Молодой бог

Глава 43

Проснулся я весь вспотевший. Видимо, сегодня ожидается жаркий денёчек.

Пока умывался, осознал, что это мой первый нормальный сон на базе за последние полтора месяца. Кошмары меня не мучили, лёгкое беспокойство вызывал лишь наркоманский сюжет сна, который я сейчас и не вспомню. А ещё я просыпался из-за боли в боку.

Я решил наконец-то нормально позавтракать, поэтому отправился в столовку. Но оказалось, что буду я обедать, так как время было уже давно не утреннее, и меню сменилось на обеденное.

Мне всё ещё нельзя было тяжёлую пищу, поэтому я «наслаждался» салатом из тушёных овощей, попутно глотая все прописанные таблетки. В полном одиночестве.

И вот пока я жевал, ко мне снизошло озарение. Точнее, это был словно удар молнии, напоминание. Я и думать забыл о встрече с загадочным сторонним наблюдателем, которая должна состояться уже сегодня. И у меня оставалось всего шесть часов, чтобы уговорить Майкрофта на эту авантюру и придумать план.

Я не доел свою кашу из полезной зелени и, избавившись от неё, почувствовал себя гораздо лучше. По пути к кабинету политика, я заранее написал ему, что он мне срочно нужен.

Удача была на моей стороне: Холмс был на месте.

Я ожидал, что зальюсь краской, как только увижу его, но как только он возник перед моими глазами, я никакого стыда или даже смущения не испытал. Это мне показалось интересным. Неужели после того, как я излил ему душу, раскрыл правду, перестал держать всё в себе, я обрёл иммунитет к неловкости? Раньше мне просто было наплевать, потому что я думал, что совершенен, а сейчас я просто думаю, что заслуживаю право испытывать все свои чувства, потому что я человек. И не стыжусь этого. Это что, адекватная уверенность в себе?

К моему удивлению, политик выглядел немного не выспавшимся. Ух ты.

— Плохо спал? — поинтересовался я.

— Да вот полночи думал о…

— Обо мне?

— В общем, да.

Моя улыбка была несдержанно ехидной. Как здорово, что теперь не надо скрываться и можно флиртовать в открытую. Но это потом. Сначала текущий вопрос.

— Я пойду сегодня в клуб. — я сразу поставил Майкрофта перед фактом. — В «Молодого бога».

Тот внимательно осмотрел меня с ног до головы.

— А ты спал спокойно. — выдал результаты политик. — Был на грани проснуться, но всё-таки выдержал.

Мне не понравилось, что он вернулся к прошлой теме, но всё же я поддержал разговор:

— Я проснулся один раз, потому что печень заболела.

Холмс прищурился и ещё раз просканировал меня.

— Тебе снилось что-то беспокойное?.. — он скорее утверждал, но интонация смахивала на вопросительную.

Я пожал плечами и сел на стул, поставив его прямо напротив политика.

— Не без этого. — я хмыкнул, предприняв попытку вспомнить подробности, но понял, что лучше не стараться. — Так что, ты мне поможешь со встречей?

Холмс взял в руки ручку и откинулся назад. Ему не нравится эта тема, она его волнует. Ну, ещё бы.

— Просишь у меня помощи отправить тебя в неизвестность? — тон любезный, имеющий в виду крайнюю степень неудовольствия.

— Если ты поможешь, то неизвестности не будет. — сказал я, по деловому кладя руки на стол. — Есть меньше шести часов. Можно пробить хозяйку той лавки, найти её досье, план этого клуба, чтобы знать все входы и выходы, чёрные и парадные. — говорить о деле мне нравилось, я чувствовал себя в порядке. — Я предлагаю компромисс, Майкрофт. Мне очень нужны ответы на вопросы, тебе кажется это опасным, но если мы объединимся, то это принесёт плоды, а не разрушение.

— Говоришь, как политик. — вдруг сказал Холмс.

Я постарался не улыбнуться, чтобы выглядеть серьёзно настроенным. И видимо это сработало, потому что спустя весьма короткий промежуток времени раздался вздох. Холмс сдался и открыл свой ноутбук.

— Подниму пару свободных работников. — он ввёл пароль и начал что-то печатать.

Я всё-таки улыбнулся. Победно.

Через час мы получили всё, что удалось вытащить. Я стоял рядом с Майкрофтом, изучая план здания.

— Есть выход через складское помещение, отдельный чёрный ход, выход через парадную дверь, а ещё через квартиру выше.

— Квартиру?

Точно, «Молодой бог» — это не отдельное здание. Над ним располагалось ещё два этажа. Интересно, кто там живёт?

— Здание не новое, построено ещё в пятидесятых, но два года назад его начали реставрировать и теперь это современный клуб и таунхауз.

— Кто архитектор и заказчик?

— Переделкой руководил некто по имени Арад Рон. В основном он работает в стиле постиндустриализма. — прочёл Холмс.

— Но клуб выглядит как нечто в стиле обычного модернизма. — заметил я.

— О, не ожидал, что у тебя есть знания такого рода. — прокомментировал политик, улыбаясь.

Я обиженно хмыкнул.

— Я учился в школе.

Холмс не стал меня дальше дразнить, а вернулся к делу.

Заказчиком оказалась женщина по имени Бриттней Уэйт.

— Сторок пять лет, предприниматель…

Уэйт. Уэйт. Знакомая фамилия. Я полез в Интернет и с ужасом обнаружил, что эта фамилия тут же была распознана как фамилия Артура Эдварда, который разработал самый распространённый вариант дизайна колоды Таро. Это не совпадение.

— Это она владеет лавкой Таро. — сказал я, всё ещё неотрывно глазея на статью в Интернете.

— Да. — Майкрофт сверился с данными. — А ещё она является владелицей клуба.

Я раскрыл рот от удивления. Вот это поворот! Всё становится ужасно интересным!

— И это её ненастоящее имя. — догадался я. — Она взяла фамилию знаменитого таролога.

— Ах, да. — политик полез в свою мозговую библиотеку. — Артур Эдвард Уэйт был известным британским мистиком и оккультистом в конце девятнадцатого-начале двадцатого века. Первым систематизировал изучение истории западного оккультизма.

— Ну почему его второе имя не какой-нибудь… Роберт? — буркнул себе под нос я.

— Но ты прав, — сказал Майкрофт. — это псевдоним. Или скорее она просто сменила имя, пытаясь скрыть прошлую жизнь. Видимо, мы имеем дело с криминальным элементом.

— Разумеется. — процедил сквозь зубы я. — Разумеется, как же иначе.

— Судя по быстро сложившейся репутации клуба, это ожидаемая следственная связь. — произнёс Майкрофт и поднял голову, чтобы взглянуть мне в глаза. — Ты всё ещё хочешь пойти?

Я приподнял брови.

— Поверь, — усмехнулся я. — единственное, что остановило бы меня — если бы всё было связано с Джимом.

Холмс нахмурился.

— Это возможно.

Я подумал о таком варианте, но пришёл к выводу, что здесь связи нет.

— Дядя был просто посетителем. Он сам говорил, что выискивал там клиентов. Скорее всего он знал эту Бриттней Уэйт, но вряд ли они вели вместе дела. — я вздохнул, потому что в голове начали парить воспоминания о наших визитах в клуб. — Он бы не упустил возможность упомянуть, что как-то связан с клубом, кроме как в моём случае.

— Может и так. — задумался Майкрофт. — У владелицы не было приводов, и её бизнес выглядит законным. Но это данные по её новой личности. Найти старую, я полагаю, невозможно.

Ещё десять минут ушло на сопоставление всех фактов. С возможностями Майкрофта трудностей не возникло. Я не успевал понимать откуда он берёт свои выводы, но решил не зацикливаться. То, что я не гений мне известно. И я больше не буду строить из себя такового. Только когда это будет нужно для дела.

— Ладно. — я сел обратно на стул. Ноги требовали отдыха. — Мы выяснили личность, пусть не первую, этой женщины, то, что она владеет клубом, несколькими магазинами и ещё всякой всячиной, которой обычно владеют предприниматели.

— А ещё то, что о её семье ничего не известно. Нет ни мужа, ни детей. В досье указаны имена родителей, но таких людей не существует. Это всё бутафория. — добавил Майкрофт, после чего нажал на кнопку и позвал Антею.

Когда та явилась, Холмс дал ей указания связаться с полицией и принести обед. Видимо, Холмс ещё не ел после завтрака. Меня воротило после тушёных овощей.

— А это не навредит? — спросил я, когда Антея, получив задания, покинула кабинет. — Ну, то что полиция будет.

— А ты хочешь отправиться туда без подстраховки? — осведомился Холмс, снова архаично улыбаясь.

— Я имел в виду, что она может всё отменить.

— Тогда, следует полагать, что её целью является твоё убийство. Если она просто хочет побеседовать, то к чему бояться полиции?

Что ж, логично. Я ещё какое-то время размышлял над всем.

— Я хочу зайти один. — выразил своё желание я. — Пусть прикрытие стоит снаружи.

— Я не пущу тебя в клуб, если с тобой не будет как минимум двух оперативников. — улыбка политика автоматически отклоняла все протесты по этому вопросу. Но я всё равно возмутился. — То, что мы знаем кто она такая по досье, не значит, что опасаться нечего.

— Я смогу за себя постоять.

Избитый аргумент. Но что мне оставалось?

— Меня пять чёртовых лет готовили к операциям поопасней этой. — в конце концов сказал я. — Я пережил месяц с Джимом Мориарти. Чудом, конечно, но снова же, это намного хуже похода в клуб.

