпионом, если бы я специально пошёл к Мориарти, если бы Майкрофт был в курсе, то я не был бы предателем страны.

Я же сказал сейчас не время! Я разозлился на самого себя, но переступил через плевок, подошёл к связанному мужчине и зарядил ему ногой по лицу. Стул качнулся, чуть не перевернувшись. Внутри меня столкнулись две стихии. И я сгорал меж их огнями.

Моя рука метнулась в сторону ближайшего мне мужчины, а пальцы сотворили из ладони пистолет. Я метнул в каждого нетерпеливый взгляд. Наконец до одного дошло, и он протянул мне оружие. Серб начал сплёвывать кровь.

Я отошёл от него снова на несколько метров и снял пистолет с предохранителя.

— Три попытки. — я поразился насколько вышел из себя. — Если не будет ответа после «один», я вышибаю тебе мозги, а затем сбрасываю на всю твою страну грёбаные бомбы. И ты знаешь, что на такое мы способны. Ты всё слышал. — и тут я улыбнулся.

— Три.

— Я думал, ты старше. — вдруг сказал с акцентом серб, смотря на меня исподлобья. — Джеймс Мориарти.

Я выгнул бровь. Думал что я старше?.. Что? А! Я понял. Догадка заставила меня улыбнуться ещё сильнее и ещё страшнее. Что ж, пора вытащить туз. Я впервые за время допроса поднял глаза на Мориарти. Его глаза были черны, а улыбка ослепляла. Он меня понял без слов.

— Ты ошибся с именем.

Серба это заявление озадачило. Мориарти подкрался к нему сзади и резко положил руки на плечи пленника. Тот вздрогнул так, что чуть из верёвок не выскочил.

— Познакомься, с моим племянником. — каждое слово — ядовитый сок, стекающий прямо на шпиона.

Теперь лицо серба исказил долгожданный страх, вызванный замешательством.

— Имя. — настаивал я. Джим, как демон, стоял над пленником, готовясь забрать его душу. — Два.

Я выстрелил сербу в ногу и снёс пол колена. Тот завыл, наклонив корпус максимально в мою сторону, насколько позволяли руки за спиной. Я мог задеть Джима, но на его ботинки упали лишь несколько капель сербской крови. Мориарти поднял на меня глаза. А вот тебе ещё одна маленькая месть, Джим. За то, что я чуть не обделался и чуть не умер сегодня.

— Один. — вторая коленная чашечка была так же выбита.

Затем дуло метнулось выше, и я прицелился в голову.

— А-а-а-а! — заорал серб. — Стойте! — он пытался отдышаться, но, кажется, до сердечного приступа было не далеко. — Джордже. Это Джордже Брегович! А-а-а!

Я сглотнул и начал приходить в себя. Серб уже скорчился, ожидая скорой гибели. Меня вдруг затошнило. Я кинул пистолет тому, кто его мне дал и, вылетев из зала, кинулся к выходу.

На улице жарко. Везде жарко и мало воздуха. Я присел на ступени. Мои руки почему-то тряслись. Вот это я заигрался.

Я не хотел возвращаться в здание, поэтому продолжал сидеть и смотреть, как проезжают мимо машины. Я так психанул из-за мыслей о Майкрофте! Я чувствую вину, и она убивает меня. Почему?! Почему я вообще должен что-то кому-то?! Это мама засунула меня в МИ6, это Майкрофт говорил, что я стану агентом!

Но у меня появилась альтернатива. Я поднял голову, которую последнюю минуту держал опущенной. А, действительно. Плевать, теперь я на другой стороне. Я встал, выпрямляясь и улыбаясь. В этот момент вышел и Джим.

— Ты как? — спросил он, щурясь от солнца.

Я кивнул.

— В порядке, дядя.

Мориарти расплылся в улыбке передо мной, как кот перед молоком.

— Ты разобрался с ним? — поинтересовался я. Мы стали возвращаться к машине.

— Да, — он первым исчез в салоне. — ну, не лично я. Не люблю пачкать руки.

— Классическая фраза. — просто так отметил я.

Джим фыркнул, но тут же улыбнулся.

— Иногда классика незаменима. Как твои методы, например.

Я насупился.

— МИ6.

Снова фырканье. Я на секунду залип на этом вполне обычном человеческом выражении лица. Джим не постоянно ведёт себя странно. Но я бы не смог с ним проделать тоже самое, что с этим сербом. Я запутаюсь в его эмоциях, он слишком переменчив. И чем бы я стал ему угрожать? Чем он дорожит? Эти вопросы разогрели во мне новую порцию интереса к персоне, сидящей рядом. Не думаю, что Мориарти поддастся, как любой другой.

