Mondhexe

Глава 17

Рождество прошло, оставив после себя лишь горы оберточной бумаги, запах хвои в гостиных и легкое несварение желудка от обилия праздничной еды. Январь вступил в свои права, накрыв Шотландию белым, тяжелым одеялом. Снег лежал повсюду: на башнях замка, на верхушках деревьев Запретного леса, на тропинках, ведущих к Хогсмиду.

Тосака Рин шла по дороге, и снег скрипел под её сапогами.

В отличие от основной массы студентов, кутающихся в бесформенные мантии и шарфы факультетских цветов, Рин выглядела так, словно сошла со страниц зимнего каталога модного дома. Приталенное шерстяное пальто с меховым воротником, длинные кожаные перчатки, сапоги на устойчивом каблуке, подбитые мехом изнутри. Одежда была не просто стильной; она была функциональной. Многослойные чары терморегуляции, наложенные на ткань, создавали вокруг неё микроклимат, в котором температура не опускалась ниже комфортных двадцати градусов, несмотря на морозный ветер.

Рядом с ней шел Гарри Поттер.

Мальчик выглядел сосредоточенным. Он больше не сутулился, как раньше, и в его взгляде исчезла та тоскливая пустота, которая поселилась там после уничтожения метлы. Поттер принял потерю. И теперь он был готов двигаться дальше. По крайней мере, внешне это так выглядело.

— Пятьдесят галеонов, Поттер, — напомнила она, не поворачивая головы.

— Я помню, профессор, — отозвался Гарри, передавая небольшой мешок.

Рин взяла его, проверила содержимое и отправила золото в кошелек с расширенным пространством.

— Отлично. Условия прежние: ты слушаешь мои команды, я обеспечиваю твою целостность, — сказала она, отдавая пустой мешок назад.

Рин не просто шла. Она работала.

Каждые сто метров она останавливалась на долю секунды. Её левая рука, скрытая в кармане, сжимала горсть мелких камней — дешевых кварцев, заряженных минимальным объемом праны. Она роняла их в снег, незаметно для стороннего наблюдателя.

— Set, — беззвучно шептала она.

Кристаллы погружались в сугроб, активируясь. Они не создавали барьер в привычном понимании. Они создавали сенсорную сеть. Тончайшие нити маны протягивались между точками сброса, формируя сигнальный периметр, который двигался вместе с ними.

Гарри наблюдал за этим с любопытством.

— Зачем такая дотошность? — спросил он, когда Рин в очередной раз замедлила шаг, сканируя придорожные кусты магическим зрением. — Мы ведь просто идем в деревню. Дементоров отогнали к границам, учителя патрулируют улицы.

Она скосила глаза на мальчика.

— Ты платишь мне не за прогулку, Поттер. Ты платишь за профессиональную защиту. А профессионал не полагается на «авось» и школьные правила. Профессионал контролирует территорию.

— Но вы что-то почувствовали? — уточнил он. — Или это просто… тренировка?

Рин остановилась. Ветер трепал её волосы, но она не обращала на это внимания. Её взгляд был направлен вдаль, к окраине Хогсмида, где уже виднелись крыши домов, покрытые снегом.

— У меня плохое предчувствие, — сказала она.

Это не было предчувствие в смысле интуиции гадалки. Рин презирала прорицания. Это был результат подсознательного анализа множества факторов. Слишком тихо. Слишком мало птиц поблизости, даже для зимнего времени. Странное колебание фона, которое она уловила еще у ворот замка, но не смогла локализовать.

Кто-то наблюдал за ними. Или ждал.

— Идем, — скомандовала она, ускоряя шаг. — Не отставай.

Они подходили к окраине деревни. Дорога здесь делала изгиб, огибая старый, раскидистый дуб, корни которого выступали из земли.

Рин шла по внутренней дуге поворота, прикрывая собой Гарри. Её чувства были натянуты, как струна. Сенсорная сеть, которую она раскинула, пульсировала в её сознании спокойным, ровным ритмом.

Внезапно ритм сбился.

Одна из нитей, протянутая ментально к ближайшим объектам, вибрировала. Кто-то или что-то пересекло линию контроля.

Объект был живым. Теплым. Крупным. И он находился в засаде.

— Стоять, — голос Рин был тихим, но в нем звучал императив, не допускающий обсуждения.

Гарри замер как вкопанный. Его рефлексы, выработанные за месяцы «дрессировки» на уроках ЗОТИ и во время их частных бесед, сработали быстрее сознания. Он не задал вопроса «почему?». Он просто остановился, его рука легла на палочку.

— Умница, — прошептала Рин.

Она медленно повернула голову.

Дуб. Старое, корявое дерево в десяти метрах от дороги. Ствол был достаточно широким, чтобы скрыть человека. Или крупного зверя.

Магическое зрение Рин выхватило тепловой контур. Аура. Странная, двойственная аура, которую она уже видела раньше, изучая клок шерсти под микроскопом. Животное с отпечатком человеческого сознания.

Оно пряталось за стволом, прижавшись к земле, готовое к прыжку.

Черный пес.

Сириус Блэк.

— Попался, — одними губами произнесла Рин.

В её глазах вспыхнул холодный огонь охотника, загнавшего дичь. Она ждала этого момента. Она готовилась к нему.

