Моя единственная

Глава четырнадцатая

Девни

— То есть ты хочешь сказать, что у него есть чувства к тебе, у тебя есть чувства к нему, но ты не хочешь с ним встречаться? — Cидни спрашивает, глядя на меня.

Я пришла сюда за советом, и чтобы разобраться в своих мыслях, потому что они запутались до чертиков.

— Я говорю, что Шон хочет большего.

— А ты не хочешь?

— Я не знаю. С одной стороны, хочу. Он лучший парень в мире.

— А с другой?

Я вздыхаю.

— С другой стороны, мы знаем, что не сможем долго продержаться на расстоянии. Я беспокоюсь, что его слава станет проблемой, и я буду безумно ревновать.

Она возится с Диконом в манеже, а потом садится рядом со мной на диван.

— Ты боишься, и ты идиотка.

— Я не идиотка. Здесь многое поставлено на карту.

— Да, это так, — соглашается она.

— Но также многое будет поставлено на карту, если ты не рискнешь.

Я застонала и откинула голову назад.

— Мне нужна чертова жизнь! Мне нужно что-то. Что-нибудь, кроме этого. Я скучаю по тебе на работе, все идет медленно, потому что я не могу выбраться из этих чертовых американских горок в моей голове.

Она пожимает плечами.

— Из ада Эрроувуда не выбраться. Я клянусь. Я пыталась несколько лет, но в итоге залетела и вышла замуж.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь еще?

— Ни за что, ты не выберешься из этого. Скажи мне кое-что, почему ты здесь?

Мои глаза сужаются, и я секунду изучаю ее.

— Ты просила меня занести пару документов.

— Не в моем доме. Я имею в виду в Шугарлоуф. Почему ты все еще здесь? Ты умная, красивая, у тебя диплом архитектора. Уверена, ты могла бы найти работу где угодно. Вместо этого ты мой очень квалифицированный офис-менеджер. Я не понимаю.

Она не понимает, и я не собираюсь это объяснять, потому что мои причины — мои собственные.

— Я не хочу об этом говорить.

Рука Сидни касается моей.

— Я бы никогда тебя не осудила.

Забавно, но я помню, как моя мама говорила те же слова, когда я ей звонила. Я не хотела говорить ей правду, но она твердила, что любит меня и не станет осуждать. Именно так она и поступила и продолжает поступать.

— Послушай, давным-давно я сделала несколько глупых решений и доверилась тому, кому не должна была. Это многое изменило во мне и в том, чего я хочу.

— Чего ты хочешь, Дев?

В ее голосе столько сочувствия, что мне хочется рассказать ей все свои секреты и наконец-то развязать себе руки, но я никак не могу. Слишком много жизней поставлено на карту. Слишком многим людям будет больно, если я скажу об этом вслух.

— Я хочу быть счастливой, — честно говорю я. — Я хочу жить дальше и жить так, как живешь ты.

— В смысле?

Я думаю о том, какой разбитой она была раньше и как спустя всего несколько месяцев она стала счастливее, чем я когда-либо знала ее. У Сидни есть все, что она может пожелать.

— Я хочу быть любимой.

Она сжимает мою руку.

— Тогда позволь Шону любить тебя.

— А если все это просто ошибка?

— Тогда ты переживешь это. Он уедет и, возможно, будет навещать тебя только тогда, когда будет встречаться со своими племянниками и племянницами. Это будет отстойно, но вы сможете это пережить. Все будет не так уж сильно отличаться от того, что было до его возвращения, верно?

Мое сердце начинает болеть от картины, которую она только что нарисовала. Шон приезжает сюда, а я пытаюсь спрятаться от него, чтобы не было больно. Я не хочу этого.

— Только я буду знать, каково это — впустить его. Так же, как ты впустила Деклана.

Сидни откинулась назад, прикусив нижнюю губу.

— Я знаю, что это тяжело. Поверь, я понимаю. И еще я знаю, что, на каких бы тропинках мы ни заблудились, нас найдет человек, который должен быть рядом. Жизнь трудна, а любовь нелегка. Временами это ужасно… — она тихонько смеется. — Это страх и волнение в одном клубке эмоций, который, клянусь, может перевернуть вас.

— Ты действительно уговариваешь меня на это, — говорю я с сарказмом.

Она пожимает плечами.

— Это также единственное самое человеческое желание. Вы с Шоном уже любите друг друга. Это не изменится. Я действительно верю, что независимо от того, что произойдет, если вы будете встречаться, вы все равно сохраните отношения. Вы, ребята… больше, чем мы с Декланом.

