Глава 39

Странное ощущение, когда и не думал, что дождь когда-нибудь перестанет лить, но в один момент небо неожиданно светлеет. Лужи начинают сверкать на высунувшемся солнце, и где-то над домами появляется нежданная радуга. Ты смотришь из окна и поверить не можешь, что гроза миновала.

Вот и я открыл глаза и встретил наступивший день. Сначала было сложно вспомнить всё, что случилось. А когда я вспомнил, то все события до этой минуты стали казаться кошмаром, который приключился не по настоящему, во сне или в фильме.

Я лежал на спине. Тело и разум пребывали в спокойствии. Действительно теперь кажется, что всё было не по настоящему. Но я же здесь, а значит что-то вчера случилось. И это что-то — моя смерть. Может я в раю? Ну, нет. Это исключено. Хотя бы потому, что в рай меня бы точно не пустили.

Сбоку пищали приборы, а через иглу мне в вену вливали какой-то раствор. Скорее всего морфий, потому что состояние у меня крайне расслабленное. Мой взгляд пополз ниже и уткнулся в кисть, лежащую ладонью вверх. Она немного затекла, поэтому я поднял руку, растёр, а затем положил её на грудь и накрыл ладонью второй руки.

Улыбка сама проступила, потому что я вспомнил почему остался жив. Удивительные свойства у человеческого мозга. Сколько неизведанного в нём. Сколько разрушительного и спасительного. Я даже не…

В дверь постучали. Мои глаза тут же поднялись на вошедшего. Это была Стоун.

— Здравствуй, Эдвард. — она улыбнулась. — Рада, что ты смог выкарабкаться.

Психолог подошла к моей койке и села на стул, на котором сидел Майкрофт.

— Это всё сознательное. — говорю я и растягиваю губы в искренней улыбке.

Женщина закинула ногу на ногу и сцепила пальцы в замок на приподнятом колене.

— Я пришла проверить твоё душевное самочувствие. — сообщила она, чуть склоняя голову на бок. — Всё спокойно или…

— Пока всё более менее. — отвечаю я, поглаживая одну руку другой.

— Хорошо. — Стоун кивнула. — Мы поговорим о том, что произошло позже. Сейчас продолжай отдыхать. Тебе всё ещё нужно восстановить силы.

— Сколько я спал? — спрашиваю я.

— Врачи говорят около семнадцати часов.

— Ого. — удивляюсь я, сразу задумываясь о том сколько сейчас времени.

Стоун мягко улыбается. Точно, как психотерапевт. Вне грубых серых стен она выглядит приятнее. Или просто у меня отношение ко всему поменялось.

— Я позову врачей. — говорит она и встаёт. — Отдыхай.

— Спасибо.

Я провожаю её взглядом.

Доктора приходят спустя пять минут и делают пару тестов. Я описываю свои ощущения. Да, мне всё-таки вливают морфий. Интересно, как я буду чувствовать себя без него.

После осмотра и перевязки мне приносят еду. Лёгкий суп и горстка таблеток. Я съедаю всё. Солнце за окном снова садится. Это меня немного тревожит. Где же Майкрофт? Смогу ли я уснуть без него?

Спустя пол часа к моему удивлению в палате оказалась Антея. Она поинтересовалась моим самочувствием, а потом протянула какую-то коробку. Я, находясь в крайней степени удивления, принял окутанную аурой загадочности коробочку. И когда Антея исчезла так же неожиданно, как появилась, я медленно поднял вверх приятно скользящую крышку. Сначала я заметил сложенный вдвое листок бумаги, а приподняв его, тут же узрел мой собственный телефон. И тут я рассмеялся. Господи, это явный прогресс. Раз уж мне вернули телефон, то скоро и место агента будет. Хотя, честно говоря, это мне уже не улыбается.

«Напиши мне о своём самочувствии и возможностях касательно предстоящей ночи. М.Х.»

