Молодой бог

Глава 49

Я бы назвал это депрессией. Ведь так называется состояние, когда ничего не можешь и не хочешь делать, а будущее — беспросветная мгла? По сути, я проходил через эти дурацкие пять стадий принятия.

По статистике лишь половина из всего количества проходит все пять ступеней и в конце концов обретает священное смирение. Но я относился ко второй половине. До четвёртой дополз и на ней и застрял.

Но я не совсем ничего не делал. Когда я был дома, то большую часть времени проводил в далиях своего разума, предпринимая всё, что можно, чтобы не сорваться.

Мне было дозволено наконец-то сдаться. Это был конец. Без Майкрофта я был обречён. Но эта сука надежда на возвращение политика продолжала почему-то тлеть.

Всё оставшееся время я проводил в зале, загоняя себя до полуобморока. Другие посетители и тренера косились на меня, хмуря брови. Он что так хочет нарастить массу? В короткий срок? Здесь, дружок, без стероидов не обойтись.

Но мне не нужны были никакие добавки, потому что моей целью были не мышцы, а нечто другое. Может я всё это делал, потому что другого не умел. Может, это всё самонаказание. А может и способ, помогающий отвлечься.

Поэтому я дома только и лежал. Тело ныло, протестуя против лишних нагрузок. А внутри своей головы я лежал на дне ямы.

Я не читал газеты, но они всё чаще стали привлекать моё внимание. Свежие печати лежали тут и там на газетных лавках. Я проходил мимо них когда шёл в спортзал и оттуда. Шерлок. Он постоянно там появлялся, всячески выделяясь на фоне остального. Ну, хоть у кого-то всё хорошо. Хоть кому-то весело.

Меня слегка взбудоражила новость о том, что мой дядя наконец-то заявил о себе всему миру по полной программе. Как оказалось, он взломал одновременно Тауэр, банк Англии и Пентонвильскую тюрьму. Я на несколько дней ушёл в размышление о связи этих трёх объектов. Сокровищница, банк и тюрьма. Что у них общего? Три самых охраняемых места в Лондоне (не считая резиденции Королевы, конечно). Это всё была явная показуха для Шерлока. Этот факт меня на секунду вернул к реальности, потому что сильно разозлил. Я намеривался уже пойти к Шерлоку или заявиться прямо в суд к дяде, как в старые добрые. Но меня остановило ощущение, что это не моя история. Это их игра. Пускай меня очень обижает и бесит, что играют не со мной.

Я просто пялился на экран телевизора, где ведущий рассказывал о продвижениях в суде над Мориарти. Я мог бы словить дежавю. Ведь ровно год назад происходило тоже самое. Но на этот раз Джим не скажет мне «привет».

Как я и ожидал, Джим вышел на свободу.

Дальше всё будто затихло. И я затих.

Мориарти исчез, утёк из рук полиции. А в газетах появился какой-то бред про Шерлока. Мне хватило одного взгляда на первый абзац, чтобы понять, что всё это сфабрикованная чушь. Кто-то явно захотел всех запутать. Мой дядя — актёр? Нанятый Шерлоком? Боже, что у них там творится?

Я образно затаил дыхание, ожидая развития событий.

Середина первого месяца лета. Мне нечего сказать. В своей обыденной манере я лежал на диване и пялился в потолок, представляя, что пролежу тут несколько лет.

Но моё замороженное состояние потревожил звонок в дверь. Я тут же сел, уставившись в сторону выхода. Первая мысль — Джим? Вторая — Майкрофт?

Но на экране я обнаружил двух незнакомых мужчин в чёрных костюмах. Сразу и не скажешь хорошие или плохие. Моё любопытство побудило меня спуститься вниз и открыть дверь. На всякий случай я уже приготовился к атаке, напряжённо разглядывая нежданных гостей.

— Мистер Мориарти? — не медля, спросил темнокожий.

Я заметил на нём наушник и то, как были сшиты костюмы, а ещё слегка выделяющуюся кобуру на поясе. Это были охранники-посыльные. Чьи? Я предположил, что Майкрофта.

— Да… — кивнул я, всё ещё теряясь в догадках.