Мои брови удивленно поднимаются.

— Что?

— Да, мы с Декланом были школьными возлюбленными. Мы всегда были парой, а не друзьями, как вы, ребята. Поэтому, когда мы потеряли друг друга, мы потеряли себя. Вы с Шоном сильнее. Вам будет сложно стать кем-то вместе, но врозь вы все равно останетесь теми же людьми. И это только худший вариант, Дев. Есть целая возможность прекрасной и счастливой жизни, если у вас все получится. Будут праздники, семейное время, и ничто так не сближает, как эти мальчики, так что мы всегда будем рядом. Мне кажется, ты идешь по дороге, на которой рисуешь эту ужасную картину, чтобы не дать себе смириться с тем, что ты уже знаешь, что это предрешено.

Все это так запутанно.

— Я просто не понимаю, почему все должно измениться.

— Позволь мне спросить тебя вот о чем, предположим, что вы не будете продолжать это и никогда не рискнете, ты действительно думаешь, что дружба останется прежней? Вы с Оливером расстались, ты живешь с Шоном… ну, вроде как живешь с ним. И теперь между вами… что-то есть.

В глубине души я знаю, что она права. Когда он уедет, я уже не буду прежней, и наша дружба тоже. Я знаю, каково это — чувствовать его губы на своих, и я слышала, какие звуки он издает, когда я сжимаю его волосы. Ничего из этого нельзя стереть.

— Он мешает думать. Когда он рядом, я борюсь с собой так, как не боролась уже много лет. Это чувство, беспокойства и неуверенности, заставляет меня бежать.

Сидни медленно выдохнула.

— Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом, и это нормально, но я предположу, что у тебя был парень и все пошло наперекосяк. Что бы ни случилось тогда, это не то, что происходит сейчас.

— Я знаю это.

— Да?

Я хочу сказать, что знаю. Наказывать Шона за то, что сделал Кристофер, несправедливо, но меня пугают чувства. Я могу влюбиться в Шона так, что буду полностью уничтожена, если у нас ничего не получится.

— Я знаю, чем закончится эта история, Сид.

Она закатывает глаза.

— Тебе следовало указать в резюме, что ты экстрасенс, это бы очень помогло в делах.

— Задница.

— Я серьезно, ты ничего не знаешь. Ничего. Никто из нас не знает, когда речь идет о любви или отношениях. Посмотри на Деклана. Он самый большой идиот из всех. Он не знал, что произойдет. Он думал, что у нас ничего не получится. Он. Не знал. Ничего.

Я смеюсь, потому что она на сто процентов права.

— Он знал, что любит тебя настолько, что не хочет причинять тебе боль.

— И разве это не самая большая ошибка. Я люблю его достаточно, чтобы вылечить его сломанные части. Шон и ты не сломаны, Дев. У тебя уже есть преимущество. Не нужно копаться в прошлом. Нет ничего, кроме шанса. Используй его, потому что в противном случае ты станешь женщиной в задней части церкви, наблюдающей за тем, как любимый мужчина женится на другой. И это будет худший финал истории, которую ты могла бы изменить.

— Какой фильм ты хочешь посмотреть сегодня вечером? — спросил Шон, усаживаясь на диван.

— Я хочу что-нибудь, что заставит меня смеяться, в отличие от той кровищи, которую ты заставляешь меня терпеть в последнее время.

Он отправляет в рот попкорн и ухмыляется.

— Трусишка.

— Я не трусишка.

— Спорим, тебе приснился кошмар прошлой ночью?

Я смотрю на него, отчасти потому, что он прав, а отчасти потому, что этот глупый человек снова не носит чертову одежду и сидит слишком близко.

— Единственный кошмар, который мне сейчас снится — это ты.

— Дорогая, я — мокрая мечта.

Клянусь Богом.

— Ты просто ужас.

— Ты говоришь «ужас», а я говорю «ангел».

— Если ты ангел, то я святая.

Шон ухмыляется.

— И мы знаем, что это невозможно.

— О, пожалуйста! — я насмехаюсь. — Я гораздо более святая, чем ты. Я хожу в церковь каждое воскресенье с тех пор, как… ну, с тех пор как…

Шон откидывается на спинку дивана, бесцеремонно закидывая пятки на пуфик.

— Женщины кричат до небес, когда они со мной. Хочешь увидеть Бога, Дев?

У меня отпадает челюсть, когда я смотрю на него.

— Ты полный идиот?

— Что?

Что? Клянусь, мужчины такие тупые. Я шлепаю его по груди.