Почерк Майкрофта я сразу узнал, и, конечно, инициалы. Мысль скакнула к кровавым буквам на моей пояснице, поэтому я скорее принялся включать телефон, чтобы отправить политику сообщение. Знакомая вещь вызывала смешанные ощущения по понятным причинам. Может мне новый купить? Но это потом.

Я увидел номер внутренней сети. Всё как раньше. В контактах теперь вместо Джима и Морана значились номера Майкрофта и Стоун. Как забавно. Одни сменяют других, как будто главы моей жизни.

Мне дают морфий, так что я ничего не чувствую.

Насчёт ночи не уверен, но мне уже не по себе.

Я хотел, чтобы он пришёл. Хотел. Но он провёл здесь, похоже, целую ночь. Учитывая его график и загруженность, внимание к моим проблемам явно перевешивает человеческие возможности. Даже такие, какими располагает Майкрофт.

Пока ответа не было. Я принялся шариться в телефоне. Исчезли не только номера дяди и Себастьяна. Исчезли так же фотки, которые мы с полковником сделали во время нашей поездки, а ещё фото из спортзала. Ну, ничего. Это к лучшему.

Спустя полчаса мне пришло СМС. Удивительно снова видеть в отправителе Майкрофта.

А как ты чувствуешь себя без обезболивающего?

Чтобы ответить на этот вопрос, пришлось снизить уровень наркотика до минимума. Я стал прислушиваться к ощущениям. Через пару минут искусственная лёгкость начала исчезать. Голова слегка заныла, но в общем и целом всё было не так уж плохо. Я решил проверить все свои возможности и свесил ноги с постели, а затем медленно съехал на пол. Головокружение, лёгкая слабость. Сделав пару шагов, насколько позволяли провода, я вернулся на место.

Терпимо.

Сиюминутного ответа снова не последовало. Интересно, что он там делает. И вообще где он.

У меня начал затекать зад от сидения на месте. А ещё голова от одиночества. Ну, же, Майкрофт, пожалуйста.

В момент когда я был готов уже заныть, в палату вошёл один из врачей, что наносил мне визит после пробуждения.

— Как ощущения, Эдвард? — он глянул на низкий уровень морфия на приборе.

Я пожал плечами.

— Лучше, чем я думал.

У доктора были очень синие глаза, которыми он вооружился, чтобы осмотреть меня поверхностно, но довольно холодные руки, которыми он щупал моё тело.

— Голова болит? — как-то странно спросил он.

Да, это было странно, ведь осматривали меня не так уж давно.

— Немного. — ответил я, настороженно глядя за плечо на мужчину.

— Не волнуйся. — видимо, он ощутил, как я напрягся. — Я всего лишь хочу убедиться, что ты в состоянии передвигаться и что это тебе не навредит.

Передвигаться? Меня куда-то пошлют? Но уже вечер…

Доктор попросил меня перевернуться на живот, предварительно отсоединив от меня все мешающие провода и трубки. Я лёг лицом на подушку и ощутил, как приятно прогнулся позвоночник.

— Что-нибудь ещё болит? — продолжал спрашивать врач.

— Места, где синяки, но если не трогать, не болит. — ответил я, чуть приподняв голову, чтобы мои слова прозвучали внятнее.

— Усталость?

— Немного.

Я на секунду задохнулся, когда пальцы мужчины коснулись раненной плоти на пояснице. Они слегка надавили прямо в то самое место.

— Больно?

Я сцепил зубы.

— Да.

Но скорее морально, чем физически.

— Что насчёт анального прохода?

Мои уши тут же вспыхнули.

— Тоже болит, но не сильно. — быстро выговорил я и уткнулся в подушку.

— Вставай. — вдруг сказал врач.

Я поднял голову, а затем перевернулся. Мужчина уже стоял у двери. Выглядел он серьёзно, так что медлить я не стал. Оставив кровать с проводами позади, я вышел в коридор в халате Джонни или по простому в больничной рубахе. На этот раз я был на одном уровне с землёй, но коридор всё равно соответствовал представлению о коридоре в секретном учреждении. Врач шёл чуть впереди, светясь белизной халата. Мы миновали лишь пару дверей, а в третью меня пригласили войти. Внутри находилась ещё одна палата, но отсутствовали реанимационные приборы и приборы жизнеобеспечения. Прямо на чистой застеленной койке лежала моя одежда, в которой я был вчера, а ещё стоял поднос с различными медикаментами.

