Mondhexe

Глава 29

Двадцать четвертое июня. День третьего, завершающего этапа Турнира Трех Волшебников.

Тосака Рин стояла у самого входа в Лабиринт, рядом с другими официальными лицами. Её лицо оставалось бесстрастным, маской профессионального безразличия, но внутри всё было натянуто, как струна.

Её взгляд скользнул по трибунам. Тысячи лиц, искаженных азартом. Они ждали шоу. Они ждали победителя. Они не знали, что настоящая игра будет проходить не здесь, не в этом зеленом коридоре, а за сотни миль отсюда.

Рин повернула голову.

Альбус Дамблдор стоял чуть поодаль, беседуя с Людо Бэгменом. Директор выглядел расслабленным, почти веселым, но Рин, научившаяся читать его микромимику и колебания ауры, видела истину. Его магическое поле было сжато, сконцентрировано.

Их взгляды встретились.

Это длилось долю секунды. Короткий, почти незаметный кивок. Подтверждение готовности.

— Леди и джентльмены! — голос Бэгмена, усиленный Sonorus, грохнул над стадионом. — Третье и последнее испытание Турнира Трех Волшебников начинается! Позвольте мне напомнить текущее положение дел!

Рин отключилась от звукового фона. Она наблюдала за чемпионами.

Седрик Диггори и Гарри Поттер, лидирующие по очкам, стояли у входа. Гарри выглядел бледным, но сосредоточенным. Он знал, что его ждет внутри — по крайней мере, то, о чем они говорили на тренировках: акромантулы, боггарты, сфинксы. Но он не знал главного. Он не знал, что кубок — это портал в другое место.

Рин не сказала ему. Это было жестоко, но необходимо. Естественность его реакции была ключом к успеху операции. Если он будет знать, что идет в ловушку, он выдаст себя. Муди (Лже-Муди) наблюдает. Мальчик должен сыграть свою роль наживки безупречно.

— По свистку… Три… два… один!

Свисток прорезал воздух.

Гарри и Седрик рванули с места, исчезая в темном проходе Лабиринта.

Толпа взревела. Оркестр заиграл бодрый марш.

Это был сигнал.

Внимание всех — зрителей, судей, журналистов — было приковано к магическим экранам и входу в Лабиринт. Все смотрели на шоу.

Дамблдор сделал шаг назад, выходя из круга света. Филиус Флитвик, маленький профессор чар, стоявший рядом с Макгоннагал, незаметно скользнул под прикрытие трибун.

Рин быстро прошла туда, где за углом трибуны была «слепая зона».

Там её уже ждали.

Дамблдор и Флитвик.

Директор больше не улыбался. Его лицо было жестким, высеченным из камня. В руке он держал старые, потемневшие от времени карманные часы.

— Время, — произнес он тихо.

— Координаты подтверждены, — отрапортовала Рин. — Смещение на сто метров к северо-востоку от точки выхода Кубка. Мы окажемся за периметром старых могил.

— Отлично, — кивнул Дамблдор. — Филиус, вы готовы?

— Как всегда, Альбус, — пискнул Флитвик, но в его голосе звенела сталь ветерана дуэльных клубов. Его палочка уже была в руке.

— Тогда не будем заставлять Тома ждать, — сказал Директор.

Он протянул руки. Рин взяла его за левое предплечье, Флитвик ухватился за правое.

Мир скрутился в тугую спираль.

Ощущение было привычным — давление, удушье, тьма. Но на этот раз к физическому дискомфорту примешивалось чувство опасности. Они прыгали не в пустоту. Они прыгали на территорию врага, пусть и разведанную заранее.

Хлопок аппарации был заглушен шумом ветра и расстоянием.

Они материализовались.

Рин мгновенно ушла в низкую стойку, её глаза, усиленные Scrutari, сканировали сектор.

Туман. Холод.

Они стояли на склоне холма, поросшего высокой, жесткой травой. Впереди, выступая из тумана, как гнилые зубы, торчали надгробия.

Кладбище Литтл-Хэнглтон.

Место, где покоились предки Тома Риддла. Место, которое он выбрал для своего возрождения.

— Позиция, — шепнула Рин.

Они находились за массивным каменным строением — склепом семьи Риддл. Это было идеальное укрытие. Склеп закрывал их от центральной части кладбища, но давал возможность наблюдать за происходящим.