— Если ты не переживаешь, значит, ещё не готов.

Я застонал.

— Я переживаю, просто очень хочу получить ответы. Я знаю, что здесь есть что ловить.

Холмс опустил глаза на стол, обдумывая все «за» и «против».

— Не знаю, расстроит тебя это или нет, — вдруг произнёс Холмс, залипая на ручку на столе. — но я смею предполагать, что из тебя не вышло бы хорошего агента, такого, которого хотела бы видеть Разведка в своих рядах.

Я выгнул бровь, как бы выражая скептицизм.

— Ты уже говорил, что я ненормальный.

Майкрофт вдруг стрельнул в меня взглядом, его брови образовали галочку.

— Нормальность для каждого своя. — произнёс он. — И ненормальность тоже. Но, да, совету ты кажешься неподходящей кандидатурой. Всегда казался, но я убеждал их и себя, что ты можешь исправиться.

Мне стало слегка неприятно. Но лишь слега. Я пожал плечами.

— Полевые агенты к своей работе относятся с большим пиететом. — авторитетно сказал политик. — Твой интерес к этой работе поддерживался лишь за счёт обещанной возможности побывать там, где по твоему мнению будет весело. Такие мотивы не характеризуют хорошего агента.

Я пытался выглядеть равнодушно. Пытался. Но кончики моих губ всё равно опустились.

— Ты не испытал сильного сожаления по поводу твоего отстранения. — продолжал Холмс. — Потому что всё потеряло ту малую ценность, которой обладало.

— Хватит. — я не позволил ему продолжить. — Ты упрекаешь меня, осуждаешь?

Майкрофт покачал головой.

— Я просто предупреждаю. — более менее мягко произнёс он. — Твои решения пока всё ещё основываются на потребности в развлечении. И чем опасней дело, тем ты сильнее хочешь броситься в него. Поверь, я знаю. Мой брат такой же.

Сравнение с Шерлоком меня на секунду разозлило, но я быстро понял, что за всем тем, что сказал Майкрофт, стоит не только предупреждение. Он всё ещё беспокоится. Как за Шерлока, так и за меня.

— Я стараюсь. — просто ответил я.

И политик понял о чём я и кивнул. Мы пару секунд поддерживали тишину.

— Двое зайдут с тобой, но останутся в зале. — произнёс таки Холмс. — Тебя, вероятно, отведут в её кабинет или что-то вроде. На тебе будет микрофон.

Мы пришли к компромиссу.

Мы сделали перерыв. Я всё-таки согласился на кофе и маленькими глотками поглощал напиток, сидя с ногами на стуле. Майкрофт просматривал своё расписание в блокноте, который обычно таскал во внутреннем кармане пиджака.

— Я забрал твой день? — поинтересовался я.

Всё ещё хмурясь от сосредоточенности на делах, политик посмотрел на меня.

— Я могу позволить себе маленькое отступление. — сказал он и вычеркнул что-то из списка.

— А как же вчерашние инциденты?

Мне было интересно узнать, что стало с доком и как там расследование насчёт убийства.

— Доктор Уилсон ожидает внутреннего суда, так как его причастность к передачи секретной информации подтвердилась. — сообщил Холмс деловым тоном. — А расследование по инциденту на мосту… пришло в тупик. Полиции и даже нам не удалось опознать машину. И доказательств нет. У нас связаны руки. Остаётся лишь признать это несчастным случаем.

— Вы солжёте их семьям? — удивился я.

Майкрофт поджал губы и опустил глаза.

— Другого выхода нет.

Спорить я не стал. Мне это было не за чем. Вместо этого я спросил:

— А что Джон Гарви?

— Всё ещё в коме.

Я медленно закивал. Понятненько.

— Это был Себастьян. — зачем-то сказал я. — В Гарви стрелял он. Если бы он хотел убить его, убил бы. Но кома — это что-то типа временного отстранения от дел или первое предупреждение.

Майкрофт усмехнулся моим словам.

— Он может и не очнуться. — заметил он.

Я пожал плечами.

— Думаю, для Джима это не великая потеря.

Мои лёгкие вобрали запах кофе, а в голове играло что-то вроде:

Весь мир был в огне, кто спасёт меня, если не ты?

Сгорая от страсти, поймёшь, как же люди глупы{?}[Wicked Game — Chris Isaak]…

— Как думаешь, когда-нибудь всё станет хорошо?

У Холмса мой вопрос вызывал полуулыбку, задумчивую и почти грустную.

— Регрессия к среднему значению. — произнёс он. — Это технический способ сказать: всё возвращается на круги своя.

— То есть всегда становится лучше?

— Скорее, не может всегда быть плохо.

Да уж. Я оставил свой взгляд на Майкрофте, рассматривая его опущенные ресницы и подбородок.

Около четырёх меня повели в отел снабжения. Как настоящего действующего агента! Там, как настоящего действующего агента, попросили оголить торс и прилепили микрофончик. Вживлять не стали, так как я был как настоящий агент, но не настолько, чтобы тратить на меня нано-штуку за пять миллиардов долларов. Но зато в ухо мне засунули еле заметный микро наушник. Я заволновался, что он провалится до мозга и что его не достать потом, но меня заверили, что его можно будет вытащить с помощью палочки с магнитиком. Такие удобны тем, что при активных движениях (драках или погонях, к примеру) он не выпадет.

Так же для обороны мне выдали пару туфель с ножичком в одном каблуке и капсулой с ядом в другом. Короче, если что, то можно выкрутиться с этим. Если, конечно, ты профи. Ха-ха. Но я заволновался скорее из-за того, что ботинки означали не ту одежду, в которой я собирался пойти. Пришлось отправлять Антею за моими брюками и рубашкой. Увидев свой наряд, я всё-таки вздрогнул. Воспоминания.

Мы были готовы к пяти часам. Как раз хватит времени, чтобы выпить чайку и прибыть на место встречи.

Чай мы пить, конечно, не стали, а сразу отправились в путь-дорогу. Я ехал в машине Майкрофта, а двое сопровождающих меня держались позади в гражданской.

Полиция уже тусила в квартале от клуба. Мы немного постояли вместе с ними, и я перекинулся парой слов о деталях плана с ведущим инспектором, коим оказался уже знакомый мне Грегори Лестрейд. Он ещё не до конца понял зачем его вырвали из офиса, где он работал над делом серийного убийцы душителя. М-да, это было как-то не очень вежливо, но если Майкрофт что-то решил, то его никому не переубедить (никому, кроме меня, разумеется). И к тому же в Скотланд ярде есть отдел по спецоперациям, который сотрудничает с МИ5. Не сказал бы, что моё дело — вопрос государственной важности, но, снова же, Майкрофт насчёт безопасности непреклонен.

Конечно, инспектор осведомился о моём побеге и возвращении. Я же отвечал ему загадками, так, чтобы всё выглядело недоступной ему тайной.

Без пяти шесть мы тронулись с места и прибыли в пункт назначения за минуту до шести. Я вышел из машины, и только тогда понял, что меня тошнит.

— Боже, да я волнуюсь! — шёпотом воскликнул я, а затем нервно рассмеялся.

— Всё будет…

— Хорошо. В порядке. Превосходно.

Голос Майкрофта в наушнике немного успокоил меня. Я шагнул к фейс-контролю, и моё лицо залил сине-голубой неон. Я поднял вверх зажатую между средним и указательным пальцем карту «Императрица». Верзила пригляделся, а затем кивнул в сторону входа. Так, доступ открыт.

Я шагнул под покров ночи, но, преодолев тёмный переход, вышел в рай. Я встал в ступоре, словно на меня ехал поезд. Он сигналил, его передние лампы мигали, из-под колёс летели искры, а я стоял и не мог двигаться.

Я очнулся лишь благодаря дуновению ветра, которое коснулось моей спины. Кто-то ещё зашёл в клуб. И это двое из ближней подстраховки. Я двинулся вперёд, еле передвигая ноги. Те наливались свинцом.

Не смотри на тот столик, не смотри.

Мой взгляд пополз к дальнему столику, почти укрытому ото всех тенью, к тому самому, за котором сидели мы с Джимом. У меня промелькнула мысль, уже в который раз за день, что здесь может быть дядя. Но за клубом с четырёх часов велось наблюдение и никакие конкретные Джимы не входили. Дядя не любил задерживаться где-то дольше, чем на два часа, так что гарантированно покинул бы здание, если бы находился здесь до начала слежки. Его здесь нет. Другое дело, конечно, если он зайдёт после меня. Но тогда мне сообщат, и я скроюсь в тумане.

Так вот я не успел разглядеть столик, потому что в моё поле зрения вплыла девушка. Я тут же узнал её растрёпанного черного ёжика. Это та танцовщица.

— Добро пожаловать обратно, Эдвард. — её голос звучал как эльфийская арфа.

Она знает моё имя. Ну, предположим, что так надо.

— Ты?.. — я попытался понять, чего она хочет.

Девушка улыбнулась с хитрецой, как лиса. Откровенно одетая лиса. Мечта фетишиста.

Она указала на карту в моей руке, и я протянул её ей. К моему удивлению, девушка засунула карту за тонкую резинку бикини.

— Это та самая карта? — немного шокировано уточнил я, поняв, что там я её в первый раз и видел.

Вместо нормального ответа девушка задорно рассмеялась и поманила меня за ней. Я немного потоптался на месте, но, сдавшись на милость судьбы, двинулся следом.