— Во-первых, ты рассказываешь мне о других женщинах, с которыми спал, а это не самая лучшая идея, когда ты пытаешься завоевать девушку. Во-вторых… — я понижаю голос, чтобы подражать ему, — «Хочешь увидеть Бога, Дев?», это была пикап-фраза? Или ты действительно такой придурок с раздутым эго?

Шон подается вперед так быстро, что я рефлекторно отступаю назад.

— Во-первых, я ни о чем тебе не рассказывал. Я просто пошутил, но, если тебе интересно, не преувеличиваю ли я, я с удовольствием тебе это покажу. Во-вторых, я не болван, и ты это знаешь. На самом деле, я очень даже желанный.

К тому времени, как он закончил говорить, я уже почти лежу, а он определенно на мне. Мое сердце бьется так сильно, что от него могут остаться синяки, а каждый вдох кажется последним. Тепло его тела и аромат его одеколона заставляют каждую клеточку моего тела ожить от желания.

— Шон, — говорю я одновременно и как предупреждение, и как мольбу.

— Чего ты хочешь, Девни? — его взгляд скользит по моим губам, а затем возвращается к глазам.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня. Боже, только не снова.

Я качаю головой.

— Ты хочешь мои губы?

Да.

Я держу рот закрытым, не желая говорить ничего, что могло бы привести к ошибке.

— Скажи что-нибудь, — просит он. — Скажи, что ты хочешь меня.

Головокружение настолько сильное, что мой разум и сердце враждуют друг с другом. Я хочу его. Он хочет меня. Это должно быть так просто, и все же что-то удерживает меня.

— Я… я не… Я не знаю.

— Закрой глаза, — приказывает он.

Я закрываю их, и мои остальные чувства обостряются.

— Что теперь? — спрашиваю я, прижав руки к дивану.

Я не могу до него дотронуться. А если дотронусь, то точно знаю, что скажу.

— Почувствуй… — его голос низкий и успокаивающий.

Проходят секунды, а внутри меня нарастает тревога от того, что будет дальше. Эмоции накапливаются, как кирпичи, с каждым тиком часов. И вот, когда я уже готова открыть глаза, потому что не могу больше терпеть, я чувствую, как его губы касаются моих. Поцелуй такой мягкий, такой легкий, что я почти боюсь, что он ненастоящий, но он реальный. Он замирает на месте, наше дыхание смешивается, учащаясь по мере того, как боль внутри меня становится все сильнее. Я хочу его. Я хочу этого, и нас, и того, чем мы могли бы стать. Мне нужны его губы на моих губах больше, чем все остальное. Это безумие и безответственность — позволять себе такое, но я знаю, что не смогу остановить его. Не могу.

— Почувствуй нас, — призывает он. — Почувствуй меня.

Мои пальцы сами собой поднимаются, и подушечки касаются напряженной кожи его спины.

— Да, — голос Шона мягкий. — Вот так. Почувствуй меня, Девни.

Моя спина выгибается, нуждаясь в прикосновении его груди, которую он держит на расстоянии. Я медленно провожу руками по его позвоночнику, стараясь запомнить каждую ложбинку и вершину. Его губы переходят на мою шею, целуя и нежно посасывая чувствительную кожу.

— Шон, — тихо говорю я.

— Скажи мне. Скажи, что тебе нужно от меня. Все, что ты хочешь, милая, я тебе дам.

Я не позволяю себе включить голову. Я просто чувствую и говорю ему то, чего хочу.

— Поцелуй меня.

Он возвращает свои губы к моим, и на этот раз в них нет мягкости. Он целует меня, как безумный и голодный мужчина. Наши губы двигаются вместе, и он наконец позволяет своему весу опуститься на меня. В моих прикосновениях больше нет нежности, а мои ногти впиваются в его спину, пытаясь притянуть его к себе. Все в этот момент правильно. Он. Мы. То, что мы делаем. Я позволяю своим рукам блуждать по его телу, ощущая, какой он сильный, и наслаждаюсь тем, что это происходит. Мы с Шоном снова целуемся. Вместо того чтобы придумывать миллион причин, почему я не должна этого делать, я погружаюсь в этот момент еще глубже.

— Боже, ты такая красивая, — говорит он, прежде чем снова прильнуть ко мне губами.

Услышав эти слова от него, я что-то чувствую. Он никогда не лгал мне. Мы всегда рассказывали друг другу все самое неприятное, потому что не боялись, что другой уклонится. Поэтому, когда он говорит это, я знаю, что он имеет в виду именно это. Он отступает назад, глаза пылают желанием, а дыхание перехватывает. Он наклоняется, касаясь лбом моего лба.