— Я бы рекомендовал ещё пару дней провести под нашим присмотром, но так как ты живёшь в этом же здании, то допускается дневное лечение, так что тебя отпускают обратно к себе. — сообщил доктор.

Я в общем-то против не был.

— Но тебе придётся самому производить перевязку в течении срока заживления открытых ран, а так же принимать препараты. — врач указал на одну из баночек на подносе. — Этот от головных болей, принимай первые пару дней три раза в день перед едой, а после лишь по необходимости. Этот, — доктор переместил указательный палец на соседнюю баночку. — добавки с необходимыми витаминами и веществами, тоже три раза в день вместе с едой, но на постоянной основе в течении двух недель. Понял?

Я кивнул. Ух ты. Мне поручают самому следить за своим приёмом таблеток. Всё так по взрослому.

— В этой коробочке успокоительные и снотворное. А эта мазь…

— Я понял. — разумеется, мне ещё предстоит частенько наведываться в свой несчастный зад.

— Ей следует обрабатывать анальное отверстие дважды: утром и перед сном.

Господи, я понял. Как стыдно то теперь.

Когда инструктаж был окончен, доктор оставил меня наедине с таблетками, чтобы я переоделся.

Снять заранее расстраивающее больничное одеяние было очень приятно. Зеркало тут же отразило моё тело, и я стал медленно переводить взгляд с одного синяка на другой. Нет. Не могу. Я быстро нацепил на себя футболку.

Когда процесс одевания был позади, я рассовал по карманам лекарства и взглянул на экран телефона. О, оказывается, мне написали.

Через час жду тебя на парковке.

Что? Зачем? Куда меня собираются вести в такой поздний час? Не совсем поздний, конечно. Но для собрания уже явно поздновато.

Будучи вновь заинтригованным, я отправился в свою комнату. Приятно вернуться, ведь я полагал, что не выживу.

Кровать оставалась развороченной с позапрошлой ночи. Я аккуратно её заправил, открыл окно, чтобы вечерний воздух изгнал все ночные кошмары, а затем снял костюм, в который десять минут назад облачился. Нужно что-то поудобнее. А ещё нужно сходить в душ наконец-то.

Помывшись и переодевшись во второй раз, я глянул на часы. Ага. Пора.

Путь к парковке как раз занял оставшиеся семь минут до истечения отведённого времени. Я неуверенно шагал по зданию, дивясь тому, что ко мне не приставили полицию.

Воздух уже отдавал прохладой. Машин оставалось не слишком много, так что я обнаружил нужную почти сразу. Я не был уверен нужно ли мне садиться, но открыл дверь и заглянул внутрь. Майкрофт. Стоило его увидеть, как всё волнение как рукой сняло.

Я залез внутрь.

— Привет. — были мои слова, сопровождаемые лёгкой улыбкой.

— Добрый вечер. — как всегда Холмс официальничает. — Вижу, тебе лучше.

— Лучше, чем было вчера и, вообще, — я отвёл глаза к окну, в котором замелькали сменяющиеся пейзажи. — лучше, чем было когда-либо.

— Куда мы, кстати, едем? — наконец спросил я, замечая, что мы свернули на шоссе, ведущее к восточным графствам.

— Ко мне домой.

Я резко повернул голову к политику. Домой? К Майкрофту? Два дня назад меня на улицу без сопровождения вооружённой охраны не выпускали, а сейчас я один еду домой к самому влиятельному человеку в Англии. Я? Без пяти минут преступник?

На моё удивление Холмс отвёл глаза к окну на своей стороне. Я же пытался понять почему он везёт меня к себе. Ах, да. Ну вот я снова торможу. Я ведь сам уже догадался, что он не может снова пренебречь сном или своими делами ради меня. Чтобы мне не стало хуже, и, чтобы он смог провести свой обычный вечер, я и еду с ним. Ох, а это приятно волнует.

