Молодой бог

Глава 41

Самый противный звук на свете призвал меня в реальность. Но я не хотел быть призванным, так что подключился к внешнему миру лишь на пятьдесят процентов. Майкрофт избавил эту вселенную от звуков ада. Было так тепло. Особенно справа. Я потёрся о подушку, ощущая на губах лёгкую сонную улыбку. Было настолько приятно (исключая ранее услышанный звук), что я даже что-то простонал. Но тепло под боком исчезло. Кровать стала легче. Я приоткрыл глаза. В комнате было светло, но свет этот был каким-то пресным. Словно сейчас было пять утра. Возможно, так и было, поскольку Майкрофт встал. На работу?! Какой кошмар. Я заметил пятно, которое скорее всего и было политиком. Как можно заставить себя встать в такую рань? И ради чего?! О, ради Британии, я полагаю. Это заставило меня резко сесть. Холмс потянулся и посмотрел на меня.

— Спи, Эдвард.

Я покачал головой.

— Я с тобой.

— Зачем? — Холмс замер на полпути в ванную. — Тебе снова плохо или тебе…

Я снова отрицательно завертел тяжёлой после сна головой.

— Нет, я… просто… — язык не работает как и голова. — Должен. — веки тянутся снова закрыться, но я заставляю себя держаться. — Должен что-то сделать…

Слышится вздох откуда-то с противоположенной стороны комнаты.

— Ты должен поспать. — говорит политик.

Я в третий раз протестую и убираю нагретое одеяло с нагретых ног. Холодок утра пробирает до лёгкой дрожи.

— Эдвард. — утренняя хрипота в голосе Майкрофта исчезла, прорвался его приказной тон. — Тебе необходимо ещё как минимум два часа сна. Я не возьму тебя с собой.

Я борюсь с желанием поднять бунт. Но так поступил бы прошлый Я. А новый Я сначала головой думает. И если подумать головой, то окажется, что Майкрофт, конечно, прав. После вчерашнего эмоционального раздрая мне нужно хорошо поспать, а учитывая, что заснул я лишь около полуночи, я поспал лишь две трети человеческой нормы, чего в моём случае хватать не будет.

Все эти умозаключения и расчёты истребили все накопленные за пять часов сна запасы энергии, так что я без сознания грохнулся обратно на подушку.

Во второй раз разбудил меня снова будильник. Но позже выяснилось, что это был не будильник, а обычный телефонный звонок. Я разлепил глаза, а затем стремительно их закрыл. Солнце жгло не по детски. Пришлось на ощупь искать телефон, а затем прятаться под одеяло. Яркость дисплея тоже ослепила меня, но я быстро принял вызов и сунул экран под ухо.

— Да?..

Мне жутко захотелось зевнуть, но я подавил это желание, чуть не порвав себе щёки.

— Доброе утро, Эдвард. — Майкрофт звучал чертовски бодро, а я чувствовал себя переварившейся картошкой. — Или, вернее, уже день.

Я нахмурился, оторвав от уха телефон, и ещё раз глянул на экран.

— Одиннадцать — это не день. — сказал я в трубку.

На другом конце раздался необычайно весёлый для такого человека как Майкрофт смешок.

— Для кого-то это уже четвёртый рабочий час. — заметил он.

— Я хотел с тобой поехать! — возмутился я, прорывая сонную хрипоту.

Очередной полувздох полусмешок. Вдруг до меня дошло, что я очень давно не говорил с Холмсом по телефону. Раньше он в основном передавал сообщения (по большей части приказы явиться в его кабинет) через Антею, через кого-нибудь, кто мог оказаться в моём крыле, реже писал СМС-ки. Звонил он в свободное время, когда я уходил с базы, пользуясь одним из трёх билетов свободы. Но с тех пор как у них там заварилась каша, я стал получать больше электронных сообщений. Наверняка он успевал только печатать во время коротких перерывов или прямо на собраниях. То, что он позвонил мне в разгар его рабочего дня, значило, что они с чем-то там сильно продвинулись. Это предположение меня обрадовало.

— Ладно. — Майкрофт подвёл вступление к концу, готовясь перейти к сути. — Я звоню с предложением.

Я тут же вылез из-под одеяла, скинув его в сторону. Интрига заставила меня полностью проснуться.

— Сеанса с психологом у тебя сегодня не будет, так как она отлучилась по делам. — сообщил Холмс. — И я подумал, что тебе нечем будет заняться целый день…

Я сел в постели. Скажи: «Предлагаю тебе целый день сопровождать меня всюду, а потом мы… вместе поедем в какой-нибудь парк аттракционов, где я куплю тебе сладкую вату и скажу, что мне доставляет огромную радость доставлять радость тебе»! Стоп. Что-то я какой-то бред несу у себя в голове.

— Так что я предлагаю тебе навестить Шерлока. — закончил тем временем Холмс.

Что? Это последнее, что я ожидал услышать. Хотя нет, последним было бы предложение съездить в гости к моему дяди.

— Но… — похоже я всё таки ещё не до конца протрезвел ото сна, потому что голова отказывалась работать. — Я не понимаю. Мне же нельзя никуда кроме базы, правительственных точек и… твоего дома.

— Я рад, что ты наконец-то стал воспринимать запреты серьёзно, — Майкрофт не Майкрофт, если упустит возможность упомянуть косяки прошлого. — но я поразмыслил и решил, что это больше пойдёт тебе на пользу, чем занятия по самобичеванию в своей комнате.

Я даже не знал, что на это ответить. Самобичевание?

— А я хотел предложить выделить мне часы, когда стадион будет свободен. — кстати вспомнил я. — Я постараюсь не сталкиваться с остальными… точнее с кадетами.

Холмс пару секунд молчал, а затем в трубке раздался его тихий, наполненный какой-то мистикой голос:

— Тебе ведь не давали указаний во что бы то ни стало не сталкиваться с ними. — заметил он и снова многозначительно замолчал, давая мне время понять к чему он клонит.

Я же просрал это время, почёсывая спину.

— Я постараюсь найти для тебя место, где ты сможешь заниматься, но ты пока не в программе, так что никаких личных тренеров.

Я пожал плечами, будто мы разговаривали вживую.

— А насчёт Шерлока я согласен. — сообщил я, прикидывая варианты своего эпичного появления на Бейкер стрит. — Если ты считаешь это удачной идеей.

— В прошлый раз ты, помниться, не жаловался. — заметил Холмс.

— В прошлый раз ни я ни он и не подозревали о… ну, ты понимаешь.

— А это что-то меняет? — спросил политик.

Я задумчиво потёр шею и снова чуть не зевнул.

— Для меня вроде нет.

— Вот и хорошо. — поспешно сказал Майкрофт. — А я прослежу, чтобы братец палку не перегибал.

Я насупился.

— Вообще-то я и сам могу за себя постоять.

С другого конца послышалась майкрофтовская ухмылка.

— Тогда не жалуйся, если что пойдёт не по твоему. — предупредил он.

Я хотел показать язык, но вспомнил, что мы говорим по телефону.

— Да, ещё кое-что, — придержал меня политик. — твой рюкзак на первом этаже в прихожей. Его завезли пока ты спал. Как будешь готов, напиши, я пришлю за тобой машину.

— Спасибо. — оставалось ответить мне и улыбнуться в трубку.

Самочувствие моё было приемлемым. Точнее, в десять раз лучше, чем пару дней назад, но тело ещё не восстановилось после моих психозов. Я понадеялся на то, что общество социопата-детектива поможет мне избавиться от противоречивых мыслей. Он всё-таки брат Майкрофта, а значит, хоть на десять процентов они чем-то похожи.

Освежив своё лицо, я поспешил на первый этаж, чтобы забрать свои вещи. Да, рюкзак дожидался меня на красивой тумбочке в прихожей, стоявшей по соседству с подставкой для зонтов. Я затащил его обратно на второй этаж, перепрыгивая через ступени.

Сняв одежду, которую дал мне Майкрофт, я невероятно аккуратно сложил её на край постели, которую тоже заправил с точностью до миллиметра. Боже, в кого это я превращаюсь? Я ухмыльнулся своему поведению, и мне это понравилось, ведь прошлый я стал бы фыркать и плеваться. Сейчас меня это просто забавит. Подражание Холмсу-старшему… Кажется вот что со мной происходит. Но зачем? И почему?

Я уставился на клетчатый принт пижамных штанов, заворожённый прямыми линиями, формирующими отчего-то очень приятный глазу рисунок. Он гипнотически заставлял меня не думать ни о чём и оттого приносил удовольствие.

Мой сеанс залипания в одну точку стремительно кончился, когда я ощутил знакомые искры перед глазами. Всё начинало темнеть, когда глаза фокусировались на одном объекте. Это напомнило мне факультативные занятия по психопатии с Джимом. Ну, уж, нет. Прочь из моей головы!

Я напялил одежду, которую взял с собой прошлым вечером, и напечатал сообщение Майкрофту. Тот тут же ответил, что мне придётся подождать около получаса. Что ж, это не очень хорошо. Я позволил дяде снова попасть в свои мысли в момент, когда я уязвим, когда рядом нет Майкрофта.

Я подошёл к окну и с изумлением обнаружил, что прямо перед моим носом находился балкончик. Я не заглядывал в окно в комнате Майкрофта, а он не делился со мной фактом наличия этого местечка, так что появление новой локации стало для меня открытием. Я тут же стал копаться в огромных плотных занавесках и текучем путающемся тюле. Повозившись, я обнаружил за ними двустворчатую полупрозрачную дверь. Ручки тут же засверкали золотом, когда я дал солнцу их коснуться. Потянув обе вниз, я вдруг подумал, что дверь может быть закрыта. Что-то скрипнуло, щёлкнуло, я уже начал предвкушать театральный выход на залитый солнцем богемный балкон, но на скрипе всё и закончилось. Дверь действительно оказалась заперта. Я разочарованно нукнул.

— Облом.

Надо будет спросить Майкрофта об этом месте. Может он даст мне ключ.

Я вернулся к окну и прилип к нему лицом, чтобы разглядеть балкон. С моего ракурса были видны изогнутые фигуры его балюстрады выполненной из какого-то белого материала. Так же я разглядел листья и ветки на полу, значит, балкон не использовали уже долгое время, учитывая, что Холмс держит всё остальное в полном порядке (точнее не сам он, а те люди, которые осуществляют уборку).

Пока я с горящими глазами разглядывал балкон, в моей голове стал назревать вопрос: «На кой чёрт мне сдался этот балкон?». Но удивляться не стоит. Как обычно меня захватывают новые вещи, которые почему-то через какое-то время теряют ценность. Так было с регби в школе, с художкой, со страстью к коллекционированию камней, с классом по углублённому изучению математики, так было почти со всеми с кем я вроде как начинал дружить. Мне ничего не нравилось настолько, чтобы стать моим. Лишь музыка всё ещё со мной (хотя к гитаре я не прикасался уже давно). Что, если так будет и со светлой стороной? Я побывал на тёмной и снова же бросил её. Кем я стану, если не найду себя ни на одной из них?

Можешь выходить.

Я вздрогнул, когда пришло сообщение. Как только я его прочитал, тут же схватил рюкзак и помчался вниз, словно убегал от монстров. Смена обстановки, смена деятельности. В случае моего психического состояния это должно помочь.

Я чуть не сбил водителя, когда тот открыл входную дверь.

— Ой, извините. — пролепетал я, спотыкаясь о собственные ноги.

Тот кивнул, принимая извинения, и закрыл за мной дверь на ключ. Я удивлённо похлопал глазами. Видимо, Майкрофт поручил ему запереть дом.

Я старался дышать размеренно. Мы уже въезжали в Большой Лондон, минуя одну улицу за другой. До Бейкер Стрит рукой подать, значит, пора успокоиться и принять достойный вид.

Спустя пару светофоров мы оказались на месте. Я вышел из машины, вежливо поблагодарив водителя и попрощавшись. Тот снова кивнул и, не медля, стал удаляться. Я остался стоять посреди тротуара напротив двери 221B. В последний раз я появился здесь в сопровождении полиции, а сейчас я был… свободен? Это одновременно радовало и беспокоило. Мои глаза тут же подозрительно просканировали всю улицу. Никаких больше следящих тачек. Не позволю!

Удостоверившись, что всё чисто, я шагнул к двери, но тут же остановился. Меня привлёк запах свежей выпечки, шедший из кафе, которое располагалось прямо под окнами квартиры детектива. Я тут же ощутил голод. Ну, Шерлок подождёт. Сначала завтрак!

Обойдя наружные столики, за которыми попивал кофе разнообразный народец, я юркнул под красный тент и оказался внутри. Кафе было обычным. Я не стал разглядывать интерьер, а сразу подошёл к стойке заказов. Пожилой мужчина тут же оторвался от чистки своего фартука и метнулся ко мне.

— Чего желаете? — с улыбкой спросил он.

Ирландец. Слышу по акценту. Мне стало вновь одновременно хорошо и плохо. Чёртов Джим. Из-за него я не могу спокойно наслаждаться обычными вещами.

Я было открыл рот, чтобы заказать стандартный завтрак, но тут мой взгляд сам собой метнулся к витрине со свежеиспечёнными пирожками, булочками, пироженками, чизкейками, пончиками, вафлями… Обычно я равнодушен к сладкому, но вид этих облитых глазурью улиток с корицей заставил меня страстно их возжелать. Мучное на завтрак? О, вот это роскошь.

Короче у меня глаза разбежались от такого изобилия, и я не сразу смог выбрать, чего хочу больше. Спустя мучительные секунды метания от одного к другому я взял чизкейк с вишней и шоколадом, круассан с орехово-шоколадной начинкой и стопку вафель, политых клиновым сиропчиком. А ещё мне понадобился чай.