Клуб так же сиял и источал смесь греха и святости. Его бы просто назвали богохульным. Ну, такое людей и привлекает. Визитёры в основном были те же, только я нигде не заметил лорда Морана. Видимо, когда о Гарви поползли слухи, он решил ненадолго оставить «вторую жизнь».

Я умолял вселенную, чтобы местом переговоров не оказался тот самый шатёр-комната, в которой мы с Джимом…

Мы прошли в узкий коридор и оказались в зоне тёплого белого света. Дирекция. Перед дверью никто не стоял. Девушка, цокая на своих каблуках, подошла к двери и как-то заумно постучала по ней (видимо, код). Затем дверь стала сама собой открываться. Я против воли затаил дыхание.

Первое — свет в комнате был приглушённее, чем в коридоре. Второе — девушка отступила и тем самым обязала меня идти первым. Третье — я выдохнул, закрыл глаза, а затем резко их открыл. Теперь они источали уверенность и спокойствие, я контролировал своё лицо.

Я смело шагнул в комнату, засунув руки в карманы. Непринуждённость покажет, что я не боюсь; что бы не случилось, я выйду отсюда живым.

Сначала моё внимание заняли люди: на диване, переполненном подушками и пледами, сидела дама в зелёном одеянии и вуалью на лице; так же сбоку стояли двое охранников. Дверь за мной закрылась, провожавшая меня девушка прошла вперёд, тогда как я всё ещё стоял почти на пороге.

— Рада, что ты смог прийти. — раздался звучный, низковатый голос из-под вуали. — Как же ты вырос, Эдвард.

Это была не мама. Я понял сразу.

Я не знал, что мне делать. Хоть я и изображал уверенность и спокойствие, но это не давало мне подсказки к первому ходу.

— Прошу, садись. — она протянула руку, с которой свешивался длинный рукав, и указала на обшитое красным бархатом кресло, которое стояло перед столиком.

Я двинулся к нему, но тут она вскинула руку.

— Только вот сначала пусть мои ребята тебя осмотрят. — голос выдавал, что реплики продуманы. Всё продумано.

Я закатил глаза, но расставил руки. Один тут же подошёл ко мне и стал «лапать» в поисках оружия. Я заметил, что сам он имел пистолет в кобуре на поясе. Это меня обеспокоило, но выдавать это волнение я не собирался.

— Как-то не честно. — с лёгкой обидой заметил я. — У меня нет оружия, а у ваших парней большие пушки.

Меня закончили осматривать, пропуская к креслу. Я грациозно сел в него.

— А по-моему, шансы равны. — теперь в голосе была улыбка. — Ведь с тобой пришли так же двое.

Я ухмыльнулся, но внутренне выругался как сапожник.

Мои глаза вернулись к новой персоне. Вуаль? Банально. Девушка с чёрным ёжиком тем временем подошла к подушечному фонтану и залезла на него, демонстрируя все свои «прелести». А затем она перекинула ноги через женщину рядом, и та принялась их гладить.

Мне захотелось отвести взгляд куда-нибудь подальше от них. Очень захотелось. Но вместо этого я сосредоточился на лице за вуалью.

— Ну? — я развёл руки в стороны, изображая готовность к сути встречи.

Женщина оторвала свои руки от девушки и медленно приподняла вуаль.

— Моё имя — Бриттней Уэйт. — представилась она. — Но так же меня зовут «Императрицей».

Оу, вот всё и сошлось. Карта — визитная карточка. Интересно.

За вуалью оказалось лицо женщины среднего возраста. Цвет глаз определить было сложно из-за освещения, но те не казались светлыми. Губы покрывала красная помада. Вполне непримечательная внешность. Разве что нос был орлиный, а кончики губ опущены. Первое означает, что её личность волевая и целеустремлённая, так что не удивительно, что Бриттней успешный предприниматель. А опущенные кончики говорят, что ей свойственна жестокость. Интересно.

— Но это не настоящее имя, так? — я решил сразу нанести удар правдой.

Однако, женщина оказалась равнодушна к этой нападке.

— Сейчас — оно моё настоящее. — сказала она.

Я для вида усмехнулся.

— Смена имени не очищает руки. — я продолжал свои попытки. — Чем ужасней прошлое, тем сложнее от него избавиться.

Одна сторона губ Императрицы приподнялась таки.

— Все мы не без греха. — ответила она. — Но тебе, Эдвард, смена фамилии принесла лишь больше крови.

Я сцепил зубы. Она знает, что я племянник Мориарти, знает, что я был у него какое-то время, знает, что вернулся. А ещё, кажется, в курсе того, что я творил.

Я предпочёл пропустить ход. Не хочу уходить в те дебри. Мои глаза ускакали от девушки, что лезла за ласками к Бриттней, к интерьеру. И я понял, что это напоминает комнату предсказаний. Гобелены, полки с чайным сервизом, эзотерическими штучками, ковёр с гипнотическим узором.

— Ты помнишь меня, Эдвард? — Бриттней решила перейти к сути.

Я не помнил, но, на всякий случай, ещё раз прогнал её лицо через воспоминания. Ничего.

— Нет. — пожал плечами я.

Она появлялась в моём прошлом… Криминальный элемент. О, нет. Снова?

— Боже. — вдруг почти застонал я. — Только не говорите, что вы моя тётя по маминой линии. С меня и одного криминального родственничка хватит.

Императрица обнажила зубы, которые в этом свете казались жёлтыми. Девушка рядом с ней блеснула хитрыми глазами, подставляясь под ласки.

— Я не твоя тётя. — это меня успокоило. — Но я знала твою мать.

Моё сердце пропустило удар. Так и подумал с самого начала. Это связано с моей мамой.

— Мы познакомились в университете, когда я училась на последнем курсе, а Элизабет на первом. — в тоне снова послышалась предварительная подготовка. — Она заинтересовалась моей работой по хиромантии, а я познакомила её с миром Таро.

Я не скрыл вздоха скептицизма. Мама? Да как ты могла?!

— Знаю, ты не жалуешь моё искусство. — сказала Императрица с каплей высокомерия.

Я ответил ей тем же во взгляде. Но она внезапно улыбнулась.

— Это забавно, ведь именно я предложила твоей матери назвать тебя Эдвардом. В честь знаменитого Артура Эдварда Уэйта.

— НЕТ! — я потерял над собой контроль и вцепился пальцами в волосы. — Это шутка?!

Бриттней рассмеялась.

Боже. Ну что за?.. Кошмар какой.

Пока я приходил в себя после этой ошеломительной новости, женщина откуда-то достала горячий чайник и принялась разливать по кружкам чай.

— Это снизит уровень твоего стресса, и разговор пойдет легче. — говорила она, пока пар кипятка мистически вился вокруг ей лица.

— Это что, «Прозакодин из сильнейших антидепрессанотов»? — осведомился я, сцепляя руки на груди.

— Нет, — Императрица отставила чайник. — всего лишь «Эрл Грей».

Я выгнул бровь. Да-да. Так я и поверю ведьме, окружённой всякой жуткой всячиной. Кружка была пододвинута ко мне, но распивать чаи я не собирался.

— И что, вы с моей мамой были друзьями?

Это могло означать две вещи: либо Императрице можно доверять, либо мама была не тем, за кого я её принимал.

— Да. — кивнула Бриттней. — После выпуска мы ненадолго потеряли связь, но я отыскала её снова, как раз перед твоим рождением. Твоя мать не была религиозна, но я в каком-то смысле являюсь твоей крёстной.

Я прикрыл глаза. Ага, начали всплывать люди из прошлого. Как раз когда я переживаю личностный кризис.

— Как мило. — без намёка на умиление процедил я. — Но я Вас не помню.

— Ты не помнишь никого из подруг твоей мамы. Мы часто собирались на кухне в вашей квартире в Сохо, а ты нас словно и не замечал. Поднимал глаза только когда приходили мужчины. — она усмехнулась. — Да, у Элизабет было их много. Это было что-то вроде игры. Она выбирала их по определённым признакам, как серийный убийца своих жертв. Хотя я какое-то время тоже входила в её меню.

О, она ждала моей реакции. Специально произнесла это, словно вертя передо мной красной тряпкой.

— Так Вы позвали меня, чтобы сообщить, что моя мать была бисексуалкой? — я старался держаться достойно. — Ну, видимо не я первый, но последний.

Девушка перелезла на колени Бриттней и широко мне улыбалась, словно пыталась дразнить. Увы, но мне было всё равно.

— Именно я, а не психологи, к которым она тебя водила, помогла Элизабет понять, что с тобой происходит.

Я нахмурился.

— Вы что ещё и врач?

Женщина махнула рукавом, и на её ладони оказалась колода.

— Твою мать… — прошипел я. — Вы не могли узнать точный диагноз из карт.

— Таро никогда не дают точного ответа. Всё дело в толковании. — карты заструились меж её пальцев. — Они рассказали мне, что в тебе есть семя зла.

Такой выбор слов меня немного шокировал. К тому же на столике очутилась карта со страшным монстром. Подпись гласила: «Дьявол». Мои глаза устали закатываться, поэтому я просто полуприкрыл их, дабы заявить о моём полном скептицизме.

— Когда я появилась в её жизни вновь, было уже поздно. Она была беременна от твоего отца. Я видела в нём меньше плохого, чем увидела в тебе. Это меня озадачило. — Императрица положила на стол вторую карту: «Дурак». — Пока ты не достиг тринадцатилетнего возраста, мои опасения росли. Но после смерти твоей матери, — её рука дрогнула. — поведение стало более ветреным и беспечным, словно волна тьмы разбилась о стену, что ты возвёл.

