Mondhexe

Глава 15

Утро Хэллоуина в Хогвартсе началось не с рассвета, а с коллективной истерии. Атмосферное давление в замке скакнуло вверх, но не из-за метеорологических условий, а из-за критической массы подросткового возбуждения, сконцентрированной в замкнутом пространстве. Воздух в коридорах был густым, насыщенным запахом печеной тыквы, сырости и предвкушения.

Для Тосаки Рин, привыкшей анализировать окружающую среду через призму энергетических потоков, это утро было акустическим и сенсорным кошмаром.

Мана, обычно текущая по лей-линиям замка размеренным, величественным потоком, сегодня вибрировала. Студенты фонили. Их эмоциональный фон был нестабилен, хаотичен и громок. Особенно это касалось третьего курса и старше — тех, кто получил право посетить Хогсмид.

«Неэффективный расход калорий и нейромедиаторов», — мысленно прокомментировала Рин, стоя в тени массивной мраморной колонны в вестибюле.

Она наблюдала за потоком учеников, стекающимся к массивным дубовым дверям. Смотритель Филч, стоящий у выхода со списком в руках, напоминал цербера, у которого отобрали кость и заставили проверять билеты в театр. Он сверял фамилии с пергаментом, тыкая в каждого проходящего костлявым пальцем, словно пытаясь найти контрабанду прямо в их душах.

Внимание Рин привлек небольшой, но драматичный эпизод, разворачивающийся чуть в стороне от основного потока.

Минерва Макгоннагал, облаченная в дорожную мантию из шотландской клетки (выбор, который Рин нашла эстетически спорным, но уважающим традиции), стояла у подножия мраморной лестницы. Перед ней, ссутулившись и теребя лямку сумки, стоял Гарри Поттер.

Картина была классической: проситель и бюрократ.

Рин слегка сместила фокус слуха, отсекая гул толпы и усиливая голоса интересующей её пары.

— …но, профессор, вы же знаете, почему, — голос Поттера звучал глухо, с нотками отчаяния, которые он безуспешно пытался скрыть. — Мои дядя и тетя… они просто забыли. Они не подписали форму, потому что… ну, вы знаете, как они относятся к магии.

— Мне очень жаль, Поттер, — голос Макгоннагал был твердым, как гранит, из которого был построен этот замок. В нем слышалось сочувствие, но оно было надежно замуровано под слоем профессиональной этики. — Но правила есть правила. Без подписанной опекуном формы разрешения я не могу отпустить вас в деревню.

— Но вы же можете сделать исключение? — Гарри поднял на неё глаза, полные надежды. — Я обещаю, я буду осторожен. Я не буду отходить от Рона и Гермионы.

— Нет, Поттер. Исключения — это путь к анархии. Форма — это юридический документ. Без него ответственность за вашу безопасность ложится на школу в объеме, который мы не можем гарантировать вне этих стен. Особенно сейчас.

Макгоннагал поправила очки.

— Я советую вам не тратить время на споры, а пойти в библиотеку или в гостиную. Хэллоуин в замке тоже может быть… познавательным.

Она развернулась и направилась к дверям, оставив мальчика одного.

Поттер остался стоять. Его плечи опустились. Он смотрел вслед своим друзьям — Рону и Гермионе, которые задержались у дверей, бросая на него виноватые взгляды. Гарри махнул им рукой — «идите». Он выглядел не просто расстроенным. Он выглядел изолированным. Вырезанным из общей картины праздника.

Рин наблюдала за этой сценой с холодным расчетом.

Сентиментальность была ей чужда. Жалость к мальчику, который не поедет покупать конфеты, была бы пустой тратой эмоций.

Но Рин Тосака видела не мальчика. Она видела актив.

Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил. Центр внимания всего магического сообщества Британии. «Объект охоты беглого маньяка Сириуса Блэка». И, что немаловажно, наследник древнего рода с, предположительно, весьма внушительным счетом в Гринготтсе.

«Неиспользованный ресурс», — размышляла Рин.

Оставить его в замке? Это безопасно, да. Но это скучно. И это бесполезно.

«Ходячий кошелек», — цинично подумала она, вспоминая свои траты на драгоценные камни.

Решение было принято за долю секунды. Алгоритм действий выстроен.

Рин оттолкнулась от колонны. Она двигалась не как учитель, идущий утешать ребенка, а как хищник, увидевший возможность.

Поттер уже собирался развернуться и пойти вверх по лестнице, в свое одиночное заключение, когда Рин оказалась рядом.

— Профессор Тосака? — удивился он, заметив её.

Рин проигнорировала его, пройдя мимо, словно он был мебелью, и нагнала Макгоннагал у самых дверей.

— Профессор Макгоннагал, — окликнула она. Голос Рин был ровным, но в нем звучала та самая властность, которая заставляла студентов на её уроках забывать, как дышать.

Заместитель директора остановилась и обернулась.

— Профессор Тосака? Мы уже отправляемся. Желаете составить компанию?

— Вполне, — кивнула Рин. — Однако я заметила небольшую административную заминку. Касательно мистера Поттера.

Макгоннагал поджала губы. Тема была ей неприятна.

— Боюсь, вопрос закрыт, профессор. У Поттера нет разрешения. Правила безопасности в этом году строже обычного, учитывая… внешний фактор.

— Блэк, — произнесла Рин имя, которое все боялись называть, с такой легкостью, словно говорила о погоде. — Да, я в курсе. Беглый преступник, одержимый местью. Серьезная угроза.

Она сделала паузу, давая Макгоннагал кивнуть, а затем перешла в наступление.

— Однако, профессор, не кажется ли вам, что запирать «цель» в замке — это стратегия пассивной обороны? Она эффективна, но не дает развития. К тому же, изоляция студента от социальной группы негативно скажется на его психоэмоциональном состоянии, что, в свою очередь, ослабит его ментальные барьеры. А слабый разум — это открытая дверь для темного воздействия.

Макгоннагал моргнула. Она не привыкла к такой аргументации. Обычно говорили о справедливости или жалости. Рин говорила о тактике и психологии.