Уселся я ближе к окну, чтобы с загадочным видом поглощать этот «Страшный сон диабетика» и глядеть в даль. Дверь была распахнута, чтобы ветер разгонял скопившийся жар. Ветерок задувал внутрь, захватывал изумительный запах и следом вырывался наружу, чтобы разнести всем приглашение войти и отведать всё это великолепие.

Я начал с вафель и, по аристократически держа нож и вилку, стал расправляться с ними, чуть приподняв брови. Мне понравился вкус сиропа и выпечки, а также этой, пускай и мнимой свободы. Я был будто сам по себе. Меня не ждал Джим со своими безумными планами, меня не торопил вернуться на базу Майкрофт. Я был свободен. Это было приятно. Но в то же время я был одинок. Это было ново. Раньше я жаждал лишь свободы, хотел избавиться от Майкрофта, от правил и наказаний. И меня не заботило то, что тогда бы я потерял последнее общество. Я не умел дружить. Это я понимал. Со мной можно было подружиться, но перспективы на будущее не было.

Хватит. Хватит думать об этом. Наслаждайся своим чизкейком.

Я стал тяжелее. Не от кучи калорий, которые сейчас наполняли моё тело. Я стал тяжелее от понимания и осознания. Это и значит быть взрослым? Фигня какая-то.

Еле осилив последний десерт, я допил чай и оплатил счёт.

Теперь можно и к детективу сунуться.

Мне оставалось пройти два шага и подняться на две ступени, чтобы оказаться на месте. Звонок в дверь. Ожидание. Снова проверка улицы на «вшивость».

И как в прошлый раз, дверь открыла миссис Хадсон. На ней было цветастое вишнёвое платье и фартук, слегка напудренный мукой. Её уже привычное мне «Ох» заставило меня неловко замереть. Неужели я всё ещё вызываю сомнения и… страх?

— Миссис Хадсон! — раздалось откуда-то из глубины дома. — Откройте уже дверь! Он ко мне.

Старушка обернулась посмотреть куда-то за своё плечо, а затем медленно отворила дверь.

— Добрый день. — сказал я, улыбнувшись, словно и не было никакой неловкой заминки. — Да, я к Шерлоку.

Хадсон кивнула, а я поспешил подняться. К моему удивлению, подниматься оказалось сложно. Съеденное тянуло меня к земле. Но я преодолел ступени, хоть немного и запыхался.

— Не стоило налегать на сладкое. — вот такие были первые слова детектива.

Я уже вошёл в комнату и уставился на Холмса сидящего напротив камина. Тот рылся в тапочке. Не найдя то, что искал, Шерлок выкинул тапок через плечо. Я встал посреди комнаты, оглядывая стены, стол и шкафы, будто впервые здесь оказался. Джона здесь не было.

— Видимо, это от стресса. — прокомментировал я брошенное мне замечание.

Шерлок поднялся на ноги, и его синий халат скатился по телу, принимая должную форму.

— Выглядишь… — детектив картинно оглядел меня. — лучше.

На это я улыбнулся, склонив голову вбок.

— Видимо, вы с Майкрофтом всё решили. — добавил Шерлок, обойдя меня. — Как тебе это удалось?

Он направился к противоположенной стене, не удосужившись обойти столик. На стене красовалась сеть из красных нитей, соединяющихся в определённых точках.

— Что удалось?

Я глянул на кресло Шерлока, раздумывая над тем куда сесть. Часть меня хотела быть наглой и повеселиться. Но я предпочёл пока её не слушать, поэтому рухнул в кресло Джона.

— Вернуть его расположение. — ответил детектив.

Я уставился на его кудрявую копну волос. Удовлетворить его любопытство я вряд ли сумею, так как сам не знаю правильного ответа.

— Никак. — пожал плечами я, наблюдая за тем, как Холмс-младший переставляет булавки на стене. — Он сам меня простил.

Рука детектива застыла в воздухе. Секунды две он был недвижим никакими силами, но вскоре стал медленно оборачиваться. И вот передо мной возникла передняя часть взрослого ребёнка с ногами залезшего на диван. Он уставился на меня. Его губы приоткрылись, а взгляд выдавал удивление.

— Сам простил? — он вдруг улыбнулся. — Майкрофт? — теперь детектив улыбался, смотря в окно. — Это интересно.

Я вспомнил слова политика.

— Злюсь, потому что не могу найти сил отказаться от тебя. Я не могу тебя бросить.

Да, это интересно. Я бы мог пересказать Шерлоку тот наш разговор, но я не стану. Почему-то мне хочется, чтобы это оставалось нашим с Майкрофтом секретом. Это кажется мне чем-то очень личным.

Тем временем детектив, не получивший от меня большей отдачи, направил своё внимание на ноутбук. Он сел за стол и ухмыльнулся экрану. Я же решил, что пора заняться чем-то развлекающе-отвлекающим.

— Ты сейчас работаешь над чем-то? — прямо спрашиваю я.

— Да.

— Над чем?

Шерлок смотрит на меня и щурится.

— Над делом.

Я закатываю глаза.

— Я могу поучаствовать? — спрашиваю я.

Шерлок мычит, раздумывая, обходит взглядом комнату.

— А родители разрешат? — вдруг спрашивает он, чуть приподняв брови.

Я тут же ощущаю удар под дых. Шерлок имел в виду Джима. Я понял шутку. Но я хотел сам себя защищать, так что…

— А я их не слушаюсь. — заявляю я, склоняя набок голову и растягивая губы в улыбке. — Лишь твоего брата.

Я хочу отомстить ему. Ощущения странные. Я вдруг чувствую резкую антипатию к детективу. Мне хочется его проучить, показать, что он не такой уж и крутой.

Шерлок же фыркает и возвращает глаза к монитору.

— Джон сейчас там, где людей лечат. — говорит брюнет. — А ко мне скоро придёт клиент, так что можешь… побыть за Джона.

Я вскидываю брови, распластавшись в кресле доктора. Хм-м-м. Звучит вроде неплохо.

— Отлично! — бодро восклицаю я и потираю руки. — Поможет отвлечься.

Последние слова вырвались случайно, были адресованы лишь мне и только мне, но Шерлок, конечно, принял их во внимание. Он внимательно посмотрел на меня. Я же решил избегать прямого зрительного контакта.

— Расскажи об этом деле. — прошу я, наблюдая за пылинками в солнечном свете.

Детектив сначала медлит, но вскоре включается в работу.

— Пару дней назад ко мне обратились ребята. Они занимаются… комиксами. — Шерлок выглядел очень сосредоточенным, говоря о комиксах. — Так вот, они утверждают, что их комиксы стали… оживать.

— Что? — я сразу усмехнулся.

— Ага. — отзывается Шерлок и возвращается в правильное положение.

Теперь я наблюдаю его профиль. Они с Майкрофтом на самом деле мало чем похожи внешне. Взять хоть цвет волос: у младшего они тёмно-каштановые, тогда как у старшего рыже-каштановые. И нос у Майкрофта выглядит как-то… благородно, идеально…

Я отвожу от Шерлока взгляд, напрягая челюсть.

— И тебе показалось это интересным? — спрашиваю я.

— Да. — просто отвечает младший Холмс, вставая из-за стола. — Крис Мелас, один из создателей, говорит, что видел героев из своего комикса. В реальном мире.

Я вновь выгнул бровь. Ух, ты. Прямо фантастика.

— Та-а-ак. — начинаю улыбаться я, предвкушая нечто неординарное.

Шерлок садится в своё кресло, и я вдруг чувствую нечто странное. Мысли сбиваются, я вижу другую картину: напротив Шерлока сидит Джим Мориарти, и они беседуют о том, что один обязательно сокрушит другого.

Я сразу ощущаю, как начинает крутить живот, как тело обливается потом. УЙДИ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!

— Ты как? — Шерлок внимательно вглядывается в меня.

Я качаю головой.

— В порядке. Рассказывай дальше.

Теперь детектив чуть наклоняет голову набок. Я вздыхаю, переводя взгляд на стену с фотографиями и вырезками.

— Сегодня он принесёт доказательства. Он сделал фотографию одного из персонажей.

— Может это шутка такая? — предполагаю я. — Кто-то, кто видел комикс, решил таким образом… — я вдруг понимаю, что только истинное зло потратит столько сил, чтобы просто напугать или удивить человека до усрачки.

— Джон тоже так подумал.

Я устремляю острый взгляд на детектива. Да-да. Это ведь самое очевидное.

— А что тогда?! — выдав обиду своей резкостью, спросил я. — Месть? Заговор? Совпадение?

— Я это выясню. — уверенно сказал детектив, соединяя кончики пальцев.

Воцарилось молчание. Я заметил, как часто вздымается моя грудь. Чёрт-чёрт. Нужно скорее придумать способ как бороться с ужасом, наступающим даже при малейшем намёке на воспоминание или мысль о дяде.

— Тебе не страшно? — вдруг спрашиваю я.

В комнате тепло. Даже жарко. Я чувствую, как из приоткрытого окна доносится сладкий запах из кафе. Солнце греет ковёр, столик, диван, почти всю комнату. С улицы раздаются обычные звуки повседневности: шум машин, голоса прохожих, отдалённая музыка. В доме почти умиротворённая обстановка. Даже звук пылесоса с первого этажа гипнотизирует и убаюкивает. Но мне всё равно неспокойно.

Шерлок на мой вопрос отвечает приподнятыми бровями.

— Он готовит кое-что для тебя. — понизив голос, произношу я. — Он хочет убрать тебя с дороги.

— Знаю. — говорит Шерлок, немного ухмыляясь.

Я хмурю брови. Потрясающе. Он ловит от этого кайф. Он играет, и ему это нравится. Пусть даже он может умереть. Это высшая форма человеческой активности или пустое ребячество?

Я могу понять его. Могу. И для меня раньше всё было игрой. Но как только реальность и смерть пощекотали мне затылок, я понял, что всё серьёзно. И не смешно.

Я хочу сказать, что знаю, что Шерлок чувствует, хочу поделиться откровением, что во мне не вымерла та часть, что жаждет снова пуститься в разнос. Но меня останавливает звонок, раздавшийся с первого этажа.

— А вот и Крис. — улыбается детектив.

Я сразу поднимаюсь, чтобы не оказаться к входящему спиной. Это не вежливость, а инстинкт самосохранения.

Крис Мелас вскоре оказывается в комнате, а ещё он оказывается стандартным представителем вида «гиков». Не знаю, видимо они все одинаковую энергетику источают, что даже наряди их в смокинг, они всё равно будут походить на задротов.

— Привет. — здоровается Шерлок.

Я же забыл, как контактировать с кем-то из внешнего мира, так что остаюсь стоять в ступоре около кресла с Шерлоком. Непонятного цвета глаза Меласа взмываются ко мне. Я чувствую себя ужасно, чувствую, что почти потерял способность существовать в обычном мире. Это мне кажется неправильным, поэтому я пересиливаю себя и широко улыбаюсь.

— Я Эдвард. — тяну руку к Крису, тот тут же отвечает на рукопожатие.

— Он мой… помощник на сегодня. — объясняет Шерлок, выписав в воздухе какие-то пируэты пальцем.

— А Джон где? — интересуется Крис.

— Занят. — кратно отвечает Холмс-младший и указывает на кресло Ватсона. — Давай перейдём к делу. Значит, ты…

— Значит ты комиксы рисуешь? — втыкаюсь в разговор я, излишне дружелюбным тоном.

Мои губы слишком растянуты, а глаза маниакально блестят. Это я чувствую.

— Да-а… — немного растерявшись, подтверждает Крис. — Я и двое моих коллег, так сказать. У нас есть веб-сайт. Заходи, если интересно.

Я киваю, упирая руки в бока. Сердце бешено бьётся и я понимаю, что что-то со мной происходит.

— Обязательно посмотрю! — уверительно киваю я, не удосужившись уменьшить энтузиазм.

Раздаётся кашель Шерлока. Он намекающе смотрит на меня. Я из последних сил придерживаю коней и сажусь на стул у стола с ноутбуком.

— Покажи нам, будь добр, фотографии. — просит Шерлок.

Крис отрывает от меня взгляд и начинает копаться в рюкзаке, который до этого поставил к ногам. Оттуда он выуживает папку и протягивает её детективу. Тот принимает её и сразу открывает. Я срываюсь с места и, мгновение спустя, нависаю над детективом, уставившись на бумаги. Замечаю, как Шерлок хлопает глазами.

— Это профессор Дэвенпорт, лидер KRATIDES в Бэкенгеме. Я распечатал одну страницу из комикса, чтобы вы смогли увидеть сходство. — объяснил Мелас.

— KRATIDES? — спрашиваю я, параллельно разглядывая фото, на котором чётко видно человека в, казалось бы, обычной одежде, но его тело… оно синего цвета!

— Да, — кивает на мой вопрос Крис. — наши графические романы о приключениях супергероев, борющихся с террористической организацией KRATIDES. И как раз таки членов KRATIDES я и вижу.

Я втянул воздух, ощущая запах шампуня детектива.

— Это очень классно! — выпаливаю я, сжимая спинку кресла, вспотевшими ладонями.

Крис улыбается мне, но при этом ожидает вердикта Шерлока. Детектив тем временем сравнивает два листочка: один с фото, второй — с рисунком. Рисунок выполнен качественно и соответствует всем представлениям о комиксах про супергероев. Я вспоминаю, что тоже какое-то время увлекался Бэтменом. Но ключевая фраза: «какое-то время».

— Они действительно похожи. — делает вывод Шерлок.

— Да! Это он! — восклицает Крис. — И это значит, что я не сошёл с ума, как все думают!