Я сжал челюсти. Боже, это ещё хуже сеансов с психологами. У тех хоть меньше пафоса в словах.

— Но в тебе всё ещё оставался потенциал.

— Какой? — я наклонился к ней, прищурился и оскалился. — Скажите это.

Я разглядел её зелёный пигмент глаз, а ещё тёмные корни волос, хотя из-под вуали торчали светлые пряди.

Её взгляд пал на стол, а палец медленно пополз к карте с монстром. Моя злость породила ужасную жестокую улыбку.

— Вот так новость. — произнёс я, притворно удивляясь. — Вы не первая, кто заявляет, что мы с дядей одинаковы.

— О, нет. — покачала головой Бриттней. — Вы похожи, но не одинаковы. У него нет потребности в том, в чём есть у тебя.

Да-да. Любовь спасёт мир.

— У вас были дела с Джимом Мориарти? — решил осведомиться я.

Императрица выпрямилась, а девушка слезла с неё.

— Нет. Я знаю, что он бывает здесь. Но общих дел у нас с ним нет. — её голос заледенел. — Мы общались лишь раз, но через посредников. Это касалось человека, чей труп ты оставил в моём клубе.

Я потерял всю агрессивность и напрягся, не зная, что будет.

— Это нейтральная территория. Здесь действует закон о «Не убийстве». Ты этого не знал, но нарушил. И твой дядя дал мне понять, что за это тебя не ждёт ни расплата, ни наказание. Мне же пришлось потрудиться, чтобы унять шумиху.

Упс. А я и не знал, что у того убийства (акта защиты) были последствия. Накладочка…

Я не хотел признавать вину. Тот, кого я убил, хотел навредить дяде. И он не был хорошим человеком. Но да, я всё равно убийца. И спас убийцу.

— Но я пригласила тебя не чтобы ты ответил за содеянное. — уже более нормальным голосом произнесла Бриттней. — Я хочу отдать тебе это.

Перед картами легла какая-то книга в кожаном переплёте. Нет, не книга. Дневник.

— Это дневник Элизабет.

У меня глаза на лоб полезли.

— Откуда он у вас?!

Я схватил дневник, но продолжал держать его в воздухе, словно сомневаясь в том, хочу ли я его принять.

— Я знала, что твою мать ждёт скорая смерть. И, конечно, я её предупредила. — немного надломлено сказала Императрица, что привлекло моё внимание. — Но избежать этого не вышло. — пауза, дающая мне понять, что моя мать нравилась Императрице больше, чем та хочет показать. — Мне удалось украсть её сумочку прямо с места её смерти.

— Вы не имели права. — заявил я.

— Не имела. — согласилась женщина, положив обе руки поближе друг к другу. — Но он бы затерялся в кладовке полиции по нераскрытым делам, не забери я его. И теперь пришло время его вернуть.

Меня возмущало, что у какой-то женщины была настолько личная вещь моей матери. У неё, а не у меня. Но так же я жутко разволновался. В дневниках всегда можно найти очень много необходимой информации. Я прижал блокнот к себе, а глаза вновь метнулись к женщине напротив.

— Это поможет тебе кое-что прояснить. — сказала она. — И, быть может, ты смягчишься по отношению ко мне.

Я молчал, гладя чуть шероховатую поверхность дневника. Ответы, ответы. Но какова вероятность, что они принесут пользу?

Бриттней отпила из своей чашки и вернула её на блюдце. Мой взгляд останавливается на верхней карте, которая демонстрирует «Повешенного».

— Можно поинтересоваться, — мои губы чуть растягиваются, ведь так хочется закрыть волнующее меня дело. — это Вы убивали людей, а затем творили из их тел рисунки с карт?

Подбородок Императрицы слегка опустился, и она проткнула меня взглядом.

— На тебе микрофон. — разоблачила меня женщина. — Я не стану ничего говорить.

Я разочарованно вздохнул и откинулся на спинку, свесив руки с подлокотников. Да уж, и я об этом жалею. Мне очень хочется услышать подтверждение. Нужно придумать, как вытащить из неё это. Хотя бы только для меня.

— Впервые я столкнулся с этим, когда мы с Шерлоком Холмсом нанесли визит в морг. — припомнил я. — Мужчину нашли перевёрнутым вверх тормашками, подвешенным за одну ногу. Напоминает это. — я указал на карту, что лежала сверху колоды. — Думаю, раз Вы всё ещё здесь, Шерлок так и не нашёл заказчика убийства.

Мне это понравилось. Понравилось разоблачать кого-то. Пафосно, знаю. Действие побуждаемое низкими мотивами. Но я не удержался. В последнее время во мне слишком много копались. Я хотел возмещения.

— Второй раз была куча мечей, протыкающих жертву. Я, конечно, не профайлер, но выглядит всё как личная месть. Что-то типа «да воздастся ему».

— Знай ты базовые значения карт, то всё бы понял. — сказала Бриттней, принимаясь мешать колоду. — Повешенный, к примеру, говорит о беспечности, неосторожности и безответственному отношению к делу, а так же о наказании.

Я опустил глаза на стол, обдумывая её слова. Все жертвы должны быть чем-то связаны. Напрашивается предположение, что все они работали на Императрицу, и чем-то провинились. И вот она, в качестве наказания, устраняет их. Но к чему такая театральность?

— Кем были те двое, которых я видел? — спросил я.

— Я не знаю. — глубокий тон содержал нотки сокрытия. — Но, — её голос вдруг чуть повысился, словно волна. — из новостей я слышала, что одного из убитых, которого нашли с ножами в теле, звали Питер Рэй.

Я тут же узнал имя.

— Секретарь министра образования. — сказал я и получил подтверждающий кивок. — Слышал, его обвиняли в том, что он пробивал себе место, используя все возможные способы. И, конечно, половина из них вне закона.

Что же это получается? Ему воздалось. Но что с первым? По-моему, он не был частью правительства, а работал обычным клерком. Его что убили, потому что он неусердно печатал отчёты?

Я указал пальцем на Бриттней и многозначительно улыбнулся. Та мне кивнула. О! Это всё-таки была она. Майкрофт об этом не узнает, только если я не расскажу.

Мы продолжали молчать. Я начал подумывать о том, чтобы уйти.

— Я хочу, чтобы ты доверился мне. — вдруг выдала Императрица.

Я усмехнулся. А я хочу, чтобы дядя не был тем, кто он есть. Но не всё реально.

— Ваше прошлое не даёт мне это сделать. — пожал плечами я, показывая, что мне по большему счёту плевать.

Холодок блеснул. В её глазах.

— Это лицемерие, тебе не кажется? — спросила с вызовом она. — Ты бы не хотел, чтобы тебя судили по прошлым поступкам.

— Мне скорее не удобно, когда меня воспринимают как преступника. — сказал я, поправляя её слова. — Потому что так сложнее добиться желаемого. К тебе изначально плохо относятся. Приходится сначала завоёвывать доверие.

— Значит, ты меня понимаешь. — сделала вывод Императрица.

Я пожал плечами. Я не доверял ей, потому что не знал, что конкретно она делала. Раз она сейчас занимается исполнением убийств или заказами на убийства, то, верно то, что её прошлое ещё хуже.

— А я понимаю тебя. — вдруг добавила женщина.

Мои глаза метнулись к её лицу, а тело инстинктивно напряглось.

— Вы не понимаете. — покачал головой я. — Никто не понимает. Все лишь анализируют, читают, словно книгу, но не понимают содержания. Потому что никто не захочет поставить себя в моё положение. Это не завидное место.

Я сглотнул, опуская глаза на дневник.

— Никто не захочет быть обманутым. Никто не захочет, чтобы его сердце разбили.

— Но лучше разбитое сердце, чем вообще без него. Так?

Я пожал плечами.

— И то и то сделает меня монстром. — тихо сказал я, принимая эту истину. — Я это чувствую.

Подуло сладковатым запахом. Словно яблоки в карамели на Хэллоуин. Это духи? Какая-нибудь пахучая свеча? Или же дуновение ветра с другой земли?

— Карты говорят, что твоё сердце пока под защитой.

Я посмотрел на стол, на котором уже распластался новый набор карточек.

— Ой, хватит. — скривил губы я. — Я этому не поверю, сколько не старайтесь.

Я уже стал отводить свой взгляд, дабы избавить голову от раздражителя, но тут заметил, как Императрица кладёт поверх новую карту. «Рыцарь кубков». Мои глаза застывают на всаднике.

— Ты знаешь, кто это. — в голосе Бриттней послышалась улыбка.

— Нет. — солгал я и всё-таки оторвал взгляд, отворачиваясь.

Гобелен слева от меня изображал все фазы луны.

— Кто-то старший, занимающий высокую должность, человек принципиальный и умный.

Я распахнул глаза и вцепился в подлокотники. Императрица водила рукой над картой.

— Я знаю, кто это. — её улыбка не несла никакого злого умысла, но я был готов броситься в атаку. — Но велика вероятность, что ты не получишь то, чего хочешь. — она вытащила ещё пару незнакомых мне карт.

— Хватит. — с нажимом сказал я, поддаваясь вперёд.

— Я пытаюсь помочь тебе, Эдвард. — говорит женщина. — Ты очень нуждаешься в помощи.

Я поднялся на ноги. Меня выбесил этот бред.

— Я справлюсь сам.

Это прозвучало самоуверенно. Я узнал тон из своего прошлого. Жаркие заявления, уверенность, граничащая с безумным желанием доказать правоту.

Я собирался уйти, и я уже развернулся к выходу.

