Молодой бог

Глава 24

План Джима требовал быть крайне внимательными ко времени. Мы с Себастьяном должны прибыть в Черногория в определённый отель в строго определённое время. Из обрывочного монолога, коим удостоил нас мой дядя, я понял, что он сделает так, что на ежегодное собрание Клинта никто не явится. Действительно око за око. Ха-ха. Ну, а потом заявляемся мы, два ангела смерти, и забираем душонку Клинта в ад. В чём же заключается сам способ убийства? Джим сказал, что пришлёт инструкции позже, так как ситуация Клинта на данный момент очень динамична. Он заключает и расторгает сделки направо и налево.

— Сейчас бы в душик. — ныл я, пока мы с Себом завтракали.

Моран сидел рядом, разглядывая свой «английский завтрак». И это они называют английским? Где бобы, а?

— Сходишь по приезде. — ответил Себ, наслаждаясь кофе.

— Завтра? Тридцать пять часов в дороге! Кошмар! Я как будто полазал в сдохшем ките! — негодовал я. — Я буду жаловаться!

— Кому? — усмехнулся Моран.

— Сам знаешь кому! — я угрожающе поднял вверх телефон.

Полковник закатил глаза.

Я понимал, что высовываться рискованно, но и одновременно не догонял почему мы так боимся крыс Клинта. Если за нами хвост, просто отрезаем его. Если он, как Майкрофт, захватил все камеры во всех городах и странах, то надо посильнее натянуть капюшон на глаза.

— В этом то и прикол. — сказал Моран, после того как я поделился с ним этими мыслями.

— У него есть какой-то супер ключ, позволяющий всех и вся видеть. Типа есть ты у него в списке друзей или врагов, значит, и в системе его есть. А с такой штуковиной он тебя в миг отыщет.

Я насупился. Что за супер ключ? Надо отнять.

— А киберсистема вокзалов этот ключ не принимает что ли? Тогда это объясняло бы, почему мы так передвигаемся. — предположил я, оглядывая вагон.

За окном солнце отсутствовало. Более того, тучи норовили снова расплакаться. Мне эта перспективка не приглянулась.

— Может ты и прав. — Моран медленно разминал шею. Видимо здешние койки его позвоночнику не понравились. — Они ж старьё до последнего используют. Вот и твой отец смекнул, что да как, и использовал эту дыру для перевозок. — глаза полковника как-то слишком внимательно приглядывались ко мне.

— И Джим про этот ключ вчера говорил? — мне не понравилась эта мороновская инспекция по моему лицу. — Клинта пытать ещё что ли придётся?

Моран усмехнулся.

— А как ещё ты хочешь достать инфу?

Я задумчиво глянул в окно, но не найдя там ничего интересного, сместился к сахарнице. Разве есть подобный код, позволяющий такое? Им бы уже давно владели МИ6 или ЦРУ. Но что если он не оставляет следов? Прямо как мой дядя. Да, такой инструмент не помешал бы в нашем арсенале.

— Что ещё мы знаем о ключе?

— Ничего особо. Только то, что он может. — Себастьян стал подниматься, чтобы вернуться в своё купе и прикорнуть до прибытия на станцию.

Меня ответ киллера не удовлетворил. Я остался сидеть на месте. Мои мысли упрыгали снова в сторону моей бывшей базы, поэтому спустя пять минут настроение у меня упало.

Из Румынии до следующей точки можно было добраться только на автобусе или машине. Так что нам предстояло ещё до автовокзала добраться.

Чёрт, а в Румынии как-то холодновато. Я посильнее укутался в свою толстовку и заспешил за Мораном, который уже ловил такси. Мы торопливо закинули вещи в машину и запрыгнули на задние сиденья. К моему удивлению Себастьян попросил таксиста отвезти нас в ближайший приличный отель. Я был невероятно благодарен полковнику, а тот выразил опасение, как бы это нам боком не вышло.