Похоже Майкрофт поверил в силу моих кошмаров, а ещё в то, что без него мне не обойтись. Вряд ли я смогу заснуть один. Образ Джима так реален. Он ощутим, потому что я касался дяди в реальности, я знаю, как он чувствуется. Знаю его хаотичную дикую энергию. Поэтому мне так сложно изгнать его из головы.

Дом политика оказался чуть-чуть больше, чем резиденция Проблемы Британии номер 666. Я старался не сравнивать, ведь это вызывает воспоминания. Особняк был из белого камня. За мраморными ограждениями было видно идеально скошенный зелёный газон. Этот дом сочился классическим английским стилем.

Мы вышли из машины. Майкрофт глянул на меня, а затем открыл передо мной коричневую деревянную дверь. Внутри всё было из тёмного дерева. Почти везде стояли лампы с красными трапециеобразными ободками. Всё было в тёмно-коричневой и бордовой гамме. Даже ковёр был бордовым.

— Неплохо. — чуть кряхтя, произнёс я.

— Спасибо. — Майкрофт всё поглядывал на меня, будто я в любой момент могу упасть в обморок.

На втором этаже в коридоре виднелись картины, которые висели вряд. На них были изображены какие-то люди. Сами холсты были в большой ажурной золотой рамке.

— Большой дом для тебя одного. — заметил я, осматриваясь.

Майкрофт слегка пожал плечами, а может мне просто показалось.

— Я покажу тебе комнату, где ты сможешь, я надеюсь, заснуть.

Я был на всё согласен, поэтому последовал за Холмсом на второй этаж без разговоров. Перила идеально отполированы. Я споткнулся пару раз. Майкрофт выказал своё беспокойство попытками мне помочь. Было как-то неловко. Такого со мной ещё не было. Длинный коридор (всё в том же стиле) включал в себя пару дверей, картин, как я уже ранее заметил, и окно в самом конце. Холмс открыл дверь в одну из гостевых спален.

— Душ там же. — сказал он мне.

Я кивнул и переместил взгляд за дверь. Мне сразу поплохело. Темень внутри растянула комнату, и казалось, будто это огромная чёрная дыра. Я отвернулся, прикрывая глаза.

— Что?

Я вздохнул.

— Слишком темно. — прочти шёпотом проговорил я.

Холмс зашёл в предложенную мне комнату и включил свет. Я уже немного смелее глянул внутрь. Думать об интерьере не хотелось. Я приметил кровать, и этого было достаточно. Я зашёл внутрь.

— Спасибо. — неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал я.

— Я закажу тебе что-нибудь лёгкое на ужин. — вдруг предупредил политик. — Врачи не рекомендуют пока слишком налегать на пищу.

Мы будем ужинать вместе? Мне сразу вспомнились те немногие разы, когда мы трапезничали вдвоём. Тогда я относился к этому как к пытке, а сейчас… о, бога ради.

На слова Майкрофта я киваю, а затем вдруг понимаю, что не взял с собой ничего, ведь не знал, что останусь на ночь не на базе. Ну, одежда вроде свежая, так что ничего страшного. Да и в душ я сходил недавно.

Холмс деликатно оставил меня одного, а сам исчез на первом этаже. Я сел на кровать. Эта комната была в два раза меньше той, что была в доме Мориарти и кардинально отличалась по стилю. А ещё по настроению. Да уж, весь этот дом был полностью под стать Майкрофту. Раньше я бы точно от него нос воротил, но сейчас вся обстановка меня более чем устраивала. Было очень уютно, хоть в этой комнате никто не жил.

Спустя пять минут я решил выйти на разведку. Полагаясь на интуицию, я спустился на первый этаж и тут же столкнулся с Британским правительством.

— Всё хорошо? — спросил он, оглядывая меня.

Почему-то мне показалось очень забавным, что он теперь постоянно интересуется моим состоянием. И теперь не для того, чтобы я смог сидеть на собраниях и отвечать на мучительные вопросы.