— Постой. — сказала Бриттней.

Я всё-таки остановился. Сейчас она скажет что-то важное, ведь под угрозой наш разговор.

— Мы на одной стороне. — стол опустел от карт, на нём стояли лишь чашки и чайник. — И я не враг тебе. Знаешь, что значит моё имя? — я выгнул бровь. О, везде эти значения. — Уэйт значит страж. А Бриттней — это от названия нашей страны. Я — хранитель острова. Страж спокойствия и гармонии страны.

— Вы были ужасной в прошлом. — выдал я. — С чего это Вы решили исправиться и стать слугой народа?

— Люди меняются. — простой ответ. — И, так же как и ты, я поняла, что моё призвание — борьба за законность и правосудие. Ты думаешь, что я убийца. Я этого не отрицаю. — грудь Императрицы вздымалась размеренно, значит, это тема не была для её мозолью. — Но позволь сказать довольно избитую, но верную фразу: нас определяет не прошлое, а то как мы поступаем в настоящем.

Я отвёл глаза. Сложно, но я признаю, что она права. Я же этого и добивался. И сейчас добиваюсь. Хочу показать, что нашёл свой путь. И что он не плохой.

— У нас одна цель. Ты мальчик, ищущий любви и признания другого мужчины, чтобы заделать дыру, которую не заполнил после себя твой отец.

Зачем? Ну зачем она снова лезет в мою душу?

— Ты мальчик, который был близок к тому, чтобы продать себя Дьяволу ради этого. Но сейчас ты готов сам стать мужчиной, который обрёл свою цель. Ты хочешь избавить мир от лицемеров и предателей не по личным причинам. Внутри тебя не только монстр. — в руках женщины появилась карта с мужчиной, сидящим на меж двух колон и держащим в одной руке поднятый меч, а в другой весы; «Справедливость» — гласила надпись. Но карта была перевёрнута. — Нужно лишь обратить все твои плохие качества. Нужно лишь всё перевернуть. — теперь карта была в прямом положении.

Я сжал в руке дневник. Черноволосая девушка наблюдала за мной с интересом, а охранники с настороженностью.

— Я пытался разобраться с себе долгое время. — признался я, смотря себе под ноги. — А вы просто взяли и выдали правду, будто она очевидна. Будто она всегда была на поверхности. — я снова начал вскипать. — И теперь у меня есть дневник мамы и Вы. Почему так легко? Почему только сейчас?

Императрица похлопала глазами.

— Я читаю с карт. Вот и всё. — сказала мне она. — Это не просто и не быстро.

— Я всё равно Вам не верю. — покачал головой я.

— Всё потому, что первый человек, которому ты доверился впервые после своей матери, манипулировал тобой. И, естественно, ты не хочешь повторения.

Она не права. На самом деле первым, кому я доверился, был Майкрофт. И я понял это совсем недавно.

— И я понимаю, почему ты поддался. — я снова почуял запах яблок. — Обещанная любовь, защита и, главное, бесконечная игра без последствий. Всё это устраивало как твоего монстра, так и твою жажду любви. И ты всё ещё жаждешь той игры, но не знаешь, как поступить, ведь ты не хочешь быть похожим на своего дядю в той же степени, в которой хочешь.

— Заткнись! — крик срывается с моих губ, я подступаю к столу. — Замолчи. — охранники достали пистолеты и нацелили на меня. — Мне надоело, что все постоянно лезут в мою душу и тыкают меня в правду, словно в дерьмо. — процедил я, посылая искры ярости в женщину. — Но это моя правда, какой бы она не была. И я не позволю никому больше совать в неё нос! Если попытаешься сделать это снова, — я выставил указательный палец. — то я вытащу на свет твою правду и явлю её всему миру, чтобы всё, что ты строила, рухнуло. — я еле разжал кулак. — Чао.

Я вышиб плечом дверь и чуть не налетел на притаившуюся поддержку.

— Уходим. — сказал я и яростно зашагал к выходу.

Гадко, гадко, гадко. Почему все всё знают? Почему ни один мой секрет не может быть секретом? Почему я постоянно оказываюсь прежде всего племянником психопата?

Я шёл напролом, задевая людей и не принося извинений. Вдруг передо мной возник Джим, и я опешил на миг. Ненастоящий Джим. Просто мой призрак. Я развеял его, пройдя сквозь.

Я выпрыгнул на улицу, кипя от злости, но замер, широко распахнув глаза. На меня обрушился поток воды. Шёл дождь. Стеной. Моё тело тут же намокло, и от него пошёл пар. Я несколько секунд не двигался, всё внутри замерло. Но потом зашагал к машине, наступая в лужи.

Майкрофт пару раз звал меня, но я молчал. Сказал водителю отвезти меня назад. Дневник покоился у меня на коленях, и я намеривался прочесть его сегодня же. Но в одиночестве. Первым.

Об этом я сообщил политику и отправился в свою комнату сразу, как приехал. Содрал с себя мокрую рубашку, брюки, выбил таки наушник из уха, выкинул микрофон и забрался в постель, завернувшись в одеяло. Меня начало трясти. Странный мандраж.

Сначала я просто пролистал дневник. Вначале мама, как и я, не часто оставляла записи, но те учащались на момент моего пятилетия, десятилетия, и в последний год её жизни. Почерк похож на мой. Это меня заставило ощутить странность. Но не буду тянуть. Лучше всё и сразу.

12 февраля (1990)

Не хочу торопиться с выводами, но, кажется, в моей жизни появился кое-кто особенный.

Я сразу это поняла, потому что нашу встречу нельзя не назвать «судьбоносной». Я попала под сильный дождь и так случилось, что именно в этот день у меня было собеседование. Мне нужно было выглядеть идеально, чтобы эти мужланы из конторы восприняли меня как надо. Я знаю, как они относятся к свеженьким выпускницам. Чёртовы сексисты. Но я поклялась положить конец этой гадости в юриспруденции, поэтому моё «идеально» значило костюм двойку и шикарно уложенные волосы. Девушка может выглядеть серьёзно и одновременно сексуально в костюме. Но прежде всего серьёзно!

И всё пошло не по плану. Я забыла зонт, а на небо тут же набежали тучи. И дождина полил просто зверски! Мне пришлось забежать на крыльцо церкви. Она была ближе всего! Мои волосы уже выглядели как мокрая тряпка. Настроение испортилось как и погода!

Но тут появился он.

Брюнет с карими глазами в безупречном синем костюме! Обычно меня не привлекали темноглазые, они меня пугали, но он сразу показался мне другим. Я замерла и перестала дышать. У него был зонт, и он сложил его перед тем как зайти в церковь. Это была любовь с первого взгляда! Но, как оказалось, то было лишь в моей голове. Этот сексуальный незнакомец кинул один единственный равнодушный взгляд в мою сторону, а затем скрылся за дверьми!

Я честно хотела попытаться поймать такси и всё-таки поехать на собеседование даже в таком виде, но… Но я зашла в церковь. Он стоял у алтаря и беседовал со священником. Я как дура стояла у дверей, не зная, что делать. С моих волос стекала вода, а лицо всё измазалось растёкшимися тенями. В общем, я выглядела ужасно.

Незнакомец стал возвращаться, и я встала в непринуждённую позу, делая вид, что сушу волосы. Он шёл быстро и я поняла, что он просто выйдет прочь. Но как только он коснулся ручки двери, сверкнула та ещё молния, а затем раздался оглушительный гром! Я подпрыгнула от испуга, а он вместо того, чтобы открыть дверь и уйти, посмотрел на меня. Мы стояли так несколько секунд, пока наши лица снова не озарила новая вспышка. И вдруг он улыбнулся.

Вот так я познакомилась с Адамом Греем! И хоть на собеседование я так и не попала, зато выпила восхитительный кофе с восхитительным и обаятельным мужчиной.

Боже, мама, «сексуальный и обаятельный»? Хотя я то же подумал о Джиме, когда впервые его увидел.

И вот уже три дня подряд мы ходим на свидания! Он мало рассказывает о себе и явно не любит говорить о семье. Но я знаю, что он начальник железнодорожной станции. Такой молодой, а уже начальник! И я не думала, что такие начальники могут позволить себе гоночный Ауди и квартиру в центре. Не скрою, это мне понравилось. Когда я стану лучшим адвокатом Лондона, мне понадобится выходить из престижной машины и блистать рядом с таким мужчиной. А пока мы просто проводим вместе время. Я рассказала почти всё о своей жизни. Надеюсь, он поделится и своей!!!

Мама хотела стать адвокатом?! Этот факт заставил меня на долгие пять минут залипнуть в одну точку. А может отсюда моё стремление к правосудию?..

14 февраля (1990)

Сегодня у нас был первый секс…

Ой-ой. Я перелистнул страницу. Хоть я и извращенец, но не настолько.

В следующих записях мама описывала их свидания, как отец провёл ей экскурсию по своей станции. Ха-ха. Интересно, а он ей показывал вагоны, напичканные запрещённой дрянью?

Далее записи обрывались вплоть до важного события.

17 июля (1990)

Я беременна! И срок уже две недели! Вот так новость! Я даже не знаю, рада я или нет! Мне бы хотелось побыть наедине с Адамом подольше, но раз уж так вышло…

Извините?! «Раз уж так вышло»??? Я что, нежеланный ребёнок?

21 октября (1990)

Кажется, я прониклась духом беременности! Поначалу было странно и страшно, и если бы не Адам… Но сейчас я уже так хочу увидеть нашего малыша! Ах, ждать ещё пять месяцев.