— Ка-а-айф… — протянул я, стоя под горячей водой.

Как приятно снова чувствовать тело. Мышцы потихоньку расслаблялись, я распаривался и благодарил человечество за изобретение водопровода. Я был готов нежиться хоть весь день, но Себастьян каждые пять минут барабанил в дверь. Я в конце концов заставил себя выключить воду и начать вытираться полотенцем.

Когда я вышел, комнату окутал пар и запах геля для душа с персиком. Моран сидел на кровати прямо напротив меня. Он окинул меня взглядом (ага, я полуголый) и отвернулся.

— Одевайся. — почти приказал он.

Я ехидно улыбнулся и кинул влажное полотенце ему на голову. Смущён, половник?

Я медленно стал натягивать штаны, а Моран нервно стучал телефоном по своей ноге. Мне захотелось полюбоваться видом из окна, поэтому я лениво подошёл к шторам. Чёрт. Льёт как из ведра. Ну и май в Румынии! Я вздохнул и стал взглядом искать ботинки. О, вот они…

Неожиданно в номер постучали. Моран тут же встал на ноги и, поймав мой изумлённый взгляд, приложил средний палец к губам. Ох-ох. Вот вам и движуха. В глубине души я этого хотел. Даже мечтал выйти в поле. Каким бы страшным это не казалось одной моей части, другая же ликовала.

Тем временем Себастьян тихо, как тигр, подкрался к двери и посмотрел в глазок. Стук повторился. Я надеюсь, что если это преступники, то они не будут прикидываться официантами или обслуживающими, иначе я собственноручно их придушу.

— Обслуживание номеров! — раздалось по ту сторону.

— О, боже. — даже не шёпотом простонал я, закатывая глаза.

Моран кинул мне предупреждающий знак, а затем указал на ботинки и наши вещи, а после на окно.

Я схватил ботинки и еле как их натянул. На цыпочках подойдя к окну, стараясь не шуметь, я открыл его. Ещё мокрый после душа я глядел на нескончаемый поток воды снаружи. Просто замечательно.

Кто бы по ту сторону не стоял, ему, по всей видимости, надоело это делать, потому что в дверь начали ломиться. Я тут же сорвался с места и схватил наши сумки. Себастьян уже каким-то образом оказался около окна, а через секунду выскочил на карниз. Я передал ему сумки.

Дверь за моей спиной с треском разлетелась. Это было очень громко. Необычайно громкий треск, который спровоцировал у меня нешуточный выброс адреналина. Я замер, наполовину высунувшись из окна. Моран схватил меня за руку и потянул на себя, но я не собирался вылезать, так как почувствовал, что на меня нацелен пистолет. Медленно вернувшись в номер, я обернулся и обнаружил трёх самых обычных шестёрок. Меня больше заинтересовали три пистолета, чем люди.

— Принести их живыми. Да? — спокойно начал разговор я. — Или Клинт настолько тупой, что приказал убить киллера Мориарти и его племянника?

Вдруг чёткость предметов в комнате стала увеличиваться, и я понял, что процесс пошёл. Шагнув прямо к шестёркам, я встал под дуло одного из пистолетов. Скосив глаза на матовый искусно сотворённый предмет, я улыбнулся. Он не казался чем-то страшным, нет, он был жутко интересным.

— Возмездие и смерть. — произнёс я, совершенно не понимая, откуда берутся мысли. — Все важные вещи скукожились в одну маленькую точку. Вам не страшно?

Вдруг взгляды наёмников сместились за меня. Себастьян. Краешком сознания я вспомнил его. Ох, какой он большой! Прямо таки воплощение маскулинности! И у него прекрасный дар. Точность.