— Барьеры, — скомандовал Дамблдор.

Он взмахнул палочкой, накладывая на их группу мощные дезиллюминационные чары. Воздух вокруг них задрожал, принимая цвет и фактуру старого камня. Они стали хамелеонами.

Но этого было недостаточно. Оптическая маскировка не спасает от магического сканирования.

Рин вышла вперед. Это была её часть работы.

Она достала из кармана четыре черных оникса. Камни были небольшими, но емкими, предварительно заряженными специфической структурой, поглощающей излучения.

Она аккуратно, стараясь не шуметь, разложила их, формируя квадрат вокруг их позиции.

— Isolierung. Totale Stille. Geruchslosigkeit. Mana-Dampfung (Изоляция. Полная тишина. Отсутствие запаха. Подавление маны), — зашептала она, активируя схему.

Воздух внутри квадрата стал мертвым. Звуки исчезли. Запахи исчезли. Даже тепло тел перестало излучаться наружу.

Это был граничный барьер высокого уровня. Он создавал «дыру» в реальности. Для любого наблюдателя снаружи здесь было пустое место. Ни магический сенсор, ни нюх оборотня, не смогли бы засечь их присутствие, пока барьер активен.

— Чисто, — выдохнула Рин.

Теперь они могли наблюдать.

Рин осторожно выглянула из-за угла склепа.

Кладбище погрузилось в туман, который стелился по земле густыми, белыми клубами.

Атмосфера была гнетущей. Здесь фонило темной магией. Не той грубой, агрессивной силой, которую использовали Пожиратели в лагере, а чем-то более древним и зловещим. Магией крови и костей. Некромантией.

В центре кладбища, на небольшом открытом пространстве между могилами, стоял котел.

Огромный, котел, вмещающий, наверное, взрослого человека. Под ним горел огонь.

Огонь был неестественным. Он не трещал, не дымил. Он горел ровным, беззвучным пламенем, пожирая не дрова, а саму магию места.

Жидкость внутри котла кипела. Рин видела, как поднимаются пузыри, лопаясь с густым, вязким звуком. Пар, поднимающийся от варева, искрился, словно в нем были растворены алмазы.

— Работа некроманта, — сказала Рин.

Рядом с котлом суетилась маленькая фигура в плаще с капюшоном.

Прислужник в черном.

В руках он держал сверток. Что-то маленькое, уродливое, напоминающее младенца, но с лицом змеи.

Волдеморт. В своей рудиментарной форме.

Рин почувствовала прилив отвращения. Это существо было оскорблением самой жизни. Паразит, цепляющийся за существование любой ценой.

— Он слаб, — оценила она. — Физически ничтожен. Он держится на этом теле гомункула и на страхе слуги.

Она вернулась в укрытие.

— Цель на месте, — доложила она Дамблдору. — Котел готов. Некромант проводит последние приготовления. Главный объект тоже здесь, в уязвимом состоянии.

Дамблдор кивнул. Он стоял, прислонившись спиной к холодному камню склепа. Его лицо было спокойным, но глаза… Глаза были холодными, как лед Черного озера. В них не было ни грамма того добродушия, которое он демонстрировал в школе. Это был взгляд судьи, который уже вынес смертный приговор.

Рядом с ним стоял профессор Флитвик. Маленький полугоблин выглядел сейчас не как забавный учитель, падающий со стопки книг. Он выглядел как боевой маг. Его стойка была безупречной, палочка нацелена в пространство перед собой.

Она проверила свои карманы. Пальцы приятно скользнули по граням драгоценных камней высшего качества.

Ее пальцы коснулись рукояти Азота. Кинжал вибрировал, чувствуя концентрацию маны вокруг.

План был прост. Дождаться появления Поттера. Позволить событиям развиваться до завершения ритуала. Это было необходимо, чтобы Волдеморт обрел тело.

Звучит безумно? Да. Но убивать младенца-гомункула было неэффективно. Дух снова улетит, снова найдет носителя. Им нужно было, чтобы он стал материальным.

Дамблдор пошел на этот риск. Рин поддержала его. Это была игра ва-банк.

— Ждем, — сказал Дамблдор.

Время тянулось медленно. Туман сгущался. Огонь под котлом горел всё ярче, освещая надгробия зловещим светом.