Пес, очевидно, понял, что его обнаружили. Или просто не выдержал напряжения.

Тень отделилась от дерева. Огромная, лохматая черная собака, размером с медведя. Она не зарычала, не залаяла. Она просто сорвалась с места, пытаясь уйти в лес, прочь от дороги, прочь от опасной женщины в красном.

«Verstarkung», — команда прозвучала внутри сознания Рин.

Прана, накопленная в её резервах, пошла по энергоканалам, устремляясь в ноги. Мышцы уплотнились, время субъективно замедлилось.

Рин оттолкнулась от мерзлой земли.

Это был рывок, недоступный человеческому глазу. Снег под её сапогами взметнулся белым облаком. Она превратилась в размытый силуэт, пересекающий расстояние в десяток метров за одно мгновение.

Пес был быстр. Для собаки. Но он не был готов к скорости мага, усиливающего себя физически.

Он успел сделать всего три прыжка.

Рин настигла его.

Она не использовала заклинания. Ей нужен был живой (и желательно целый) пленник, а Гандр мог повредить структуру анимагической формы, вызвав непредсказуемые последствия при трансформации.

Её рука, укрепленная магией до прочности стали, метнулась вперед.

Пальцы в перчатке сомкнулись на загривке зверя.

Рин сжала хватку.

Инерция её собственного движения и вес огромного пса столкнулись.

— Стоять! — рявкнула она.

Она дернула рукой вверх и назад, используя вектор движения собаки против неё самой.

Пес, весивший не меньше пятидесяти килограммов, оторвался от земли. Рин подняла его в воздух одной рукой, словно он был нашкодившим щенком.

Зверь зарычал — низкий, гортанный звук, полный ярости и страха. Он извернулся в воздухе с неестественной гибкостью, пытаясь достать зубами руку, держащую его. Огромные челюсти щелкнули в сантиметре от запястья Рин.

— Плохая собака, — процедила она.

Она не стала играть в благородство. Она просто использовала гравитацию.

Рин резко опустила руку, вкладывая в движение вес своего тела и магическое усиление.

Бум!

Она впечатала пса в снег.

Удар вышиб воздух из легких животного. Пес распластался на земле, прижатый рукой Рин к промерзшей почве. Его лапы разъехались, когти безуспешно скребли лед.

Рин навалилась сверху, прижав зверя коленом, лишая его возможности двигаться задними лапами. Её левая рука продолжала держать загривок, вдавливая голову пса в снег.

— Поттер, не подходи! — крикнула она, не оборачиваясь. — Стой на месте и смотри в оба!

Она чувствовала, как под её рукой пульсирует чужая, дикая магия. Анимагическая форма пыталась сопротивляться, инстинкты зверя требовали рвать и кусать. Но Рин контролировала ситуацию.

Теперь — самое сложное. Снять маскировку.

В её мире превращение человека в зверя считалось деградацией. Возвращение человеческого облика требовало сложного ритуала. Но здесь, где анимагия была просто навыком трансфигурации, процесс должен быть обратимым.

Нужно было разрушить концепцию «зверя» и навязать концепцию «человека».

Рин выхватила палочку правой рукой. Сакура, почувствовав близость цели, нагрелась.

Она направила кончик палочки прямо в лоб рычащей собаке.

— Form brechen (Сломать форму), — начала она читать арию.

Это было не школьное заклинание. Это была её собственная разработка, основанная на анализе книг из запретной секции библиотеки. Заклинание принудительной отмены полиморфа.

— Wahres Wesen (Истинная сущность), — продолжила она, вливая в слова жесткий, авторитарный Од и окружающую ману.

Вокруг тела собаки начало формироваться синее сияние. Оно было холодным, геометрически правильным, как чертеж, накладываемый на контур.

Пес заскулил. Его тело начало дергаться, кости хрустели, меняя форму. Магия сопротивлялась, пытаясь удержать звериный облик, но воля Рин была сильнее.

— Enthullung! (Раскрытие) — завершила она, делая резкий, рубящий жест палочкой.

Синяя вспышка озарила поляну, на мгновение затмив бледное зимнее солнце.

Снег вокруг вскипел.

Тело под рукой Рин конвульсивно дернулось, расширяясь, удлиняясь. Шерсть втянулась внутрь, лапы превратились в руки и ноги, морда сжалась, приобретая человеческие черты.

Рин отскочила назад, разрывая дистанцию, но держа палочку нацеленной на противника.

На снегу, там, где только что был огромный черный пес, лежал человек.

Он был одет в лохмотья. Грязный, истощенный до состояния скелета. Его кожа была восковой, серой, покрытой ссадинами и грязью. Спутанные черные волосы закрывали лицо, а длинные, желтые ногти впивались в снег.

Он тяжело дышал, хрипя и кашляя. Его тело дрожало от холода и шока принудительной трансформации.

Сириус Блэк.

Самый разыскиваемый преступник Британии. «Правая рука Волдеморта». Убийца.

Он лежал у ног Рин, жалкий и сломленный.

Рин смотрела на него сверху вниз. В её взгляде не было страха. Не было торжества. Только холодное удовлетворение профессионала.

— Вот мы и встретились, — произнесла она. — Мистер Блэк.