В следующую секунду меня попытались схватить, но я, не понимая, что и как, схватил одного из мужчин, и мы повалились на пол. Я вижу кровь, а затем чувствую, что меня снова хватают. Слышу выстрел, чувствую пистолет в своих руках. Нет. У Себастьяна. Всё резко переворачивается, я снова ощущаю чужое касание и меня тошнит. Всё мокрое и скользкое. Я лечу кубарем, а затем понимаю, что на самом деле стою на краю. Капли, холодные и большие затопляют моё лицо, одежду и вообще всё тело. Я стал идти по бетонному карнизу мимо окон других номеров.

Стоп. Я что-то забыл. Будучи пленником этой мысли, я обернулся и увидел мужчину, бегущего ко мне. Меня снова схватили. Лестница. Я оказался около лестницы, но уже внизу. Резкая боль пронзила моё лицо. Дождь слишком чётко падал на асфальт и ручьями стекал в канализацию. Я не понимал, что делаю здесь. Ещё одна порция боли, а затем мы куда-то бежим. Или идём. Не понимаю. Такое ощущение, что я выпил несколько литров коктейлей. Ха-ха. Но почему тогда ничего не важно? Почему мне так скучно?

— Ну и дождь! А у вас зонтиков нет?

Я поднял глаза, пытаясь отыскать источник звука. Кажется, мы сидим в машине. Но всё снова мокрое. И мне вдруг становится очень-очень плохо. Чёткость медленно сглаживается, возвращая предметам вокруг меня привычный вид.

Первое, что я осознал — мне холодно. Второе — мы в такси. Третье — рядом Моран сидит какой-то больно уж обеспокоенный.

За стеной дождя показалось здание автовокзала. Люди спасались под зонтиками, но ветер нарочно задувал капли под юбки и пальто. Моран молча вышел, и я за ним, оставив за собой лужи. Я шёл за ним, преследуя пока одну цель — спастись от дождя. Пройдя через турникеты, мы наконец-то очутились в более менее сухом месте. Себастьян кинулся к кассам. Я выглядел как человек, только что упавший в бассейн. Люди смотрели на меня, затем за окно и сразу качали головами.

Автобус был наполнен людьми. Пол испачкала грязь, принесённая с улицы, вода между сиденьями, на них, повсюду. Я ощутил тепло людских тел, окутавшее меня в тот же миг, когда моя мокрая сущность оказалась внутри. Моран затолкал меня почти в самый конец, усадив к окну. Стёкла запотели, кондиционер работал, не жалея электричества. Я посадил свою пропитанную водой задницу на бордовое ещё пока девственно сухое сиденье. Когда Себастьян приземлился рядом со мной, я сразу открыл рот:

— Что…

Моран достал свой более менее сухой телефон и стал набирать СМС-ки.

— Ты что наделал? — он резко посмотрел на меня, а я широко распахнул глаза от такого обескураживающего вопроса.

— Я не знаю. — честно ответил я.

Скулы Морана быстро задвигались, а кожа на лбу напряжённо натянулась. Я не мог вспомнить, что произошло. Лишь отрывки, лишь странные ощущения.

— Я не помню. — как-то лишком жалостливо проговорил я, выглядя как испуганная промокшая собачонка.

Киллер стал вытягивать из рюкзака сухие вещи.

— Ты к ним полез. — выдал спустя минуту он. — Мне пришлось вернуться и убить их.

Моё сердце стало колотиться сильнее.

— Но я помню, что они пистолеты на меня наставили! — я стал в отчаянии защищаться.

Моран заткнул мне рот.

— Потише.

Верно, мы же не одни здесь.

— Они бы не убили тебя. Ты мог успеть вылезти.

От волнения меня снова затошнило. Все ощущения смешались с холодом и ужасным ощущением мокроты. Я скривился.

— Я не контролировал себя. — признался таки я.

— В смысле? — Моран наклонился ближе ко мне. — Ты ж с ними разговаривал, не помнишь? А потом, когда тебя в окно выбросили, ты просто ушёл, и мне пришлось их добивать и следы заметать.