Некромант нервничал. Он оглядывался, вздрагивал от каждого шороха. Он чувствовал, что что-то не так, но страх перед свертком в его руках был сильнее страха перед неизвестностью.

Внезапно воздух над кладбищем разорвался.

Это не был звук аппарации. Это был звук прокола пространства, создаваемый портключом. Свист, вой ветра, искажение гравитации.

Воздух над старым кладбищем Литтл-Хэнглтон разорвался со звуком, напоминающим удар кнута в закрытом помещении.

Гарри Поттер рухнул на жесткую землю. Удар выбил воздух из легких, но адреналин, кипящий в крови после прохождения Лабиринта, заглушил боль. Он перекатился, инстинктивно прижимая к груди Кубок Огня, словно это была самая драгоценная вещь во вселенной.

— ДА! — заорал он, вскакивая на ноги. Его голос, срывающийся от эйфории и физического напряжения, эхом отразился от могильных плит. — Я — ЧЕМПИОН! Я ОБОГНАЛ ЕГО!

Он поднял Кубок над головой, ожидая услышать рев трибун, музыку оркестра и поздравления Дамблдора. Он ожидал увидеть вспышки камер и улыбки друзей. Он победил. Он прошел через сфинкса, убежал от акромантула и опередил Седрика на финишной прямой, вырвав победу в последний момент.

Но ответом ему была тишина.

Глухая, мертвая тишина, нарушаемая лишь шелестом сухой травы и далеким карканьем ворона.

Гарри замер. Его триумфальная улыбка медленно сползла с лица, сменившись выражением растерянности.

Он опустил Кубок.

Вокруг не было стадиона. Не было трибун. Не было Хогвартса.

Вместо этого его окружали покосившиеся надгробия, старый тис и мрачный силуэт небольшой церкви на холме. Туман стелился по земле, окутывая лодыжки.

— Где я? — спросил он в пустоту. Его голос прозвучал жалко и неуверенно. — Это… это часть испытания?

Он огляделся, ища Седрика. Диггори должен был быть где-то рядом, он бежал прямо за ним. Но Седрика не было. Гарри был один. Абсолютно один в незнакомом месте, которое пахло сыростью и смертью.

— Дополнительный этап? — предположил он, пытаясь найти рациональное объяснение. — Ментальная иллюзия?

Тосака Рин, наблюдавшая за этой сценой из-за укрытия за склепом Риддлов, лишь покачала головой.

«Наивность», — констатировала она.

Рядом с ней Дамблдор сохранял абсолютную неподвижность. Флитвик, маленький и напряженный, сжимал палочку, готовый ударить по первой команде.

Внезапно Гарри схватился за лоб.

Его шрам, знаменитая молния, стал багровым. Боль, острая и ослепляющая, пронзила череп, словно раскаленная игла.

— Ааагх! — вскрикнул он, роняя Кубок. Артефакт покатился по траве.

Гарри упал на колени, зажимая шрам ладонью. Его зрение затуманилось. Боль была не физической; это был резонанс. Сигнал близости.

Из тени, отбрасываемой высоким надгробием с крылатым ангелом, отделилась фигура.

Это был человек в черном плаще с капюшоном. Он двигался бесшумно, словно скользил над землей. Его лицо было скрыто маской, но Рин, чье восприятие было обострено до предела, мгновенно просканировала его ауру.

Это был пожиратель смерти.

Аура неизвестного была темной, вязкой и холодной.

Человек шел к Гарри. В руках он держал сверток из ткани, который выглядел так, словно в нем завернут младенец. Но этот «младенец» излучал такую злобу и такую концентрированную тьму, что трава под ногами несущего его человека чернела и увядала.

— Он один… — прошипел высокий, холодный голос, доносящийся из свертка. Этот голос не мог принадлежать ребенку. Это был голос существа, которое забыло, что такое быть человеком. — Хорошо…

Гарри, сквозь пелену боли, попытался сфокусироваться. Он увидел приближающуюся фигуру. Инстинкт самосохранения, вбитый в него уроками Тосаки Рин, наконец сработал.

— Палочка… — прохрипел он.

Его рука дернулась к карману. Движение было медленным, заторможенным болевым шоком. Мышцы не слушались.

— Свяжи его! — приказал голос из свертка.

Некромант не стал тратить время на заклинание Incarcero. Он сделал короткий, резкий жест свободной рукой в сторону надгробия, у которого скорчился Гарри.