Я задумчиво разглядываю персонажа и постепенно соглашаюсь с детективом. Один и тот же мужчина. Но как такое возможно?

— Я оставлю это? — спрашивает Холмс-младший, складывая листки обратно в папку.

Мелас кивает.

— Но что вы думаете? — художника распирает любопытство.

Я тоже заинтригован. Шерлок нарочно медлит с ответом, принимая эпичную позу с пальцами, сведёнными у губ.

— Есть три варианта, мистер Мелас. — разогревает слушателей он. — Первый — KRATIDES действительно существует. — я заметил, как расширились глаза Криса. — Второй — вы действительно спятили. — глаза художника потухают, а губы надуваются от обиды. — И третий. — пауза меня нервирует, я чуть не поддаюсь желанию ударить детектива по его кудряшкам. — Это всё подстроено вами же.

— Что?! — Крис возмущённо мечет взглядом по Шерлоку. — Как вы можете?.. Я же…

— Спокойно. — прерывает его детектив, поднимая ладонь вверх. — Не думаю, что вы сошли с ума… но я проверю все три теории.

Мелас всё ещё возмущен, но уже остывает. Я возвышаюсь над Шерлоком, разглядывая веснушки художника.

— Это всё? — спрашивает детектив, указывая на папки.

— Пока да. — неуверенно мнётся Крис. — Я напишу, если появится что-то новое. — обещает он. — И ещё! — здесь мужчина начинает улыбаться. — Мы тут с ребятами подумали… может нарисовать комикс про вас с Джоном? Вы такие классные и тоже как супергерои.

Я слышу довольный хмык Шерлока.

— О, вот это действительно будет реклама. — комментирую я. — Тогда вам нужен злодей. — я ощущаю, как страх плетёт кокон вокруг меня, но это меня уже больше злит, чем пугает. — Как насчёт меня? — я выхожу в центр комнаты, пряча за спину трясущиеся руки. — Моей суперспособностью будет обаяние, и я смогу заставлять людей делать то, что захочу, стоит мне озвучить приказ.

Рот Криса чуть приоткрывается, но затем он участливо улыбается.

— Я думаю, что такой злодей уже есть. Ты читал серию от Marvel про Сорвиголову? Мне кажется, ты описал Пурпурного человека, то есть Килгрейва.

Я широко улыбаюсь, отрицательно качая головой.

— Не-а, не читал. — признаюсь я, начиная ходить туда-сюда. — Тогда может я буду просто бессмертным, а моей мотивацией к злодеяниям будет борьба со скукой? Что может быть хуже, чем злодей, который слишком умён, чтобы быть убитым, который может жить вечно? Как бог.

Рвотный позыв заставил меня заткнуться. И Шерлок и Крис глядели на меня в полном недоумении. Но Шерлок ещё и с пониманием контекста.

— Короче. — я хлопнул в ладоши. — Ты же так классно рисуешь… — я подошёл к столу и стал рыться на нём, роняя предметы нервно подрагивающими руками.

Найдя то, что искал, я подскочил к Крису и протянул ему лист бумаги и ручку.

— А сделай-ка набросочек прямо сейчас. — широко и настойчиво улыбнулся я, а затем шагнул к креслу Шерлока и без предупреждения плюхнулся прямо на него.

Детектив вздрогнул, а затем уставился на меня, распахнув бирюзовые глаза. Я упёрся локтём в подлокотник, а вторую руку положил на спинку кресла, ноги болтались в воздухе, перекинутые через второй подлокотник.

Я знал, что это самый короткий путь дать детективу понять, что я на взводе, что что-то плохое со мной происходит. Мне стало одновременно страшно и весело. Мне захотелось позабавиться реакцией Шерлока, запутать его. Мне захотелось, чтобы он меня успокоил, нашёл бы довод, который помог бы мне взять себя в руки. Мне хотелось всего этого. И я не мог определить, чего больше.

Крис похлопал редкими ресницами.

— Пожалуйста. — ещё раз попросил я, вцепившись в спинку кресла. — Такая обложка привлечёт внимание.

Шерлок наконец-то посмотрел на меня.

— Что ты делаешь?

Он не пытался спихнуть меня, он лишь держал свои руки в воздухе, не зная, что с ними делать.

Я натянуто ему улыбнулся, чувствуя, как дёргается глаз. Взгляд Холмса-младшего тут же напрягся и стал сканировать моё состояние, оценивать риски. Я боролся с двумя желаниями: вцепиться в детектива, чтобы избавиться от страха и вцепиться в него, чтобы придушить. Жуткий конфликт. Он доставлял мне крайне неприятные ощущения. Я просто не мог двигаться. Не знал, что мне делать.

Тем временем Мелас пожал плечами и принялся чертить что-то на листке, подложив под него принесённую папку. Я перевёл взгляд с него на Шерлока. Тот тоже сидел неподвижно. Моё внутреннее веселье возросло, как и моё беспокойство. Боже, идут, словно рука об руку.

Нет, Шерлок не подходил. Он не успокаивал меня. Я ощущал лишь слабые толчки спокойствия, пытающиеся унять хаос. Детектив был на «хорошей» стороне, но он был… не такой как Майкрофт. Совершенно не такой. Он скорее был как я, разве что с математикой дружил получше. И именно это отличие мешало мне ощутить себя в безопасности.

Шерлок вдруг опять повернул ко мне голову и чуть наклонился к моей груди. Я не знал, как на это реагировать, поэтому просто продолжил наблюдать. Ноздри детектива раздулись. Он принюхивался ко мне. Я что воняю? Вроде как нет. Тогда в чём дело? В чём бы оно ни было, Шерлок этому удивился. Его глаза распахнулись, а брови слегка дёрнулись вверх. Он посмотрел на меня, выпрямляясь. Я ждал, что он что-нибудь скажет, но нет, кудрявый брюнет держал губы сомкнутыми.

Что ж, это мне тоже ничего не сказало, поэтому я мысленно пожал плечами и забил.

Пока Крис возился с наброском, в мою голову пришла неожиданная мыслишка. Насколько взбесился бы Джим, узнав, что меня целует его враг? О, думаю, это его как минимум бы разозлило. Причём, если бы всё было по-настоящему, это возымело бы двойной эффект. Жаль только, что я никогда не смогу проверить эту теорию. Шерлоку как и Майкрофту, чужд этот вид отношений. Если это, конечно, правда. Это можно было бы легко проверить. И я бы без долгих размышлений отправился бы в эту экспедицию. Отправился бы. Но то ли я боюсь разочароваться, то ли я больше в такие игры не играю.

— Вот. — Мелас протянул мне листок.

Я с интересом принялся разглядывать набросок. Ух, ты! Он даже придумал нам… костюмы… Я заметил на Шерлоке его пальто, только более вычурное, а ещё какой-то талисман на груди в виде глаза. Как только я глянул на себя, мне сразу бросились в глаза прилизанные волосы.

— Я подумал, у всех злодеев либо вообще нет волос, либо они уложены назад и излишне блестят. — усмехнулся Крис, объясняя своё творение.

Я глядел на свой костюм. Это был костюм. Тоже вычурный, но вполне обыденный.

— А цвет я думаю будет белый. У костюма. — добавил художник. — А пальто Шерлока пусть остаётся чёрным.

Ну, спасибо, что не синий костюмчик у меня.

Шерлок бросил на рисунок лишь один взгляд, а затем требовательно потряс ногой. Я слез с него.

— Можно я заберу рисунок? — спросил Крис. — Покажу ребятам.

Я безэмоционально вернул набросок и встал в ступоре. Что я натворил? Если эти гики всё же не сольют свою идею и включат меня в сюжет, то на свет выйдет красочное послание дяде: «Я — это ты. И я готов вернуться». Меня вновь накрыло волной испуга, и я уже собирался вырвать рисунок, но неожиданно остановился. А ведь с другой стороны, это всего лишь выдумка. Что, если смысл послания будет скорее таким: «Всё будет так, как ты хочешь лишь в сказке или в твоих фантазиях, а в реальной жизни я никогда не стану таким как ты». О, такая поддразнивающая издевка мне по душе.

— Свяжись, как появятся новые зацепки. Я тоже кое-что проверю.

Шерлок уже провожал Криса, когда я вырвался из глубоких раздумий. Дверь закрылась, и я тут же посмотрел на детектива. Тот тоже посмотрел на меня. Я ожидал подозрительных взглядов, задумчивости, наводящих пафосных фраз, но он выдал вот что:

— Ты спишь с моим братом?

Я сначала подумал, что ослышался, но секунду спустя мои уши уже горели жутким палящим огнём. Жар поднялся из глубин и прошёл через грудь, осаживаясь на лице.

— Что? — хрипло отозвался я и тут же прокашлялся. — О чём ты?

Шерлок убрал руки за спину и стал медленно идти по комнате, огибая меня, как охотник жертву.

— Ты пахнешь его кондиционером для белья. Так пахнет вся его одежда. Он пользуется одной химчисткой, куда прислуга отвозит все вещи, включая постельное бельё.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Ладно, кажется, я знаю, как выкрутиться.

— Да, я сплю в его доме. — заявил я.

Ну, что ж, деваться некуда, придётся выдать пол правды, раз он сам догадался. Но я не хотел бы этого. И не хотел бы, чтобы он догадался. Майкрофту это точно не понравится. Я понимаю, что нельзя, чтобы кто-нибудь знал, что я ночую у Холмса. Это практически незаконно, ведь меня до́лжно держать только на базе. А Майкрофт пошёл на риск, помогая мне, и я не поставлю его под удар.

— Мне не уснуть одному. — признаюсь я, сглатывая ком стыда. — Поэтому Майкрофт выделил мне комнату рядом со своей.

Шерлок молча глядит на меня. Ну-ну, давай думай, сволочь. Напряжение витает в воздухе, отчего мышцы напрягаются сильнее.

— Ладно. — вдруг говорит детектив и беспечно разрывает всё наэлектролизованное поле.

Я ожидал жёсткого допроса с пристрастием, но он принял первое же моё объяснение. Значит ли это, что оно было убедительным?

— Никому не говори. — в свою очередь произношу я. — Даже Джону. — в голос я добавляю небывалой серьёзности.

— Ладно.

Тон Шерлока мне не нравится. Он будто не воспринимает меня и мои слова всерьёз. Это тут же активирует во мне ярость, и я за секунду оказываюсь около детектива, хватаю его за грудки пиджака и притягиваю к себе.

— Я сказал: никому. — сквозь зубы процеживаю я, агрессивно хмуря брови. — Если скажешь, хоть повод дашь, я тебя… — я остановился, так как не мог сказать то, чего хотел.

Я не мог обещать Шерлоку его уничтожить, так как он был братом Майкрофта. А давать обещаний, которые не выполню, я тоже не собирался.

— Я обеспечу тебе урок на всю жизнь. — закончил я, прищурено прожигая Шерлока взглядом.

Тот наблюдал за мной, лишь слегка взволновавшись. Но как только я его отпустил, лицо детектива снова стало беспечным.

— Хорошо. — только и сказал он, поправляя смятую ткань.

Я понял, что меня сейчас вырвет, поэтому тут же побежал в ванную. Там, склонившись над раковиной, я позволил телу снять напряжение. Неприятно провожать в слив съеденные вкусняшки, но что поделать. Я промыл рот и лицо водой, а затем уставился на капли, стекающие по желтоватым следам на запястьях. Синяки уже и не синяки вовсе, но боль такая, словно они свежие, словно всего секунду назад меня перестали ебать без смазки и сняли наручники.

— Ты… в норме?

Шерлок стучит в дверь. Я закрываю воду. Хочется облегчить душу и сказать: «Нет», но Шерлок не Майкрофт, поэтому:

— Да.

Сразу за моим ответом послышался другой звук. Кто-то вошёл в комнату.

— Я здесь. — сказал кому-то детектив.

Джон. Это Джон пришёл.

— Что ты тут делаешь? — теперь я услышал его голос.

Я открыл дверь и вышел на свет. Доктор Ватсон стоял в дверях в кухню.

— Добрый день, док. — поприветствовал его я.

Джон вновь был удивлён, а я слишком истощён, чтобы ещё что-то говорить. Шерлок же в который раз просканировал меня и пришёл к какому-то выводу, которым не поделился с классом.

Я полулежал на диване, наблюдая за тем, как Шерлок вводит Джона в курс последних событий. Он показал ему фото и рисунок персонажа Криса Меласа. Потом они принялись строить теории, за которыми я почти не следил. Я занимался мысленным самобичеванием. Да, тем самым, про которое говорил Майкрофт. Я корил себя за неосторожность, за несдержанность, за мягкотелость, за всё на свете. Неприятно и необычно. Такого со мной ещё не было. Отлично, начинаем постигать «прелести» человеческой психики в девятнадцать лет.

Ты спишь с моим братом?

Я не мог понять, почему слова Шерлока то и дело повторялись в моей голове. И они меня волновали.

— Так ты теперь окончательно вернулся? — слышу я вопрос Джона.

Доктор сидит в кресле, Шерлок пересел за стол.

— Да. — я отмечаю насколько уверенно звучу.

— И больше никаких диверсий?

Джон же сейчас звучит как родитель или Майкрофт. Поэтому я ухмыляюсь.

— Я усвоил урок.

Мои слова привлекают внимание детектива. Мы встречаемся взглядами.

Ты спишь с моим братом?

— Да уж. — качает головой Джон, думая о чём-то. — Незабываемый опыт?

Я киваю. Ещё какой незабываемый.

— И какого это было? — продолжает допрос доктор.

— Джон.

Шерлок заставляет напарника остановиться и взглянуть на себя. Они обмениваются телепатическими сообщениями, и после Джон опускает голову.

— Извини. — говорит он. — Просто любопытно.