Реакция Гарри Поттера была предсказуемой, как химическая реакция первого порядка. Мозг подростка прошел стадии от непонимания к узнаванию и, наконец, к эмоциональному взрыву, за доли секунды.

Он смотрел на человека, лежащего в грязи и снегу. На его впалые щеки, на череп, обтянутый желтоватой кожей, на спутанные волосы. Этот облик преследовал его с плакатов о розыске всё лето. Этот человек был призраком, дышащим ему в затылок.

Кровь отхлынула от лица Гарри, превратив его в маску ярости и ужаса.

— ЭТО ОН! — закричал он, и его голос сорвался на визг. — СИРИУС БЛЭК!

Рука Гарри метнулась в карман мантии. Движение было резким, дерганым, лишенным той плавности, которую Рин пыталась вбить в него на тренировках. Он выхватил палочку из остролиста, даже не думая о тактике, о защите или о том, что его противник уже лежит на земле, прижатый к снегу магом, превосходящим их обоих на порядок.

— Expelli… — начал он, но тут же захлебнулся собственной ненавистью. — Нет! Reducto!Diffindo!

Он кричал арии, которые срывались из-за отсутствия концентрации и не оказывали никаких эффектов. Он хотел атаковать. Он хотел уничтожить. Логика отключилась, уступив место чистому аффекту. Перед ним лежал предатель. Из-за него убили родителей. Человек, из-за которого его жизнь превратилась в ад.

Гарри шагнул вперед, в ярости поднимая палочку для удара, словно дубину.

Рин даже не обернулась. Она чувствовала это возмущение эфира спиной.

Сириус Блэк, лежащий у её ног, не пытался защищаться. Он смотрел на Гарри снизу вверх. В его запавших глазах не было злобы. Там была боль. Бездонная, черная боль человека, который уже умер внутри.

Он выглядел жалко. Его ребра выпирали сквозь лохмотья так явно, что их можно было пересчитать. Кожа была покрыта язвами и синяками. От него пахло не только псиной, но и болезнью, голодом и отчаянием. Это был не могущественный темный маг. Это была развалина.

— Ты! — орал Гарри, наводя палочку на грудь Блэка. Кончик древесины дрожал. — Ты предал их! Ты предал моих родителей!

В его голосе были слезы. Он был готов совершить убийство. Здесь и сейчас.

— Да заткнись ты, — рявкнула Рин.

Она не кричала. Она просто вложила в голос импульс воли, усиленный остатками укрепления в гортани. Звук получился хлестким, как удар пощечины.

Одновременно она подняла левую руку и выставила указательный палец в сторону Поттера.

Это не было заклинанием паралича. Это был жест доминирования.

Гарри замер.

Слова застряли у него в горле. Он посмотрел на Рин, и в её глазах увидел нечто, что испугало его больше, чем вид убийцы. Он увидел абсолютное, ледяное спокойствие хищника, которого раздражает шум.

Её взгляд обещал: «Сделай еще шаг, произнеси еще звук, и ты ляжешь рядом с ним».

Рефлексы, выработанные за месяцы «дрессировки» на уроках ЗОТИ, сработали. Тело Гарри, помнящее боль от тренировок и жесткость методов профессора Тосака, подчинилось раньше, чем разум успел возразить. Он застыл с поднятой палочкой, тяжело дыша, но не смея продолжить атаку.

— Тишина, — произнесла Рин, опуская руку. — Я не для того тащилась по холоду и ловила блохастое животное, чтобы ты сейчас испортил мне допрос своей истерикой.

Она перевела взгляд на Блэка.

— Дай взрослым поговорить, Поттер. Твоя очередь кричать и плакать придет позже, если на это останется время.

Блэк, который до этого смотрел только на крестника, перевел взгляд на девушку, стоявшую над ним. В его глазах смешались удивление и страх. Он не понимал, кто она. Аврор? Нет, авроры не носят маггловскую одежду и не используют такую странную магию. Пожиратель Смерти? Слишком молода.

Но силы ей было не занимать. Она справилась с ним одной рукой, и он, даже в своей анимагической форме, не мог ей противостоять.

Он закашлялся. Звук был влажным, булькающим.

— Я… спалился, — прохрипел он. Голос Сириуса был похож на скрежет ржавого железа — голосовые связки, отвыкшие от человеческой речи, повиновались с трудом. — Всё. Конец.

Он расслабился, обмяк на снегу. Бороться больше не было смысла. Его нашли.

— Мне крышка, — прошептал он, глядя в серое небо. — Добивай. Давай. Или отдай меня дементорам. Мне уже всё равно.

Рин посмотрела на него с нескрываемой брезгливостью.

Это было жалкое зрелище. Мужчина, который должен был быть в расцвете сил, превратился в развалину. Его дух был сломлен. Его тело было истощено.

«И это — правая рука Волдеморта?» — подумала она. — «Человек, который внушал ужас всей Британии? Если это "элита" местных темных магов, то у меня плохие новости для этого мира».

— Было бы что добивать, — холодно заметила она, наведя палочку на его лицо. — Ты выглядишь так, словно уже умер пару лет назад, просто забыл лечь в гроб.

Она отряхнула перчатку, которой хватала пса, от грязи и снега.

— Встать можешь? — спросила она.