— Прости. — у меня начала болеть голова, а стучащие зубы усугубляли ситуацию. — Я не помню.

Моран смотрел на меня, пытаясь что-то сообразить, но потом бросил это дело, продолжив доставать сухое.

Я снял мокрющую футболку, которую выжить мало было, и передал её Себу. Он, собственно, её и выжил прямо на пол, без труда игнорируя недовольные взгляды других путешественников. Худи было прохладным, но зато сухим. Думаю, вскоре согреется. Себастьян тоже стянул свою влажную футболку. Две девушки справа от нас, заинтересованно повернули головы в нашу сторону.

— А помнишь, как стоял на карнизе все пятнадцать минут, пока я номер чистил? — вдруг поинтересовался Себастьян.

Мне от этого стало только хуже, поэтому я просто отрицательно покачал головой, съехал пониже на сиденье, скрестив руки. Я держал руки на груди, чтобы было теплее. Дождь не кончался, но я был благодарен, что нахожусь внутри чего-то, а не снаружи.

— Это были люди Клинта? — спросил я.

— Не знаю пока. Джим проверяет. — ответил полковник.

— Ты сказал Джиму?! — меня вдруг обдало долгожданным жаром, но после он вылился не в тепло, а в пущий холод.

— Конечно, Эдвард. — сказал киллер и почесал нос. — Я грохнул троих на территории другого государства и не уверен, что убрал всё подчистую.

Я ощутил, как трещит голова и шрам на лбу. Хорошее настроение снова пропало. Кошмар, что скажет Джим? Я провалил свою миссию по краже его сердца, мыслей, почек, члена, короче всего его. Теперь он только посмеётся надо мной!

— Мы разберёмся. — всё же ободрил меня Моран.

Поездка была так себе. Себастьяну пришёл ответ от Джима, и я скукожился у окна, ожидая приговора. Но удача была на моей стороне, это были люди Клинта, но пришли они за одним из его «друзьяшек», которых дядя старался убедить отказаться от поездочки в Черногория, так что это, если смотреть на общую картину, косяк самого Джима. Мне так полегчало, что я аж опустил пару шуток, типа: «Мы согреемся быстрее, если разденемся и прижмёмся друг к другу», чтобы дать Себастьяну понять, что мне по прежнему холодно.

Он пожертвовал мне свой свитер. Но когда и свитер не согрел меня, я понял, что дело плохо. Мне пришлось сделать вид, что всё в порядке. Я не хотел, чтобы Моран подумал, что я «неженка какая-то, чтобы заболеть после прохладного дождика». Я уставился в окно на готический пейзаж, старательно представляя, что я здоров как бык и что скоро я добьюсь своего.

Мои щёки горели. Я почувствовал это уже через полтора часа. Автобус сделал остановку на специальной станции, где мог заправиться, а пассажиры могли сходить в туалет и купить еду и напитки. Я отрицательно покачал головой, отвечая на вопрос Себастьяна.

— Лады, — сказал он, уже вставая. — куплю тебе чё-нить горячего.

Я благодарно кивнул. Кроме меня в автобусе оставалась ещё пара человек. Дождь наконец-то перестал, и я наблюдал как сохнет стекло. Мой взгляд пал на сумку киллера. Край был немного запачкан красным. От вида крови меня почему-то передёрнуло, сердце скакало и скакало, а жар и холод столкнулись в моей груди, затеяв убийственное танго.

Я стал перечитывать нашу последнюю переписку с Джимом, вспоминая, как он заставил меня кончить, находясь в тысячах миль от меня, используя лишь свой голос. Это меня немного успокоило.

Мы снова тронулись. Я попивал свой горячий шоколад из огромного стакана.

— Надо было тебе всё же справить нужду перед этим. — Себ почесал затылок, смотря на гигантский картонный стакан.

Я пожал плечами. Мне стало теплее. Хорошо.