— Знаю. — понимающе качаю головой я. — Когда-нибудь я смогу рассказать.

Вежливые, но неловкие улыбки. Нас спасает миссис Хадсон. Она приносит чай с печеньем, кидая на меня всё ещё неуверенный взгляд.

— Я подумала… — она недоговаривает, а просто указывает на этот гостинец.

— Спасибо, миссис Хадсон. — дружелюбно улыбается Джон и принимается разливать чай по чашкам.

Хадсон удаляется, вытерев руки о фартук.

— Не обижайся на неё. — вдруг говорит мне Шерлок. — Её муж был наркобароном, поэтому она осторожничает со всякими элементами… криминала.

Я вскидываю брови на «элементах криминала».

— И поэтому она позволила двум любителям раскрывать преступления поселиться у неё в доме. — парирую я.

— У каждого свои странности. — загадочно произносит детектив. — Вот Джон военный врач.

Ватсон делает вид, что не услышал шутки, а я улыбаюсь.

— А твоя странность — это любовь к элементам криминала. — произношу я, хитро растягивая губы, хоть они начинают подрагивать.

Брюнет посылает мне лёгкую улыбку, но следом лицо становится серьёзным и задумчивым.

— А вот ты весь состоишь из странностей. — говорит он.

Я не могу не согласиться. Пока я не изучил себя, мне странно всё.

К моему разочарованию, день не предвещал ничего интересного. Джон отправлялся на вторую смену в больницу, а Шерлок проверял сайт комикса. Так как я ничем не мог помочь и ничего не мог сделать, сидение на диване пагубно сказывалось на моём душевном состоянии. Я итак был не в порядке, а сейчас всё было в разы хуже.

Ты на базе?

Нет, но скоро буду.

Отлично. Можно я присоединюсь?

Что, Шерлок не помогает?

К сожалению, не очень.

Я уже на грани.

Хорошо. Скоро подъедет машина.

Я выдохнул и убрал телефон. Ничего, это вскоре закончится. Я приеду на базу, увижу Майкрофта, и мне полегчает. Я буду в безопасности.

— И ты собираешься уходить?

Шерлок всё понял. Не буду спрашивать как.

— Да. Мне не хорошо. — признаюсь я, в очередной раз стирая пот с ладоней.

Младший Холмс раздумывает над чем-то, глядит на моё лицо, чуть щуря глаза.

— Может… — он вдруг пожимает плечами и убегает глазами прочь. — я могу помочь?

Я удивлён его предложением. Возможно, он видит или понимает, как мне плохо, насколько я повреждён. И он хочет помочь. Альтруизм или указания Майкрофта? Первое говорило бы о том, что Шерлок всё же не машина. Да, он думает иначе, он устроен по другому, но всё-таки он человек. Всё таки он не бог. И Майкрофт тоже. Пускай младший и ведёт себя как социопат (пускай таким и является), а старший хоть и более коммуникабелен, но он явно проявляет мизантропические признаки, они оба остаются людьми. И посвящают свою уникальную жизнь на благо общества (хоть мотивы Шерлока больше связаны с самоудовлетворением), используют свои неординарные способности, чтобы строить правильный мир. Они созидают, а не разрушают.

После того, как все эти мысли пронеслись у меня в голове, я был почти растроган. Я поднял на Шерлока глаза, смаргивая тонкую, еле заметную стенку слёз. Я стал тем ещё размазнёй. Но так ли это плохо?

— Не ты. — отвечаю я на вопрос Шерлока. — Спасибо, но ты не сможешь.

Холмс кивает, принимая мой ответ, но я замечаю, как он нахмурился от слова «не можешь».

Получив сигнал к выходу, я прощаюсь с Шерлоком усталым кивком и спускаюсь на первый этаж. Не знал я раньше, что эмоции могут так выматывать. Особенно негативные. Меня даже так физически тренировки не выматывали. Кошмар.

Я закрыл за собой дверь и стал шагать к чёрному Мерсу, стоящему прямо передо мной. Подойдя ближе, я увидел странную вещь: в пространство между стеклом и дверцей была всунута карта. И не абы какая, а карта Таро. Я тут же ощутил прилив адреналина. Так, арка с Таро продолжается.

Поглядев по сторонам, я вынул карту. Нельзя задерживаться. Я сел в машину, предварительно проверив водителя. Вдруг подставное лицо. Но мужчина оказался знакомым, поэтому я спокойно устроился на сиденье.

Карта была из плотного материала, поблёскивала, пестрела ярким рисунком. Внизу было написано: «Императрица». Та-а-ак. Я помню её, кажется. Видел такую же в «Молодом боге», когда разговаривал с одной из танцовщиц. Интересно. Я старался не лапать её, чтобы можно было проверить отпечатки пальцев. На вид обычная карта.

Интрига и предвещение чего-то нового помогли мне справиться со старым волнением. Я даже заулыбался. Это моё дело. И я его раскрою.

По приезде на базу, у меня уже был план. Я направился прямиком в мир «взрослых» агентов, где уровень секретности, казалось бы, должен превышать все границы. Однако, я без проблем миновал два уровня безопасности. Большего мне не надо было, так как цель моя лежала на этаже экспертизы. Здесь, как и в Скотланд Ярде, работали всякие типчики в белых халатиках, возящиеся с пробирками и тестирующие химические препараты специального назначения.

С виду этот этаж напоминал отдел кадров, но стоило заглянуть за любую дверь, как ты попадал в мир шпионажа из книг и фильмов.

Я находился здесь не совсем законно, но охраны в этих блоках не было (в связи с секретностью), так что попасться я мог, лишь встретив занудного работника.

Если мне не изменяет память, то за дверью «56» я найду место, где как раз занимаются нужной мне экспертизой.

Я остановился напротив той самой двери и, изнемогая от любопытства, постучал. Войти внутрь без карты доступа я не мог, так что пришлось ждать, пока мне откроют. Если откроют.

Моё сердце замерло, когда дверь начала действительно открываться. Она была тяжёлой, так что это заняло какое-то время. Но по прошествии пяти секунд, я узрел перед собой нового человека. Мужчина, чуть больше тридцати лет, серо-голубые глаза, тёмно-каштановые волосы, двухдневная щетина. Его глаза и губы приветливо улыбались.

— Привет. — сказал он, оглядывая меня с ног до головы. — Ты кто?

— Меня зовут Эдвард. — нетерпеливо назвался я, еле удерживаясь от того, чтобы не забежать внутрь и самому всё не проверить.

— Майкл, кто это? — спросил чей-то голос из кабинета.

— Кто-то новый. — отозвался улыбающийся человек. — Я Майкл. — в свою очередь представился мужчина.

— Ага. — быстро кивнул я. — Мне нужна помощь. — я сразу перешёл к делу. — Нужно проверить вот это на наличие скрытых посланий или отпечатков.

Моя рука с картой поднялась на уровень глаз Майкла. Тот был ростом примерно с Майкрофта. Мужчина в халате, под которым виднелся синий жилет, пригляделся к карте.

— У нас тут не благотворительная организация! — раздался тот же голос из недр тёмного помещения. — Майкл, закрой уже дверь.

— Да подожди ты! — кинул за спину мужчина. — И хватит быть таким негостеприимным. — Майкл вернул взгляд на меня и распрямил брови. — Я тебя вспомнил. Это же ты тот самый волчонок в нашей псарне?

Смысл аналогии доходил до меня долго, но когда я вроде как догнал, Майкл уже продолжил:

— Не ожидал, что ты вернёшься. — добавил он. — Но ладно. Давай свою карту.

Я неуверенно протянул Таро.

— Подожди. — Майкл указал на диванчик у стены, а следом закрыл дверь.

Я так и остался стоять перед дверью, ощущая какую-то неудовлетворённость. Моя энергия не нашла себе выхода, поэтому решила направиться в тёмное русло. Волнение снова подскочило, но я лишь устало вздохнул и, игнорируя колотящееся сердце и стекающий по спине пот, уселся на диван.

Ладно, успокойся. Ты что-то делаешь, а это уже хорошо. Главное — не допускать застоев. И для этого я полез в телефон искать подсказки в самом значении карты.

Итак, «Императрица» символизирует созидание, новую жизнь, добро в ежедневных делах.

О, это мне нравится. Неужели я на пути к чему-то хорошему? Это даёт надежду и… успокаивает.

Все дела идут к развязке, а значит, совсем скоро человек узнает, какая ожидает его судьба. Моё сердце подскочило. Да! Наконец-то! Я начал улыбаться экрану, но тут в мой голове возникло противоречие: «Я что реально поверю во все эти значения?». Ох, видимо я действительно отчаялся, раз решил довериться всякой мистике.

«Императрица» обозначает Великую Мать, Божественную природу, Прибежище грешных, обозначает жену, мать.

Карта советует человеку успокоиться и дать возможность событиям развиваться так, как они развиваются.

Не совру, если скажу, что в моей голове возникла надежда на то, что за всем этим стоит моя мама, которая на самом деле выжила или вовсе не умирала. Она дала мне время избавиться от всех этих проблем с психикой, и вот сейчас, когда она мне больше всего нужна, она готова выйти на свет. Я даже отложил телефон и с широко распахнутыми глазами уставился в никуда, обрабатывая эту версию. Учитывая события последних месяцев, такой вариант развития событий не будет выбиваться из сюжетной линии. Окажется, что Лига — это просто был способ дать мне наконец-то нечто определённое, полезное, то, куда я мог вложить свою энергию, а поворот с дядей — важный урок, без которого ничего бы не получилось.

Я захлебнулся в трепете, возникшем от этих мыслей. Ладно, лучше не гадать, а то я нафантазирую, что моя мама, Майкрофт и Джим были в сговоре. Хотя вряд ли мама допустила бы, чтобы меня так калечили.

Пока я сидел с приоткрытым ртом, Майкл уже, видимо, успел закончить проверку, так как дверь начала открываться.

— И передай этому придурку, что он зря потратил наше время и ресурсы! — донеслось из недр помещения.

Майкл улыбнулся мне и закрыл за собой дверь.

— Не обращай внимание. — сказал он. — Проверка твоей карты заняла меньше пяти минут, и я думаю, что МИ6 не очень разорятся из-за этого. Мы проверяли вещи и поглупее. А Саймон у нас не очень альтруистичный.

— Поглупее?

Мне понравилось, что хоть кто-то встал на мою сторону, но немного задело, что моё расследование уже считают глупой затеей. Хотя насчёт карт я сам бы так сказал.

— Извини, я не фанат. — он вернул мне карту и, к моему удивлению, сел рядом на диван.

Его брюки натянулись на коленях и выдали их угловатость.

— Я тоже, — признался я, хотя в глубине души уже хотел верить в возможность того, что всё это не бред. — но это улика.

Майкл кивнул.

— Понимаю. Нам однажды пришлось сканировать страпон на наличие взрывчатки.

Я не сдержал смех, представляя себя эту картину. Майкл тоже посмеивался.

— Ага, и представь себе, она там была. — добавил он, и это меня окончательно убило.

Я схватился за живот, ощущая, как напряглись от смеха мышцы. Да уж, видимо давно я не смеялся, раз меня так разнесло со страпона, напичканного взрывчаткой.

— У вас интересная работа похоже. — стирая слёзы, проговорил я.

Мужчина рядом пожал плечами, всё ещё продолжая улыбаться.

— Иногда. — он почесал растущую бороду. — Кстати, отпечатков кроме твоих я не нашёл. — сообщил он, повернув ко мне голову. — И никаких посланий невидимыми чернилами.

Я разочаровался. Значит, остаётся положиться на само значение карты.

— Может это просто шутка? — предположил Майкл.

Мне вспомнился Крис Мелас. Может это и шутка. Кто знает? Пойти с этим к Шерлоку? Ну уж нет. Это моё дело и мой способ бороться с демонами.

— Спасибо за помощь. — сказал я, уже смело вертя в руках карту.

— Не за что. — беспечно отозвался Майкл. — У нас всё равно разгрузочный день.

Я вопросительно посмотрел на эксперта.

— Бывают у нас деньки, когда сверху почти ничего не приходит, поэтому мы возимся либо со старьём, либо с кофейным автоматом. — улыбка мужчины почему-то заставляла его глаза казаться темнее.

Я покачал головой. Интересно, а у Майкрофта есть такие дни?

Ты спишь с моим братом?

Я не заметил, как погнул край карты. Чёрт. Взглянув на заломанный конец, я вдруг заметил, что край начал расслаиваться. Почти незаметное пространство между возникшими сторонами. Я стал ковыряться, пытаясь поддеть его.

— А ты чем теперь занимаешься? До нас слухи тут всякие доходят. — тем временем говорил Майкл.

— М?

Я старательно поддевал ногтем неподдающийся кусок. Мужчина повторил вопрос, но ещё добавил:

— Как странно, что тебя не упрятали.

Я поднял на него беспокойные глаза. Да, упрятали бы, не будь рядом Майкрофта.

— Ты мне кажешься нормальным.

Это замечание вызывало у меня улыбку.

— Не верь первому впечатлению. — проговорил я, поражаясь своему мудрецкому тону. — А то увидишь в дьяволе бога.

Это была прямая отсылка к моей жизни, поэтому на моё лицо легла тень грусти.

И я наконец-то смог поддеть край одного из слоёв и потянул вниз. К моему огромному изумлению, тот стал легко и гладко отрываться, раскрывая какую-то надпись на глянцевой внутренней стороне. Я тут же вернул слой на место, ощутив подскок сердца.

Майкл хотел что-то ответить на мои слова, но я подскочил, как ужаленный.

— Э… Извините. Я тут кое-что вспомнил, и мне надо идти. — я спрятал карту за спину. — Спасибо за помощь.

Лёгкое удивление на лице эксперта сменилось такой же лёгкой улыбкой.