Блэк попытался приподняться на локтях, но руки его не держали. Он снова упал.

— Понятно. Ресурс организма исчерпан. Дефицит калорий, переохлаждение, магическое истощение после принудительной трансфигурации.

Рин сделала шаг назад, чтобы держать в поле зрения и Блэка, и замершего Поттера.

— Итак, мистер Блэк, — начала она допрос. — У нас есть ситуация. Ты — беглый преступник. Ты находишься на территории школы. Ты прятался в форме собаки.

Она наклонила голову.

— Зачем ты здесь? Убить Поттера? Выполнить приказ своего хозяина? Или ты просто сошел с ума и решил, что Хогсмид — лучшее место для зимних каникул?

При упоминании Поттера лицо Блэка дернулось. Странная гримаса исказила его черты. Это было похоже на улыбку.

Внезапно он засмеялся.

Это был жуткий, лающий звук. Смех, в котором не было веселья. Смех человека, который стоит на краю бездны и смотрит вниз.

— Ха… ха-ха… Убить Гарри? — прохрипел он. — Убить… Гарри…

Он перевернулся на спину, глядя на мальчика, который всё ещё стоял с палочкой в руке.

— Я хотел… увидеть его, — прошептал Блэк. — Хотел увидеть крестника… Джеймс… он так похож на Джеймса…

Гарри вздрогнул. Упоминание имени отца из уст убийцы было ударом под дых.

— Не смей произносить его имя! — выкрикнул он. — Ты предал его!

— Я… не предавал, — выдохнул Сириус. Из его глаз потекли слезы, оставляя грязные дорожки на щеках. — Я виноват… но я не предавал.

Рин нахмурилась.

— Объяснись, — потребовала она. — И быстро. Мое терпение стоит дорого, а твое время истекает.

Сириус попытался сфокусировать на ней взгляд.

— Крыса… — прошептал он. — Всё дело в крысе.

— В крысе? — переспросила Рин.

— Питер… — прохрипел Блэк, и в его голосе появилась ненависть, такая густая и черная, что её можно было резать ножом. — Питер Петтигрю. Он жив.

Гарри опустил палочку. Шок был сильнее гнева.

— Петтигрю мертв! — крикнул он. — Ты убил его! Ты оставил от него только палец! Я читал старые газеты!

— Он отрезал его сам! — взревел Блэк, внезапно обретая силы. Он приподнялся, опираясь на дрожащие руки. — Трус! Предатель! Крыса! Он сдал Лили и Джеймса! Он был Хранителем Тайны! Не я! Я уговорил их… я уговорил их сменить меня на него! Я думал, это будет блеф… я думал, никто не заподозрит его…

Он ударил кулаком по снегу.

— Я убил их этим решением! Я виноват! Но предал их он! И он жив! Он здесь! В Хогвартсе! Я видел его… в газете… на плече у этого рыжего мальчика… у него нет пальца…

Блэк задыхался. Его речь была сбивчивой, бессвязной, но в ней была логика безумца, который увидел истину.

— Я хотел порвать его, — прорычал он, и его зубы клацнули, напоминая о звериной сущности. — Я хотел разорвать его горло. За Джеймса. За Лили. За то, что он сделал…

Рин слушала, и её мозг работал как компьютер, обрабатывая данные.

Анимагия. Крыса Уизли. Странная аура. Отсутствие пальца. История о взрыве, где от человека остался только палец (физически невозможно при обычном взрыве, тело должно было оставить фрагменты, а не испариться выборочно). Побег Блэка после того, как он увидел газету (Рин видела тот выпуск: семья Уизли в Египте, крыса на плече Рона).

Всё сходилось.

Но слова — это просто колебания воздуха. Сумасшедший может придумать любую историю, чтобы оправдать себя. Ей нужны были доказательства. Факты.

— Довольно, — прервала она поток его самобичевания.

Рин подошла к Блэку вплотную.

— Ты говоришь убедительно. Для сумасшедшего. Но я не верю словам. Я верю данным.

— Legilimens.

Это было не школьное заклинание. Это было грубое, прямое вторжение. Техника, адаптированная ею на основе местных книг в запретной секции, но усиленная её собственным методом.

Рин не стала спрашивать разрешения. Она просто наклонилась, схватила Блэка за подбородок и заставила его посмотреть ей в глаза.

Контакт.

Разум Сириуса Блэка был открытой книгой. Книгой, которую уронили в грязь, порвали на части, а потом попытались склеить скотчем.

У него не было ментальных щитов. Двенадцать лет в Азкабане, под воздействием дементоров, разрушили все барьеры, которые он мог иметь. Его сознание было оголенным нервом.

Рин вошла в его память, как в разбомбленный город.

Образы. Яркие, болезненные вспышки.

Смех Джеймса Поттера. Лили. Маленький Гарри.

Потом — тьма. Разрушенный дом. Тела.

Крик: «Сириус, как ты мог?!» (Это был Хагрид?).

Погоня. Маленький, толстый человечек с водянистыми глазами. Питер Петтигрю.

Улица магглов. Питер кричит на всю улицу о предательстве.

Взрыв. Питер отрезает себе палец ножом. Превращается в крысу. Исчезает в канализации.

Смех. Истерический смех Сириуса, осознавшего, как его провели.