— Да, просто я не знаю, чем заняться. — честно ответил я.

Холмс расстегнул пуговицу пиджака и засунул руки в карманы брюк, обнажая жилет с цепочкой.

— Ну, — улыбнулся политик. — боюсь, со мной тебе весело не будет.

Я начал улыбаться в ответ на его улыбку, но когда услышал его слова, сразу нахмурил брови.

— Это неправда.

Холмс почесал бровь, устремив взгляд на пол.

— По крайней мере, такого никогда не было.

Я насупился так, словно это меня обозвали скучным.

— Ты ещё удивишься тому, насколько я изменился. — заверительным тоном произнёс я, серьёзно глядя на политика.

Улыбка сошла с губ Майкрофта. Теперь он отвечал мне взглядом, в котором читалась та самая эмоция, что я редко видел направленной на меня. Холмс был удивлён. Удивлён в хорошем смысле.

Я же ощутил снова порыв к какому-то благородству. Мне хотелось сделать что-то важное и во благо.

Мы поднялись на второй этаж, и Майкрофт показал мне большую столовую с длинным трапезным столом, по краям которого стояли стулья с высокими спинками. Плотные шторы блёкло золотистого оттенка прикрывали окно из маленьких квадратиков, вид которого выходил на прекрасный цветущий сад. Так же по периметру комнаты стояли доспехи века так тринадцатого. Доспехи, Майкрофт, серьёзно? Я будто в замок короля Артура попал.

— Я… — мне хотелось много чего сказать, но меня хватило лишь на приоткрытый рот и поражённое качание головой.

Политик наблюдал за моей реакцией, стягивая пиджак и вешая его на спинку кресла, что стояло у горящего камина в той же комнате. Рядом находилось ещё одно такое. Между ними располагался небольшой столик с бокалами и сосудами с, предположительно, виски. Майкрофт как раз наливал его себе в стакан. Затем, усевшись в одно из кресел, он потянулся, и стал умиротворённо наблюдать за пламенем. Я лицезрел всё это со стороны, всё ещё осознавая, как всё резко переменилось. И отношение Майкрофта ко мне (что включало моё положение и ближайшее будущее), и моё отношение к нему (что включало моё душевное состояние, мою мотивацию и мировоззрение).

Майкрофт. Майкрофт?

Я медленно подхожу к пустому креслу.

— Можно?

Получаю кивок от Холмса и сажусь.

— А это можно? — указываю на алкоголь в хрустале.

Разумеется, я шучу. Политик вскидывает вверх брови.

— Ты…

— Я шучу. — смеюсь я. — Знаю, что нельзя.

Холмс начинает улыбаться. Приятно видеть его улыбку вместо холодно поджатых губ.

Дальше мы молчим. Я принимаюсь глядеть на огонь. Жизнь в последнее время делает по истине крутые повороты. Но я теперь на верном пути. Да?

— Уже можно немного понаглеть? — глядя перед собой, интересуюсь я, желая вывести Майкрофта на волнующий меня разговор.

Тот снова улыбается и вскидывает брови высоко-высоко.

— Ты же уверял меня, что изменился. — напоминает политик.

Я издаю лёгкий смешок, мысленно репетируя свои реплики.

— Да, — я снова посмеиваюсь. Как же невероятно легко и хорошо мне сейчас. — но я хочу кое-что прояснить.

— Ну… — так Холмс приглашает к делу.

Я всё-таки поднимаю на него глаза. Сложно почему-то сохранять невозмутимость. Почему мы так много улыбаемся? Вот о чём я вдруг думаю.

— Я ведь правильно понял, — я еле сдерживаю очередную улыбку. — что ты не можешь выкинуть меня из головы…

Холмс тут же понимает о чём я и картинно закатывает глаза.

— Я предполагал, что ты вцепишься в те мои слова. — хмыкает он.

О, да. Конечно я вцепился. Мало у кого я вызываю подобный эффект. Мне интересно почему. Особенно у Майкрофта.