— Хорошо. Может, ещё увидимся.

Я кивнул и стремительно зашагал прочь, чувствуя, как интрига током проносится по телу.

Мне хотелось прочитать послание в одиночестве. Там, где никто не увидел бы моих эмоций, какими бы они ни были. Пусть это будет мама.

Глупо. Подожди. Не надо так надеяться. Разочарование может быть болезненней, чем ты думаешь.

Но я не мог терпеть. Никогда не был терпеливым.

Я побежал что есть сил, чуть не сшибая проходящих мимо работников. Послав нахрен всегда переполненный лифт, я залетел на лестничный пролёт и поскакал по ступеням. Выпрыгнув на своём этаже, я перебежал через трансферный коридор и пробежал мимо столовой. Я мельком заметил кучку подростков за столом. А ещё я чуть не врезался в кого-то при повороте. Этим кем-то оказался Ричард. Мы несколько секунд ошарашенно глядели друг на друга, но я первый опомнился и припустил прочь с двойной силой, слова ему не сказав.

Ах, дурак! Надо было выбрать обходной путь!

Мои мысли были заняты новым открытием, так что я не позволил неожиданной встрече заполнить всё пространство.

Добежав до своей комнаты, я поспешно отпер дверь и тут же снова закрыл её, меньше чем за секунду оказавшись внутри.

Встав посреди комнаты, я принялся вновь отдирать одну сторону карты от другой. На этот раз у меня получилось быстрее, так как материал потерял прежнюю клейкость. Положив на стол фронтальную часть карты, я уставился на надпись сделанную то ли машинно, то ли вручную. Не разобрать.

«Буду ждать послезавтра в шесть часов вечера в клубе».

Я на секунду потерял способность понимать обыденные вещи. Послезавтра? В клубе? Так. Надо присесть.

Я сел на кровать и ещё раз перечитал краткое послание. Из этого не ясно, кто отправитель. Видимо, этот человек хочет встретиться. Стоп. Как я сразу не понял?! Трелони в тот мой визит в магазин Таро сказала, что со мной выйдет на связь хозяйка этого самого магазинчика. Но она не сказала ни как её зовут, ни какую роль она вообще играет в этом мире, кроме владения магазином вуду-шлага.

Я лёг на кровать, так как голова стала ужасно тяжёлой и держать её оказалось труднее. Что бы там ни было, я обязан всё разузнать. Это может быть решением второй половины моих проблем. Только как мне добраться до места?.. И что это за место? Что за клуб? Ах, ну, разумеется. Отправитель не стал бы исключать название клуба, если бы не был уверен, что я знаю контекст.

«Молодой бог». Это всегда был и всегда будет «Молодой бог». Удивительно. Это не был древний клуб, повидавший тысячи историй. Не исторически или даже магически значимое место. Это просто молодой клуб, который открылся не так давно. Но для меня он уже стал судьбоносным: впервые напился, впервые открыто продемонстрировал свою скрытую страсть, первый поцелуй, первый секс, первое убийство… Всё, чего желает бессознательное.

Мне сообщили, ты уже давно приехал.

Я вознёс над лицом телефон, читая СМС-ку от Майкрофта. Верно, я уже и забыл о том для чего сюда попросился. Может Холмс мне и поможет? Я решил не идти с этой загадкой к младшему, но, учитывая последнее открытие, без Майкрофта мне не обойтись. Хотя бы потому, что без его приказа меня с базы не выпустят. Придётся либо придумать невероятно убедительную ложь, либо… сказать правду, обрекая мою миссию на возможный провал. Но если я смогу убедить Майкрофта в том, что это очень важно, то он, быть может, и посодействует.

Я отправился в путь, на этот раз избрав обходной.

Как в старые добрые времена я подошёл к двери Британского Правительства и постучал. Тут же раздалось приглашение войти, и я толкнул дверь.

Холмс неизменно сидел за столом, окружённый делами. Он как всегда окинул меня взглядом. Моё тело тут же расслабилось, а мысли улетучились. Я заметил, что улыбаюсь. Я наконец-то пришёл к нему не разбитым.

— А мне этого не хватало. — вдруг произнёс я, плюхаясь на стул.

Нужно было начать с чего-то, подготовить почву.

Майкрофт задал вопрос глазами. Я немного покрутился на месте. Настроение странно быстро поднялось.

— Сидения в этом кабинете.

Майкрофт слегка улыбнулся.

— Начинаешь ценить вещи, когда их теряешь.

— О, да. И по твоим мудростям тоже очень скучал. — ухмыльнулся я.

Почему я не могу перестать улыбаться?

Холмс потёр переносицу, а затем аккуратно сложил какие-то листы в папку. Какой же он всё-таки перфекционист.

Я хотел уже перейти к цели своего визита, но заметил, что Холмс сейчас занят. И этот факт не вызывал во мне гнев от того, что всё тормозится. Напротив, я с каким-то умиротворением стал наблюдать за непрерывной работой политика. Он всё это делает с великой целью. Кажется, будто за что бы он не взялся, он доведёт это до совершенства. Интересно, что бы вышло, возьмись он полностью за меня?

Раньше я не задумывался особо, но на самом деле сколько раз при мне Майкрофт Холмс разрешал политические конфликты одним движением брови, предотвращал войны взмахом руки, мог все на свете!

Он всегда казался мне высоким, полным достоинства и некоторого высокомерия. Но сейчас я был… ближе. Не знаю, что конкретно это значит, но в голове крутится именно это слово, а ещё какое-то абстрактное ощущение, воплощающее это самое «ближе», охватывает каждую мою клетку.

Мой взгляд блуждает по политику, что я не сразу замечаю. А заметив, чувствую волнение и ком в горле, как будто меня тошнит. Но мне не плохо. Мне просто «ближе».

Ты спишь с моим братом?

Только сейчас я позволяю запретной мысли раскрыться. Второй смысл слов Шерлока.

Ты спишь с моим братом?

Нет. Не может быть. Нет.

Волоски на руках, на ногах, по всему телу стоят дыбом. Я ощущаю, как по мне разливается какая-то текучая, приятная музыка. Скрипка и виолончель тянут струны моей души, рождая ни с чем несравнимые эмоции. Красиво. Чертовски красиво.

Движения Майкрофта спокойны, плавны и несколько картинны. Застать его в какой-то некрасивой позе невозможно, он словно всегда позирует скрытой камере, о местонахождении которой известно только ему. Я улыбаюсь, думая об этом.

Когда политик поднял на меня глаза, заметив, что я не отрываюсь взглядом от него, мне захотелось трусливо сдать позиции, но я изо всех сил старался выглядеть непринуждённо. Раньше я спокойно смотрел в глаза Холмсу, даже когда он меня ругал. А в эти секунды я тону в неловкости и жаре, поднимающемся к моему лицу.

— Тебе не скучно? — спрашивает Майкрофт.

— Нет. — фальшивя, ответил я.

— Удивительно. Раньше ты здесь и пяти минут не мог вынести. — он приподнял брови, говоря мне это с каплей укора.

Я пожал плечами. Сердце увеличивает темп. Да уж. Что же это со мной происходит?

Я отвожу наконец-то взгляд, сглатывая литр слюней. Мне становится ужасно жарко, хотя тело то и дело покрывается гусиной кожей. Дурацкий контраст. Это может означать, что я… Не-а.

Ты спишь с моим братом?

Нет. Нет. Нет. Невозможно.

— Эдвард?

Я снова поднимаю глаза на политика. Тот слегка хмурит брови.

— Всё хорошо?

Он может заметить. Нет, он уже заметил, как я взволнованно заёрзал. Он может догадаться. Или уже догадался.

— Да. — говорю я, придавая лицу расслаблено обыденное выражение.

Взгляд Холмса ещё больше смущает меня, и я почти готов вылететь из кабинета. Прекрати валять дурака! Успокойся! Это наваждение. Ты не мог в него влюбиться. Только не в Майкрофта.

Холмс возвращается к работе.

А почему бы и нет? Почему я не мог бы? Я на всякое способен, даже на самое невероятное.

Заткнись и успокойся. Это всё можно легко проверить. Нужно только…

— Я… эм… — Майкрофт тут же отрывает взгляд от ноутбука, а моя способность разговаривать растворяется. — Схожу… за…э-э-э…

— Я хотел поговорить с тобой. Прошу прощения за… — он обводит пальцем свой стол. — Я почти закончил.

Я киваю, но встаю со стула.

— Да я быстро. — говорю я. — Как раз вернусь, как ты закончишь.

Одна бровь Майкрофта чуть приподнята, а глаза изучают меня, стараясь найти объяснение моему действительно странному поведению.

— Ладно. — произносит политик.

Я тут же разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Оказавшись в коридоре, я первым делом стираю пот со лба и даю эмоциям волю, прижимая ладони к лицу.

Добравшись до комнаты, я снова чуть не сталкиваюсь с командой кадетов, но мне уже как-то всё равно. Я запираю комнату на ключ изнутри и иду в ванную. Не включая свет, я оставляю небольшую щель, чтобы свет дня слегка проникал внутрь.

Постояв над раковиной, я смочил лицо холодной водой. Даже при очень слабом освещении мои красные щёки нельзя не заметить. Они краснеют в разы сильнее, когда я расстёгиваю ширинку и принимаюсь за свой «эксперимент».

Я давно не кончал. Мне уже и не вспомнить когда у нас с дядей был последний секс, где я всё ещё верил в его искренние чувства. Мне казалось, что у меня не встанет. Просто потому, что это вызовет воспоминания о Джиме, о наручниках и всём таком.

Однако, я сосредоточился на другом.

Это легко проверить.

Изгибы его тела почти не заметны в костюме, но когда он снимает пиджак, меня это волнует.

Кажется, что такие люди как Майкрофт непривлекательны. И встреть я его, лишившись памяти, я бы тоже так подумал. Но меня волнует то, какой он. Его остроумные ответы, его слегка издевательские улыбки, те же картинные движение, величие, достоинство.

Хороший политик приходит к власти не потому что это выгодно ему, не потому что он находит в этом удовлетворение, а по необходимости, не имея возможности поручить это дело кому-нибудь, кто лучше него или ему равен.

Да это же чертовски сексуально.

С моих губ срывается неожиданный смешок.

В его сдержанности есть что-то привлекательное. Возможно, предвкушение того, что внутри всё может оказаться совершенно противоположным.

Может я всё высасываю из пальца? Может я просто запутался. Просто Майкрофт простил меня, он действительно спас меня, он снова помог мне.

Ты спишь с моим братом?

Его запах на подушке. Строгий, но оттого и заставляющий меня улыбаться.

Что если мы касаемся друг друга ночью во сне? Это ужасно близко, ужасно запретно, похоже на то, что было с Джимом.

Да, ладно. Я тоже это всё надумываю. Не может быть, чтобы я влюбился в него. Это же Майкрофт. Это же Майкрофт…

Перед взором моего воображения пронеслись картинки настолько провокационного характера, настолько необычные и скандальные, что я не сдержался и кончил.

Это стало для меня таким шоком, что я долгие секунды просто пялился в темноту, позабыв, что та меня пугает.

Вышел я из своей комнаты совершенно потерянный. Мне стало ясно, что я одновременно изнывал от желания снова увидеть Холмса (и теперь я знал почему) и хотел сбежать, потому что мне стало стыдно и страшно.

Но я всё-таки дошёл до кабинета, поправляя волосы и футболку. Сердце подскакивало, пока я решался постучать. Боже, да сделай это уже!

Раздались три стука, а затем я открыл дверь. Избегая смотреть на Майкрофта, я вернулся на своё место, чуть отодвигая прочь от его стола стул. Руки стали слишком длинными и мокрыми, я не знал куда их девать. С ногами тоже самое, только они ещё и стали ватными. Внутри же творилось чёрте что. Эти дурацкие бабочки, которых используют для описания чувства влюблённости, ошалело носятся, сбегая от демонических образов сомнений и ужаса. А ещё эти бабочки так и норовят исказиться и предстать в психически отрицательном виде.

Холмс точно заметил, что я не в порядке. Но он молчит. Значит ли это, что он всё понял даже раньше меня и просто не хочет смущать меня сильнее?

— Так о чём ты хотел поговорить? — нарушаю тишину я, надеясь, что чем быстрее мы поговорим, тем быстрее я свалю.

— Да. — Майкрофт будто вырывается из раздумий, по деловому складывая из пальцев замок. — Я… — заминка из-за которой я осторожно поднимаю на политика глаза. — Во-первых, — к нему возвращается деловой тон и глаза тут же стреляют в мои, застав меня врасплох. — нужно кое-что прояснить.

Я обливаюсь потом уже в который раз, но сейчас мне очень-очень страшно. Моё сердце замирает, я перестаю дышать.

— Ты же понимаешь, что никто не должен знать, что ты ночуешь у меня?

Я ощущаю, как один из камней падает с души. Фу-у-ух.

— Конечно. — киваю я без сарказма и задних мыслей. — Но… — я неловко жмусь, вспомнив, что один человек уже в курсе. — Шерлок догадался.

Холмс на секунду округляет глаза, но затем они прикрываются, а из недр вырывается вздох.

— Кондиционер. — произносит он, досадливо качая головой.

Ого. Он так быстро понял. Просто потрясающе. Я на пару секунд снова залипаю на политика, тихонько охреневая от своих эмоций.

— Но я с ним уже поговорил. — уверяю Холмса я. — Он никому не скажет.

Моя уверенность и ответственность вызывают на губах политика улыбку. Я не могу не улыбнуться в ответ. Мне нравится, когда он мне улыбается.