Камера. Холод. Дементоры. «Я невиновен… я невиновен…» Это мысль, которая не давала ему сойти с ума окончательно. Это не была счастливая мысль, поэтому дементоры не могли её высосать. Это была одержимость.

Газета. Фотография семьи Уизли. Крыса без пальца. Знакомая крыса.

Рин просматривала эти воспоминания с клинической отстраненностью. Она не испытывала жалости. Она проверяла факты.

Искажения? Нет.

Ложные воспоминания? Нет, структура слишком хаотичная, слишком болезненная, чтобы быть подделкой. Придуманная ложь всегда выглядит логичнее правды. Здесь же был хаос реальности.

Эмоциональный фон? Искреннее горе. Искренняя ярость. Он не лгал. В своей субъективной реальности он говорил чистую правду. И эта реальность идеально стыковалась с теми аномалиями, которые Рин заметила сама.

Она резко разорвала контакт, отпустив подбородок Блэка. Голова мужчины упала на грудь. Он тяжело дышал, его трясло.

Рин выпрямилась. Она чувствовала легкую тошноту — погружение в разум безумца всегда оставляет неприятный осадок.

— Анализ завершен, — произнесла она.

Гарри смотрел на неё с надеждой и страхом. Он всё еще держал палочку, но рука его опустилась.

— Профессор? — спросил он тихо. — Что… что вы сделали?

Рин повернулась к нему. Её лицо было серьезным.

— Он не лжет, — заключила она вслух. Голос прозвучал в морозном воздухе как приговор. — В его памяти нет предательства. Есть только глупость и вина за то, что он доверился не тому человеку.

Она указала на Блэка.

— Он не предавал твоих родителей, Поттер. Он идиот, который отдал ключ от сейфа вору, но он не вор.

Гарри замер. Мир вокруг него пошатнулся. Вся его ненависть, всё его желание отомстить, которое питало его последние месяцы, внезапно лишилось фундамента.

— Что?! — выдохнул он.

Это было невозможно. Все говорили, что Блэк виновен. Фадж, учителя, газеты.

Рин посмотрела на Блэка. Он всё ещё сидел на снегу, обхватив себя руками. Он выглядел как сломанная кукла.

— Скажи мне, Блэк, — произнесла Рин, и в её голосе звучало не сочувствие, а ледяное раздражение профессионала, столкнувшегося с вопиющей некомпетентностью. — Ты ведь знаешь защитные чары замка. Ты учился там семь лет.

Блэк поднял на неё мутный взгляд.

— Да… — прохрипел он.

— Тогда объясни мне одну вещь, — Рин склонила голову набок. — Поймать крысу тихо — мозгов не хватило?

Этот вопрос был как пощечина. Простой, логичный, убийственный.

— Зачем было рвать портрет? Зачем вламываться в гриффиндорскую башню с ножом, как маньяк из дешевого бульварного романа? Ты переполошил всю школу. Ты заставил усилить охрану.

Она сделала шаг вперед, нависая над ним.

— Крыса жила у Уизли двенадцать лет. Она ленивая, толстая и самоуверенная. Она не ожидала нападения. Ты мог бы подкараулить Рона на прогулке. Ты мог бы просто подслушать пароль и свернуть ей шею, пока в гостиной никого нет. Но нет. Ты решил устроить шоу.

Сириус вздрогнул. В его глазах мелькнула боль осознания.

— Я… я пытался, — начал он оправдываться, и его голос срывался. — Я ждал момента. Но я не мог попасть внутрь. Полная Дама не пускала меня без пароля. Я просил… я требовал… А потом я просто сорвался.

Он схватился за голову грязными руками.

— Азкабан… он делает с головой страшные вещи. Я не мог думать. Я видел только цель. Я чувствовал его запах. Он был так близко… Я потерял контроль. Ярость… она была единственным, что меня грело.

— Ярость — плохой советчик, — констатировала Рин. — Ты действовал на инстинктах, как животное, в которое превращался. И в итоге ты провалил миссию.

Она выпрямилась и посмотрела в сторону Хогвартса. Замок виднелся вдалеке, его башни пронзали серое небо.

— Сейчас там, в замке, режим повышенной готовности. Благодаря тебе. Если мы придем туда сейчас, даже со мной, нас встретят заклинаниями, а не чаем. У меня нет полномочий отменять приказы Министерства. А у тебя нет доказательств, кроме твоих воспоминаний, которые любой суд назовет бредом сумасшедшего.

Рин снова посмотрела на Блэка.

Убивать его нельзя. Это было бы нерационально и аморально. Сдавать его нельзя. Это было бы глупо.

Вывод напрашивался сам собой. Жестокий, но единственно верный.

Она приняла решение.

Рин убрала палочку. Это был жест примирения, или, по крайней мере, прекращения агрессии.

— Вставай, — скомандовала она.

Сириус с трудом поднялся на ноги. Он шатался.

— Ты… ты сдашь меня? — прошептал он.

— Нет, — отрезала Рин. — Моя совесть, какой бы гибкой она ни была, не позволяет мне отправить невиновного на корм дементорам. Это нарушает мой эстетический кодекс.

Она указала пальцем в сторону леса, туда, где деревья становились гуще, переходя в дикую чащу.