— Почему ты остановился? — спрашиваю я.

— Потому что, если бы я этого не сделал, ты была бы голой, а я был бы в тебе.

Я не уверена, может быть, это потому, то я возбуждена так сильно, как никогда раньше, но я не вижу в этом проблемы. Я глажу его щеку своей ладонью, ценя то, что он отстранился, зная, что я, скорее всего, пожалею об этом.

— Спасибо.

Его глаза встречаются с моими, когда он пытается улыбнуться.

— Не благодари меня. Я все еще лежу на тебе с бешеным стояком, твои губы распухли, и я никогда не хотел ничего больше, чем этого.

— Шон… ты говоришь это, но…

— Нет, ты не понимаешь. Это ты, Девни. Это ты и я, и я, блядь, не знаю, как мне потребовалось столько времени, чтобы понять это, но мы должны быть вместе. Где-то по пути мы стали больше друзья.

Я откидываю прядь волос, упавшую ему на лицо.

— Мне страшно. Я не хочу тебя потерять.

Он нежно целует меня, а затем откидывается на бок, притягивая меня к себе так, что мы оказываемся лицом друг к другу на диване. Мои руки упираются в его грудь, а его большой палец касается моего бедра.

— Я тоже не хочу тебя терять, но я не могу притворяться, что хочу быть просто друзьями. Впервые ни у кого из нас нет никого другого. Нет никаких сложностей или причин избегать этого.

Как же он ошибается.

— Есть куча причин.

— Например?

— Ты живешь в Тампе, а я живу здесь. Ты богат, а я живу в фермерском доме твоей семьи, потому что у меня нет денег на собственное жилье. У тебя есть работа, которую ты любишь, а я… ну, я благодарна, что у меня вообще есть работа. Ты знаменит, а я — девчонка из маленького городка, которая никак не может справиться с твоей жизнью.

Он испускает глубокий вздох.

— Ладно, давай разберемся с этим. Мы живем отдельно. Ну, ты можешь переехать ко мне, что снимет второй вопрос о жизни в фермерском доме моей семьи. Что касается работы, если ты приедешь в Тампу, то там полно мест, где нужен архитектор. На самом деле приятель Деклана, Майло, вместе со своим братом управляет компанией по продаже недвижимости, и я уверен, что ты будешь желанным дополнением к их команде. Что касается последнего пункта твоего списка… ты девушка из маленького городка, у которой есть парень из маленького городка, который хочет помочь тебе.

Я застонала, и моя голова упала вперед, чтобы лечь на его грудь. Я должна была знать, что он найдет способ сделать так, чтобы я казалась сумасшедшей.

— Мы не можем стать чем-то большим.

— Мы уже стали, — его большой палец проходит под моим подбородком, и он наклоняет мое лицо к своему. — Я просто жду, когда ты это поймешь. Мы не можем вернуться к тому, кем были, перед нами два варианта. Мы можем поддаться тому, чего хотим, или уйти, а я не могу этого сделать.

— Что, если это не зависит от тебя?

— Это зависит от нас обоих. А теперь давай посмотрим фильм, прежде чем я снова начну тебя целовать.

Он поворачивает нас так, что я оказываюсь на нем. Я смотрю на него через плечо.

— Ты же знаешь, это не значит, что я проиграла пари. Ты поцеловал меня.

Шон хихикает мне в ухо.

— Отлично. В любом случае, я выиграю все — твое сердце, твое тело и твои слова. Если я этого не сделаю, то наша дружба окажется не такой, как я всегда думал.

Я не понимаю, какого черта он имеет в виду. Наша дружба всегда была крепкой. Если я не пересплю с ним, то не из-за отсутствия желания, а из-за избытка самосохранения. Наглый засранец.

— Значит, ты хочешь сказать, что либо я даю тебе то, что ты хочешь, либо мы не друзья?

Он целует меня в шею, а потом откидывается назад, крепко обнимая меня.

— Нет, милая. Я просто говорю, что хочу большего, и думаю, что ты тоже. Наша дружба никогда не изменится.

И я знаю, что он говорит правду. В этом есть свобода. В том, что не нужно гадать, игра это или он просто хочет воспользоваться мной. Это доверие. А доверие — это все. Однако если его сломать, оно может разрушиться до неузнаваемости, и когда я больше не смогу скрывать все свои секреты, я не уверена, что он когда-нибудь простит меня.