— Хорошо. — кивает Майкрофт, всё ещё растягивая губы. — Тогда второе… — он снова медлит. — Я принял решение. — наши взгляды встречаются: в его уже серьёзность, а в моих подростковые волнения. — Касательно тебя. — он делает такие страшные паузы, что каждый раз моё сердце чуть не взрывается. Но я вдруг понимаю, почему он медлит. Он словно борется с самим собой, видимо это «решение касательно меня» далось ему непросто. — Мне не всё равно.

Я хотел услышать что-то такое. Хотел. И сейчас кажется, будто всегда.

— Я… — политик прикрывает глаза и поджимает губы. — долго думал кое о чём… И не должен был позволять эмоциям… — я широко распахнул глаза, а рот открылся сам собой. — Короче, мне бы стоило продолжить направлять тебя, чтобы ты выполнил свой долг, то, к чему тебя готовили. Но я вижу, что ты изменился, что ты действительно стараешься. Я уже допустил ошибку в прошлом и не могу допустить её снова. Поэтому я спрошу у тебя: чего хочешь ты?

Я даже и не думал поднимать упавшую на пол челюсть. Майкрофт ждал от меня отдачи, и я видел в его глазах пробивающееся волнение. О, Майкрофт. Пресвятые зонтики!

— Я… — я широко улыбнулся, всё ещё держа глаза распахнутыми на полную. — Даже не знаю, что сказать.

Майкрофт боролся с внутренним праведником, поэтому не мог контролировать мимику. Его глаза бегали по комнате, а пальцы то и дело прикасались к разным предметам поправляя их. Таким Холмса старшего я ещё не видел.

Мне захотелось рассмеяться и заигрывающим тоном пошутить что-то, но… он ведь сказал, что я изменился, а значит, так оно и есть.

— Ты даруешь мне свободу? — обалдело уточнил я. — Добби подарили носок?!

Майкрофт не сдержал улыбку, но в прямой контакт глазами не входил.

— Я просто хочу знать, чем ты хочешь заниматься.

Удивительно, но за долгое время, впервые смешанные эмоции не были негативными. Сейчас во мне бушевала эйфория, нечто похожее на радость, я ощущал себя способным на всё. Однако, ответить на вопрос вот так сразу я не смог. Чем я хочу заниматься? Не имею понятия.

Поэтому я пожал плечами.

— К сожалению, я пока не знаю. — признался я. — Я бы хотел помогать тебе, но не работать на лицемерных продажных членов правительства.

Я видел, как Холмс порывался оправдать репутацию коллег своего поприща, но он этого так и не сделал. Может потому, что я был прав.

— Хорошо. — произнёс он. — Но я не хотел бы, чтобы ты думал, будто страной руководят лишь лицемеры.

— Я так и не думаю. — хитро улыбнулся я. — Страной руководит самый умный и ответственный человек на планете. — слова сами собой вырвались, а побочкой стали мои горящие уши.

Холмс же на мою лесть отреагировал сдержанной, но довольной улыбкой. Эйфория окутала моё тело и развязала язык.

— Я подумаю над твоим желанием. — пообещал Майкрофт. — Что-нибудь придумаю.

— Но что скажут остальные члены совета? — поинтересовался я. — Они не против дать мне особую роль?

Холмс снова поджал губы и многозначительно посмотрел на меня. До меня вдруг дошло, что всё это — инициатива одного Майкрофта, что если бы не он — моё будущее было бы очень туманным и вряд ли светлым. А Холмс проявил… заботу. Потому что ему не всё равно.

Я медленно растекаюсь по стулу. Может и хорошо, что я положил свой шизанутый глаз именно на этого мистера Амбреллу. Он не сделает мне больно, больше не станет лгать. Он не поступит как мой дядя. Единственное — он может разбить мне сердце своей неспособностью на желаемые мной чувства. Джим тоже не был способен на них. Но это всё потому, что он самовлюблённый психопат. А Майкрофт… просто Майкрофт. Я не перестану надеется, как не переставал никогда.

— Тогда они и об этом не должны знать? — решил уточнить я.

— Мне всё равно придётся убедить их, что так будет лучше. — пожал плечами Холмс. — Ты можешь реализовать себя, причём в самом неожиданном ключе, это я вижу. Однако, стоит всё продумать, прежде чем посылать тебя куда-либо. Внешняя разведка нуждается в новых лицах, но твоё уже большинству известно. — рассуждал Холмс, принимаясь крутить ручку. — Так что остаётся придумать вариант, связанный с домом.

— МИ5? — я откинулся на спинку стула, ощущая себя превосходно.

Майкрофт повторил за мной движение и тоже откинулся назад, кладя руки на подлокотники. Его глаза блуждали по столу, словно искали какое-то решение. Мне же оставалось просто наблюдать за ним, ловя себя на странных мыслях.

— Может быть… — задумчиво произнёс наконец политик. — Но может и нет. В общем, сообщу, когда всё рассчитаю.

— Не хочешь поужинать где-нибудь сегодня?

Я влепил себе сильную мысленную пощёчину. Ауч! Да, так тебе и надо! Нельзя быть странным! Но слова уже были сказаны, а глаза Майкрофта уже удивлённо хлопали.

— Поужинать?

Мне хотелось провалиться на этаж ниже. Какой же я придурок. Нужно думать, прежде чем открывать рот!

— Ну-у-у… — супер, теперь выкручиваться. — типа… не дома… я не знаю. — я виновато глянул на политика.

Тот обдумывал мои слова и как назло упёрся в меня взглядом. Я должен хотя бы быть беспечным. Поэтому я начал дёргать ногой, невинно хлопать ресничками и слегка улыбаться, будто я задал самый обыкновенный вопрос. Таким он по сути и был, но в контексте наших отношений… был странным. Или только мне так кажется.

— Где, например? — спросил вдруг Холмс, причём заинтересованным тоном.

В «Молодом боге». Только послезавтра.

Я вспомнил о карте Таро. Да, ещё об этом нужно будет поговорить. Как-нибудь. Как я выпутаюсь из текущей передряги.

— Ну, я не знаю. — я стал гулять взглядом по потолку, замечая редкие пылинки, раздуваемые потолочным вентилятором. — Я думал ты знаешь, где можно. Я ведь та-а-к редко бывал в городе. — с лёгкой ехидной улыбочкой сказал я.

Отлично, когда мы наступаем на поле сарказма, подъёбов и замечаний, мне легче скрывать настоящие эмоции.

— Правда? — Холмс подхватил мой настрой и нарочито удивлённо уставился на меня. — А я думал, ты за свой отпуск много где побывал.

Я уже обожал то, что происходило. О, оказывается, не только с Джимом быть на одной волне приятно.

— Да-да, кажется, я вспомнил. — я приложил указательный палец к подбородку, снова подняв взор вверх. — Я пил Сент-Эмильон две тысячи первого года в одном из ресторанчиков Стокгольма. А ещё я был в настоящем казино. — хвастался я.

— Сент-Эмильон две тысячи первого? — теперь улыбка Холмса была искренней. — Моё любимое.

— Знаю.

Я чуть не подмигнул ему. Боже, уймите меня, иначе я сам не замечу, как перейду все границы и начну флиртовать (если уже не начал, ведь я ощущаю, как томно прикрыты мои глаза), а Майкрофт обязательно это заметит. Хотя, может благодаря этому я пойму на что способен Холмс.

— Но в Лондоне я почти нигде не был. — честно говорю я. — Нигде, где понравилось бы и тебе.

Едва заметные движения бровями. Политик изучающе глядит на меня. Как Шерлок. Я выдал себя?

— Я подумаю. — в конце концов говорит Майкрофт. — Если вечер будет свободен.

Я соглашаюсь кивком. Так. Теперь нужно сказать насчёт карты, чтобы Майкрофт не принялся анализировать моё поведение и слова и не сложил из этого весьма шокирующую картину.

— А у меня тоже есть разговор. — на выдохе произношу я и тут же выуживаю из кармана «Императрицу».

Карта уже плохо склеивается, но ничего. Я придвигаю стул обратно к столу и кладу улику перед Холмсом.

— Вот.

Взгляд Майкрофта тут же сканирует карту, брови съезжают к носу, губы чуть выпячиваются.

— Ну, это одна из карт колоды так называемого Таро Уайта. — выдаёт политик.

Я довольно хмыкаю. Какой умняшка.

Холмс берёт карту в руки и тут же раскрывает внутреннее послание. И вот тут его брови взлетают.

— Это откуда? — в голосе уже серьёзность.

Я набираю в лёгкие побольше воздуха и с энтузиазмом начинаю свой рассказ. И начал я с первого, так сказать пришествия. С дня, когда мы с Шерлоком осматривали труп мужчины, убитого весьма странным путём.

— Нет, подожди! — я остановил Майкрофта, когда тот, я уверен, хотел сказать, что всё это домыслы. — Дослушай до конца, прошу.

Политик оторвал взгляд от моего телефона, на котором была открыта картинка с картой «Повешенный» в качестве примера для сравнения. Он скрестил руки на груди, но позволил мне продолжить.

И я продолжил. Продолжил я с такого же странного убийства, которое мы с Мораном застали, когда всё уже было сделано. Я понимал, что все эти значения и символы звучат слабовато, всё похоже на совпадение или чистый бред. Я ведь тоже так считал. Но я надеялся, что Майкрофта убедит часть с Трелони.

Да, здесь его скептическое выражение лица сменилось задумчивостью.

— Эта владелица, кем бы на самом деле она не была, тоже знала кто я, откуда и чем вообще занимаюсь! — воскликнул я, ощутив заинтересованность политика.

И вот вишенкой на торте стало сегодняшнее нахождение карты. Точнее то, что её мне подбросили намеренно.

— Это же приглашение, разве нет?

Холмс думал, подперев подбородок указательным и большим пальцем. Он водил ими по коже, медленно, околдовывая мой взгляд.

— Нужно всё проверить. — в итоге заявил он.

— Наверное. — пожал плечами я. — Но я боюсь, что ты запретишь мне пойти туда. — неожиданно откровенно сказал я.

Майкрофт тоже удивился моим словам, но тут же нахлобучил брови обратно на глаза.

— Это может быть опасно.

— К этому меня и готовили. — напомнил я, склонившись к столу. — Прошу, не недооценивай меня.

Политик вздыхает и отводит взгляд. Его челюсти ходят ходуном.

— Дело не в этом. — говорит он, обрушивая на меня серьёзный взгляд. — Проблема в том, что ты сам себя переоцениваешь.

Боже, он прав. Я стал замечать это ещё у Джима. На это указал мне и Ван-Дамм.

— Мориарти обратил твоё чувство неполноценности в ощущение тотального превосходства. — неожиданно выдал Холмс. — Но он сделал это не чтобы помочь тебе, а в угоду своей потребности властвовать над чужими душами.

Я уставился в пространство, изо всех сил сдерживая подкативший ужас.

— Неполноценности. — тихо повторил я, вкушая ранее неведомое мне слово. — Но я, кажется, всегда себя переоценивал.

— Стремление к личному превосходству — это неверная защита от комплекса неполноценности. — услышал я слова политика.

— Говоришь, как Стоун.

— Это всё элементарная психология. Я не со всеми положениями согласен, но в общем и целом все теории верны. — я краем глаза заметил, что Холмс тоже наклонился ко мне. — Тебе необходимо стереть свою мнимую личность, Эдвард. — какой глубокий голос. — А для этого тебе надо определить свои мотивы, чтобы сформировать ядро настоящей личности.

— Зачем мне Стоун, когда есть ты? — вдруг улыбаюсь я, наконец-то протолкнув ком в горле и высушив подступившие слёзы.

Уголки губ Майкрофта растягиваются.

— Ну, к сожалению, у меня нет столько времени, поэтому я и поручил ей тебя. Вы должны найти твой архетип.

Я хмурю брови, слыша знакомое слово, значение которого не припоминаю.

— Архетип — это представление о себе, — поясняет Холмс, он это любит. — место, которое должно быть заполнено.

— Понятно. — киваю я. — Но что насчёт встречи в клубе?

Настольный телефон начинает трезвонить, и Майкрофту приходится снять трубку.

— Да. — он слушает сообщение с другого конца. — Нет, а что с ним? — я наблюдаю за движениями его сосредоточенных глаз. — Что?

Удивление Холмса вырывает меня из транса. Я инстинктивно наклоняюсь ещё ближе к политику.

— Да. Я сейчас буду.

И он кладёт трубку.

— Что такое? — настороженность Майкрофта передалась мне в виде волнения.

Он хмуро смотрит на меня, решая в голове какую-то задачу.

— Джона Гарви нашли… полумёртвым.

Новость о покушении на Гарви меня скорее поразила, чем расстроила. Но расстроился я из-за того, что это автоматически отменяло наш с Майкрофтом ужин. А ещё потому что я не смог уговорить Холмса взять меня с собой.

— Там не будет ничего интересного. — сказал он мне, готовясь к срочному выезду.

Я стоял у двери, обиженно надув щёки.

— Это не из-за интереса к полутрупу. — буркнул я себе под нос.

Политик, кажется, не услышал этого, потому что взял зонтик и открыл передо мной дверь. Я медленно, но грациозно вышел в коридор.

— Кому это понадобилось на Гарви покушаться? — спросил я, пока мы ещё вместе шагали к лифту.

Холмс бросил на меня взгляд а-ля «Ты сам понимаешь кто». Да, возможно, так и было. Но я надеялся, что это какой-нибудь другой недоброжелатель, которому Гарви насолил.

Мне не хотелось выпускать политика из поля зрения, но от меня здесь мало что зависело, так что вскоре створки лифта захлопнулись, отделив нас друг от друга. Я сразу ощутил себя голым и беззащитным.