— Превратись в собаку и свали отсюда, — приказала она.

Блэк моргнул. Он не поверил своим ушам.

— Что?..

— Ты оглох? — Рин нахмурилась. — Исчезни. Уходи. Беги.

Гарри, стоявший рядом, тоже замер.

— Профессор? — его голос был полон недоумения. — Вы… вы отпускаете его? Но если он невиновен! Мы должны рассказать Дамблдору! Мы должны…

— Мы ничего не должны, Поттер, кроме как выжить, — жестко перебила его Рин. — Посмотри на него. Кто поверит этому пугалу? Дамблдор не всесилен. Фадж — идиот, который печется только о своем кресле. Если мы приведем Блэка сейчас, его казнят до заката. Без суда и следствия. Просто чтобы отчитаться перед публикой. «Монстр пойман, спите спокойно».

Она повернулась к Гарри, и её взгляд стал жестче.

— У нас нет крысы. У нас нет тела Петтигрю. У нас нет ничего, кроме слов. В мире магии слова стоят дешево.

Затем она снова посмотрела на Блэка.

— Не высовывайся. Тебе нужно восстановить силы. В таком состоянии ты не маг, ты труп, который забыл упасть.

Сириус смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Он ожидал проклятия. Он ожидал ареста. Он не ожидал, что эта холодная, высокомерная девушка даст ему шанс.

— Ты… ты отпускаешь меня? — повторил он, всё ещё не веря. — Но… награда…

Рин скривилась, словно съела лимон.

— Да, награда, — протянула она с сожалением. — Десять тысяч галеонов. Колоссальная сумма.

Она сделала паузу, позволяя весу этих слов повиснуть в воздухе.

— За твою голову висит награда, Блэк, а я люблю деньги. Очень люблю. Деньги — это эквивалент силы. Это свобода. Это возможности.

Она посмотрела на свои перчатки, словно проверяя их на чистоту.

— Но грязные деньги мне не нужны.

Это была ложь. Частично.

Рин Тосака не была святой. Она брала деньги у бандитов. Она не гнушалась мародерством. Но те деньги были «налогом на глупость». Они были платой за урок.

Деньги за голову невиновного — это было другое. Это были кровавые деньги. Деньги предательства.

Если она возьмет их, она станет частью системы, которую презирала. Она станет инструментом в руках идиотов из Министерства. Это было унизительно.

К тому же, живой Сириус Блэк, обязанный ей жизнью, мог быть полезнее мертвого. Это была инвестиция. Долгосрочная, рискованная, но потенциально высокодоходная. Древний род, знания, связи… Если его когда-нибудь оправдают, он станет отличным должником.

— Моя гордость стоит дороже десяти тысяч, — добавила она высокомерно. — Считай это актом благотворительности. Или капризом. Мне плевать, как ты это назовешь. Просто скройся с глаз долой.

— Я… я не забуду этого, — прохрипел Сириус. В его голосе появились слезы.

Сириус посмотрел на Гарри. В этом взгляде было столько тоски и любви, что Рин почувствовала себя неуютно. Слишком много эмоций.

— Гарри… — начал Блэк. — Я…

— Уходи, — Гарри прервал его, но в его голосе не было злости. — Делай, как она говорит. Беги. Если Петтигрю в замке, она его найдет.

Сириус кивнул. Он хотел обнять мальчика, но понимал, что не имеет права. Он был грязен, опасен и заразен своим несчастьем.

— Два раза не предлагаю, — напомнила Рин, глядя на часы.

Это подействовало лучше любой угрозы.

Сириус вздрогнул. Его тело начало меняться. Очертания расплылись, человек исчез, и на снегу снова стоял огромный черный пес.

Пес посмотрел на Рин умными глазами. Он коротко гавкнул — звук был глухим, сдержанным. Благодарность.

Затем он повернулся к Гарри, лизнул ему руку горячим шершавым языком и сорвался с места.

Через секунду черная тень растворилась в чаще Запретного леса, слившись с деревьями.

Рин и Гарри остались одни на поляне.

Ветер над заснеженной пустошью усилился, заметая следы огромных лап, ведущие в чащу Запретного леса. Лицо Рин, только что выражавшее холодную решимость, теперь вновь приобрело маску спокойного, слегка утомленного профессионала.

Она посмотрела на Гарри Поттера.

Мальчик стоял по колено в снегу, его мантия развевалась на ветру, а очки запотели от частого дыхания. Он всё ещё сжимал в руке палочку, но кончик её был опущен, указывая на белый наст. В его позе читалась абсолютная, парализующая растерянность. Система координат, в которой он жил последние месяцы — «Блэк хочет меня убить», — рухнула за несколько минут, и его мозг отчаянно пытался построить новую модель реальности, но ему не хватало данных.

— Что… — его голос дрогнул, сорвавшись на шепот. Гарри сглотнул, пытаясь увлажнить пересохшее горло. — Что это было?

Вопрос был риторическим, но он требовал ответа. Не философского, а фактического.

Рин сняла перчатки и принялась демонстративно отряхивать их друг о друга, словно избавляясь не только от снега, но и от грязи всей этой ситуации.

— Это, Поттер, был крах твоей картины мира, — произнесла она ровным тоном. — Твой «убийца». Твой ночной кошмар. Невиновный дурак, который двенадцать лет гнил в тюрьме за то, чего не совершал.