Мы проехали ещё какое-то время, я дал себе наконец-то погрузиться в музыку, чтобы отвлечься от произошедшего. Успешно. Меня даже разморило. Когда горячий шоколад кончился, я снова задрожал. Мы въехали в последний транзитный город. Его огни то и дело заполняли салон своим светом.

Вечерело. Я успел чихнуть раз десять за всю поездку, и семь раз у меня получалось это скрыть. Ещё мне жутко захотелось в туалет. Я подвинулся к Себастьяну, чтобы на ухо рассказать о своём намерении. Он неожиданно обернулся, и наши дыхания резко слились. Я сглотнул, отстраняясь. Однако Моран протянул ко мне руку и положил её на мою щеку.

— Ты горячий. — сказал он.

Я выдал слабую, но ехидную улыбочку. Ладонь киллера по родительски потрогала мой лоб.

— Чёрт. — тем же тоном, в котором угадывалось волнение, сказал полковник. — Чёрт.

— Что? — я понял, что он всё понял, однако продолжал делать вид, что всё нормально.

Моран оторвал руку от моего лба и потёр переносицу, совсем как Майкрофт. От этой ассоциации моя тревожность вновь села на трон моего разума.

Автобус прибыл на конечную. Себастьян напялил на меня максимум одежды. Я был очарован его заботой, честно говоря. Когда мы вышли в прохладный мир, он сразу дал мне указания: сходить в туалет, а затем ждать его около дверей выхода. Так я и поступил. Моран отсутствовал довольно долго. Он появился с пакетом в руках.

— Еле аптеку нашёл. — сказал он.

Я лишь улыбнулся, так как потерял дар речи ещё в автобусе. Мы сели в такси, которое доставило нас на вокзал, откуда отправлялся ночной поезд до Черногория. Приехали за полчаса до отправления (самый ближайший поезд) поэтому Моран и я сели на холодные жёсткие сиденья в зале ожидания. В мои руки положили термометр.

— Засунь в рот. — это прозвучало повелительно.

Несмотря на плохое самочувствие, я ощутил, как подступает гнев. Всё же я, скрипя зубами, стал мерить температуру. Когда градусник запиликал, Моран сразу же вырвал его из моего рта и посмотрел на цифры. Меж его бровей образовалась складка.

— Твою ж налево, Эдвард. — произнёс он. — Как? — он повернул предмет экранчиком ко мне так, что я увидел «100.76{?}[38.1 °C]».

Странно, я чувствовал себя лучше, чем показывает термометр. Видимо 98.6{?}[37 °C] было ещё в автобусе. Я пожал плечами.

— Не знаю. — признался я и тут же чихнул.

— Блядь. — сказал полковник и достал телефон из кармана.

Я ощутил себя ребёнком, который зимой в тайне не носит шапку, заболевает, а его мама реагирует так же, как Моран сейчас. Но я то носил шапки!

— Джим, — я насторожился, когда с уст киллера сорвалось это имя. — короче, у Эдварда температура. Там дождь в Румынии был, а ещё та потасовка. — Моран слушал то, что говорил Джим. — Не думаю, что… — снова молчание. — нам стоит продолжать путь? Может в отеле… — киллер вздохнул. Я внимательно за ним наблюдал. — Понял. — он положил трубку и с сожалением посмотрел на меня. — Джим говорит нам ехать дальше.

Я вновь пожал плечами. Ладно, пройдёт. Тем более поезд ночной, там можно будет поспать.

Пока Моран покупал воду и заставлял меня пить таблетки, подошло время посадки. Я был не прочь скорее лечь в постельку, поэтому запрыгнул в наш вагон и стал быстро идти, ища своё купе. Внутри было свежо, и, следовательно, холодно. Я поёжился и вновь испытал неприятное состояние кожей. Неожиданно в купе зашёл Моран.