— Animare Mortem.

Каменный ангел за спиной Гарри дрогнул.

Статуя, высеченная из гранита столетие назад, двинулась. Её крылья с сухим треском расправились. Руки, сложенные в молитвенном жесте, разомкнулись.

Ангел наклонился.

Гарри почувствовал движение позади себя, но не успел обернуться.

Холодные каменные руки обхватили его, прижимая к холодному торсу статуи. Объятия были железными.

— Нет! — выдохнул Гарри, пытаясь вырваться.

Но ангел держал крепко. Он не просто держал; он зафиксировал жертву. В правой руке статуи была каменная коса. Лезвие, тупое от времени, но тяжелое, опустилось к шее Гарри, прижимая его подбородок вверх, открывая горло.

Гарри замер, чувствуя холод камня на коже. Одно резкое движение — и коса, движимая магической силой, переломит ему шею.

В укрытии профессор Флитвик дернулся. Его палочка поднялась, нацеливаясь на статую.

Рука Дамблдора легла на плечо маленького профессора. Жест был мягким, но непреложным.

— Ждать, — сказал директор.

Флитвик замер, глядя на Дамблдора с недоумением и страхом за ученика.

— Ритуал должен начаться, — шепнул Дамблдор, и в его глазах была ледяная решимость хирурга, который должен причинить боль, чтобы спасти пациента. — Том должен обрести тело. Иначе мы будем гоняться за призраком вечность.

Рин кивнула, соглашаясь.

— Объект зафиксирован, — прокомментировала она. — Угроза жизни непосредственная, но контролируемая. Некромант не убьет его сейчас. Поттер нужен ему живым.

Слуга тем временем действовал.

Он прошел мимо связанного Гарри, даже не взглянув на него, и направился к центру площадки перед склепом. Там, на выжженной земле, стоял предмет, который Рин заметила еще при прибытии.

Котел.

Огромный котел, достаточно вместительный, чтобы в нем мог сидеть взрослый человек. Под ним, повинуясь взмаху палочки слуги, вспыхнул огонь.

Жидкость внутри котла мгновенно закипела. Это была не вода. Это была алхимическая основа — густая, переливающаяся перламутром субстанция, испускающая тяжелый, ядовитый пар.

Запах донесся даже до их укрытия.

Некромант подошел к котлу. Он бережно, с каким-то фанатичным благоговением, начал разворачивать сверток.

Ткань упала на траву.

Гарри, скошенный глазами, увидел то, что было внутри. И его желудок сжался в спазме отвращения.

Существо напоминало уродливого, недоразвитого младенца. Но у него была чешуйчатая, зеленоватая кожа, тонкие, паучьи конечности и лицо… лицо, которое будет преследовать Гарри в кошмарах. Плоское, змеиное, с глазами-щелками.

Это был лорд Волдеморт. В той форме, в которой он существовал последние месяцы.

— Опускай, — прошипело существо.

Некромант поднял это тело над котлом.

— Утопить, — прокомментировала Рин без эмоций. — Растворить биологическую оболочку, чтобы высвободить дух и привязать его к новой матрице. Грубо, но действенно.

Прислужник разжал руки. Уродливое тело шлепнулось в кипящее зелье. Жидкость зашипела, поглощая его, и окрасилась в зловещий багровый цвет.

Некромант отступил на шаг. Он поднял свою палочку. Его рука дрожала — то ли от страха, то ли от экстаза.

Начался ритуал.

Голос некроманта, приглушенный маской, зазвучал над кладбищем. Это была не латынь. Это был древний язык, язык мертвых, ритмичный и пугающий.

— Os patris, insciens datum…

Земля под ногами Гарри, у основания могильной плиты, к которой он был прижат, задрожала.

Мрамор треснул. Почва разверзлась.

Из глубины могилы, повинуясь зову черной магии, поднялась тонкая струйка пыли. Это был прах Тома Риддла-старшего. Останки кости, пролежавшей в земле много лет.

Прах, словно живой, проплыл по воздуху и осыпался в котел.

Зелье забурлило. Оно сменило цвет с багрового на ядовито-синий. Пар, поднимающийся от него, стал густым и непроницаемым.

— Реакция некротической связи, — отметила Рин. — Привязка к роду. Заземление духа через генетический материал предков.