Она закончила с перчатками и надела их.

— Ты видел его глаза? Ты слышал его мысли? Нет, конечно, ты не слышал. Ты был слишком занят тем, что пытался изобразить из себя героя-мстителя.

— Но он… — Гарри сделал шаг к ней, его лицо исказилось от внутреннего конфликта. — Все говорят… Фадж, «Пророк», даже Хагрид! Он предал их! Он был хранителем тайны!

— Все говорят, — передразнила его Рин, и в её голосе прозвучало столько яда, что он мог бы прожечь снег. — Большинство людей — идиоты, Поттер. А толпа идиотов — это стихия, управляемая страхом и слухами.

Она подошла к нему ближе, вторгаясь в личное пространство, заставляя его поднять голову и смотреть ей в глаза.

— Послушай меня внимательно. В этом мире вещи не всегда такие, какими кажутся. Истина редко лежит на поверхности, она скрыта под слоями лжи, ошибок и чужих амбиций.

Рин подняла руку и указала в сторону замка, где, как она знала, сейчас сидят в тепле сотни студентов, уверенных в своей безопасности.

— Газеты врут, потому что им нужны продажи. Министр врет, потому что ему нужно сохранить кресло. Люди ошибаются, потому что им проще поверить в удобную ложь, чем разбираться в сложной правде.

Она сделала паузу, давая информации усвоиться.

— Крыса, — произнесла она это слово, как приговор. — Крыса — вот настоящая угроза.

Гарри моргнул.

— Скабберс? Но это просто старая, бесполезная крыса Рона! Он живет у них двенадцать лет!

— Именно, — кивнула Рин. — Двенадцать лет. Обычные крысы живут три года. Максимум четыре. Ты никогда не задумывался, почему этот грызун такой живучий?

— Я… я думал, это магическая крыса…

— Магия не отменяет биологию, она её модифицирует. Но не до такой степени, — отрезала Рин. — Я использовала Legilimens на Блэке. Я вошла в его разум.

Гарри отшатнулся, окончательно осознав произошедшее. Чтение мыслей считалось чем-то темным, запретным.

— Не смотри на меня так. Это инструмент. Как скальпель. Я вскрыла его память, чтобы найти гниль. И я её не нашла.

Рин начала рассказывать. Сухо, четко, без эмоций, излагая факты, которые она извлекла из хаотичного сознания беглеца.

— У Блэка нет ментальных щитов. Его разум — это руины. Открытая книга боли и сожаления. Подделать такое невозможно. Я видела момент, когда они сменили Хранителя. Это была идея Сириуса. Он думал, что это будет гениальный блеф. Никто не подумает на жалкого, трусливого Петтигрю. Все будут охотиться за Блэком, а настоящий ключ будет у мыши.

Она усмехнулась.

— Ирония судьбы. Блеф сработал. Никто не подумал на Петтигрю. Даже Волдеморт, скорее всего. Но Петтигрю сдал их сам. Добровольно. Из страха.

Гарри слушал, и его лицо становилось всё бледнее. Картина предательства, которую он носил в себе столько лет, рушилась, заменяясь другой, еще более страшной. Друг семьи, которого считали героем, погибшим в бою с Блэком, оказался настоящим убийцей.

— Взрыв на улице магглов, — продолжала Рин. — Блэк загнал его в угол. Но Петтигрю оказался хитрее. Он устроил взрыв, отрезал себе палец, превратился в крысу и исчез в канализации. А Сириус остался стоять посреди трупов и смеяться от осознания того, как его провели.

— Отрезал палец… — прошептал Гарри. — У Скабберса… у него нет пальца на передней лапе.

— Бинго, — холодно подтвердила Рин. — Совпадение? В магии совпадений не бывает. Бывают только закономерности.

Гарри закрыл лицо руками.

— Значит, он… он спал в одной комнате с нами? Всё это время? Убийца?

— Шпион. Паразит. Трус. Он прятался. Он знал, что Пожиратели Смерти будут мстить ему за то, что его информация привела к падению их Лорда. А «светлые» посадят его за предательство Поттеров. Ему некуда было идти. Семья волшебников, презираемая многими, но находящаяся в центре событий — идеальное укрытие.

Поттер пытался переварить информацию. Его мир перевернулся. Человек, которого он ненавидел, оказался невиновен. Крыса, над которой они смеялись, оказалась монстром.

Он дрожал. Холод проникал под мантию, но еще сильнее его знобило от осознания того, насколько близко была опасность.

— Мы должны… мы должны пойти к Дамблдору! — воскликнул он, поднимая голову. — Прямо сейчас! Мы должны рассказать ему!

— И что ты ему скажешь? — спросила Рин устало. — «Профессор, я встретил в лесу беглого преступника, и он сказал мне, что крыса моего друга — это мертвый герой войны»?

— Но вы же видели! Вы можете подтвердить!

— Мои показания основаны на применении легилименции к разыскиваемому преступнику, которого я, кстати, отпустила, — напомнила Рин. — Для Визенгамота это не доказательство. Это признание в соучастии.

Она посмотрела на небо. Тучи сгущались, начинался снегопад.