— Люди такие незащищённые. — поделился своими мыслями я. Джим был рад началу такой беседы. — Если им есть что терять, то это упрощает манипуляцию в миллионы раз.

— Конечно. — согласно кивнул преступник. — Особенно когда общество толпо-элитарно.

— Выходит, что слабостью может быть что угодно. — мне не понравилось, как это прозвучало. Весь мир тогда обречён. Его держит только количество населения.

— Этим миром правят манипуляторы, Эдвард. — серьёзно сказал Мориарти. — Они могут получить и власть, и деньги, и даже чувства и эмоции других людей. Последнее особенно для них ценно. — я снова испытал странное отчаяние. — Что взять с человека, если его любовь может перетечь в ненависть.

— А ненависть в любовь может? — почему-то спросил я, смотря на Мориарти.

Тот ухмыльнулся, заставляя меня покраснеть.

— Любовь и ненависть — сильные эмоции и вызывают сильные реакции в организме на химическом уровне. Но ненависть может скрыто означать симпатию, искажённую из-за каких-то обстоятельств. Но есть и чистая ненависть. Она — самое интересное.

Не знал, что Джим вот так рассуждает. Я стал смотреть в окно на сменяющие друг друга улицы.

— Если это такие сильные эмоции, то, значит, человек должен приложить больше усилий, чтобы их контролировать. Он становится уязвим, когда испытывает их. Можно было бы вызывать их в нём, когда нужно, управляя его химическими реакциями.

Джим глядел на меня, снова улыбаясь. Он молчал, но я слышал, как смеются его довольные глаза. Я отвернулся, смущаясь.

Мы вернулись в дом Мориарти.

— Разве ты не говорил про какую-то ещё встречу? — спросил я, идя за Джимом по каменной дорожке.

— Да, но это вечером. Сейчас обед.

Я пожал плечами. Первая половина дня у меня выдалась довольно насыщенная. Я был на волоске от смерти, а потом впервые в своей жизни стрелял в человека. Твою ж мать… Я даже не задумывался. Этот факт немного пугает.

Обедали мы только вдвоём, в тишине. Как сказал Мориарти, Моран ещё не вернулся с задания, которым являлось, конечно, чьё-то убийство. Было немного неловко, но уже не так, как утром.

— Мне нужна тренировка. — вдруг заявил я, час спустя, когда мы сидели в гостиной и смотрели телевизор.

Я был заворожён этим процессом, а точнее мне было чертовски интересно наблюдать за Мориарти. Телевизор — обыденная простая вещь, и Джим — ночной кошмар британского правительства. Он почти заскучал, но мои слова его развеселили.

— Что, соскучился по беготне по базе МИ6?

Я пожал плечами.

— Просто нужно весь стресс выгнать.

— Стресс? — Джим спросил это, настолько поразившись, как будто я был Себастьяном, который наверное каждый день по пять пуль в живые тела вгонял.

Я вздохнул.

— Кончено, ты можешь делать всё, что угодно в зале Себастьяна. И я могу составить тебе компанию. — блеснул глазками Мориарти.

Я удивлённо захлопал ресницами. Оке-е-е-й.

— Позаниматься со своим племянником физическими нагрузками мне только в радость. — сказал Мориарти и, схватив меня за руку, повёл в зал.

Я успел покраснеть в очередной раз. Чуть ли не выкинув меня в зал, он захлопнул с силой дверь.

— Так. Ты иди и переодевайся! — приказал Джим и указал в сторону раздевалки.

Я пожал плечами и поплёлся в сторону двери. Найдя там целый комплект из шорт и футболки моего размера, я изумился, но не сильно. Натянув их, я вышел. Никого не было. Я сел на скамейку. Через три минуты скрипнула дверь и из соседней раздевалки вышел Джим. Он шёл с серьёзным видом, в майке и в шортах. Я чуть рот не открыл от удивления. Мориарти был вполне себе такой обычный в этой одежде. Он вышагивал ко мне и словно говорил: «Ну что, видишь какой я крутой?». А я всего лишь проронил еле слышное «О боже». Джим подошёл ко мне, а я, как идиот, осмотрел его с головы до ног. Его тело блестело, как будто он намазался чем-то жирным.

— Часто пользуешься маслом? — спросил я, дабы отхватить кусок от пирога остроумия.

— Только если становится узко. — ответил с ухмылкой Джим, забирая у меня весь оставшийся пирог.

Мне оставалось лишь подняться и оглядеться.

— Полный вперёд. — прозвучал голос Мориарти, а сам он указал на тренажёры.