Некромант сделал глубокий вдох, собираясь с духом для следующего этапа.

Теперь его голос дрожал сильнее. В нем слышался животный ужас.

— Caro servi, data voluntarie…

Он сунул палочку за пояс и вытащил из складок мантии длинный, изогнутый кинжал. Лезвие серебристо блеснуло.

Гарри смотрел на это, не в силах закрыть глаза. Ангел держал его голову прямо.

Пожиратель вытянул правую руку над котлом. Его левая рука сжимала кинжал.

— Добровольно… — сказал он, словно уговаривая себя.

Рин в своем укрытии поморщилась.

— Сейчас будет грязно, — прошептала она. — Варварство.

В мире магии жертва — это валюта. Но калечить себя ради возрождения трупа посредственного мага? Это фанатизм, граничащий с идиотизмом.

«Почему нельзя использовать кровь?» — с раздражением подумала она. — «Или волосы? Зачем нужна конечность? А, принцип массы. Ему нужна плоть, чтобы создать плоть.»

Слуга замахнулся.

Вжих.

Лезвие опустилось.

Звука удара по кости не было слышно за шипением котла, но крик, который вырвался из горла Пожирателя Смерти, разорвал тишину.

Это был вопль агонии.

Кисть правой руки отделилась от запястья и упала в кипящее зелье с влажным всплеском.

Кровь хлынула фонтаном из обрубка.

Слуга, шатаясь, упал на колени, прижимая культю к груди. Он выл, раскачиваясь из стороны в сторону.

«Омерзительно», — констатировала Рин, наблюдая, как зелье в котле становится огненно-красным. — «Никакой анестезии. Никакого жгута. Он истечет кровью через пять минут, если не прижжет рану. Дилетанты».

Гарри зажмурился. Увиденное было слишком даже для него. Он чувствовал, как тошнота подступает к горлу.

Некромант, скуля и всхлипывая, с трудом поднялся на ноги. Фанатизм гнал его вперед. Он должен был закончить ритуал. Он должен был вернуть своего Лорда.

Он подошел к Поттеру.

В его здоровой руке всё еще был зажат кинжал.

Некромант приблизился к мальчику. Его дыхание, сбитое и хриплое, вырывалось из-под маски облачками пара.

Гарри открыл глаза. Он увидел приближающееся лицо в маске, увидел кинжал.

— Sanguis inimici… — прохрипел он, и его голос дрожал от боли и фанатичного экстаза.

Кинжал опустился.

Это не был аккуратный медицинский надрез. Это было грубое, рвущее движение. Острие вошло в предплечье правой руки Гарри, распарывая рукав мантии и кожу под ним.

Гарри закричал.

Крик был рефлекторным, полным боли и отчаяния. Он дернулся всем телом, пытаясь вырваться, оттолкнуть мучителя, ударить его ногами. Но каменный ангел, оживленный темной магией, держал его мертвой хваткой. Гранитные руки сжимали грудь, не давая даже вдохнуть полной грудью, а холодная коса у шеи служила ограничителем подвижности.

— Insciens datum! — закончил формулу некромант.

Он подставил под рану стеклянный фиал. Густая, темная кровь заструилась по бледной коже руки, капая в емкость.

Рин наблюдала за этим процессом, фиксируя каждую деталь.

Некромант набрал достаточно. Он заткнул фиал пробкой, не обращая внимания на продолжающееся кровотечение Поттера, и, шатаясь, побрел обратно к котлу. Его правая рука, превращенная в культю, была прижата к груди, мантия пропиталась кровью, но он, казалось, не замечал боли. Фанатизм действовал лучше любой анестезии.

Он подошел к краю огромного каменного сосуда.

Пар над котлом уже не был просто паром. Это была субстанция, насыщенная магией до предела, готовая сконденсироваться в материю. Жидкость внутри бурлила, меняя цвета с калейдоскопической быстротой.

Пожиратель вылил кровь в котел.

Реакция была мгновенной.

Зелье перестало кипеть. Оно замерло на долю секунды, а затем вспыхнуло.

Свет был ослепительным. Абсолютно белым, заставлявшим жмуриться. Он залил кладбище. Даже сквозь плотные веки и магическое усиление зрения Рин почувствовала этот удар по глазам.

— Критическая масса достигнута, — прошептала она. — Синтез материи.