— Но правила… — начала Минерва.

— Правила созданы для того, чтобы поддерживать порядок, — перебила Рин. — Но порядок не должен мешать эффективности. Я предлагаю решение.

Она повернулась и посмотрела на Гарри, который застыл в нескольких метрах от них, не веря своим ушам.

— Я беру мистера Поттера под свою личную ответственность.

В холле повисла тишина. Филч перестал проверять списки. Студенты, стоящие рядом, замерли.

Макгоннагал посмотрела на Рин поверх очков. В её взгляде читалось искреннее удивление, смешанное с сомнением.

— Под личную ответственность? Мисс Тосака, вы понимаете, о чем говорите? Это опасно. Блэк на свободе. Дементоры на периметре. Он к ним чувствителен. Если с мальчиком что-то случится…

— То это будет моя проблема, — жестко отрезала Рин. — Я преподаю Защиту от Темных Искусств, профессор. Это моя специальность. Моя работа — знать, как противостоять угрозам.

Она выпрямилась, и её аура на мгновение стала видимой для опытного глаза — холодная, острая, как клинок.

— Если я не могу защитить одного студента во время прогулки по деревне, то грош мне цена как специалисту. Тогда мне стоит уволиться и пойти выращивать мандрагоры. Но я, смею заверить, не планирую менять профессию.

Это был вызов. Профессиональный вызов. Рин ставила на кон свою репутацию.

Макгоннагал колебалась. Она была строгой, но справедливой. И она видела, на что способна эта молодая женщина. Она видела разгромленный полигон. Она знала о схватке в поезде.

Если кто и мог защитить Поттера вне стен замка, то это была Тосака Рин. Возможно, даже лучше, чем сам Дамблдор, потому что Дамблдор был склонен к сложным планам, а Тосака просто уничтожала угрозу.

— Вы берете на себя полную ответственность? — уточнила Макгоннагал, её голос смягчился. — Вы будете сопровождать его?

— Он будет в зоне моей видимости, — кивнула Рин. — Или в зоне поражения моих заклинаний. Что, по сути, одно и то же.

Минерва вздохнула. В глубине души она хотела, чтобы мальчик пошел. Ей было жаль сына Джеймса и Лили.

— Хорошо, — сказала она. Она достала палочку и коснулась пергамента в руках Филча. — Под вашу ответственность, Тосака. Я вношу его в список.

Она повернулась к Гарри.

— Мистер Поттер! Вам разрешено посетить Хогсмид. Но при одном условии: вы не отходите от профессора Тосака ни на шаг. Если вы нарушите это правило, вы вернетесь в замок немедленно, и больше мы к этому разговору не вернемся. Вам ясно?

У Гарри глаза полезли на лоб. Он выглядел так, словно ему только что подарили новую метлу и сказали, что экзамены отменены.

— Да! Да, профессор! Конечно! Спасибо! — он засиял, как начищенный галеон.

— Благодарите профессора Тосаку, — сухо заметила Макгоннагал и, подобрав полы мантии, вышла за двери, присоединяясь к потоку студентов.

Гарри повернулся к Рин. Его лицо светилось благодарностью и восторгом. Он открыл рот, чтобы высказать всё, что он думает о её доброте, о том, какая она замечательная…

— Чего стоишь? — голос Рин хлестнул его, как ледяная вода.

Улыбка сползла с лица Гарри.

Рин стояла перед ним, и в её позе не было ни капли той доброты, которую он себе навоображал. Она смотрела на него так, как смотрит инвестор на рискованный актив.

— Идем, — скомандовала она, разворачиваясь к выходу. — Мы теряем время. А время — это единственный ресурс, который нельзя восполнить.

Гарри поспешил за ней, путаясь в ногах от неожиданности.

Они вышли из замка. Холодный ветер ударил в лицо. Большинство студентов уже ушли вперед.

Рин шла быстро, её красное пальто развевалось на ветру. Гарри пришлось почти бежать, чтобы поравняться с ней.

— Профессор… — начал он неуверенно. — Спасибо. Правда. Я не думал, что…

— Не обольщайся, Поттер, — прервала его Рин, не сбавляя шага. — Я сделала это не для того, чтобы увидеть твою улыбку.

Гарри запнулся.

— Тогда… почему? — спросил он. — Почему вы помогли мне? Вы же… ну, вы всегда такая строгая.

Рин резко остановилась. Гарри чуть не врезался в неё.

Она повернулась к нему. Её глаза, цвета морской волны, смотрели прямо в душу.

— Потому что в этом мире ничего не бывает бесплатно, Поттер, — сказала она. — Магия — это обмен. Жизнь — это обмен. Ты получаешь возможность погулять с друзьями и развлечься. Я получаю… должника.

Гарри моргнул.

— Должника?

— Именно.

Рин слегка наклонила голову, и на её лице появилась та самая, фирменная ухмылка Тосака — смесь превосходства и деловой хватки.

— Считай это промо-акцией. Демонстрацией возможностей. Я решила твою проблему с бюрократией за тридцать секунд. Это — уровень моего сервиса.

Она подняла один палец.

— В этот раз — бесплатно. Пробник.

Затем она подняла второй палец.

— Но все последующие выходы… — она сделала паузу, наслаждаясь моментом.

Она назвала цену.

— Пятьдесят галеонов за раз.

У Гарри отвисла челюсть.

— Пятьдесят… галеонов? — переспросил он, не веря своим ушам. — Но это же… это куча денег!

— Это цена качества, Поттер, — невозмутимо ответила Рин. — Ты можешь пользоваться бесплатными услугами школы. Результат ты видел: ты стоял в холле и ныл. Или ты можешь нанять профессионала.

Она окинула его взглядом, вспоминая слухи о состоянии Поттеров.

— Я знаю, что ты можешь себе это позволить.

Это был цинизм высшей пробы. Профессор шантажировала ученика? Нет. Профессор предлагала коммерческие услуги по обеспечению безопасности и лоббированию интересов.