Я почесал затылок. Не то. Мне больше бег поможет. Но здесь нет для этого должного места, кроме беговых дорожек, которые меня всегда чем-то бесили. Так что придётся обойтись силовыми.

Мне, признаться, было немного неуютно отжиматься, подтягиваться, вытягиваться при Джиме. И всему виной его пристальный взгляд. Что он так уставился, я не понимал. Причём он будто следил, чтобы я не сделал чего-то не того. Тяжесть последних событий из мыслей не уходила. Надо попробовать ещё что-нибудь.

— Давай сыграем. — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я задаю вопрос, ты отвечаешь и наоборот.

Интерес Мориарти тут же отобразился на его лице в виде ехидной улыбки.

— Где вы с моим отцом родились? — сразу начал я.

— В Ирландии. — был ответ. — Каким был твой самый худший кошмар?

Я обалдел с быстроты вопроса и его содержания. Мне пришлось подумать.

— Кошмар в смысле сон или событие из реальной жизни? — тихо уточнил я.

Джим молча смотрел на меня, чуть улыбаясь. Из меня вырвался вздох.

— Смерть мамы, наверное. — неужели я говорю об этом не с Майкрофтом и не с психологом. По телу прошлась дрожь с мурашками. — Сейчас я почти ничего по этому поводу не чувствую, но думаю, всё до сих пор блокируется. — я отвёл взгляд. — Какие у тебя были отношения с моим отцом?

Я поставил ногу на гантель и стал медленно возить её по полу туда-сюда.

— Я был другим. — это всё, что ответил Джим. Видимо, решил, что это всё и объясняет.

Мне стало как-то грустновато. Почему касание семейной темы вызывает только печаль?

— Ты хочешь узнать больше о своей матери?

Странный вопрос. Я задумчиво водил рукой по тренажёрам. Мне было вроде бы всё известно о маме. Вот об отце почти ни черта.

— Об отце хочу.

Джим как будто разочаровался.

— В Адаме не было ничего интересного.

— Почему он решил возить контрабанду? — мне не понравились слова Мориарти.

Пусть мой отце и был зауряден, в отличие от своего гениального братишки, но он всё же был моим отцом. И я хотел узнать историю.

Мориарти скучающе огляделся, а затем припал к стойке с оружием. Я стремительно подошёл к нему, теряя страх и планируя вытянуть как можно больше.

— Ради денег. — Джим запрокинул голову, произнося это так, словно скучал он по меньшей мере уже часа два.

— Ваши родители? — я сломал правила своей же игры.

Этот вопрос заставил преступника вообще по стойке кататься.

— Давно умерли, конечно. — в его голосе и на лице не было ни капли горя.

Я вдруг ужаснулся одной своей мысли.

— Я их не убивал. — ответил мне Мориарти, крутя патроны.

Мне захотелось убраться от этой темы подальше, но я всё-таки спросил:

— А убивал вообще? Когда в первый раз?

Джим вдруг улыбнулся, словно приятным воспоминаниям.

— Карл Пауэрс смеялся надо мной в школе. И я заставил его замолчать. — произнёс Джим, направив на меня ствол. — Но убил я его просто гениальным способом.

Я смотрел себе на руки. Сегодня я тоже чуть не убил человека.

— У тебя были друзья? — вдруг спросил Мориарти.

— На базе? — я обрадовался смене темы.

— Только недавно появились. — и я умудрился их тут же потерять.

— А… — он не смог продолжить, потому что все слова потонули в смешке. — любовники?

Я отрицательно покачал головой. Ты единственный побывал в моём заду.

— И что они теперь о тебе думают, твои друзья?

Я вздрогнул. Больная тема.

— Не знаю. — я опустил голову.

— Да брось. — махнул рукой Джим. — Все они приходят и уходят. Все они лишь мусор.

Я не переставал хмуриться. Мусор? Серьёзно?

— Не знаю… — мускулы на моих скулах задергались. — Мне они вроде как стали довольно дороги.

— Так почему же тогда ты их бросил? — задал коварных вопрос Мориарти.

— Хватит.

— Мы же та-а-а-к хорошо болта-а-а-ем! — выдал Джим, писклявым голосом, растягивая слова.

Я отошёл от него, потому что такое поведение было устрашающим. Я смотрел на него во все удивлённые глаза, а он заливался смехом. Тогда я схватил пистолет и нацелил на него. Это было что-то вроде инстинкта. Он тут же поднял руки и чуть прервал смех, чтобы сказать:

— Ой-ой! Пристрелить меня решил? Я же твой любимый дядя. — снова протянул он, смеясь.

— Ты сейчас как сумасшедший. — признался я.