— Похуй на Джима, — сказал он, кидая на одну из кроватей свою сумку. — будем вместе спать.

В любой другой ситуации я бы жутко обрадовался, но сейчас я был в таком состоянии, что выглядел не очень презентабельно. Чёрт. Из носа текло рекой, а я пытался сморкаться культурно. Хотя, не думаю, что Себастьян — это тот, кого надо стесняться. Он сам на всё способен и прощения ни за что и ни у кого не попросит. Я стал ждать, пока постель согреется. Моран пошёл за кипятком для чая и противопростудного, хотя я капризничал (слишком много жидкости за последний час, в меня не влезает). Но его заботой я был очарован, поэтому долго сопротивляться не мог. Яркий свет ламп раздражал меня и вызывал мигрень, поэтому Себ его вырубил, после того как мы поели (я почти ничего не съел).

— Всё. Спи. — поставил точку на сегодня он. — Надеюсь, за ночь всё пройдёт. А с головой потом разберёмся.

Он принёс дополнительные одеяла, и я закутался в них, делая кокон. Звуки поезда стали успокаивать меня. На часах было не больше девяти, но мы уже будто спали. Я слышал, как стучат колёса о рельсы, как в соседних купе кто-то разговаривает, как дышит Моран. Я хотел попросить его что-нибудь рассказать, но мой рот не послушался.

Я вырубился. И это было прекрасно, ибо во сне ничего не чувствуешь, однако, наслаждение длилось недолго. Я очнулся всё в той же темноте, всё те же рельсы стучали, но голоса за стенкой стихли, а дыхание Морана было глубоким и размеренным. Я проснулся от того, что мне стало жутко жарко, а ещё мне кошмар приснился. Такой реальный… Будто я — это Джим, стою на каком-то высоком здании и… стреляю себе в голову. Бр-р-р.

Во рту была адская пустошь, поэтому я потянулся к бутылке с водой. Сначала руку приятно обдало прохладой, которой будто жаждало всё тело, однако следом всё те же болезненные мурашки. Мда, болезнь ещё не ушла. Всё же я разрушил кокон вокруг себя и выпил почти всю воду из бутылки. Чёрт. Я почувствовал, как слаб, как мне… плохо. По другому не скажешь. Тело ныло, грудь сдавливало, голова болела, было одновременно жутко холодно и невыносимо жарко.

Мне надо было в туалет.

Что ж, я бы с радостью сделал это прямо в купе, но всё же пересилил себя и поднялся. Ноги подкосились в прямом смысле, мне пришлось ухватиться за дверь купе. Я еле как вывалился из него и пополз к туалетам. Мир в моих глазах был как из видео с психоделическими картинками. Я не испугался того, что видел, ведь со мной это уже происходило. Дотрагиваться до собственного тела было болезненно. От моей мочи шёл пар, будто она сейчас закипит! Лицо в зеркале было просто чертовски больным: бледное, но с горящими красными щеками. А ещё я снова улыбался.

Я быстро, настолько насколько мог, проделал путь назад. Зайдя в купе, я споткнулся о собственную же ногу! Господи… Моё бедное тело упало на пол, успев ухватиться за койку, на которой спал Моран. Полковник тут же вскочил и со словами: «Чё-за-херня», стал поднимать меня.

— Блядь, Эдвард. — он принялся щупать меня. — Сука.

Я не слышал, чтобы киллер столько матерился. Он посадил меня на свою кровать, а сам сел рядом. Я уронил свою голову ему на плечо. Глаза высохли, но слезились, тело словно покидали все жизненные силы. Я открыл глаза и обнаружил себя уже на ляжках Морана. Моя голова покоилась где-то в районе его паха, а ладонь сжимала ткань его джинсов выше колена. Сам Себастьян держал свою руку у меня на плече.