Гарри смотрел на неё. В его голове рушился шаблон. Учителя так не поступают. Взрослые так не поступают. Снейп ненавидел его бесплатно. Макгоннагал защищала его бесплатно.

Но Тосака… она была другой.

Она не просила уважения или послушания. Она просила денег.

И, как ни странно, это… успокаивало.

Это было понятно. Это было честно. Она не притворялась доброй тетушкой.

— Мда… понятно, — произнес он, закрывая рот.

Он вспомнил дементора в поезде. Вспомнил, как она уничтожила его.

Пятьдесят галеонов за то, чтобы такая сила была на твоей стороне?

Возможно, это была не такая уж плохая сделка.

— Я… я согласен, — сказал он. — Если мне понадобится помощь… я заплачу.

Рин удовлетворенно кивнула.

— Разумное решение. Приятно иметь дело с человеком, который понимает суть капитализма.

Она развернулась и пошли вперед.

— Идем, — бросила она через плечо. — И не отставай. Мое время стоит дорого, а мы и так потратили пять минут на разговоры.

Гарри поплелся за ней, чувствуя себя странно. Он мог пойти в Хогсмид. Он был свободен. Но у него было стойкое ощущение, что он только что подписал контракт с дьяволом.

И, глядя на развевающееся под порывами ветра красное пальто профессора Тосака, он думал, что этот дьявол, по крайней мере, будет на его стороне. Пока у него есть золото.

— Ну и дела, — прошептал он. — Рон не поверит.

Дорога от замка к деревне Хогсмид представляла собой извилистую ленту, проложенную сквозь слегка заснеженный пейзаж. «Ноябрьская» погода в Шотландии была отвратительной смесью мокрой осени и наступающей зимы. Основная масса студентов, галдящих и толкающихся, устремилась вперед плотным потоком, напоминающим миграцию грызунов. Тосака Рин, однако, выбрала иную тактику.

Она не смешалась с толпой. Она выдержала паузу, позволив основной массе удалиться на полсотни метров, и только затем кивнула своему подопечному.

— Идем, Поттер. И держи дистанцию в два шага справа и чуть позади от меня. Это оптимальная позиция для прикрытия, не ограничивающая мой вектор обстрела.

Гарри послушно занял указанное место. Он выглядел напряженным. Его голова то и дело поворачивалась, взгляд метался от кромки Запретного леса к нависающим скалам. Его рука постоянно ныряла в карман мантии, нащупывая волшебную палочку.

Рин шла размеренно, её сапоги (зачарованные для лучшего сцепления с обледенелой дорогой) оставляли четкие следы на снегу. Она не вертела головой. Ей это было не нужно.

Её восприятие было развернуто сферой радиусом в тридцать метров. Пассивный сканер, настроенный на возмущения маны и враждебные намерения.

— Прекрати дергаться, — произнесла она, не меняя темпа ходьбы. — Ты привлекаешь внимание. Паранойя полезна, когда ты сидишь в засаде, но на открытой местности она делает тебя похожим на испуганного кролика.

— Но Блэк… — начал Гарри, снова оглядываясь через плечо. — Говорят, он где-то рядом. А здесь нет стен замка.

— Расслабься, — голос Рин был холоден и уверен, как сталь клинка. — Если кто-то решит напасть, я узнаю об этом раньше, чем он закончит формулировать мысль об атаке в своем мозгу.

Гарри посмотрел на неё с недоверием.

— Вы умеете читать мысли на расстоянии?

— Легилименция требует зрительного контакта. Я говорю о другом. О намерении.

Рин остановилась на секунду, чтобы поправить шарф, и использовала эту паузу для короткой лекции.

— Любое действие, особенно агрессивное, начинается с импульса. Выброса энергии. В восточных практиках это называют «Жаждой убийства» или Sakki. В западной магической традиции это классифицируется как возмущение эфирного фона. Когда человек готовится ударить, его аура меняется. Она уплотняется, концентрируется, выбрасывает вектор атаки еще до того, как мышцы начнут сокращаться.

Она посмотрела на Гарри, который слушал её, раскрыв рот.

— Вы, местные волшебники, слишком полагаетесь на зрение и слух. Вы ждете, пока увидите врага или услышите Avada Kedavra. Это ошибка. Глаза можно обмануть иллюзией, уши — заглушающими чарами. Но возмущение маны при подготовке заклинания скрыть невозможно, если только маг не является мастером, способным полностью подавлять свое присутствие. Блэк, после двенадцати лет в Азкабане, вряд ли сохранил такой контроль. Он безумен, а безумие — это хаос. Хаос звенит в эфире, как колокол.

— То есть… вы почувствуете его? — уточнил Гарри.

— Я почувствую искажение, — поправила Рин. — Любой, кто войдет в мой периметр с намерением причинить вред, засветится на моем «радаре» как «красная точка». Так что прекрати вертеть головой и смотри под ноги. Сломать шею на льду сейчас вероятнее, чем получить проклятье в спину.

Они продолжили путь. Гарри действительно перестал оглядываться каждые пять секунд, хотя напряжение в его плечах не исчезло полностью.

Дорога огибала холм, и перед ними показалось одинокое, ветхое строение, стоящее на отшибе, чуть в стороне от деревни. Окна были заколочены досками, крыша местами провалилась, а сад вокруг зарос чертополохом.

— Визжащая хижина, — прошептал Гарри с благоговением. — Самое посещаемое привидениями место в Британии.

Рин остановилась, окидывая здание профессиональным взглядом.

— Хм, — произнесла она скептически. — Интересная архитектура. Аномальная геометрия фундамента.

— Говорят, там слышны крики и вои по ночам, — продолжил Гарри, делясь школьным фольклором. — Местные жители боятся подходить близко.

Рин прищурилась, активируя магическое зрение на минимальной мощности.

— Я не вижу здесь призраков, — констатировала она. — Структура здания не содержит эктоплазмы или привязанных душ. Фон… специфический.

— Но все знают, что там живут привидения!

— «Все знают» — это не аргумент, Поттер. Это слухи, — отрезала Рин. — Если там и есть какая-то активность, то это не классические привидения, как Почти Безголовый Ник. Это остаточная духовная энергия.