— Мне уже называть тебя братишкой? — продолжаю нагло шутить я.

— Умоляю, нет. — тут же восклицает Холмс.

Я смеюсь.

— Верно, тебе одного с головой хватает.

Политик кивает и тут же качает головой. Бедный Майкрофт. На его плечах не только целая страна, но ещё и братец детектив-любитель, влезающий в неприятности. Ну, а так же есть я. Не знаю, какой груз я из себя представляю, но мне вдруг становится ясно, что Майкрофт… Я отвожу от него взгляд, машинально касаясь своей груди. Сердце бьётся быстро. Боже. Я слепой идиот. Я просто слепой идиот. Ответ всегда был рядом, но я был слишком беспечен, чтобы обратить на него своё внимание.

Я вцепляюсь в колени, ощущая нахлынувшее чувство вины и стыда.

— Эдвард? — Холмс заметил резкую перемну в моём настроении.

Я нервно тереблю ткань, трусливо избегая взгляда политика.

— Мне… — я снова срываюсь на хрип.

Головная боль потихоньку нарастает. Чёрт! Я же и таблеток не взял! Ох, видно я ещё не привык быть ответственным взрослым.

Вдруг у Холмса вибрирует телефон. Он смотрит на экран.

— Это привезли еду. Я оставлю тебя минуту. Хорошо?

Политик ставит на столик стакан с виски и поднимается. Я остаюсь один наедине с жаром камина. Почему мне так стыдно? Я прикрываю глаза. Я был просто отвратительным. Я мог помогать Майкрофту, а вместо этого лишь добавлял проблем.

Холмс застаёт меня с опущенными уголками губ.

— Да что случилось, Эдвард? — пытается добиться от меня ответа он.

Политик раскладывает на столе заказную еду, беспокойно поглядывая на меня.

— Мне просто стыдно. — говорю я, неловко подходя к столу.

Майкрофт садится и приглашает сесть меня. Он молчит на мои слова. Я принимаюсь за лёгкий салат.

— Ты ешь заказную еду. — вдруг произношу я. Когда истинное понимание оседает во мне, я поднимаю голову на Холмса. — Ты ешь заказную еду! Боже, чего ещё я о тебе не знаю?

— Полагаю, — Майкрофт по-королевски промокает рот краем салфетки. — достаточно. — он слегка улыбается. — Но в последние пару… месяцев я так поздно возвращаюсь домой, что время есть только на это.

Уголки моих губ снова опущены, а глаза беспокойные.

— Не часто увидишь грусть на твоём лице. — вдруг произносит политик, откидываясь на спинку стула.

— Ты бы видел меня в последние дни… там. — вздыхаю я. — Я чаще рыдал, чем смеялся. Исключая истеричный смех в процессе припадка.

Холмс щурится, внимательно вглядываясь в моё лицо.

— Мне нужно с тобой о многом поговорить. — произношу я, ощущая груз ранее неизведанной ответственности.

— Говори.

— Не сегодня. Я устал. — признаюсь я, отодвигая свою тарелку. — Спасибо.

Политик кивает.

После ужина я иду в свою комнату. Все силы резко закончились, выкачены самобичеванием.

Я снял с себя всё, кроме футболки и трусов. Придётся спать так. Кровать оказалась прохладной, но мягкой. Я скинул к ногам покрывало и залез под одеяло. Затем я примерно полминуты гипнотизировал выключатель на лампе, а потом решился.

Щёлк. Темно, но комнату освещает лунный свет. Почти полнолуние. Отлично.

Наслаждаясь приятной мистической атмосферой, мои глаза медленно стали закрываться. Теперь главное думать о спасительном образе. Всё в порядке. Он рядом. Майкрофт где-то рядом. Дрёма принесла сладкое наслаждение, и я не заметил, как окончательно расслабился и заснул.

— Лишь ты и я.

Глаза открываются. Сука. Да что б его! Я не помню, что мне снилось, но судя по взмокшему телу, нечто уже привычное. Мои глаза тяжелы после неизвестного количества сна. Неприятный осадок кошмара и недосыпа заставляет меня поёжится.