— Нас прислал за Вами Майкрофт Холмс. — пояснил цель визита второй. — Вы поедете с нами.

У меня подскакивает сердце. После стольких месяцев я понадобился Британскому Правительству? Но зачем? Попахивает чем-то очень и весьма странным.

— Куда? — спрашиваю я, ибо не хочу быть застигнутым врасплох.

— В больницу Святого Варфоломея. — к моему облегчению сообщает мне посланник. — На опознание тела вашего дяди. Джеймса Мориарти.

Из меня вырывается смешок, и я уже начинаю закрывать дверь. Однако, твёрдая рука охранника останавливает меня.

— Сэр. — настойчиво говорит он. — Мистер Холмс послал за Вам.

В моей голове всё ещё ни капли доверия. Но сердце бешено стучит, я чувствую, как начинает краснеть лицо, а ладони потеть.

Мы сражаемся с охранником взглядами долгие секунды. Тот просто исполнитель, серьёзный и решительный. Но я всё ещё жду, что он скажет, что пошутил. Однако, никакого намёка на розыгрыш. Я сглатываю, а затем моя спина сама прислоняется к двери, чувствуя, что ноги подкашиваются.

Он умер? Невозможно. Нет. Это всё трюк. Джим ни за что не даст никому убить себя. Он не мёртв.

— Вас ждут, мистер Мориарти.

Меня торопят. Я же не в силах пошевелиться. Единственное, что помогает — злость. Меня снова пытаются надуть?! Зачем весь этот цирк? Я знаю, что он не мёртв. Даже если остальные так думают, я не стану верить, потому что это просто невозможно.

Я готов через пять минут. Яростно облачившись в костюм, я выхожу к охране и сажусь в машину. Кто бы это не устроил, он поплатится за то, что посмел так побеспокоить меня. Конечно, я немного был благодарен хоть какому движу, но больше зол, что они выбрали именно этот предлог, чтобы выманить меня.

— Вы читали утренние газеты? — спрашивает один из посланников.

Я качаю головой, про себя матерясь. При чём тут газеты? Мне передают свежий экземпляр.

САМОУБИЙСТВО ФАЛЬШИВОГО ГЕНИЯ

Мой пульс снова учащается. Шерлок мёртв? Заголовок весьма информативен. Я читаю статью о том, что вчера Шерлок Холмс, ранее раскрытый Ричардом Бруком (актёром, сыгравшим роль Мориарти) и обвиняемый в фабрикации всех своих дел, совершил прыжок с крыши Бартса (больницы Святого Варфоломея).

— Шерлок мёртв? — я еле разлепляю губы.

На этот раз моё лицо бледнеет. Я сразу думаю о Майкрофте. Может поэтому он меня позвал? Но зачем тогда вся эта бредня с моим дядей? А если это Джим Шерлока убил таки? Ничего не понимаю…

В таком состоянии меня довезли до пункта назначения. Если бы не статья о самоубийстве Шерлока, я бы продолжал источать агрессию и недовольство. А теперь вся моя уверенность пошатнулась. Я запутался. Все эти несопоставимые для меня факты вертелись в моей голове пока я шагал к зданию. Знакомое место, но теперь всё, что я видел было искажено эффектом жамевю{?}[Жамевю́, или жаме́ вю — состояние, противоположное дежавю, внезапно наступающее ощущение того, что хорошо знакомое место или человек кажутся совершенно неизвестными или необычными, как бы увиденными в первый раз.]. Всё плыло в тумане, включая и меня. Есть такое состояние, когда не знаешь, чего ждать. Возможно, всё обойдётся, а может и наоборот.

Пока мы поднимались на второй этаж, я терял крупицы самообладания. Тяжёлое дыхание, неестественный цвет лица, руки начали трястись.

Так кто же мёртв: Шерлок или Джим?

Никто из них, умоляю.

Приближаясь к тяжёлой двери, отделяющей мир живых от мира мёртвых, я слышал песню.

О, моя любовь,

моя дорогая,

я жаждал твоего прикосновения,

Что-то тянуло меня назад. Прочь. Так же тянуло и моё сердце. Всё казалось плавным и слишком медленным, поэтому и моё мучение так же тянуло все мои жилы. Мне стало холодно уже перед дверью в морг.