А, ну, ладно. А то я уже обиделся.

2 ноября (1990)

Да, второе УЗИ подтвердило, что у нас мальчик! Я всегда хотела воспитать шикарного мужчину, от которого каждая девушка будет с ума сходить!

Увы, мама. У тебя не получилось.

Я думала, Адам будет в восторге, что у него сын. Но я заметила, как он напрягся. Неужели он хотел девочку? Ну, не страшно. Вдруг мы захотим второго ребёнка. Если я выдержу первого, конечно.

Папа хотел девочку? Что? О! А что если он понял, что мне может передаться тот синдром с лишним игреком? Тогда это объясняло бы его беспокойство, ведь его брат… не в порядке.

20 января (1991)

Изнываю от нетерпенья! На седьмом месяце тяжело, а ещё Адам стал подолгу пропадать. Может у него тоже сдают нервы, а то он выглядит особенно напряжённо. Таким я его ещё не видела. Это меня пугает, но я должна быть позитивно настроенной ради малыша!

31 января (1991)

Объявилась моя давняя подруга…

Кусочек с именем был исцарапан. Это Императрица постаралась. Уничтожила улики даже в дневнике моей мамы!

… Мы с ней не виделись года три, а то и больше! Я столкнулась с ней в магазине Таро, в который зашла, чтобы купить аромасвечи (хотелось устроить вечер для нас с Адамом, чтобы он расслабился). И что же? Оказалось, что она открыла сеть спецмагазинов для эзотерики и хиромантии! Я так и знала! У неё же в университете был талант к этому! Восхищаюсь!

Я закатил глаза.

12 февраля (1991)

Наша с Адамом годовщина. Сегодня он скорее взволнованный в хорошем смысле. Всё было замечательно и так романтично. Я даже подумала, что он сделает мне предложение! Я видела синюю коробочку у него в ящике!!! Но посреди нашего вечера ему позвонили и сказали, что на станции случился поджар! Конечно же ему пришлось поехать туда. Я всё понимаю, но кольцо… Он так мне его и не подарил!

3 марта (1991)

Врачи говорят, что роды могут начаться уже через неделю-две. А я до сих пор не выбрала имя! Я думала о том, чтобы назвать его Адамом, в честь его отца. Но Адам сказал, что такое ему не по душе. Тогда я спросила об имени его брата, про которого он вскользь упоминал. Тут я получила мощный отворот-поворот! Ну, раз Адам всё отклоняет, обращусь за помощью к … Она предложила два имени: Артур и Эдвард, в честь оккультиста Уэйта. Звучит так романтично! Моего отца звали Артуром, поэтому-то я не стану так сына называть. Такой судьбы я ему не желаю. … сказала, что имя Эдвард означает «страж счастья». Снова же — романтика!

22 марта (1991)

Последние недели были тяжёлыми. Мы с Адамом поссорились, но всё решилось, когда у меня начались схватки. Вчера я родила его, моего Эдварда. У него мои глаза и папина улыбка! Я ещё не пришла в себя, сил пока нет.

Следующей датой было 5 апреля, где мама рассказывала, что я постоянно кричу и не даю никому спать. Да уж. Но её это не бесило, она гуляла со мной по дому, пока я не засыпал.

29 апреля (1991)

… беспокоит меня. Она сказал, что карты сказали ей, что у Адама есть тёмная сторона. Я знала. Те большие суммы, что он получает, не могут быть чистой зарплатой начальника ж/д станции. Не могу точно сказать, что думаю на этот счёт. Я по профессии сторонник закона, но уже, кажется, не уверена. С карьерой придётся подождать, пока Эдварду хотя бы пять не исполнится. Адам предложил нанять няню. Знаю, это выход, однако я прочитала, что очень важно, чтобы мать была большую часть времени рядом с ребёнком. Хочу, чтобы Эдвард вырос полноценным. А то … и на него тучу положила. Говорит, что в нём что-то есть. Я не верю. Вот уж в это не верю!

Мама описывала как играла со мной, как смешила меня. Короче, делала всё, что делают с младенцами. Я ощутил горечь во рту и подступающие слёзы. Читать об этом сейчас, всё равно, что читать про незнакомого человека, но это ведь она и это ведь я. И мой призрачный отец. Следующая значимая запись была сделана в июне.

16 июня (1991)

Адам пришёл с работы весь в синяках, и объяснил это тем, что повздорил с коллегой. Мне кажется, что он врёт. Его поведение слишком странное в последнее время. Я волнуюсь, но ничего сделать не могу. Он меня не пускает в свои дела.

17 августа (1991)

Последние две недели были сущим адом! Адам ведёт себя уже не просто подозрительно, он слово сошёл с ума! Он пропадает на работе, велит мне не выходить одной из дома, а сегодня сказал очень жуткую вещь. Он сказал, что чтобы не случилось, он любит меня, любит Эдварда, и что половину своих денег он перевёл на мой счёт и, случись с ним что, остальная сумма переведётся автоматически.

Мы снова поссорились. Я требовала объяснений, но он убеждал меня, что ничего мне знать не следует. Для моей же безопасности! Боже! Я знала! Знала! И … знала. Боже…

20 августа (1991)

Он ушёл. Он оставил мне какие-то инструкции и предупреждения и ушёл. И три часа спустя взорвался завод по производству двигателей для поездов. Он ушёл. Мне тяжело это писать. Я не хочу принимать правду. Мы были с ним так мало. Мы так мало были семьёй…

Он был на том заводе. Я знаю. Он ушёл. Ушёл и никогда не узнает, что сегодня Эдвард сказал первое слово. Он сказал: «Папа».

Дневник выпал из моих рук, и я прижал ладони к лицу. Страшная боль разрывала мою грудь, и я не мог её унять. Я не мог контролировать ни слёзы, ни стоны. Моя нервная система не выдержала. Снова.

Спустя десять минут лицо всё ещё было влажным, но я уже успокоился. Эмоциональный контекст был слишком резким. Я не выдержал.

31 августа (1991)

… была со мной рядом всё это время. Она помогает мне держаться. Большую часть времени мы пьём дерьмовое вино из коробки и смотрим телек. Вчера вечером у меня был срыв, и я чуть не убила Эдварда. Я плохая мать. Он ведь тоже потерял отца. Но сейчас всё хорошо, и я не дам в обиду своего сына.

В инструкциях говорилось, что мы должны съехать. Там был список квартир и домов, уже готовых нас принять. Менять адреса мы должны каждые две недели первые три месяца. Это будет ад. Но после уже раз в месяц в течении следующего года. А потом уже раз в полгода. Но мне нужно быть очень осторожной. Адам работал с плохими людьми. Это ясно как день. И судя по всем крайностям, они будут искать нас. Меня и Эдварда. Боже… что за жизнь нас ждёт?

5 ноября (1991)

Мы сменили уже бог знает сколько квартир. … исчезла. Сказала, что ей тоже нужно кое-что уладить в своей жизни. Все меня бросили. Я одна с сыном прыгаю с места на место по всей стране, страшась каждого поворота и каждого чёрного автомобиля.

10 ноября (1991)

Я скучаю по Адаму.

12 февраля (1992)

Рождество мы праздновали в Ливерпуле. Почему там? Бог его знает. Я просто устала от Шотландии, где мы жили последние месяцы. Сейчас наш остановочный пункт — Бристоль. Здесь я училась в университете. Ох, подумать только, я думала, что стану первоклассным адвокатом! Все мои мечты рухнули… Лучше бы молния нас тогда убила.

31 марта (1992)

Первый день рождения Эдварда прошёл на удивление весело. Я завела друзей — соседей. Мы здорово провели вечер. Боже, как нормальные люди! Как было здорово хоть на день отвлечься от ужасных мыслей.

Но сегодня мы снова переезжаем. Я снова прощаюсь с людьми. Не светит мне нормальная дружба в ближайшее время… Следующий месяц нас ждёт в Корке. Ну, зато с ирландцами можно быстрее подружиться!

14 октября (1992)

Я жду следующего года. Жду января, когда можно будет вернуться в Лондон и на целых полгода! Пусть это произойдёт скорее, я очень устала.

1 января (1993)

Первым рейсом домой. Здравствуй, мой любимый Лондон.

И так продолжалось годами. Лидс, Ноттингем, Бангор, Кембридж, Эдинбург, Портсмут… короче мы побывали в каждом чёртовом городе Великобритании и Ирландии за исключением двух столиц: Белфаста и Дублина. Там мы ни разу не жили. В Белфасте находилась та самая станция, с которой отец перевозил контрабанду. А Дублин? Мама упомянула, что отец признался, что родом оттуда. Так почему он не внёс этот город в список? Боялся чего-то? Или кого-то…

23 сентября (1996)

Вот уже почти месяц Эдвард ходит в первый класс. Я так рада, что мы наконец-то можем выдохнуть. Может я параноик, но последние года три мне казалось, что за нами следят. Но в последнее время в нашей жизни появились просветы. Я так хочу дать сыну хорошее детство!

31 октября (1996)

Я в замешательстве. Сегодня Эдвард принёс в дом мёртвую кошку. Я даже не знала, что сказать и как реагировать! Он просто… притащил её. Я спросила где он её нашёл (и нашёл ли вообще…), а он ответил, что хочет, чтобы она была его фамильяром. Да, он был в костюме ведьмы, но мёртвая кошка… Нужно ли мне обращаться к психологу? Ах, Адам, ну почему ты ушёл?!