— Остаточная… что?

— Эмоциональный резонанс, — пояснила она, словно читая лекцию. — Сильные эмоции — боль, ярость, страх — могут отпечатываться на материальных объектах, особенно в местах с высокой концентрацией маны, как здесь, рядом с Хогвартсом. Стены «запоминают» события и воспроизводят их как эхо. Это не разумные сущности, это просто запись. Заевшая пластинка.

Она посмотрела на хижину с интересом, но без страха.

— Либо это искусственно созданный эффект. Акустическая иллюзия, наложенная для отпугивания любопытных. Учитывая отсутствие следов некромантии, я склоняюсь ко второму варианту. Кто-то очень не хотел, чтобы в этот сарай лазили посторонние.

Гарри смотрел на неё с тем же выражением, с каким он обычно смотрел на сложные задачи по зельеварению.

— Вы говорите о магии… не так, как другие учителя, — заметил он. — Макгоннагал говорит о правилах, Флитвик — о движениях, Трелони — о судьбе. А вы говорите о… физике? Энергии?

— Магия и есть физика, Поттер. Просто её законы сложнее и допускают больше переменных. Если ты не понимаешь механику процесса, ты не маг, а обезьяна с гранатой. Пошли. У меня нет желания стоять на ветру и обсуждать заброшенную недвижимость.

Они вошли в Хогсмид.

Деревня встретила их праздничной атмосферой. Витрины магазинов были украшены, из пабов доносился запах горячего сливочного пива и жареного мяса. Снег, припорошивший крыши, делал пейзаж похожим на рождественскую открытку.

Повсюду сновали студенты Хогвартса, освобожденные от надзора учителей и опьяненные свободой. Они смеялись, кидались снежками, толпились у витрин.

Для Гарри это был рай, в который его наконец-то пустили. Его глаза загорелись.

Для Рин это была зона повышенного риска с множеством неконтролируемых переменных.

— Держись рядом, — напомнила она, когда группа слизеринцев пробежала мимо, едва не сбив Гарри с ног. — Я здесь не для того, чтобы любоваться пейзажами. Я твой телохранитель.

Она вела его сквозь толпу, работая локтями и аурой неприступности. Люди расступались перед ней. Рин в своем красном пальто выглядела здесь чужеродным элементом, слишком строгим и слишком опасным для этой идиллии.

— Гарри! — раздался радостный крик.

У входа в магазин «Зонко» стояли Рон и Гермиона. Уизли был нагружен пакетами с какими-то шуточными товарами, Грейнджер держала в руках стопку книг (очевидно, первое, что она сделала — нашла книжный).

Они подбежали к Гарри, но, заметив за его спиной мрачную фигуру профессора Тосака, резко затормозили.

— Оу… здравствуйте, профессор, — пробормотал Рон, пряча пакет с Навозными бомбами за спину.

— Мистер Уизли. Мисс Грейнджер, — Рин кивнула им.

Гермиона выглядела смущенной, но Рон, казалось, был в ужасе от того, что учитель была здесь.

— Она… она с тобой? — шепнул он Гарри.

— Я его телохранитель, — ответила Рин, у которой был отличный слух. — И кончайте шептаться. Это невежливо.

Она посмотрела на Гарри. Тот выглядел так, словно хотел провалиться сквозь землю, но при этом был счастлив видеть друзей.

— Я дам вам немного личного пространства, — сказала Рин, отступая на пару шагов и прислоняясь спиной к стене здания. — Общайтесь. Но не уходите из моего поля зрения. Если я потеряю вас из виду, мало вам не покажется. Это понятно?

— Да, мэм, — хором ответило трио.

Рин достала из кармана небольшую книгу (справочник по свойствам драгоценных камней) и сделала вид, что читает, но её глаза продолжали сканировать улицу поверх страниц.

Она видела, как Гарри оживленно что-то рассказывает друзьям, указывая на неё. Рон округлил глаза, Гермиона скептически покачала головой, но потом посмотрела на Рин с уважением.

— Сплетничают, — констатировала она без злости. — Пусть. Это снижает уровень стресса.

Через десять минут троица направилась к следующему пункту обязательной программы посещения Хогсмида — магазину сладостей «Сладкое королевство».

Рин последовала за ними, сохраняя дистанцию в пять метров.

Внутри магазина было тепло, шумно и пахло сахаром так сильно, что у Рин, казалось, заболели зубы от одного вдоха. Полки ломились от конфет всех форм и расцветок. Шоколадные лягушки, Берти Боттс, Летучие шипучки…

Гарри и Рон бросились к прилавкам, как голодающие к шведскому столу. Гермиона была более сдержанна, но и она с интересом разглядывала сахарные перья.

Рин прошла вдоль рядов, анализируя ассортимент.

«Примитивная алхимия», — оценила она, взяв в руки коробку с «Взрывающейся жвачкой». — «Основа — сахароза, глюкоза, красители. Магическая составляющая минимальна. Небольшие чары левитации для шипучек, простейшая анимация для лягушек. Много сахара, мало магии, но… вкусно. Наверное».

Это была индустрия развлечений. Магия здесь использовалась не для достижения великой цели, а для создания кратковременного удовольствия.

Но Рин была прагматиком. Сахар — это глюкоза. Глюкоза — это энергия для мозга.

Она подошла к полке с «Сахарными перьями» и взяла один пакет из интереса.

Краем глаза она наблюдала за Поттером.

Гарри набрал целую охапку сладостей. Он платил за себя, за Рона и даже уговаривал Гермиону взять что-нибудь подороже. Золотые галеоны сыпались из его кошелька с легкостью, от которой у Рин заныло сердце.

«Щедрый, но беспечный», — отметила она. — «Он не считает деньги. Для него это ресурс, который просто "есть". Типичное поведение человека, который неожиданно получил наследство, но не заработал его».

Уизли выглядел смущенным, но благодарным. Грейнджер пыталась отказаться, но в итоге сдалась.