— Хватит, — решила она. — Мы здесь замерзнем. Аналитический этап окончен. Время переходить к фазе восстановления ресурсов.

Она шагнула к Гарри, взяла его за локоть и развернула в сторону деревни.

— Идем в «Три Метлы», — скомандовала она тоном, не терпящим возражений. — Мне нужен чай. Горячий, крепкий и с сахаром. И тебе не помешает унять дрожь.

— Но… Петтигрю… — Гарри попытался упереться.

— Петтигрю никуда не денется, — отрезала Рин, таща его за собой. — Он крыса. Он трус. Он будет сидеть тихо, пока не почувствует прямую угрозу. Если мы сейчас начнем бегать по замку с криками, он сбежит. Охота требует терпения.

Она закрыла тему на сегодня. Сейчас важнее было привести «актив» в функциональное состояние. Поттер в состоянии истерики был бесполезен.

Они дошли до Хогсмида в молчании. Рин шла быстро, её мысли уже переключились на следующую задачу.

Паб «Три Метлы» встретил их шумом, теплом и запахом специй. Рин выбрала самый дальний столик, укрытый тенью, и заказала чай.

Гарри сидел напротив, сжимая кружку обеими руками. Он смотрел в стол, его губы шевелились, беззвучно повторяя имена. Сириус. Питер. Джеймс. Лили.

Рин пила чай маленькими глотками, чувствуя, как тепло разливается по телу.

«Ситуация стабилизирована», — отметила она. — «Поттер под контролем. Теперь нужно разобраться с крысой».

Она не стала говорить Гарри о своих планах. Ему не нужно знать. Он — инструмент, а не стратег. Она лишь наказала ему действовать так, как будто ничего не произошло.

Когда они вернулись в замок, уже стемнело. Рин проводила Гарри до портрета Полной Дамы (несмотря на то, что починка этого портрета казалась невозможной, Дамблдору все же удалось это сделать), убедилась, что он вошел внутрь, и только тогда позволила себе выдохнуть.

Но её день еще не был закончен.

Ей нужно было найти Рона Уизли.

Поиски не заняли много времени. Она перехватила рыжего в коридоре, когда он возвращался с ужина. Рон был один, что упрощало задачу.

— Мистер Уизли, — окликнула она его.

Рон подпрыгнул, уронив какой-то свиток.

— Профессор Тосака! — он выглядел испуганным. Видимо, репутация Рин как жесткого и непредсказуемого преподавателя работала лучше любых дисциплинарных взысканий.

— На пару слов, — Рин жестом пригласила его отойти в нишу окна.

Рон подошел, нервно теребя рукав мантии.

— Я ничего не сделал! — сразу начал он оправдываться. — Честное слово! Я сдал эссе еще вчера!

— Я не по поводу учебы, — успокоила его Рин, хотя её взгляд оставался цепким и холодным. — У меня вопрос личного характера. Касательно вашего питомца.

— Скабберса? — удивился Рон.

— Именно. В последний раз, когда он попался мне на глаза, он выглядел… Нездоровым. Я хотела бы осмотреть его, чтобы избежать проблем в дальнейшем. Это касается вашей безопасности.

Это была проверка. Рин хотела заполучить крысу здесь и сейчас. Если Петтигрю у Рона в кармане, она обездвижит его и заберет. Тихо, без свидетелей.

Но лицо Рона вытянулось.

— Ох… — он почесал затылок. — Это… это мило с вашей стороны, профессор. Но я не могу.

— Почему?

— Он… пропал, — признался Рон. — Скабберс исчез. Уже несколько дней как. Я думал, его сожрал этот монстр Гермионы, Крукшанкс. Я искал его везде, в спальне, в гостиной… Но его нигде нет.

Рин замерла.

Пропал.

Несколько дней.

Это означало, что Петтигрю почувствовал опасность. Вероятно, заметил Блэка, когда тот пытался прорваться в башню, и решил не искушать судьбу.

— Вы уверены? — уточнила она, глядя Рону в глаза, используя легкую легилименцию, чтобы проверить правдивость слов.

Рон не врал. В его мыслях была искренняя тревога за питомца и злость на кота.

— Абсолютно. Его нет.

— Понятно, — медленно произнесла Рин. — Что ж, если он найдется… дайте мне знать. Немедленно. Это может быть… заразно.

— Заразно? — Рон побледнел.

— Магическая чума крыс, — соврала Рин с невозмутимым лицом. — Очень неприятная вещь. Вызывает облысение у владельца.

Рон схватился за свои рыжие волосы.

— Я… я скажу, если найду его!

— Идите, Уизли.

Рон убежал, бормоча что-то про лысину и котов-убийц.

Рин осталась одна в пустом коридоре.

Она подошла к окну и посмотрела на заснеженный двор.

«Ублюдок залег на дно», — подумала она.

Петтигрю сбежал. Он больше не сидит в кармане у Рона. Он где-то в замке. Или на территории.

Маленькая, незаметная крыса в огромном древнем замке, полном тайных ходов, щелей и подвалов. Найти его будет сложнее, чем иголку в стоге сена.

Но это также означало, что он боится. Он больше не чувствует себя в безопасности. Он в бегах.

А беглецы совершают ошибки.

Она развернулась и направилась в свой кабинет.