Слуга отшатнулся, прикрывая лицо здоровой рукой. Он упал на колени, демонстрируя свой обрубок, и начал скулить, словно побитая собака.

Белый свет начал угасать, сменяясь густыми клубами пара.

Пар был плотным, тяжелым. Он не рассеивался на ветру, а собирался в центре, над котлом. Он закручивался в спираль, уплотнялся, приобретая очертания.

Альбус Дамблдор напрягся.

Великий маг, до этого сохранявший спокойствие статуи, теперь напоминал натянутую тетиву. Кончик его палочки начал светиться слабым голубоватым светом — признак того, что заклинание уже сформировано и ждет только мысленной команды.

— Ждем, — едва слышно выдохнул он. — Пусть закончит.

Силуэт в пару становился всё четче.

Удлинялись конечности. Формировался торс. Голова.

Это был процесс рождения, но рождения извращенного, ускоренного магией в тысячи раз. Кости, мышцы, кожа — всё создавалось из эфира и ингредиентов за секунды.

Пар начал опадать, открывая то, что он скрывал.

Из котла медленно, с неестественной грацией, поднялась фигура.

Это был мужчина. Высокий, пугающе худой, словно скелет, обтянутый кожей. Его кожа была белее мела, с перламутровым отливом, напоминающим чешую змеи. На ней не было ни волоска.

Лорд Волдеморт возродился.

Он ступил на траву. Его ноги были босыми, длинные пальцы с острыми ногтями напоминали лапы паука.

Он стоял, раскинув руки, и вдыхал холодный воздух.

Он медленно опустил руки и начал осматривать свое новое тело. Он касался своей груди, своих плеч, своего лица. Его движения были плавными, текучими, лишенными человеческой резкости. Он был похож на рептилию, которая только что сбросила старую кожу.

— Материален, — сказала Рин, и в её голосе прозвучало хищное удовлетворение.

Филиус Флитвик, стоящий с другой стороны от Дамблдора, крепче сжал палочку.

— Сейчас? — шепнул он.

Дамблдор покачал головой.

— Еще нет. Я хорошо его знаю, он никогда не изменяет своим привычкам. Пусть он позовет остальных. Нам нужны они все.

Волдеморт, казалось, наслаждался моментом. Он потянулся, чувствуя силу в новых мышцах. Он достал из кармана мантии, которую услужливо, здоровой рукой, протянул ему подползший некромант, свою старую палочку.

Тисовая, тринадцать с половиной дюймов, перо феникса.

Он провел ею по воздуху, и сноп красных искр вырвался из кончика.

Затем он рассмеялся.

Смех был высоким, холодным, лишенным радости. Это был звук торжествующего зла.

Он посмотрел на Слугу, который всё еще лежал на земле, прижимая культю к груди и рыдая.

— Встань, — приказал Волдеморт лениво. — Ты выполнил свой долг. Ты вернул меня.

Некромант поднялся, шатаясь.

— Темный Лорд… — прохрипел он. — Вы обещали… вы обещали руку…

— Руку… — Волдеморт усмехнулся. — Да, конечно. Но сначала…

Он отвернулся от него, словно потеряв интерес к сломанной игрушке, и направился к Гарри Поттеру.

Гарри всё еще был прижат к надгробию. Он видел возрождение своего врага. Видел это лицо — плоский нос, красные глаза с вертикальными зрачками.

Волдеморт остановился перед ним.

— Гарри Поттер, — прошипел он. — Мы снова встретились. На этот раз — на моих условиях.

Он протянул руку и коснулся шрама на лбу мальчика.

Гарри закричал. Боль была невыносимой, ослепляющей.

— Я могу коснуться тебя… теперь, — прошептал Волдеморт с удовольствием. — Твоя кровь течет в моих жилах.

Он отдернул руку и повернулся к Слуге.

— А теперь… Нам нужны свидетели. Нам нужна моя семья.

Он подошел к дрожащему человеку в маске.

— Протяни руку, — приказал он.

— О, Темный Лорд! Спасибо, хозяин! — зарыдал Слуга, протягивая обрубок правой руки.

— Другую руку, идиот! — рявкнул Волдеморт.

Слуга, всхлипывая, протянул левую руку. Рукав мантии был задран, обнажая Черную Метку — татуировку черепа со змеей, которая сейчас была бледной, как шрам.