«Он покупает лояльность? Нет», — поправила себя Рин. — «Он покупает нормальность. Он хочет быть просто другом, который угощает друзей. Это… мило. Но неэффективно с точки зрения управления капиталом».

Она оплатила свои перья и вышла на улицу, ожидая подопечного.

Троица вышла следом, жуя что-то на ходу. Она пропустила их вперед, для лучшей видимости.

И тут идиллия была нарушена.

На дороге, перегораживая путь, стояла группа слизеринцев. Драко Малфой, закутанный в дорогой меховой плащ, и его вечные тени — Крэбб и Гойл.

— Смотрите-ка, кто тут у нас, — протянул Малфой, растягивая слова в своей фирменной манере. — Поттер и его свита. Тебя всё-таки выпустили из замка? Я думал, ты сидишь под кроватью, боясь дементоров.

— Заткнись, Малфой, — огрызнулся Рон.

— А ты, Уизли, всё так же доедаешь объедки за Поттером? — ухмыльнулся Драко. — Смотри не подавись благотворительностью.

Напряжение росло. Палочки еще не были извлечены, но воздух уже искрил от подростковой агрессии.

Рин, стоявшая чуть в стороне, в тени козырька магазина, сделала шаг вперед.

Её каблуки громко цокнули по брусчатке.

Малфой, услышав этот звук, дернулся. Он знал этот ритм.

Он повернул голову и увидел её.

Профессор Тосака стояла в пяти метрах от них. Она не доставала палочку. Она просто смотрела. В одной руке у неё был пакет с сахарными перьями, другая была спрятана в кармане пальто.

Взгляд её был спокойным, скучающим. Но Драко помнил этот взгляд.

Его ухмылка увяла мгновенно.

— Профессор… — пробормотал он, и его голос потерял всю свою надменность.

— Мистер Малфой, — произнесла Рин. — Тоже хотите пробрести шоколад?

Драко побледнел. Он посмотрел на Поттера, потом на Рин. Соотношение сил было явно не в его пользу. Связываться с этой женщиной он не хотел. Его отец предупреждал его быть осторожнее, но он не ожидал увидеть её здесь.

— Да… — выдавил он. — Идемте.

Он толкнул Крэбба и Гойла, и они поспешно отправились в магазин.

Гарри и Рон переглянулись.

— Вот это да, — выдохнул Рон. — Он удрал, поджав хвост. Профессор, вы крутая.

— Я эффективная, — поправила Рин. — Конфликт исчерпан до его начала. Экономия энергии.

Остаток дня прошел без происшествий. Рин водила их по магазинам, стояла в стороне, пока они выбирали подарки, и пила чай в «Трех метлах», наблюдая за входом.

Никаких нападений. Никакого Блэка. Никаких дементоров.

Хогсмид был просто деревней. Шумной, странной, но безопасной. По крайней мере, пока она была рядом.

Солнце начало садиться за горы, окрашивая снег в розовые тона.

Рин посмотрела на часы.

— Время вышло, — объявила она, подходя к столику, где сидела троица. — Выдвигаемся.

— Уже? — разочарованно протянул Рон.

— Да. Темнеет.

Они собрали вещи и вышли на улицу.

Путь назад прошел в молчании. Студенты устали, наелись сладкого и были довольны.

Рин шла замыкающей, её глаза продолжали сканировать периметр.

— Хороший день, — подумала Рин, глядя на огни Хогвартса вдали. — Спокойный. Скучный. Идеальный.

Она поправила пакет с сахарными перьями. Вечером, за чашкой чая и книгой по теории защитных чар, они будут как раз кстати.

Праздничный ужин в честь Хэллоуина завершился традиционно: горы еды исчезли с золотых тарелок, оставив после себя лишь легкий запах тыквы и корицы, а сытые и сонные студенты потянулись к выходам из Большого Зала. Тосака Рин, соблюдая этикет, покинула преподавательский стол одной из последних, намереваясь посвятить остаток вечера зарядке новых кристаллов.

Однако планам по спокойной работе в тишине кабинета не суждено было сбыться.

Она успела подняться до третьего этажа, но акустическая картина замка изменилась. Гул голосов, обычно затихающий по мере того, как факультеты расходятся по своим башням и подземельям, вдруг сменил тональность. Это был не шум разговоров. Это был шум затора.

Рин остановилась на лестничной площадке, прислушиваясь.

Сверху, со стороны Гриффиндорской башни, доносились крики, топот и нарастающий гул паники. Эхо в каменных колодцах лестничных пролетов искажало звуки, но ошибиться в их природе было невозможно. Нарушение порядка. Остановка потока.

«Неэффективная логистика», — заметила Рин, но её рука уже привычно скользнула в рукав, нащупывая палочку для извлечения. — «Или инцидент».

Она ускорила шаг, поднимаясь навстречу шуму.

На площадке седьмого этажа творился хаос. Коридор был забит студентами. Гриффиндорцы, которые должны были уже находиться в своих спальнях, толпились в проходе, создавая плотную пробку. Задние ряды напирали на передние, слышались возмущенные возгласы и испуганный шепот.

— Что происходит? Почему мы стоим?

— Там что-то случилось с Полной Дамой!

— Пропустите!

Рин поморщилась. Толпа — это всегда проблема. Неуправляемая биомасса, поддающаяся панике.

— Sonorus, — шепнула она.

— Что за балаган? — её голос, усиленный магией, пророкотал над головами студентов подобно грому. В нем было столько льда, что ближайшие факелы затрещали.

Эффект был мгновенным. Студенты вздрогнули и обернулись. Увидев профессора Тосаку, стоящую на верхней ступени лестницы с выражением крайнего неодобрения на лице, они инстинктивно подались назад, вжимаясь в стены.

— Расступиться, — скомандовала Рин, снимая заклинание усиления голоса. Теперь она говорила тихо, но в тишине коридора каждое слово падало весомо, как камень. — Старосты, обеспечить коридор. Живо.

Толпа разделилась, открывая проход к стене, где располагался вход в гостиную Гриффиндора.

Рин прошла по образовавшемуся коридору в тишине.