14 декабря (1996)

Сегодня я повела Эдварда к психологу. Он единственный в классе у кого нет друзей. Я беспокоюсь. Дети обычно кучкуются в этом возрасте и им легче заводить знакомства, но Эдвард всегда один.

Мистер Берри, школьный психолог, поговорил с Эдвардом. Но это было… странно. Он его словно не слушал. Постоянно отвлекался, терял суть вопроса, не мог усидеть на месте. Короче, ему поставили диагноз — СДВГ. Что-то связанное с дефицитом внимания и гиперактивностью. Но я понятия не имею в чём дело! Мы постоянно проводим время вместе! Хотя, не думаю, что дело только в этом… Мистер Берри говорил что-то насчёт неблагоприятных экологических условий.

9 июня (1997)

Я уверена, что частая смена места жительства не даёт нам хорошо социализироваться. Но я то уже знаю, что к чему, а Эдварду очень важно отрабатывать социальные навыки. Так сказала миссис Норберг. Ещё один психолог. Я пытаюсь научить моего мальчика общаться, но он никого не слушает. Такое ощущение, что ему просто не нужно общение со сверстниками. Но оно важно!

17 августа (1997)

Приближается годовщина смерти Адама. Потихоньку, но мы отходим. Остаётся лишь надеяться, что я смогу найти постоянное жильё, в каком-нибудь районе, где легко затеряться… И тогда мы начнём всё заново.

Вчера кто-то следил за нашим домом. Пора переезжать.

12 января (1998)

Я снова замечаю странности у Эдварда. Я не могу заставить его заняться хоть чем-то, в смысле, его не заинтересовал ни один кружок или факультатив. Я записывала его и на шахматы, и в кружок фотографов, и на плавание, и вот последнее — рисование. Вчера он пришёл домой и спросил куда мы пойдём потом. Я его сначала не поняла. Он спросил снова, и тогда мне стало ясно, что рисование он снова бросил. Я объяснила ему, что не обязательно оставлять кружки сразу, что можно продолжить ходить туда сколько захочешь, но он сказал, что ему уже не интересно. Тогда я подумала, может он какой-нибудь вундеркинд и постиг всё искусство за два дня. Но в школе мне показали его рисунки. Детям давали разные задания для развития воображения, но все картины Эдварда были похожи. Там были просто какие-то размытые пятна! Я испугалась. Неужели я сделала снова что-то не так?

14 января (1998)

Новый психолог. Но снова диагноз тот же. Никто не может объяснить безразличие Эдварда к учёбе и занятиям. Это неестественно для его возраста, ведь дети так любознательны. Но он любознателен по своему. Я стала замечать, что он будто гуляет в другом мире. Его глаза постоянно двигаются, будто он видит то, чего не вижу я.

Он стал приходить домой позже. И тогда я проследила за ним. Да, как последняя безумная мамаша я следила за ним из-за кустов от самой школы. Оказалось, что он делает огромный крюк прежде чем вернуться домой! Это же так опасно! Дорога, которая обычно занимала двадцать минут, теперь занимает два часа! Я была в ужасе.

Я спросила его почему он не хочет возвращаться домой. Он ответил, что ему просто нравится гулять. Тогда я спросила о чём он думает, пока гуляет. «О том, что люди глупые», — сказал мой мальчик. Откуда у него такие мысли? Мне очень ОЧЕНЬ не по себе.

16 февраля (1998)

… вернулась в мою жизнь. Я боялась ей довериться, ведь за последние семь лет я стала настоящим параноиком! Но мне нужна была её помощь. Очень нужна. К тому же она убедила меня, что сделает всё, что понадобиться. И сказала, что теперь её зовут Бриттней.

Мы вместе взялись за Эдварда. Она говорила с ним, пробовала свои методики, спрашивала у карт. Мне не верится, что мой малыш — то зло, про которое она говорит. Карта «Дьявола» постоянно появляется в его раскладе, и это безумие! Но не всё безнадёжно. Бриттней говорит, что если я создам вокруг него благоприятную атмосферу, то он сможет стать нормальным. Ему нужен отец. И я найду его.

20 марта (1998)

Я познакомилась со Скоттом. Он автомастер, добрый и руки у него золотые. Но я не могу. Я не чувствую к нему ничего.

13 апреля (1998)

У Эдварда случилась истерика из-за того, что я привела домой Стивена. Стивен мне нравился больше Скотта. Мы познакомились в Старбаксе. По старинке. Я пригласила его домой на чай, чтобы показать Эдварду, что он может получить ту любовь, которую заслуживает. Но он взял нож со стола и хотел ударить им Стивена! Он кричал, как какой-то безумец, и не успокаивался, пока Стивен не ушёл. В чём дело?

19 апреля (1998)

Мистер Дэвид решил, что Эдвард отвергает мужчин, потому что злится на отца из-за того, что тот ушёл. Но как это возможно? Ему было всего шесть месяцев, когда Адам погиб…

28 октября (1998)

В последние месяцы я сдалась. Я стала оставлять без внимания поступки Эдварда, перестала водить его к бестолковым психологам. И даже Бриттней не помогает! Она говорит, что карты велят мне заняться собой. Я была на грани, так что сдаться было не сложно. Я стала гулять по городу, шататься по клубам, перестала готовить.

Эдвард снова впал в какую-то апатию. Я поняла, что если его не провоцировать, то он не агрессивен. И я оставила всё как есть.

Только вот я не предполагала, что встречу кое-кого нового. Мне не хотелось заводить ни с кем отношений, особенно после того визита ко мне домой. Но Мартин отличался от других. Он был брюнетом и чем-то внешне напомнил мне Адама. Я не устояла. Характер у него оказался совершенно противоположенный. Но он много шутил и казался беспечным. Я рискнула ещё раз, и мы поехали встречать Эдварда со школы. Сначала он не хотел ехать домой, хотел гулять, но как только увидел Мартина, тут же бросился к нему и прижался к ногам! Это было так неожиданно, что я сначала испугалась. Но он обнимал его, не душил, не хотел навредить! Я тогда чуть не расплакалась. Кажется, мы получили шанс на нормальную жизнь.

3 ноября (1998)

Мы провели чудесный Хэллоуин, и Эдвард не тащил в дом мёртвых животных! Я была счастлива. Честно. Но пару дней спустя мы с Мартином поругались. Он оказался тем ещё гадом. Оказалось, что он просто хотел развлечься и мать с ребёнком ему не нужны. Ну и пусть катится! Единственное, я волнуюсь за Эдварда. Но когда я сказала ему, что Мартин больше не придёт, он лишь плечами пожал и спросил, когда придёт следующий. Это показалось мне странным и походило на его отношение к секциям и кружкам.

2 февраля (1999)

Мы переехали в Сохо. Я сразу поняла, что это идеальный район для таких как мы. Люди здесь по большей части всегда весёлые, шумные, толпы туристов и любителей пабов затопляют улицы. Вокруг куча развлечений и мест, где можно поесть, если готовить не хочется!

Я сразу нашла друзей. И я уверена, что теперь шанс на дружбу есть. Милые Смиты, Джексон (очень забавный ирландец), Алекс, Клара, Малкольм, Петра и, разумеется, моя Бриттней. И это только начало! Они показали мне весь район (ох, сколько же я выпила в тот вечер!), дали адреса конторы, в которую я могла бы устроиться и сводили на концерт «The Smiths»!

И ещё одна новость: я поняла в чём дело с моими партнёрами! Поняла, почему некоторых Эдвард отвергает, а к другим сразу же проявляет интерес. Всё оказалось ужасно просто: блондины — вон, брюнеты и ещё терпимые шатены — да! И всё потому, что темноволосые похожи на Адама. О, мой мальчик так скучает по папе, что принимает в своё общество лишь похожих на него!

Проблема заключалась лишь в том, что несмотря на его расположение к моим темноволосым кавалерам, вся симпатия и увлечение проходили за пару дней! И он становился равнодушен, и его состояние ухудшалось.

Я разработала систему: находила одного подходящего мужчину и создавала нам страстный кратковременный роман. Удобно, что появились персональные компьютеры. Я зарегистрировалась на сайте знакомств и с помощью фильтров установила критерии свои и партнёра, которого ищу.

Знаю, это довольно необычно, но другого варианта у меня нет.

11 мая (1999)

Я привыкла к этой игре. Мне она стала даже нравиться. Я чувствую какую-то компенсацию за то, что использую мужчин. Возможно, мне тоже стоит показаться психологу. Но зато Эдвард просто ангел! Он перестал так надолго задерживаться после школы, спеша домой, чтобы увидеть нового временного папу.

24 сентября (1999)

Кажется, я становлюсь безжалостной сукой. В этом мире просто невозможно быть женщиной! Мой урод начальник не перестаёт опускать похабные шуточки, а коллеги мужчины просто клоуны, которые самоутверждаются за счёт женщин, которые, по их мнению, просто шутка эволюции! Просто возмутительно! Может и хорошо, что я не успеваю узнавать получше тех, с кем встречаюсь. Иначе я бы всех их поубивала!

15 марта (2000)

Начало нового столетия весьма многообещающее. Я наконец-то нашла гармонию. Постоянство — это совершенно не про нашу семью. И пусть так и будет. Мы умеем приспосабливаться и выживать. Какой бы глупой и опасной не была ситуация, мы с Эдвардом останемся невредимы. Потому что я не доверяю мужчинам, а он доверяет лишь мне. Замечательно.

7 июня (2000)

Я давно не вспоминала Адама, хоть вижу сотни мужчин, похожих на него. Он даже не представляет во что мы превратились. Его сын страдает от какой-то неизвестной психической болезни, а я всё чаще напиваюсь. Пора взять себя в руки. Ради Эдварда. Он единственное, что связывает меня и тебя, мой Адам.