Волдеморт прижал кончик своей палочки к Метке.

Метка мгновенно почернела, став угольно-черной.

Слуга взвыл от боли, но Волдеморт не обратил на это внимания. Он смотрел в небо.

— Они почувствуют это, — сказал он тихо. — Все они. Они поймут, что время пришло.

Небо над кладбищем, и без того темное, начало меняться. Тучи закручивались в воронку. Воздух стал тяжелым, давящим.

Атмосфера наполнилась звуками.

Хлоп. Хлоп-хлоп. Хлоп.

Звуки аппарации. Резкие, громкие, разрывающие тишину.

Они появлялись из ниоткуда. Между могилами, за деревьями, у ограды кладбища.

Фигуры в черных балахонах. Лица скрыты масками.

Пожиратели Смерти.

Они прибывали один за другим, материализуясь из вихрей пространственного искажения. Те, кто оставался на свободе, кто прятался, кто притворялся добропорядочными гражданами.

Они шли к центру кладбища, к своему господину. Они шли медленно, с опаской, не веря своим глазам.

Волдеморт стоял неподвижно, ожидая.

Они начали формировать круг вокруг него, вокруг котла, вокруг могилы Тома Риддла-старшего и связанного Гарри Поттера.

Рин, наблюдая за этим из укрытия, начала считать.

Их было много. Больше, чем она ожидала увидеть сразу. Весь «внутренний круг», оставшийся на свободе, и их приближенные. Среди них наверняка были «уважаемые люди», с которыми она сталкивалась ранее.

Круг был неровным. В нем зияли прорехи.

— Здесь должны стоять Лестрейнджи, — сказал Волдеморт, обводя взглядом своих слуг. Его голос был холодным, обвиняющим. — Здесь должен стоять Долохов. Здесь должен стоять Руквуд.

Он остановился перед высоким пожирателем смерти.

— Вы пришли, — произнес он. — Но вы пришли поздно. Тринадцать лет. Тринадцать лет я ждал. А вы… вы жили в своих поместьях, наслаждались богатством, делали вид, что меня никогда не существовало.

Пожиратели пали на колени. Некоторые ползли к нему, пытаясь поцеловать край его мантии.

— Темный Лорд… мы ждали… мы были верны… — лепетали они.

— Верны? — Волдеморт рассмеялся. — Верность доказывается делом. А что сделали вы? Вы позволили моим врагам жить. Вы позволили мальчишке, — он небрежно махнул рукой в сторону Гарри, — стать героем.

Он начал свою речь. Речь обвинителя. Он ходил по кругу, тыкая палочкой в лица коленопреклоненных магов, напоминая им об их грехах, об их трусости, об их лжи.

— Я чую на вас запах вины, — шипел он. — Вы думали, что я сломлен. Что я ушел навсегда. И вы поспешили вернуться к своим теплым местечкам.

Рин слушала эту тираду с холодным интересом.

«Классическая техника доминирования», — отметила она. — «Подавление воли через чувство вины и страх. Он ломает их психологически, прежде чем принять обратно. Создает зависимость. "Только я могу простить вас". Примитивно, но на этих фанатиках работает безотказно».

Она пересчитала цели еще раз.

— Двадцать четыре активных единицы, — доложила она Дамблдору. — Плюс сам Волдеморт. Плюс некромант-инвалид. Итого двадцать шесть целей.

Директор кивнул и сделал пару пасов палочкой, активируя контур ловушки.

Она проверила свои карманы. Камни были на месте. Кинжал на поясе.

— Отлично, — прошептала она, и на её лице появилась улыбка, от которой стало бы не по себе даже Волдеморту, если бы он её увидел. — Все в сборе. Вечеринка в полном составе.

Дамблдор встал рядом. Он смотрел на своего бывшего ученика, который превратился в чудовище.

В его глазах не было страха. Там была только бесконечная, ледяная решимость.

Он медленно поднял руку.

— Приготовиться, — его голос был тихим, но Рин и Флитвик услышали его отчетливо.

Флитвик поднял палочку, нацеливая её на группу Пожирателей слева.

— По моей команде, — сказал Дамблдор.

Волдеморт продолжал свою речь. Он упивался своей властью. Он был уверен в своей безопасности. Он думал, что контролирует ситуацию.

Он ошибался.