Она подошла к портрету и остановилась.

Картины, закрывающей круглый проход в стене, больше не было. Точнее, она была, но в таком состоянии, что восстановлению не подлежала.

Холст был изодран в клочья. Это были не аккуратные разрезы, сделанные ножом или заклинанием. Это были рваные, грубые полосы, словно по картине прошелся крупный зверь с тупыми когтями. Куски холста валялись на полу, рама была перекошена и выломана из пазов.

Самой Полной Дамы на портрете не было. Она сбежала, спрятавшись в одной из соседних картин, где теперь жалась к рамке, рыдая и прикрывая лицо руками.

— Вандализм, — констатировала Рин, осматривая повреждения. — С применением чрезмерной физической силы.

В этот момент толпа снова заволновалась, и сквозь ряды студентов пробился Альбус Дамблдор. За ним следовали Макгоннагал и Снейп. Вид у директора был серьезным, вся благодушие исчезло без следа. Он быстро подошел к портрету, его голубые глаза сверкнули, сканируя разрушения.

— Нам нужно найти её, — быстро сказал Дамблдор. — Профессор Макгоннагал, пожалуйста, узнайте у соседних портретов, кто это сделал.

Но опрашивать свидетелей не пришлось.

Над головами студентов, кувыркаясь в воздухе и хихикая, появился Пивз. Полтергейст выглядел необычайно довольным, словно наблюдал за пожаром в магазине фейерверков.

— Стыдно, Ваша Светлость, стыдно, — пропел он, глядя на Дамблдора сверху вниз. — Она не хотела впускать его, вот он и разозлился. Знаете, у него такой характер… такой темперамент…

— Кто это был, Пивз? — тихо спросил Дамблдор, и в его голосе прозвучала та сила, которая заставляла даже духов почтительно замирать.

Пивз перестал кувыркаться. Его глазки злобно сверкнули.

— Тот, кого все ищут! — выкрикнул он, наслаждаясь произведенным эффектом. — Оборванный, грязный и злой! Сириус Блэк!

По коридору пронесся вздох ужаса. Студенты вцепились друг в друга. Гарри Поттер, стоявший в первых рядах, побелел.

Сириус Блэк. Здесь. В замке.

— Немедленно отправить всех студентов в Большой Зал, — распорядился Дамблдор. Его голос был спокойным, но не терпящим возражений. — Старосты, ведите свои факультеты. Никто не должен отставать. Учителя, мы прочешем замок.

Началась эвакуация. Хаос был организованным, страх подгонял детей лучше любых команд.

Рин осталась на месте.

Она не побежала искать Блэка по темным углам. Это было неэффективно. Замок огромен, преступник мог быть где угодно. Или уже нигде.

Ей нужно было понять, как.

Как человек, пусть и маг, смог проникнуть в Хогвартс, миновав дементоров, охранные чары и портреты? И как он смог подойти к гостиной Гриффиндора незамеченным?

Рин подошла к изодранному портрету вплотную.

— Strukturanalyse, — прошептала она, касаясь пальцами рамы.

Дерево было расщеплено. Сила удара была мощной. Но это был физический удар.

— Никаких следов Diffindo или Seco, — проанализировала она, разглядывая края разрывов на холсте. — Ткань разорвана натяжением, а не разрезана магическим лезвием. Волокна торчат наружу.

Она активировала магическое зрение, вливая прану в глаза. Мир окрасился в монохромные тона, пронизанные нитями эфира.

Следов магии взлома не было.

Замок на портрете (концептуальный замок, требующий пароля) не был взломан заклинанием Alohomora или его более мощными аналогами. Его пытались выломать. Грубо, яростно.

— Он не использовал магию, чтобы войти, — заключила Рин. — Он пытался войти физически. Или он экономил силы, или… у него не было палочки?

Это было странно. Блэк — опасный маг. Зачем ему рвать холст руками, если можно испепелить его одним словом?

В коридоре появился Аргус Филч. Смотритель задыхался, таща за собой связку ключей.

— Директор! — прохрипел он. — Я проверил тайные ходы на третьем и пятом этажах. Все заперты. Никто не входил и не выходил.

— Спасибо, Аргус, — кивнул Дамблдор, который уже отдавал приказы другим учителям. — Северус, будьте любезны, проверьте подземелья — вы чувствуете себя там как рыба в воде.

Рин сузила глаза.

Если тайные ходы заперты, а барьеры замка активны, то Блэк либо всё ещё здесь, либо он нашел путь, о котором не знает нынешнее поколение волшебников.

Она опустила взгляд на пол.

Каменные плиты перед портретом были чистыми — домовики убирали замок на совесть.

Рин опустилась на корточки, игнорируя взгляд проходящего мимо Снейпа. Ей было плевать на этикет. Она искала улики.

— Scrutari — скомандовала она себе.

Её зрение сфокусировалось на мельчайших деталях пола. Пыль, ворсинки, царапины на камне.

Она увидела их.

Глубокие царапины на каменном полу. Четыре параллельные борозды. Словно кто-то скреб камень когтями.

«Слишком глубокие для человеческих ногтей», — отметила она. — «Даже если Блэк отрастил их в Азкабане до длины кинжалов, человеческие ногти сломались бы о гранит. Это… когти зверя. Он притащил фамильяра?».

Она продолжила осмотр, двигаясь вдоль стены. В щели между плитами, там, где камень примыкал к плинтусу, что-то темнело.

Рин махнула палочкой и аккуратно извлекла находку.

Это был клочок шерсти.

Черной, жесткой, грубой шерсти. Она была свалявшейся, грязной и пахла… специфически.

Запах.

Мокрая псина. Застарелая грязь. Болото. Тот самый запах, который она чувствовала в переулке в Лондоне, когда очнулась после перехода. Запах одичавшего зверя.

— Собачья шерсть? — удивилась Рин.

Она знала, что студентам разрешено держать кошек, жаб и сов, и других фамильяров. Но собак в замке не было.