12 сентября (2000)

Я сама ощущаю себя серийным убийцей. Заманиваю мужчин-однодневок на пару вечеров к себе домой. Но я их отпускаю, не убиваю. А некоторых стоило бы. Не дай бог Эдвард вырастит таким же. Я не переживу.

13 сентября (2000)

Сегодня мы стали свидетелями убийства. Забавное совпадение. Какого-то политика заколола женщина! Он явно был сексистом и не увидел в проходящей женщине угрозу. Но она ловко воткнула ему какой-то острый предмет куда-то в ногу. Я и не думала, что он так быстро умрёт от потери крови! Мне стало интересно почитать об этом, поэтому мы с Эдвардом сразу пошли в библиотеку. Я всё-таки начала беспокоиться, ведь на его глазах убили человека, но Эдвард как будто ничего не видел.

Как много способов убийства существует! Разумеется, у меня научный интерес. Точнее, рабочий. Хоть я по диплому и адвокат, но об изящных способах типа запаха парфюма я ещё не слышала. Это гениально! Но стоит всё же притормозить, я не уверена, что мне нужно всё это знать. Я решила быть нормальной, значит и буду.

4 января (2005)

Я надеялась, что никогда больше не вернусь к этому дневнику. Мне казалось, что если не писать в нём, не притрагиваться, то всё будет хорошо. Так и было. Целых четыре года. Мы с сыном были счастливы.

Две недели назад я столкнулась с человеком, чьё лицо мне сразу обо всём рассказало. Это был один из тех бандюг, может даже один из ИРА, что гонялись за нами с самого рождения Эдварда. Я перепугалась, но научилась держать лицо равнодушным, так как это делает Эдвард, когда ему скучно. Этот человек мне ничего не сделал, но оказалось, что он был не один. Они шныряют по району, и я боюсь выходить из дома. Они нашли нас. Боже.

6 января (2005)

Мне необходимо найти способ, как защитить Эдварда. Он уже большой мальчик, но совершенно не готов к самостоятельности. Если со мной что-нибудь случится, то и он не выживет! Он не сможет в одиночку бегать по стране. Я в отчаянии!

7 января (2005)

Сегодня к нам ворвалась Бриттней. Она была очень обеспокоена. Я пыталась понять в чём дело, но она долго не могла ничего произнести. Тогда я поняла, что карты показали ей нечто ужасное.

Всё сходилось. Меня ждала скорая смерть.

10 января (2005)

Мне потребовалось несколько дней и бутылок вина, чтобы смириться. Бриттней не верила, что ничего нельзя сделать, не смотря на то, что карты говорили об обратном. Бриттней и не соглашается с картами?! Ох, это всё потому, что она меня любит и не хочет терять. Я понимаю её. Но у меня может не остаться времени на то, чтобы обеспечить Эдварду безопасность, если я буду забаррикадирована дома.

Сегодня утром приходил ещё один странный человек. Представился газовщиком, сообщил, что соседи пожаловались на запах газа, но я спросила позже у всех кого знала об этом. Никто не звонил в службу. Они всё-таки нашли нас и ждут момента. Пока что мы ночуем у Бриттней в центре.

14 января (2005)

Я попросила Бриттней остаться с Эдвардом, если меня не станет. Защитить его. Но она сказала, что пока не в силах. И я ей верю. У неё тоже полно странных проблем. Боже, у кого их вообще нет? Адам, наш сын в опасности.

18 января (2005)

Я нашла выход. Удивительно, но меня пока не убили. Я наткнулась на брошюру от самой Королевской разведки! Они набирают детей от 13 до 15 в Юношескую Лигу агентов. Это сразу натолкнуло меня на мысль, что там может быть безопасно. Это серьёзней полиции, а значит детей будут содержать в строгости и никаких посторонних! Там Эдвард научится дисциплине, его будут держать под контролем лучшие психологи, а главное он будет в безопасности.

Вчера я ходила в приёмную комиссию и оставила анкету. Мне пришлось сказать правду о том, что у Эдварда есть некоторые проблемы. Из-за того, что какой-то из школьных психологов поставил ему диагноз детская психопатия, когда ему было семь, последствием был запрет на посещение кружков связанных с командным спортом и оружием. Разумеется, выяснилось, что диагноз ошибочный, но это было не выводимое пятно на его характеристике. Я боялась, что именно поэтому его не возьмут. Но сегодня мне позвонили и пригласили на собеседование прямо с Эдвардом!

Я никогда не была в госучреждении такого уровня! Читала книги и смотрела фильмы о Джеймсе Бонде, но ни разу не касалась этого в реальности. Это, конечно, породило во мне беспокойство. Люди на такой работе подвержены риску в сто раз больше. Так же как и военные. Но другого выхода не было. Я повела Эдварда к возможному спасению.

С нами сначала беседовал директор проекта, затем психолог. Я испугалась, когда Эдварду задали вопрос «Почему ты хочешь стать агентом Её Величества?». Мы обговаривали заранее детали, но к этому я не была готова. Эдвард мог сказать что-то ужасное. И он сказал, что это просто что-то новое. Тогда я подумала, что всё кончено. Но тут он добавил: «А ещё я хочу ловить преступников». Ловить, не убивать. Я выдохнула.

Нас отпустили, но как только мы подошли к лифту, нас задержала какая-то секретарша. Она сказала, что со мной хочет поговорить кое-кто из самого правительства. Эдварда оставили в коридоре.

Это был человек, который выглядел так, как я описала бы человека его профессии. Он хорошо говорил и только по делу. Он сразу показался мне очень умным. И я доверилась ему. Рассказала, что за мной и сыном гоняются люди из прошлого моего погибшего партнёра. А потом он попросил встречи с Эдвардом.

Они говорили не долго. Вопросы мистера Холмса показались мне странными, он будто пытался заглянуть в суть моего мальчика. Но Эдвард отвечал односложно, безэмоционально.

Мне сказали, что перезвонят.

19 января (2005)

Сегодня мне прислали инструкции. В них говорилось, чтобы я собрала вещи Эдварда и ждала автомобиля. Эдвард был на удивление взволнован. Видимо, это новое превосходило всё, что было прежде. Он улыбался, говорил о шпионах и выглядел совершенно нормально.

21 января (2005)

Ох, все эти перемены меня вымотали. Но теперь я спокойна. Эдвард в безопасности. Сегодня мы с Бриттней провели вместе ночь. Кроме секса мы занимались гаданиями. Конечно, мои вопросы касались прежде всего Эдварда. В раскладе всё ещё присутствовал «Дьявол». Бриттней сказала, что это возможный исход, если Эдвард не поборет эту тьму. Я очень надеюсь, что то место на него хорошо повлияет. Возможно, ему не нравилось ничего из того, что я ему предлагала, потому что его интерес был в тех вещах, которыми ему запрещали заниматься. Под присмотром опытных людей всё может получиться. Но Бриттней была со мной не согласна. Она сказала, что Эдвард играет. Играет с самим собой. Он не придаёт ничему смысла, потому что думает, что всё не настоящее, что нет боли, что нет смерти, что ничто не важно. Это безумно. Я не знаю кем нужно быть, чтобы такое чувствовать. Но Эдвард точно не такой! Я знаю, что он умеет чувствовать то же, что и остальные. Просто немного по другому.

13 февраля (2005)

Кажется, Эдварду нравится там. Только вот мне говорят, что он не воспринимает остальных кадетов и совершенно не подчиняется приказам. Ох, я даже не знаю, как убедить его в том, что нужно слушаться. Он хочет, чтобы играли лишь по его правилам. Так сказал мистер Холмс.

23 февраля (2005)

Господи, сейчас мне позвонили и сказали, что Эдвард с кем-то подрался. Он уже давно не был агрессивен, видимо, его спровоцировали. Не знаю до чего всё дошло бы, но хорошо, что там был их тренер. Я не знаю. Мне и стыдно и одновременно я не могу не жалеть моего мальчика.

7 марта (2005)

С января я не видела ни одного мутного человека. Видимо, МИ6 их отпугнуло.

Эдварда перевели в другое крыло или что-то вроде. Я так и не поняла. Он снова подрался или учудил что-то в их школе.

Я говорила с мистером Холмсом уже сотню раз, и он утверждает, что так будет лучше. Он видит в Эдварде потенциал, это хорошо. Но пока ему придётся пожить в отдельном крыле и тренироваться с персональным тренером. Бедный мой мальчик. Я подвела его, Адам?

19 марта (2005)

Сегодня нам разрешили встретиться. Эдвард выглядит хорошо. Даже замечательно! Только ему не нравится, что я отвлекаюсь на записи. Я пообещала притащить ему на день рождения торт, если смогу выйти за границу панкейков. Он пожаловался, что у них тут почти нет сладкого. Какие же они изверги! Ха-ха. Я постараюсь принести самый вкусный и большой торт, ведь моему сыну послезавтра уже четырнадцать! Четырнадцать лет! Бог ты мой! Пусть все идут к чёрту, у моего малыша самая красивая и добрая улыбка…

Мне сказали, что моя мать погибла, когда возвращалась с нашей последней встречи девятнадцатого марта две тысячи пятого года. Это был не несчастный случай. Это было убийство. Её столкнули под поезд. Теперь я позволил себе это вспомнить.

В тот день пошёл первый весенний дождь. В тот день я впервые по настоящему ощутил боль. В тот день я впервые поставил игру на паузу.