Медленно ковыляя в свою комнату, я размышлял над словами Майкрофта о моём комплексе неполноценности. В чём же он выражается? Нужно обсудить это со Стоун или поинтересоваться у Майкрофта. Но как бы то ни было, теперь я ощущаю себя слабым. Без даже мнимой уверенности в себе и веры в свои безграничные возможности, я уязвим как никогда.

Коридор страшно растягивался перед взором, а из-за каждого угла выглядывали рогатые тени. На что вообще я тогда способен? Кроме создание вокруг себя иллюзии супергероя.

Мне не понравился вид моей комнаты, но что поделать, деваться мне некуда. Хотя…

Я вышел из комнаты, так и не присев никуда. Нужно было быть осторожным. Я пересёк столовую, которая была к моему облегчению пуста. Значит, сейчас все в другом месте. Отлично, главное, чтобы не на стадионе.

Мне пришлось пройти через внутренний спортзал, напичканный воспоминаниями. Там, в душевой, я думал, что я нормальный. Когда я целовался с Ричардом. Это было нормально, это было разрешено, почти никем не осуждалось. Тогда я не знал, что переспал со своим дядей, не знал, что сбегу к нему и позволю собой манипулировать, не знал, что вернусь и пойму, что снова влюбился.

Солнце осело на скамейки и тренажёры. От песка и беговых дорожек на горизонте шли волны жара, от земли пахло резиной. Я поразился тому, что не почувствовал привычного воодушевления. Каждый раз, ступая на тропу тренировки, я воспринимал это как что-то должное, что-то, что украшает меня, а не позволяет самосовершенствоваться. Ведь я думал, что совершенен. И полагал, что меня ждёт великое будущее, карьера Джеймса Бонда с гарантией выживаемости.

На мне были джинсы и футболка, но я пренебрёг правилами и традициями спорта, поэтому медленно побежал по мягким таящим от мощных лучей дорожкам. Единственное приятное — чувство беспечности, лёгкости, заблуждения, что лето будет длиться вечно. Я помню, что прибывал в этом коконе иллюзий почти всё время. Но отходняк от первой встречи с Джимом был таким мощным, что заставил меня задуматься о своём реальном одиночестве.

Солнце слепило глаза, но я бежал. Мышцы ныли с непривычки, но уже вспоминали привычные движения. Тысячи минувших тренировок и ночей на базе и всё это в конечном счёте закончилось тем, что я никогда уже не стану тем, кого из меня лепили.

Чего хочешь ты?

Сейчас я хочу всё понять. Пойму и смогу сказать, чем хочу заниматься.

Капля пота текла по виску, несколько текли по спине. Я бежал. Круг, второй, четвертый, седьмой. Пару дней назад у меня была остановка сердца. Неразумно давать ему такие нагрузки. Мне очень хотелось наплевать на это, но я остановился. Ответственность и разум. Как сказал Майкрофт, я действительно изменился.

Решив, что хватит с меня размышлений и спорта, я подошёл к ближайшей скамейке и улёгся на неё, зарычав, когда раскалённый металл коснулся спины. Хоть солнце уже было далеко не в зените, оно всё равно нервировало глаза. Жаль я очки не взял. Пришлось положить руку на лицо.

Солнце не успевало сушить моё тело, так как оно продолжало мокнуть, окутанное жаром. Стало даже умиротворительно, поэтому для полного расслабона я засунул в уши наушники и включил музыку.

Через пять минут подул ветерок, и я даже застонал от наслаждения. Ясное небо, с редкими облачками, свет, тепло и временная гармония. Боже, как приятно.

И, разумеется, будучи снова в хорошем настроении (даже приподнятом), лёжа и слушая приятную музыку, Майкрофт не мог не пробраться в мою голову. Ему я это позволял, распахивая широко двери и радушно приветствовал. И весёленькая, заводная песня ABBA не могла не заставить меня подпевать.

Не трать впустую чувства,

Мне отдай же всю любовь.

Об идиллии мечтаю я,

Хочу, чтобы любил ты лишь меня.

Какая же я теперь размазня. Но, несмотря на это, я всё ещё активно подпеваю, наслаждаясь хорошим настроением. Неожиданно музыка так меня захватила, что я резко вскочил на ноги и принялся танцевать прямо на трибунах, прыгая с одного уровня на другой. Всё снова казалось простым и лёгким. Никаких проблем, никакой угрозы, никаких обязательств.

Мне отдай же всю любовь{?}[Lay all your love on me — ABBA]…

Пошёл к черту Джим, пошло к чёрту всё лицемерное продажное правительство, к чёрту дурацкие рамки и правила, но и пошли нахрен все идеи о превосходстве и совершенстве!

Я, совсем запыхавшись, упёр руки в колени и наклонился вперёд, переводя дух. Фу-у-х. Вот и выброс стресса.

Выпрямившись обратно, я окинул взглядом распростёршийся передо мной стадион. На другом конце стояли какие-то люди. Чё-ё-рт. Это не могли быть какие-нибудь работники. Я сразу различил огненные волосы Кейси.

Итак, у меня есть два варианта: спрятаться под трибуны, несмотря на то, что они меня наверняка уже заметили, или гордо прошествовать к выходу, игнорируя их вопросительные взгляды. Оба варианта были так себе.

Я стал медленно спускаться с трибун, продумывая план действий. Только вот он мне не понадобился, потому что я увидел, как ко мне стремительно направляется тренер. Огромная глыба мышц и неуравновешенности после армии надвигалась на меня без намёка на дружелюбие. Я так и застыл у подножия скамеек, не зная, что делать.

— Что. Ты. Тут. Забыл?!

Тренер так резко и неожиданно схватил меня за шиворот футболки, что я сначала потерял способность к любым движениям, поэтому, когда он потянул меня обратно, я чуть не грохнулся на землю. Но эта агрессия и напор по отношению ко мне тут же меня взбесили. Поэтому спустя секунду недоумения на моём лице уже горело пламя ярости. Я рванул назад и, рискуя порвать футболку, вырвался из хватки мужчины. Тот сначала тоже опешил, но так же как и я быстро вернул на место агрессивные брови и сцепил зубы.

— Мне не запрещали появляться на стадионе вне тренировок. — громко заявил я.

Мы стояли друг напротив друга как разъярённые быки, борющиеся за территорию. Я сцепил пальцы в кулаки и приготовился к бою. Тренер же выглядел так, словно я муха, которую можно быстро шлёпнуть и выкинуть.

— А сейчас у нас тренировка!

Его громогласный голос не заставил меня сжаться от испуга. Я привык к подобным столкновениям, поэтому меня могло ввести в ужас лишь молчание или тихий угрожающий шёпот. А вот активная агрессия от тренера меня скорее активировала.

— А я уже ухожу! — так же громко ответил я, передразнивая его шотландский акцент.

Тренеру не понравилось, как я с ним говорил. Но, в свою защиту скажу, что его поведение было тоже далеко от вежливого.

Мужчина попытался снова схватить меня, но я ловко увернулся, сначала не заметив ядовитую нахальную улыбку на своих губах.

В моё поле зрения попали подбежавшие кадеты. Это были те высокие парни, с которыми я и не старался завести дружбу.

— Тренер, можно я ему вмажу? — спросил один из жирафов.

Я не понял почему вдруг вызвал такой ажиотаж. Ну, да, многие могли считать меня предателем и всё такое, но я ведь не выдал ни одного существенного правительственного секрета и к тому же я вернулся. Однако, глаза их горели так, будто я лично перерубил все их семьи.

— Пусть валит. — кинул тренер.

Это меня даже оскорбило. Я ощутил знакомые порывы к демонстрации своей правоты. Как сложно бороться с гневом.

— Извращенец!

— Криминальная подстилка! Ричард нам рассказал, что ты ебался со своим дядей-преступником!

Я растерянно посмотрел в сторону остальных. Там стояли все мои «друзья». Они не подбежали вместе с громилами. Но всё таки…

— Вы все куски мяса. — тихо, но чётко произнёс я, исподлобья глядя в глаза темнокожему парню, который предложил тренеру надрать мне зад. — Вы все лишь расходный материал.

Я был готов к тому, что один из них или даже все они нападут. Я этого хотел.

В голове заиграла следующая песня ABBA.

Первым сорвался темнокожий, нацелившийся повалить меня на землю. Но, как и всегда, я прекрасно уворачивался. Поэтому он пронёсся мимо меня, как бык мимо красной тряпки. Я не дал ему опомниться, поэтому схватил за футболку и потянул назад, вмазывая под рёбра. Тот замахнулся следом, и я ощутил удар в плечо.

Да. Ещё.

Мне сорвало голову. Я молниеносно наносил, отражал и принимал удары, изворачиваясь, танцуя.

Танцуешь ты, твой час настал.

Все смотрят. В танце есть накал.{?}[Dancing Queen — ABBA]

Когда из моего носа хлынула кровь, я лишь посмеялся, ощущая дребезжание внутри. Следующий удивительно мощный удар пришёлся противнику по затылку, и тот рухнул на бурлящий резиновый трек.

— Достаточно! — рявкнул тренер и сам вступил в игру.

Он с размаху зарядил мне под дых, а потом ещё один удар по почкам поваливший меня на землю. Я выплюнул кровь, и та тут же закипела на резине. Я почувствовал, что солнце добралось до моих желтоватых бледнеющих синяков, так как футболка задралась, оголяя поясницу. От пола и тепла пластырь съехал, и я ощутил, как жжёт заживающие порезы.

Меня резко подняли вверх. Голова закружилась, так что я не сразу твёрдо встал на ноги.

— Вали отсюда. — уже не крича, но с угрозой сказал мне тренер.

Мне захотелось кинуться на него, сломать ему шею, но… на меня вдруг опустилась жуткая усталость.

— Стоять! — тренер выставил руку вперёд, смотря куда-то за мою спину.

Я обернулся и увидел замахнувшегося на меня чувака. Кинув ему уничтожающий взгляд, я, гордо выпрямившись (хоть живот ужасно болел, а спину саднило), пошёл к выходу. Вот уж не думал, что мой визит на стадион обернётся дракой.

Я даже не взглянул на своих бывших товарищей и с ноги открыл дверь в помещение.

Оказавшись вне досягаемости от чужих глаз, я позволил себе покорчиться от боли и отдышаться. Во мне ещё бушевала обида, но так же поднималась волна непривычного стыда. Боже, я мог всё решить словами, а не насилием. И по-моему, я так ничего и не решил.

— Да что б тебя! — не сдержавшись, закричал я. — У меня было хорошее настроение…

Я побрёл в свою комнату. Нужно было смыть грязь и кровь. А ещё постараться оттереть стыд.

Я стоял под горячими струями в душе, стараясь разобраться со своими мыслями. Хотелось просто запихнуть всё подальше, но так жить больше нельзя.

Когда я смывал последние мыльные разводы, телефон на раковине вспыхнул, оповещая о приходе СМС-ки. О, отлично. Умоляю, пусть Майкрофт напишет, что он уже свободен и мы едем на свидание… Кхм, то есть просто на ужин.

Я сразу потянулся к телефону, чтобы поднять себе настроение. Но в отправителе значился неизвестный номер.

Я передал Джону Гарви твои тёплые пожелания.

Меня прошибло новым потом. Телефон выпал из моих рук и с неприятным треском упал на плитку.

Я тут же вырубил воду, и как сумасшедший стал оглядываться по сторонам. Он здесь. Он точно здесь. Он снова близко!

Я сорвал полотенце и наспех перевязал его вокруг бёдер. Выбежав из ванной, я потерялся в собственной комнате. Всё показалось незнакомым, ненастоящим. За окном солнце пускало свои последние лучи, комната стала погружаться в лёгкую темень. Я, повинуясь какому-то инстинкту, напялил кроссовки, продолжая озираться. Может через окно? Я неуверенно подошёл к стеклу и посмотрел на парковку. Что-то происходит. Я дотронулся до груди, опасаясь, что сердце вырвется наружу. Вот снова! Чёрт. Остаться здесь или?.. Я выбежал в коридор и стал медленно идти вперёд, не понимая куда конкретно. Ну что за бред? Надо вернуться. Но мне нужно в безопасное место. Коридор был пуст. Где-то слышались топот ног и голоса. Мне казалось, что меня вот-вот схватят. Я боялся увидеть тёмные глаза и блестящие чёрные волосы. И улыбку.

Кто-то шёл сзади. Меня накрыла паника, и тело само стало действовать. Я побежал, то и дело оглядываясь. Шаги я слышал, но никого не видел. Он идёт. Я стал задыхаться; слишком много эмоций. Когда я оказался в очередном коридоре, передо мной замаячили фигуры. Я резко затормозил и прижался к стене. Нет-нет, ему меня не достать. Стало холодно, пальцы не слушались. Тело стало дрожать. В моей голове творилась реальная чертовщина. Я не мог очнуться от этого кошмара.

Я замер посреди коридора. Долго, очень долго я глядел в пространство. А затем со всей силы закричал:

— Я ЗДЕСЬ! ВОЗЬМИ МЕНЯ, ЕСЛИ ОСМЕЛИШЬСЯ!

Выпустив страх наружу, я обратил его в злость. Нет-нет. Пошёл он к чёрту! Я ТАК РЕШИЛ!

— НУ, ЧЕГО ТЫ ЖДЁШЬ?!

Я уставился на тёмную массу в углу, а затем стремительно стал к ней приближаться. Становилось холоднее, но я плевать хотел на всё.

— И что ты мне сделаешь? — прошипел я, стоя носом к носу с дядей.

Демонические глаза не давали никакой информации об эмоциях, но зато рот был неестественно широко растянут. Пахло гарью. Было холодно, но в тоже время будто что-то горело.

— Ты мой.

Я усмехнулся. Масса хотела поглотить меня, но я заметил, что она не может дотронуться до моей кожи.