Единственной собакой был Клык — огромный пёс Хагрида. Но Клык был черным мастифом с короткой шерстью, а этот пучок был длинным, жестким, похожим на шерсть волка или очень крупной дворняги.

— Бродячая собака в замке? — Рин нахмурилась. — Маловероятно.

Значит, эту собаку кто-то привел. Или…

В её голове начал складываться пазл, но деталей всё еще не хватало.

«Откуда здесь собака? — размышляла она, пряча пучок шерсти в чистый носовой платок и убирая его в карман. — Блэк привел пса с собой? Использовал его для устрашения? Или для нападения?»

Разрыв портрета когтями. Следы на полу. Шерсть.

Гипотеза напрашивалась сама собой, но она была слишком… смелой. Анимагия? Превращение человека в зверя?

Но анимаги регистрируются в Министерстве. Это было бы указано в ориентировках.

«Нелегальный анимаг?» — предположила она.

Если Блэк может превращаться в пса, это меняет всё. Это делает его идеальным диверсантом. Собаку никто не заподозрит. Собака может спрятаться в лесу. Собака может пролезть в дыру в стене.

Рин выпрямилась.

Вокруг суетились преподаватели. Дамблдор отдавал распоряжения призракам, чтобы те прочесали каждый дюйм замка.

Сказать Дамблдору?

«Директор, я нашла шерсть».

Нет.

Это только теория. Улика косвенная. Шерсть могла быть занесена кем-то из учеников с улицы. Или принадлежать какому-то магическому зверю, которого Хагрид тайком притащил в замок.

Если она ошибется, это подорвет её авторитет. «Профессор Тосака видит монстров в каждом углу».

К тому же, информация — это актив. Если Блэк действительно анимаг, это знание дает ей преимущество. Она будет искать не человека в мантии. Она будет искать зверя.

«Я проверю это сама», — решила Рин.

Ей нужен анализ ДНК. Или его магический аналог.

— Профессор Тосака, — к ней подошел Дамблдор. — Вы что-нибудь обнаружили?

Рин посмотрела ему в глаза. В его взгляде, как всегда, читалась тревога и скрытая сила. Он знал больше, чем говорил. Но и она теперь знала кое-что.

— Следы физического воздействия, директор, — ответила она спокойно. — Портрет был уничтожен грубой силой, не магией. Это похоже на работу безумца, который потерял контроль над собой. Или зверя.

Она сделала ударение на последнем слове, наблюдая за реакцией Дамблдора.

Директор едва заметно вздрогнул. Его взгляд на мгновение затуманился.

— Зверя… — повторил он тихо. — Да. В каждом из нас живет зверь, Рин. И иногда он вырывается на свободу.

Он не удивился. Он знал? Или догадывался?

— Я пойду проверю подземелья вместе с профессором Снейпом, — сказала Рин. — Если Блэк всё еще в замке, он не уйдет.

— Будьте осторожны, — предупредил Дамблдор. — Он отчаянный человек. И ему нечего терять.

Она развернулась и направилась к лестнице, ведущей вниз. В её кармане лежал платок с шерстью.

Большой Зал, обычно наполненный шумом, звоном посуды и запахами еды, этой ночью превратился в гигантский лагерь беженцев. Сотни фиолетово-синих спальных мешков покрывали каменный пол, создавая сюрреалистичный узор, напоминающий колонию гигантских личинок. Свечи под зачарованным потолком были погашены, их заменило мягкое, серебристое свечение, имитирующее свет полной луны, пробивающийся сквозь тучи.

Тосака Рин вела обход замка и наблюдала за спящими студентами.

«Неэффективное распределение человеческих ресурсов», — констатировала она мысленно. — «Группирование повышает риск массового поражения в случае применения площадных заклинаний».

Однако она понимала логику дирекции. Контролировать одну точку проще, чем три разрозненные башни и подземелья. Это была тактика осады: собрать гражданских в цитадели и выставить охрану.

Рин двинулась вдоль рядов спящих. Её шаги были абсолютно бесшумны — она использовала простейшее заклинание, гасящее звуковые колебания вокруг обуви.

Она шла не как нянька, проверяющая, укрыты ли дети одеялами. Она шла как стражник, проверяющий периметр.

Она дошла до массивных дверей. Они были заперты и укреплены сложными барьерами, наложенными лично Флитвиком и Дамблдором. Рин проанализировала структуру плетения.

«Многослойная защита. Физическая блокировка, ментальный фильтр, сигнализация на пересечение органической материей. Надежно. Но любой замок можно вскрыть, если у тебя есть ключ».

В этот момент двери приоткрылись, пропуская внутрь двух волшебников.

Альбус Дамблдор и Северус Снейп пришли с очередной проверкой.

Рин отступила в тень колонны, мгновенно подавляя свою ауру. Это было скорее привычным действием, чем попыткой спрятаться — Дамблдор прекрасно знал, что она здесь.

Дамблдор выглядел спокойным, но в его глазах не было привычного блеска. Снейп же был похож на сгусток тьмы, его лицо выражало смесь тревоги и мстительного удовлетворения.

— …ни следа, Северус, — тихо произнес директор. — Мы обыскали астрономическую башню, совятню, подземелья и все классы.

— Я не удивлен, — голос Снейпа был тихим, шипящим. — Блэк всегда умел прятаться. Он знает этот замок лучше, чем многие из нас. Возможно, лучше, чем мы думаем.

Они остановились недалеко от того места, где стояла Рин.

— Я всё ещё придерживаюсь мнения, директор, что он не мог войти без помощи изнутри, — продолжил Снейп. Его взгляд скользнул по спящим студентам, задержавшись на Поттере. — Барьеры Хогвартса древние и мощные. Пройти сквозь них в одиночку, после двенадцати лет в Азкабане… Это невозможно. Даже для Темного Лорда это было бы задачей. А Блэк… он силен, но он не гений.

— Ты намекаешь на предательство, Северус? — в голосе Дамблдора прозвучали стальные нотки.

— Я не намекаю. Я говорю о вероятностях. Кто-то открыл ему дверь.