время бесконечно и одиноко

И оно проходит так медленно

и оно может многое

Двустворчатая дверь распахнулась передо мной. Моё сердце замерло, а ноги не хотели ступать вперёд. Но даже с этой неохотой приходится идти. И я пошёл. Снова помещение, которое имело образ в моей памяти, но сейчас всё переворачивалось от волнения, поэтому я огляделся как в первый раз.

Ты еще любишь меня?

Я нуждаюсь в твоей любви,

да в любви.

Бог направляет твою любовь ко мне

Майкрофт стоял там. Как всегда в костюме, держа перед собой зонтик. Я испуганно посмотрел на него. Не знаю, чего ожидал. Облитого слезами и убитого горем? Я уже собрался спросить какого чёрта здесь происходит, но заметил знакомую девушку, которая стояла рядом с секционным столом. На нём лежало тело, прикрытое сатином.

Одно из двух. Либо брат, либо дядя. Кто бы это ни был, меня всё равно бросило в дрожь. Спина покрылась мурашками, а солнечное сплетение раскалилось, как печь кузнеца. Я стал приближаться к телу.

Девушка в халате оторвала от меня беспокойный взгляд и взялась за концы последней моей надежды.

Как только ткань сместилась на первые пару сантиметров, всё содержимое желудка, да и он сам, стрельнуло мне в горло. Чёрные волосы. Растрёпанные вороньи перья.

Одиноко реки текут к морю,

да к морю, к его объятиям

Я зажмурился. В темноте стало так хорошо. Я сразу почувствовал себя дома. Безопасность и спокойствие.

— Эдвард.

Но голос Майкрофта рушил мой тёмный замок. Его стены начали трястись, камень за камнем он стал исчезать в водовороте реальности. Туда затягивало и меня.

Я открыл глаза. Мой дядя спал. Так он выглядел в ту ночь, когда я пришёл к нему без приглашения. Он был недвижим и так же красив. Я стал дышать ровнее, уже слегка улыбаясь. Стал медленно подходить к столу, ожидая, что вот-вот он сделает вдох, и его грудь поднимется. Но этого не происходило.

Одинокие реки вздыхают: жди меня,

я вернусь, жди меня

Моё лицо исказил новый ужас. Он мёртв. Мой дядя, мой великий дядя больше не дышит. Что-то сдавило мою грудь. Я уставился на бледную кожу, а затем на тёмные волосы, брови и ресницы. Теперь они сияли. Они светились.

Джим был прекрасен даже таким. Я стоял совсем близко, а затем наклонился к нему.

— Я так и знал. — мой голос хрипит и дрожит.

На остывший труп капают мои горячие слёзы. Они льются, словно это дождь. Льются так, словно я потерял самого дорогого в своей жизни человека. Я не понимал почему плачу, но не стал себя останавливать из-за ощущения, что всё, что было станет напрасным, если я остановлюсь. Я опёрся о стол и дал своим рыданиям волю.

Мне просто стало больно.

О, моя любовь,

моя дорогая

В какой-то миг мои глаза останавливаются на его губах. Те бледные и безжизненные. Но я с охотой поддаюсь желанию, наклоняюсь и целую их.

мне не хватает тебя и твоей любви

уже так долго,

Я не помню своих мыслей в тот момент. Не помню запаха и вкуса. Лишь как ветер гулял в сердце, что было изуродовано дырой. Это был всего лишь второй поцелуй с Джимом в моей жизни. И он стал для меня не менее ценным, чем первый.

а время всё идет,

оно так могуче

Меня схватили и попытались оттащить, но я вцепился в стол железной хваткой. То, что я был уязвим как никогда, не постеснялся дать эмоциям волю, не сделало меня слабее. Я кричал и требовал оставить меня в покое. Оставить меня с моим дядей.

Ты еще со мной?

Я нуждаюсь в твоей любви,

да в любви.

И всё о ней говорит{?}[Unchained Melody — Righteous Brothers (автор предпочитает исполнение или U2, или Elvis Presley)]

И лишь спустя полминуты борьбы, я осознал, как ужасно всё выглядит со стороны. Я сражался за труп. Теперь это лишь оболочка. Гения моего дяди больше нет. Он отправился в рай. Без меня.

