Моя единственная

Глава десятая

Шон

— Как ты, блядь, жил в этой штуке? — спрашиваю я, когда Деклан с ухмылкой протягивает мне ключи.

— О, это весело.

— Весело, блин.

Это… это ненадолго. У меня нет ни единого шанса упустить хоть одну возможность побыть рядом с ней. Если ей нужно притворство, она его получит.

— И почему именно ты здесь остановился?

Я бросаю сумку на кровать и пытаюсь повернуться так, чтобы ни во что не врезаться, и терплю неудачу.

— Девни живет в главном доме.

— И ты не можешь остаться с ней?

Деклан прислонился к стойке, сложив руки на груди в ожидании ответа.

— Ее брат был не очень доволен, когда узнал, что она ночует со мной, поэтому она сказала ему, что я останусь здесь.

— Значит, ты просто сделал то, что она просила? Просто так?

— В основном.

Его улыбка становится яркой, когда он смеется.

— Я, блядь, так и знал! Я знал это.

— Ты ничего не знаешь.

— Ни черта я не знаю? Ты наконец-то вытащил голову из задницы и понял, что влюблен в нее.

Господи. Он с ума сошел.

— Никто не говорил о том, что я влюблен. Я поцеловал ее, два раза. Вот и все. Мы поцеловались. Не было никаких признаний или чего-то еще. Я не знаю, что я чувствую, ясно?

— Теперь ты поцеловал ее снова, и я предположу, что ты был трезв. Ну и как тебе трезвый поцелуй?

Второй поцелуй был… У меня нет слов, чтобы описать его. Она была так идеальна в моих объятиях. Казалось, что все, что я отрицал, оказалось верным. Ее губы прижались к моим, словно были созданы для меня. Между нами текла страсть, нежность и потребность. Я так волновался, что, когда мы поцелуемся в следующий раз, это будет почти семейный поцелуй. Этого точно не произошло. Я мог целовать ее весь день. Я хотел этого. И теперь, зная, что Оливера нет, а она так близко ко мне, я решил поделиться с ней еще чем-то, что совершенно глупо.

— Это был просто поцелуй.

Он смеется.

— Это было гораздо больше, чем просто поцелуй, брат мой.

Чертов Деклан и вся его заведомая чушь.

— Я рад, что ты во всем разобрался.

— Чувак, если бы это был просто поцелуй, тебя бы не было в этом месте. Ты был бы там, в обнимку на диване со своей лучшей подругой.

Я отмахнулся от него.

— Я даю ей пространство, чтобы она могла разобраться со своими проблемами.

— О, так вот как ты себя называешь?

— Деклан, я выбью из тебя все дерьмо, если ты не заткнешься.

Он смеется и направляется к двери.

— Да, ты можешь попробовать.

— Разве у тебя нет жены и ребенка, к которым ты должен вернуться?

— Есть, но так гораздо веселее.

Я стону.

— Давай поговорим о тебе и ребенке. Как дела?

Деклан выглядит так, будто хочет сказать что-то еще о Девни, но не говорит, а значит, я не сделаю Сид вдовой сегодня.

— Это безумие, Шон. Как будто все мои страхи заключены в этом маленьком теле. Я готов на все, сражаться с кем угодно, убивать драконов ради него и бороться с каждым своим инстинктом, если это сделает его жизнь лучше. Я беспокоюсь обо всем. Если он издает новый звук, я слежу за ним, чтобы убедиться, что все в порядке. И даже не стоит говорить о дыхании. Клянусь, по ночам я провожу больше времени, засовывая палец ему под нос, чем сплю.

Я хлопаю его по спине, ухмыляясь.

— Ты его отец.

— Да, и это чертовски страшно!

Я всегда знал, что он будет отличным отцом. Он был хорошим братом. Всегда готов был защитить нас троих, и я рад, что он счастлив. Он так долго боролся с этим, отказывался от всего, что ему было нужно, если это означало, что у нас может быть лучшая жизнь. Мой брат иногда бывает идиотом, но его сердце всегда находится в правильном месте.

— А что с Сидни?

— Хотел бы я найти слова, чтобы описать, что я чувствую к ней. Как будто мое сердце вернулось в мою грудь. Я тоже беспокоюсь обо всем, что с ней происходит. Она почти не спит, работает, потому что не может остановиться, а я чувствую, что у меня что-то вроде посттравматического расстройства после того ада, через который она прошла. Сидни — это все для меня, они оба. Я знаю, что говорю, как долбаный слабак, но я говорю тебе, что любовь к ней была для меня подарком. Как будто все мертвые, сгнившие части моей души снова обрели жизнь.

Я улыбаюсь, эта сторона моего ворчливого брата нравится мне гораздо больше.

— Кто бы мог подумать, что у тебя душа поэта?

Он хмыкает.

— Я бы не стал заходить так далеко.

— Я не говорил, что это хорошая поэзия.

— Я покажу тебе поэзию, пойдем на задний двор, чтобы я мог показать тебе, как качать воду, если она замерзнет, и опорожнять биотуалет.

— Подожди, я должен опорожнять туалет?

Он потирает руки и одаривает меня маниакальной ухмылкой.

— О да, лучше бы Девни стоила всего этого, брат. Ты теперь в дерьме.

Нет никаких сомнений в том, стоит ли она этого, стоит. Я просто не знаю, как мы перенесем возможные последствия, если ничего не выйдет.