— Я не верю, что в этом замке есть хоть один человек, который впустит сюда убийцу, — твердо ответил Дамблдор.

Снейп склонил голову, признавая правоту.

— Среди преподавателей — соглашусь. Насчет учеников, оглядываясь назад, я бы не был так уверен, директор. Но вполне возможно, где-то в замке есть брешь, о которой мы не знаем.

Зельевар развернулся и, взмахнув черной мантией, словно крыльями летучей мыши, направился к выходу. Дамблдор постоял еще минуту, глядя на спящих детей, а затем последовал за ним.

Рин вышла из тени.

Она вспомнила свою находку. Клок шерсти.

Пришло время лабораторной работы.

Рин бесшумно покинула Большой Зал, воспользовавшись надежно защищенным служебным выходом.

Коридоры были пусты. Факелы горели тускло. Замок, казалось, затаил дыхание, ожидая, когда нарушитель проявит себя снова.

Рин быстро поднялась на третий этаж и вошла в свой кабинет.

Здесь всё было по-прежнему: идеальный порядок, запах старых книг и слабый отблеск от скелета дракона.

Она заперла дверь, наложив на неё Colloportus и дополнительный сигнальный барьер. Затем прошла в личные покои.

На столе стоял её алхимический набор.

Рин достала из кармана платок, развернула его и пинцетом перенесла клок черной шерсти на предметное стекло.

Она не стала использовать микроскоп. У неё был инструмент получше.

Рин достала из шкатулки с драгоценностями небольшой кусок кварца, ограненный в форме линзы. Это был анализатор — артефакт, созданный ею на основе чертежей семьи Тосака, адаптированный под местную магию.

Она направила в линзу тонкий луч праны.

Кристалл засветился, проецируя увеличенное изображение волоса в воздух, словно голограмму.

Рин склонилась над проекцией, её глаза сузились.

Структура волоса была типичной для псовых. Жесткая кутикула, характерное строение сердцевины. Никаких сомнений — это шерсть собаки. Крупной, неухоженной, возможно, больной.

Но Рин искала не биологию. Она искала эфирный след.

— Analyse, — скомандовала она, меняя спектр излучения кристалла.

Изображение изменилось. Теперь она видела не материю, а остаточную ауру.

И вот здесь начинались аномалии.

Любой живой объект оставляет след. Животные имеют простую, «плоскую» ауру.

Этот волос фонил сложностью.

Внутри животной структуры просвечивал другой узор. Более тонкий, более запутанный. Узор человеческого сознания.

Рин выпрямилась.

«Гибридная сигнатура», — констатировала она. — «Это не просто собака. И это не химера, созданная трансфигурацией из неживого предмета (у тех нет души). Это биологический объект, содержащий в себе человеческую матрицу».

Она подошла к книжному шкафу. Её рука уверенно выхватила том в темно-зеленом переплете: «Продвинутая трансфигурация: Анимагия и метаморфизм».

Она открыла книгу на закладке.

«Анимагия — высшая форма самотрансфигурации, позволяющая волшебнику принимать форму животного. В отличие от обычной трансфигурации, анимаг сохраняет человеческий разум, память и способность к магическому мышлению, хотя и лишен возможности творить заклинания без палочки…»

Рин захлопнула книгу.

Всё сошлось.

— Анимаг, — произнесла она.

Вот как он это сделал.

Азкабан охраняют дементоры. Существа, которые не имеют глаз. Они ориентируются на эмоции. На человеческие эмоции. Сложные, вкусные эмоции страха, отчаяния, надежды.

Эмоции животного для них — это белый шум. Фон. Собака, крыса, жук — дементоры их почти не замечают. Для них это всё равно что для человека — трава под ногами.

«Если Блэк способен превращаться в пса, то для дементоров он исчезает с радаров. Его разум упрощается, эмоции становятся примитивными. "Голод", "холод", "бежать". Дементор чувствует, что перед ним пес, и теряет интерес», — рассуждала Рин, расхаживая по комнате.

Гениально.

И это объясняет проникновение в замок. Барьеры Хогвартса настроены на людей. На темных магов. На существ с высоким магическим потенциалом. Но бродячая собака? Собака может пролезть в дыру в заборе. Собака может пройти через лес. Собака не вызывает подозрений.

«Он прошел мимо дементоров на периметре в форме зверя», — заключила она. — «А потом, внутри замка, превратился обратно, чтобы попытаться войти в гостиную. Или пытался прорваться в форме пса, используя когти. Или и то, и другое.»

Это меняло правила игры.

Враг мог быть где угодно.

Её система безопасности была рассчитана на гуманоидов. Сигнальные чары на дверях, барьеры — всё это было настроено на человеческую сигнатуру. Если Блэк превратится в пса, он сможет обойти половину её ловушек.

Рин подошла к своему сундуку с ингредиентами. Ей нужны были новые камни. Новые руны.

Она достала четыре небольших топаза.

— Барьер, реагирующий на биологическую массу и ментальную активность, не свойственную виду, — сформулировала она задачу. — Сканирование территории на предмет несоответствия формы и содержания.

Она начала расставлять камни по углам комнаты.

— Set, — она вливала прану в кристаллы, создавая новую защитную сеть.

«…если в комнату войдет собака, которая думает как человек, она получит разряд молнии в нос. Если влетит жук с человеческой душой, произойдет то же самое…» — перечисляла она про себя.

Она работала быстро и четко. Усталость отступила. Угроза мобилизовала её ресурсы.

Теперь она знала врага в лицо. Точнее, в морду.

Она вернулась к столу и смела шерсть в стеклянный флакон, запечатав его воском.

Улика. Образец ДНК.

Рин не собиралась бежать к Дамблдору с криком «Я всё поняла!». Знание — это козырь. За голову Блэка назначена огромная награда. Пока она единственная (предположительно), кто знает его секрет, у неё есть преимущество.

Она посмотрела на окно. За стеклом бушевала буря, дождь хлестал по стенам замка.

Рин погасила свет, оставив гореть лишь одну свечу. Ей нужно было подумать. Подумать о том, как использовать эту информацию.