Я понял, что хочу к Джиму, хочу сдохнуть у него в ногах, а не так! Киллер протянул мне градусник. Так мы и сидели-лежали. Меня трясло, а Моран молчал, двигая челюстью. Моё дыхание обжигало моё же горло. Себ притянул к себе телефон, набрал номер и приложил экран к уху. Пока шли гудки, он щупал мой лоб и шею. Снова мурашки.

Почемубынесделатьэтосамому? П о ч е м у б ы н е п о к о н ч и т ь с с о б о й?

— Джим, он капец какой горячий. — сказал полковник. — Блядь, прекрати. Я серьёзно, твою мать. — Джим там что-то пошутил? Голос Морана выдавал его беспокойство и неподдельное волнение. Он провёл рукой по своим волосам от макушки до затылка. — Мне насрать. Я говорю тебе… Надо что-то делать. — молчание. — С поезда сойти… нет… два. Блядь. — мне стало интересно о чём речь.

Тут запиликал термометр.

— Погоди-ка. — сказал в трубку Себ и взял у меня из рук устройство. Я лежал в позе эмбриона, прижавшись к киллеру. Кажется, я начал терять сознание. Моран внимательно посмотрел на экран. Его глаза расширились, он перестал дышать. — Джим, он умирает. — я сначала не понял слов киллера, но потом вместе со смыслом пришёл неожиданный страх. — Джим? — громче позвал Себастьян. — Ало! — на другом конце молчали. — У него 107.96{?}[42,2 °C].

Я широко распахнул глаза, не веря словам киллера.

В о т в и д и ш ь. ТЫ ПРОСТО УМРЁШЬ! ЭТОВЕСЕЛО!

Себ снова засунул мне в рот термометр.

— Джим!!! — уже заорал он. — Ты там?! — наконец-то ему ответили. Моран сжал моё плечо и чуть привстал, будто готовый бежать куда-то. Снова пиликанье. — Нет, я снова измерил. По прежнему 107 и 96.

Я умираю? Вот это неожиданный поворот…

— Чё?! — Моран напрягся. — Да зачем?! Блядь, Джим, я иду к машинисту… Сука. — тут полковник протянул мне трубку.

Я тут же схватил её, черпнув откуда-то энергию и силы. Экран казался таким холодным по сравнению с моим лицом. Но это было даже приятно.

— Джим… — я закашлял.

— Эдвард… — Боже, я что услышал нотки волнения? Мне тут же захотелось услышать это снова. Неподдельное беспокойство? Обо мне? — Ты…

— Не умираю я! — с каким-то отчаянием выкрикнул я.

Моран был удивлён моему оживлению. Я вскочил на ноги.

— И не смей. — тут же проговорил Мориарти. Я снова услышал его лёгкую улыбку. — Какого чёрта?

— Не знаю. — признался я. — Кажется, у меня проблемы. — я почему-то улыбнулся.

Слышать его голос было чертовски приятно. Я отказывался умирать. Только не так. Только не без Джима. Не сегодня, детка. В меня будто вдохнули заново жизнь. Лицо Себа было крайне озадаченным.

— Всё хорошо. — успокоил его я и протянул руку за термометром. — Я заново измерю. — сказал я уже Джиму и отдал телефон хозяину.

Даже не зная результата, я мог сказать, что каким-то чудом всё стало налаживаться. И точно.

— Уже 100.4{?}[38 °C]. — разинув рот, объявил Моран. — Как?! — он смотрел на меня как на нечто нереальное.

Мне действительно становилось лучше с каждой минутой. Я слушал музыку и даже дёргался под неё. Моран поглядывал на меня так, как будто я с того света вернулся. Ну, в прочем, так и было. Спать мне не хотелось почему-то. Я уговорил Себа лечь, а сам сидел возле окошка и наслаждался ночью, музыкой и… жизнью. Удивительно какое влияние на меня оказывает Джим. Было бы обломом умереть сейчас, когда я почти добился своего. Когда я почти заставил Джеймса Мориарти чувствовать.