Поезд с ним ушёл, и я на него опоздал.

Я помню, что успокоился и отошёл от стола, отпихивая от себя охранников. Мой взгляд всё ещё был прикован к телу, но разум уже прояснялся.

— Я в… порядке. — всё ещё хрипя, сказал я охранникам.

И теперь мой взор обратился к Майкрофту. Я требовал объяснений. Немедленно. Однако, получил я их без слов.

Шерлок, целый и невредимый, вышел из тени. Он жив, значит, они сыграли в последнюю игру. Но Джим не мог проиграть. Никак не мог. Шерлок… жив. А мой дядя мёртв!

Я кинулся на детектива с новой силой. Вцепился в его треклятое пальто и со всей силы отбросил его к пустому столу. Тот еле удержался на ногах. Я снова потерял контроль.

— Ты убил его! — заорал я и стал глазами искать какие-нибудь острые предметы.

Шерлок поправил пальто и кинул взгляд Майкрофту. На политика я даже не обращал внимания.

— Он застрелился. — сказал детектив.

Я уже был готов схватить скальпель, но слова Шерлока меня остановили. Мне можно было начать возмущаться, оспаривать, обвинять младшего Холмса во лжи, но отчего-то я не стал. Скорее всего потому, что в глубине души знал, что так и случится. Джим не мог состариться и умереть. Не мог погибнуть по случайности. Его никто не мог убить. Он был хозяином своей судьбы и только так мог уйти со сцены. Лишь от своих рук. И никогда от моих.

Я потух как свеча и тут же потерял весь интерес к Шерлоку. Помятый и красный я медленно зашагал к выходу. Но проходя мимо Майкрофта, я вот о чём подумал: если Шерлок жив, а газеты пишут, что мёртв, значит, его смерть сфабриковали. С этим явно связан старший Холмс. Без его помощи не обошлось. Может этим он занимался последние месяцы? Готовил брата к мнимой смерти. Зачем и почему мне пока не ясно. Но ясно вот что: если Майкрофт всё знал, то зачем меня привезли на опознание? Это формальная процедура, но этот случай — далеко не формальность. Им не надо было моё подтверждение, что на столе действительно лежит мой дядя. Майкрофту было нужно, чтобы я увидел труп Джима, осознал, что теперь он мёртв.

Я посмотрел в глаза Холмса-старшего и увидел в них осадок от нашего последнего разговора. Теперь моё сердце окончательно не подлежит ремонту. Меня отверг единственный, кто обо мне заботился, а потом и мой дядя окончательно меня бросил. Здорово. Просто замечательно. Возможно, я этого и заслуживаю.

Выйдя из госпиталя, я поковылял по улице, чувствуя на щеках засохшие слёзы. Я ощутил своё тело ужасно изношенным, поэтому сел на ближайшую скамейку. Что мне теперь делать? Я ещё не до конца осознал, что Джим мёртв. Так иногда бывает с людьми, я слышал. Но полное осознание придёт скоро. И что будет тогда?

Рядом со мной присел некто в хорошем костюме и с правильной осанкой.

Никто не проронил ни слова все десять или больше минут. Мы сидели в полном молчании, каждый думал о своём. И меня устраивала эта тишина между нами. Я старался концентрировать мысли на том, что происходит вокруг. Люди, красные автобусы, чёрные такси, собаки, конная полиция.

Почему он сидит рядом? Сидит и просто молчит.

Вдруг в моей голове расцвело предположение: он просто хочет быть рядом со мной, ведь я потерял кое-кого. Он просто поддерживает меня. Даже сейчас. Даже после всего. Знает, что слова для меня сейчас ничего не значат, поэтому он просто находится рядом.

Эта мысль заставила осколки моего сердца загудеть, и я уже открыл рот, чтобы сказать хоть что-то. Однако, когда наши взгляды встретились, я ощутил, что сказать мне нечего. Я был просто крайне шокирован и растерян.

Поэтому я поднялся и неуверенно зашагал куда глаза глядят.