Мне действительно стало как-то не по себе и снова страшно. Никогда ещё не было так страшно. Черти плясали в его глазах, подкидывая дровишек в огонёк. Если бы замигала лампочка, и глаза Мориарти полностью почернели, а сам бы он по потолку пополз, я бы не удивился. Он был словно одержим! Мы же родственники… И во мне такое есть?

— Почему “как”? — не поднимая глаз, спросил Джим, уже отдышавшись.

Я пока не мог понять, как реагировать. И как я отношусь к этому.

— Думаю, что на сегодня хватит.

— В душ. — сказал Джим.

Я нахмурился. Зачем? Мы не занимались даже. Точнее я поковырялся, а Мориарти просто наблюдал. Хотя после активного утра, стоило бы смыть с себя строительную пыль.

Я поплёлся в одну из раздевалок. Вода потихоньку побежала, я снял с себя спортивную одежду, зашёл под горячие струи и закрыл глаза. Успокойся. Твоя жизнь поменялась, нужно привыкать. Привыкать к новому дому, новым вещам, чокнутому дяде и «убийственной» атмосфере. Рассуждая об этом так, мне становилось легче. Может, снова всё дело в угле обзора.

Я вышел из кабинки, мой взгляд пал на скамью, и тут обнаружилось, что моих вещей здесь нет, а лежит костюм Джима. Чё-ё-рт. Почему я всегда всё где-то не в том месте оставляю?! Я натянул полотенце, взял вещи Мориарти и пошёл в соседнюю раздевалку. Был слышен звук воды.

— Моется дольше, чем я. — подумалось мне, и я усмехнулся.

Я прошёл ещё немного и увидел свои вещи на скамейке. Но тут я повернул голову и заметил, что дверь в кабинку открыта. Ну и конечно… Внутри, как ни в чём не бывало, стоит голый Джим. Я залип, но тут понял, что его голова наполовину повёрнута ко мне. Глаза блестят огоньком, а рот искажает улыбка. Я сразу отвернулся.

— Никаких совместных душей. — вспомнил я слова Мориарти. Досадно.

— Прости, не знал, что ты моешься с открытой дверью. Я вещи здесь оставил. Но ты, наверное, уже в курсе. — сказал я и взял в руки футболку.

— И ты пришёл сюда в одном полотенце? — спросил Джим, захлёбываясь игрой.

— Как видишь. — немного вызывающе ответил я.

Я взял брюки, но тут чья-то горячая и мокрая рука, схватила полотенце сзади. Я не стал возражать, когда полотенце рухнуло на пол. Я забыл обо всём на свете за секунду. Сделай это снова.

— Проси. — горячее дыхание обдало моё ухо.

— Пожалуйста. — тут же взмолился я.

Мои ноги были раздвинуты, и знакомый флакон оказался в руках дяди. Я прикусил губу, когда холод проник в меня, но вскоре сменился жаром. Я еле держался на скользком кафеле. Он был холодным, а моё тело горячим, и меня прижимали к стене, заставляя испытывать экстаз от контраста. Шлепки были слишком влажные. Было много воды. Пальцы побелели от напряжения, впиваясь в мраморные плиты. Меня вдалбливали в стену, толкали к ней, жали ближе. Снова он держит меня за талию и бёдра. Но мне так хорошо, что сердце сейчас остановится. Переполнен эндорфинами.

Вдруг раздался смех. Мориарти смеялся. Я не мог понять пугает это меня или сильнее возбуждает.

Горячее дыхание, рваное и совершенно свободное от контроля. Я громко застонал. Чёрт, кажется, сейчас я выдал, что быстро кончил. Ничего не могу с этим поделать. Я слишком возбуждён. Джим схватил меня сильнее. Я прикрыл глаза.

— Джи-и-и-м… — вырвалось у меня.

Он кончил спустя пару толчков. Я еле добрался до кабинки и снова полез под воду. Джеймс ушёл раньше. Я стоял под струями, глупо улыбаясь. Значит, та ночь не была каким-то исключением. Что же у нас за отношения такие? Ну, мне нравится. Боже, очень нравится. Не когда он заставляет меня бояться, а когда трахает.

В итоге Мориарти отменил встречу. Пришёл Моран, и мы с ним развалились на диване, потому что я убедил всех, что они слишком много работают. Надо больше расслабляться. Я ждал, что мы все вместе будем ничего не делать, однако Мориарти смылся. Я остался один с Себастьяном. Мы снова играли и болтали ни о чём. Это было довольно странно, но и приятно.

Я не засиживался долго, а спустя какое-то время после наступления сумерек пошёл принимать ванную. Горячая вода вызывала у меня зависимость и сонливость, поэтому я не смог противостоять силе мягкого матраса.