В этой дурацкой коробке на колесиках холоднее, чем в обезьяньей заднице. Я скатываюсь с кровати, прихватив с собой одеяло, и включаю отопление. Здесь не так много места и удобств, и мне придется найти способ быстро вернуться в главный дом. Я надеваю тренировочные штаны и собираю небольшую сумку, чтобы принять душ. Здесь у меня нет ни единого шанса. Деклан показал мне все, что нужно сделать, чтобы дом стал пригодным для жизни. Я послушал его, но вчера вечером у меня не было настроения идти к генератору и заправлять его, и я забыл включить нагреватель, чтобы все не замерзло. Значит, у меня не будет воды, не говоря уже о горячей. Я накидываю куртку и бегу к дому.

— Дев?

Не отвечает. Ее машина все еще стоит у дома, так что я знаю, что она здесь.

— Девни? — я пытаюсь снова, не желая ее пугать.

Может, она еще спит. Честно говоря, так было бы лучше. Дверь в ее комнату закрыта, поэтому я тихонько приоткрываю ее, чтобы проверить, спит ли она, но там пусто.

— Девни? — снова зову я, но ответа по-прежнему нет.

Я открываю двери двух других спален, но и там ее не видно. Что за черт? Она что, внезапно решила заняться бегом? Неважно. Мне нужно взять кое-что из своей комнаты. Я спускаюсь вниз и, открыв ее, обнаруживаю, что она лежит в кровати, волосы разбросаны по подушке, на которой я спал, и мое сердце делает сальто. Она такая красивая. И она здесь, в моей комнате, лежит на простынях, на которых я спал, прежде чем она вышвырнула меня. Я тихо вхожу, не желая ее будить, и наклоняюсь, прижимаясь губами к ее волосам, вдыхая цветочный аромат.

Чувствуя себя немного неловко, я выхожу и слышу ее голос.

— Шон?

Черт.

— Эй, я звал тебя, но ты не ответила.

— Что ты здесь делаешь?

Она садится, опускает простыню на бедра и открывает мне восхитительный вид на свои соски через майку.

— Я… Мне нужно принять душ, а в той штуке, которую ты заставила меня использовать в качестве жилого помещения, нет горячей воды.

Ее глаза слегка расширяются.

— О. Я не… правда? Воды нет?

Я киваю.

— Да, значит, мне придется воспользоваться своим домом.

Она закусывает нижнюю губу между зубами.

— Точно.

— Не надо изображать извинения, Креветочка. Не тогда, когда ты загнала меня в угол.

— Неважно. Мы оба знаем, что жить вдвоем — не лучшая идея.

Я снова смотрю на ее грудь, не в силах остановиться.

— Почему?

— Потому что ты все время смотришь на меня как… ну… вот так!

— Это как?

Я подталкиваю ее.

— Как будто ты хочешь забраться в эту постель вместе со мной.

Она даже не представляет, насколько она права.

— И это было бы плохо?

Глаза Девни расширяются.

— Да! Да, это было бы плохо.

— Но ты уже в моей постели.

Ее карие глаза метнулись по сторонам, когда она соскользнула с кровати, и я охренел. На ней самые короткие шорты, которые я когда-либо видел. Я даже не уверен, что это шорты, они выглядят как нижнее белье. Она поворачивается, чтобы что-то взять, и я думаю, не подведут ли меня колени. Сзади написано «Поцелуй меня».

О, милая, просто попроси.

Она стонет, когда не может найти то, что ищет, а я смотрю, как эти длинные, подтянутые ноги направляются ко мне. Я перебираю в уме всех мерзких жуков, рыб и отвратительные запахи, чтобы не опозориться перед ней.

— Я могу перебраться туда.

— Ни за что.

— Почему нет?

— Потому что я не позволю тебе спать в том сарае, пока я здесь. Либо ты останешься в сарае со мной, либо останешься здесь.

Девни прикусила нижнюю губу.

— Я найду себе жилье.

— Нет. Ты останешься здесь столько, сколько захочешь.

Ее рука ложится на бедро.

— Ты здесь только на пять месяцев.

— И?

— А потом ты уедешь.

— Хорошо. Ты можешь остаться в этом доме, пока мы не разберемся с этим. Деклан и Коннор никогда бы не выгнали тебя, а Джейкобу понадобится присмотр взрослых, когда он приедет. Все образуется.

Она проводит пальцами по длинным каштановым волосам, перебирает их и выгибает спину так, что ее сиськи выпирают в мою сторону.

Ради всего святого.

Я прочищаю горло и отступаю назад, на этот раз эрекцию уже не остановить.

— Мне нужен душ.

— Я приготовлю завтрак.

Я киваю и начинаю уходить, но потом останавливаюсь.

— Эй, Дев?

— Что?

Я поворачиваюсь, позволяя своему взгляду еще раз пройтись по ее телу, прежде чем мой голос испортит вид.

— Оденься, если только ты не пытаешься меня убить. Если да, то тебе это удается.

Я вижу, как в ее глазах вспыхивает удивление, прежде чем она опускает взгляд.

— О Боже! — ее руки прикрывают грудь, и я выхожу за дверь, прежде чем окончательно выставить себя в дурацком положении.

Я быстро принимаю душ, как только включается вода, надеясь, что холод поможет — но это не так. На самом деле, от этого становится только хуже, потому что в душе лежат все вещи Девни. Ее цветочный шампунь и ванильное мыло для тела. Как дурак, я подношу их к носу, вдыхая сильнейший аромат, желая проверить, останется ли он на ней ночью. И тогда мне хочется сделать с ней гораздо больше. Это гребаный ад. Месяц здесь, а я так сильно ее хочу, что даже холодный душ не избавляет меня от стояка. Мне гораздо хуже, чем я пытался себя убедить. Я не только люблю Девни, но и хочу ее. Она нужна мне. Я должен проверить, насколько мои чувства взаимны. Конечно, она меня поцеловала. Да, похоже, ей это действительно понравилось, но горит ли она? Поэтому ли она выгнала меня в эту лачугу? Есть только один способ выяснить это.

И он начинается прямо сейчас.