— Ты мой. — повторил я.

Улыбка Джима медленно стекалась к ничто.

— Ты принадлежишь мне. — продолжал я. — Ты — второй я. Мы — боги.

Я не понимал, что делаю. И дядя тоже не понимал.

— Но это в твоём воображении. Хочешь покажу кем мы всегда будем в моём?

Масса не ответила, но я поддался вперёд и погрузился в воспоминание о нашем первом поцелуе.

Почувствуй то же, что почувствовал я.

Ты можешь быть страшным и ужасным. Но я достану части тех секунд, когда ты таким не был, соединю их и создам ту версию тебя, которая любила меня. Любила в любом смысле. Для меня важно лишь быть кому-то нужным, потому что это так по человечески…

— Я так тебя ненавижу, дядя. — прошептал я, ощущая, как по щекам текут слёзы. — Но это не значит, что я больше не люблю тебя. Какая-то моя часть будет любить тебя до Луны и обратно, до Рая и до Ада.

Масса передо мной на несколько секунд стала обычным Джимом. Без тёмной ауры, дымки и холодящих душу ощущений. Его глаза были ореховыми, а не угольными, а волосы казались шёлковыми.

— Я так тебя люблю, Эдвард. — услышал я его бархатный голос. — Но это не значит, что я больше не ненавижу тебя. Я всегда буду тебя ненавидеть. До края Вселенной и дальше, чем обратно.

— Значит мы квиты. — говорю я, опуская ресницы.

Когда веки снова поднимаются, передо мной уже никого и ничего нет. Лишь голая стена.

Я уже около часа лежу в своей постели. Разбитый телефон лежит на столе в противоположном конце комнаты.

Настойчивый стук в дверь. Я не успеваю ничего ни сделать, ни сказать, как дверь распахивается. На пороге из нечёткого света в коридоре появляется Майкрофт. Я тут же понимаю, что ему уже успели нажаловаться, но мне фиолетово на это.

Я вскакиваю с кровати и за секунду оказываюсь около него. Наплевав на последствия и приличия, я по детски обвиваю его шею руками и что есть силы прижимаюсь к телу. Мы замираем на стыке моей комнаты и коридора.

— Я облажался. — произношу я. — Снова.

Мне хотелось рассказать ему, что я успел пережить. Хотелось сказать, что я, кажется, победил. Но потом я подумал, что это поставило бы под угрозу наши ночи и кровать, которые мы делили в последние дни. Я не хотел это терять, поэтому решил раскаяться в содеянном на стадионе.

Холмс толкает меня в комнату и закрывает дверь. Я жалостливо гляжу на него, страшась заметить разочарование или гнев.

— О, Эдвард.

Холмс всего лишь вздыхает и тянет руку к моему лицу, на котором красуется синяк и разбитый нос, но он одергивает себя. Рука виснет, а взгляд съезжает в сторону.

— Мне ещё сложно себя контролировать.

Никогда бы не подумал, что мне будет приятно признаваться в чём-то Майкрофту. Но теперь я, кажется, понимаю, что за всей моей прошлой ложью стоял страх быть отвергнутым последним человеком, кто хоть иногда спрашивал, как у меня дела.

Майкрофт снова вздыхает и проводит рукой по волосам.

— Ладно. Мы к этому вернёмся. — произносит он, оглядывая мою комнату.

Я неловко стою, ожидая, что будет дальше, но тут вспоминаю о тузе в рукаве.

— Кое-что ещё произошло. — говорю я и указываю на телефон.

Холмс хмурится, смотря туда, куда направлен мой указательный палец. Я взволнован, но не испуган.

Политик подходит к столу, берёт мой телефон и вопросительно глядит на меня.

— Он написал мне. — тихо произношу я.

Глаза Майкрофта тут же расширяются, и он тут же принимается изучать содержимое последнего сообщения. Дочитав до конца, он выпрямляется, глядя куда-то в дали за окном.

Я ожидаю, что он начнёт выпытывать подробности.

— Ты в порядке?

Моё сердце стягивает приятная судорога. Его обеспокоенный взгляд обезоруживает меня.

— Да. — честно отвечаю я. — Уже да. Это ведь просто сообщение. Его здесь нет.

Холмс тщательно производит диагностику моего состояния, а затем сжимает телефон в руке.

— Придётся отдать его для расследования. — предупреждает меня он.

Я пожимаю плечами.

— Хорошо. Я всё равно его разбил почти.

Да, уж. Теперь мне точно требуется новый. Майкрофт снова вздыхает.

— Как ему снова удалось? — скорее у себя спрашивает он.

— Кто-то из отдела внутренней связи? — предполагаю я. — У кого ещё есть доступ к информации о внутренних номерах?

Холмс скрещивает руки на груди, продолжая стоять у стола лицом к окну.

— Боже.

Я слышу, как он устал. Меня тут же накрывает сожаление и желание помочь.

— Что с Гарви? — спрашиваю я, обходя Холмса.

— Пока без сознания. Когда очнётся, тогда с ним придётся побеседовать. — говорит он.

Я киваю.

— Тогда поехали домой.

Мой голос звучит необычайно по взрослому. Это замечаю и я и Майкрофт. Мы смотрим друг на друга, пока он не кивает.

— Только сначала отдам Антее твой телефон.

Я не верю, что день наконец-то подходит к концу. Как обычно он наполнен и хорошим и плохим. Мой взгляд то и дело утекает к Холмсу.

Я помогу тебе.

Я сделаю всё, что угодно.

Я очень мало ем в последнее время. И это плохо.

Мы ужинаем уже привычным нам способом. В тишине в столовой, слушая треск камина. Когда Майкрофт тянется к бокалу с виски, я его останавливаю.

— Есть идея получше.

Он следует за мной по коридору, мои уши вспыхивают вместе с лицом, когда я открываю дверь его спальни. Брови политика вопросительно вздёрнуты.

— Где ты хранишь ключи?

Майкрофт стоит около распахнутых штор, озадаченный новым делом.

— Я давно там не был. — произносит он.

— Ага. Я заметил. — с улыбкой замечаю я, глядя на мусор из листьев и палок.

Губы Холмса медленно растягиваются.

— Ну, Soyez le bienvenu{?}[Добро пожаловать (фр.)].

Политик подошёл к комоду, что стоял у зеркала и открыл один из ящиков. Пошуршав и побренчав разными предметами, он выудил элегантный золотистый ключ, что был меньше моего мизинца. Вернувшись к двери, он вставил его в замок, и на этот раз двери поддались и распахнулись.

Вечерний воздух тут же дунул нам в лица, волнуя тюль. Я тут же вышел на этот чудесный балкончик и прямо по палкам прошествовал к перилам, шурша старыми листьями. Если уронить взгляд, то попадёшь в сад: деревья, кусты, цветочки и все дела. Но если дать глазам взлететь выше и дальше, то можно лицезреть огни Лондона и ближайших коттеджей. Это меня успокоило. Из особняка Джима едва можно было разглядеть главную трассу, а здесь я был ближе.

— Прибраться не помешает. — услышал я комментарий Майкрофта и обернулся.

Тот критично рассматривал весь беспорядок.

— И ради этого ты не дал мне насладиться «Бророй{?}[сорт шотландского виски]»?

Я хитро усмехнулся.

— Помниться, мы говорили о Сент-Эмильон.

Холмс скопировал мою ухмылку, но при этом притворно заупрямился, скрестив руки на груди. Я тонул в омуте наслаждения. Мне вдруг захотелось вести себя невероятно галантно: усадить его на скамейку, предварительно положив на неё что-то мягкое, преподнести бокал с его любимым вином и провести пальцами по шее, а затем уткунться в неё. Хотя последние пункты не так уж и галантно звучат. Но да ладно.

— Я принесу бокалы. — объявил я, уже стартуя.

Но Холмс придержал меня.

— Ты не знаешь где они. — напомнил он.

Я покраснел, неловко улыбаясь.

— Если хочешь выпить здесь, то найди что-то мягкое и тёплое. — сказал политик. — Я принесу всё остальное.

Что произошло с Майкрофтом? И со мной? Я не могу узнать ни себя ни его. А может он всегда был таким, просто я не замечал.

Я расчистил скамейку от листьев и положил на неё покрывало, которое спёр из соседней комнаты. Вышло неплохо.

Когда вернулся Майкрофт, в руках у него было два бокала и бутылка того самого вина. Я еле выдержал нейтральную улыбку. Моим глазам так и хотелось не отрываться от политика, а удары сердца ударялись о стены.

— Ну, за что пьем?

Классический вопрос, когда бокалы уже наполнены и поднесены к губам. Я бы мог выдать себя одним лишь тостом, который крутился у меня в голове, но решил не быть таким опрометчивым.

— За Её Величество. — по-королевски произнёс я, убирая одну руку за спину.

Майкрофт издал приятный смешок и слегка кивнул.

— Ну, за Её Величество, так за Её Величество.

Когда наши бокалы легко стукнулись, звон прошиб меня до костей, а затем испарился и превратился в пары жара. Я поблагодарил сумерки за низкую освещаемость, ибо ещё быстрее меня могли выдать мои зрачки (уверен, что они как у наркомана сейчас).

Его губы распахнулись, и мой взгляд застыл на них. Они коснулись бокала, и я перестал дышать. Как можно так грациозно и по богемному пить вино? Я могу вечно смотреть на это. Нет, честно. Вечно.

Но лампочка превышения уровня «Странности» уже загорается, и я скорее опускаю взгляд к своему бокалу.

— Мы ещё должны поговорить о том, что произошло на стадионе. — вдруг говорит Холмс, присаживаясь на скамью.

— О, — простанываю я. — только не сейчас.

Политик милует меня и откладывает этот разговор. Я же хотел сейчас медленно начать подводить его к осознанию того, что мы не такие уж далёкие, что мы зависим друг от друга (пускай я в разы сильнее от него). Но тишина, прерываемая сумеречным птичьим пением, приятный прохладный ветерок, морок вина не позволяют моим губам разлепляться кроме как за ещё одним глотком. И я пью и пью, позволяя голове тяжелеть, а мыслям рассеиваться.

— Ты тоже изменился. — всё-таки издаю звук я.

Холмс оборачивается ко мне. Его нога закинута на другую, а оголённая до локтя рука свисает совсем рядом со мной. Не пересекай черту.

— Неужели?

Я издаю пьяный смешок.

— Ты напоил меня вином. — притворно возмущаюсь я. — Прошлый ты пошёл бы на это?

Майкрофт задумывается, не снимая с губ улыбку. Я слышу стрекотание сверчков и зеваю.

— Верно. — Холмс ухмыляется своим же мыслям. — Но прошлый я не знал нового тебя.

Моё дыхание снова замирает, а глаза волнительно мечутся по складкам его рубашки.

— А новый я тебе нравлюсь? — спрашиваю я тихо, не поднимая глаз.

Я хотел бы осмелиться и задать тот же вопрос, но без слова «новый». Однако, я снова утопаю в страхе быть отвергнутым.

— Я бы сказал, что слово «нравишься» — это лишь обобщение, оно многоспектральное. Но легче будет ответить, что я тобой доволен.

И всё? Я честно польщён. Наконец-то Холмс мной доволен. Но, ясень пень, я ждал чего-то более волнующего.

— Это хорошо. — отвечаю я, продолжая избегать зрительного контакта. — И это только начало.

Майкрофт посмотрел на меня, это я заметил. Он заинтригован? О, как и я.

Меня чуть не вырубило. Я выпил всего два бокала, но они выбили из меня все силы, поэтому откровенный разговор мне пришлось отложить на более… трезвые времена.

Холмс видел, как меня вырубает, поэтому он сказал мне идти в постель. Разумеется, от такого я не откажусь.

На полпути я стал стягивать джинсы, но это была плохая затея, потому что я грохнулся на пол, запутавшись в штанине. Майкрофт застал меня сидящим в трусах и наполовину снятыми джинсами. Какой позор. Но политик лишь слегка усмехнулся и продолжил запирать балкон.

Когда я избавился от лишних вещей и завернулся в одеяло, Майкрофт уже исчез в ванной. Интересно, я его не смущаю? Может ему бы хотелось снять с себя всю одежду прямо в комнате, а тут я. Вообще, я не против, чтобы он тут раздевался (ха-ха), но для него это, конечно, недопустимо.

Теперь, лёжа в этой кровати, я ощущал всё по другому. Для меня каждый сантиметр что-то значил, каждая секунда.

Я уткнулся лицом в его подушку. Тело тут же покрылось мурашками. Я не сдержался и принялся целовать поверхность, покрываясь красными пятнами стыда.

То же самое я делал и у Джима. Я помню те ощущения. Но сейчас… сейчас я могу себе позволить влюбиться, ведь это правильный человек. Пускай не факт, что подходящий.

Как только вода за дверью перестала шуметь, я перекатился на свою сторону и перевернулся на спину, пряча признак своей глубокой симпатии.

Как только Майкрофт вышел уже облачённый в спальную одежду, я сразу взглянул на него, несмотря на то, что меня всё ужасно смущало.

Как только политик лёг в кровать, я ощутил взрыв станции эндорфина, и эйфория разлилась по телу, выкручивая низ живота и заставляя мой член твердеть сильнее.

— Спокойной ночи, Эдвард.

— Спокойной.

Как только погас свет, я выдохнул. Может Майкрофт видеть сквозь одеяла? Что бы он сказал, узнай, что у меня на него сейчас стоит? Забавно.

Наплевав на осторожность, я перевернулся лицом к стороне политика. Тот уже закрыл глаза. Я хочу ощутить какого это поцеловать его. Но я не могу. Один опрометчивый поступок (на который я вполне способен) и всё рухнет. А этого я не допущу, ведь я ближе к нему, чем когда либо.