— Эдвард…

Я резко поворачиваю голову в сторону окна и вижу силуэт около занавесок.

— Нет! — мой голос как гром среди ясного неба раскатывается по всему дому.

Я вскакиваю с кровати и вылетаю прочь из комнаты, захлопывая дверь, чтобы преградить ему путь. Я спотыкаюсь о ковёр и падаю на перила лестницы, чуть не перевалившись через них.

— Уйди! — я сам не замечаю, как кричу. Мой голос будто принадлежит кому-то другому. — УЙДИ!

Вдруг рядом распахивается дверь. Тёплый свет льётся на участок коридора, в котором тут же возникает Майкрофт в распахнутом халате. Я стою, прижимаясь к тем же перилам и ошарашенно перевожу взгляд с двери, из которой в любой миг мог выйти мой дядя, на обескураженного политика.

— Боже, Эдвард, что?..

— Он там! — продолжаю кричать я.

Капля пота стекает по лбу, аккурат очерчивая шрам. Сердце саднит от активной работы, все конечности холодны от ужаса. Я теряю контроль над телом и действиями.

Холмс уже стоит около меня и, нахмурив брови, глядит на дверь.

— Не надо! — истерично кричу я, когда понимаю, что он хочет зайти внутрь.

Но Майкрофт резко открывает дверь в чернь. Я ловлю дежавю. Какой-то период в детстве мама проверяла для меня тёмные комнаты. От этого воспоминания меня пробивает на слёзы. Губы начинают дрожать, я прижимаю к ним ладонь.

Тем временем политик уже исследует комнату, в которой уже горит свет. Я всё ещё вжимаюсь в перила. Спустя пару секунд он выходит. На лице беспокойный оттенок.

— Там никого нет, Эдвард. — произносит он, закрывая за собой дверь.

— Нет… — мои глаза бегают по полу. — Он был там. — я поднимаю взгляд на Майкрофта. — Честно. Я слышал… и видел.

Вдруг Холмс кладёт руку мне на плечо.

— Пошли.

Я, находясь в крайней степени растерянности, подчиняюсь и иду туда, куда меня ведут.

Тепло комнаты Майкрофта сразу окутало меня, и мои коленки подкосились.

— Ложись. — слышу я успокаивающий голос политика.

Что? Я непонимающе гляжу на него. Тот выглядит серьёзным, но уставшим.

— Куда? — еле ворочая язык, спрашиваю я.

Разумеется, здесь только одна кровать. Мы оба это понимаем. На меня тут же накатывает странная волна. Я в смятении.

— Но… — я волнительно тереблю футболку. — Ты серьёзно?

Холмс поджимает губы и кивает. Да. Он действительно серьёзно. Но разве это не слишком? Я имею в виду, для него? Он простил меня, привёз к себе домой, а сейчас предлагает вторгнуться в личные границы.

Я беспомощно моргаю.

— Давай. — подгоняет меня Холмс.

— Ну… — я смущённо кидаю взгляд на двуспальную кровать. — сейчас…

Я выхожу из комнаты и иду в соседнюю, игнорируя осадок от минувшей галлюцинации. Беру вторую подушку и одеяло.

Вернувшись, застаю Холмса уже в постели. Моё лицо вдруг вспыхнуло. Когда я расположил свои вещи и занял вторую половину постели, что была ближе к окну, залез под одеяло всё ещё будучи в одной футболке и трусах.

Я чувствовал новый запах, новые ощущения, новые эмоции. Ощутил, как воздух рядом потеплел ещё сильнее, как мой страх отступил.

Свет погас. Меня это ничуть не тронуло.

— Спокойной ночи. — раздался голос политика.

— Спокойной. — еле разлепив засохшие губы, отозвался я.

Мой взгляд уткнулся в профиль Холмса. Внутри что-то перевернулось. Я стал впитывать энергию, которая исходила от Майкрофта. Мне ничего не угрожает.

Теперь и никогда.

Загрузка...