Моя единственная

Глава тридцать седьмая

Шон

Сегодня наша последняя ночь в Тампе. Моя последняя возможность заставить ее увидеть, какой может быть жизнь здесь. Я пытался придумать все, что для этого потребуется, но у меня нет ничего, кроме моего сердца и правды. Настроение сегодня напряженное. Как будто мы знаем, что завтра реальность вернется. Остин снова начнет ходить в школу, Девни вернется на работу, а я буду планировать возвращение сюда. Время, которое, как мне казалось, будет тянуться вечность, пролетело в мгновение ока. Шесть месяцев не могут быть всем, что я получу. Просто не может. Фильм заканчивается, и Девни уходит.

— Ты все еще хочешь пойти погулять?

Я смотрю на Остина.

— А ты что думаешь?

— Я хочу остаться здесь.

Сейчас меня все устраивает в любом случае.

— Хорошо. Мы можем остаться. Наш рейс только в середине дня, но, возможно, нам нужно немного отдохнуть.

Он качает головой.

— Нет, я имею в виду здесь. Я хочу остаться во Флориде.

Я сдерживаю свою благодарность, потому что знаю Девни достаточно хорошо, чтобы понять, что это не поможет мне в моем деле. Однако я не собираюсь и отговаривать его. Если он хочет переехать сюда, а я хочу, чтобы они переехали сюда, то она — единственная, кто нас сдерживает. Девни смотрит на меня, но я лишь поднимаю бровь. Ни за что.

— Остин, мы прекрасно проводим здесь время, но наш дом в Шугарлоауф.

— Нет. Сейчас у меня нет дома.

— Это неправда. У нас есть дом, в котором ты вырос, или мы можем поехать к бабушке и дедушке, когда Шон уедет. Или я могу найти новое место для нас. Это трудно, и все… трудно, но у тебя есть дом… со мной.

Остин скрещивает руки на груди и смотрит в сторону.

— Я хочу остаться здесь. Мне здесь нравится.

Я практически чувствую отчаяние, исходящее от нее. Она так старается поступить правильно, и как бы сильно я ни хотел выиграть это дело и заставить ее переехать во Флориду, я никогда не буду плохим парнем в ее истории. Ей нужен партнер. Кто-то, кто будет прикрывать ее, и этим человеком всегда буду я.

— Я знаю, что ты хочешь остаться здесь, и мне нравится, что ты рядом, но мы не должны делать этот выбор сейчас. В любом случае завтра нам придется вернуться в Шугарлоуф.

У него дрожат губы, и он отползает к своему инвалидному креслу.

— Я бы хотел, чтобы мне никогда не пришлось возвращаться в этот дурацкий город.

— Остин…

Он смотрит на Девни, но все, что я вижу — это отражение того испуганного ребенка, которым я был раньше.

— Нет! Я ненавижу это. Ненавижу, что не могу вернуться домой. Я не могу играть в бейсбол. Я не могу ничего делать! Я не хочу возвращаться в школу и рассказывать всем, как погибли мои папа и мама. Я не хочу говорить о несчастном случае. Здесь никто меня не знает. Я счастлив здесь и не плачу.

— Сейчас у тебя есть ограничения, — мягко говорю я. — Всякий раз, когда мы получаем травму, нам приходится лечиться. Ты отлично справлялся, а на следующей неделе перейдешь на костыли. После этого ты снова будешь ходить. Потом будешь бегать. Все дело в последовательности шагов, и то же самое происходит, когда ты справляешься с горем.

По его лицу катится слеза, когда он садится в кресло.

— Я просто хочу лечь спать.

Девни испускает тяжелый вздох.

— Мне жаль, что ты страдаешь, приятель. Нет ничего, что бы я не отдала за возможность избавить тебя от боли.

Он смотрит на нее, отталкивая от себя.

— Ты могла бы позволить нам остаться здесь, но ты этого не сделаешь.

Она собирается встать, но я хватаю ее за руку.

— Отпусти его.

— Он так зол. Я никогда не видела его таким.

Я обхватываю ее руками и притягиваю к себе.

— Он будет злиться. У него есть полное право злиться.

Ее голова опускается на мое плечо.

— Я хотела сказать «да». Я хотела сказать ему, что мы останемся здесь навсегда и все получится.

Мои мышцы напрягаются, потому что я знаю, что сейчас последует «но».

— И?

— Я не могу.

— Не могу или не хочу?

Она садится и немного отодвигается, но не отходит далеко, прежде чем переплести свои пальцы с моими.

— Не могу. Боже, я хочу. Если бы это была только я, я бы заплатила кому-нибудь, чтобы он упаковал мои вещи и отправил их мне по почте, но это не только я. Остин может злиться, но вспомни, Шон. Что бы ты сделал, если бы твой отец заставил тебя уехать?

— А он поехал бы с нами?

Она качает головой.

— Я хочу сказать, что я была нужна тебе. Деклан нуждался в Сидни. Коннору нужны были ты и Джейкоб. Джейкобу нужно было быть в Шугарлоуф. Это было единственное место, где он чувствовал, что у него есть твоя мать. Эта ферма была твоим спасением в той же степени, что и твоим адом.

Мой ад не имел ничего общего с фермой и имел отношение к дьяволу, который остался меня воспитывать.

— Да и хрен с ним. Я ненавидел этот город. Если бы у меня была возможность забрать тебя с собой, я бы уехал куда угодно, лишь бы сбежать. Ты не защищаешь его, заставляя оставаться там, чтобы быть ближе к Джасперу и Хейзел.

Она тяжело дышит, поднимаясь на ноги.

— Ты думаешь, я хотела этого? Я хотела бы отпустить человека, которого люблю больше всего на свете? Ничего этого не должно было случиться. Я наконец-то получила свой шанс на любовь. Мы были…. Боже, я собиралась уехать с тобой. Еще месяц назад я не сомневалась, что буду сидеть рядом с тобой на борту самолета. Я бы обо всем позаботилась, но теперь все изменилось! Мне нужно думать об Остине.

— А как насчет того, что он хочет?

— Ему десять лет! Конечно, он хочет быть с тобой! А кто бы не хотел? Ты удивительный, смешной, милый, фантастический во всех смыслах, и ты играешь в бейсбол. Ты — мечта, Шон. Ты то, что видят девушки во снах.

— И все же, ты готова проснуться? Я не должен быть для тебя мечтой, Девни. Я — реальность, и я готов отдать тебе все.

Ее голова откидывается назад, и она смотрит в потолок.

— Я не могу этого сделать.

Затем она встает и уходит, возвращаясь в спальню. Я не хотел ссориться, но я не могу оставить это. Мы должны разобраться. Все должно быть выложено на стол, чтобы мы могли разобраться во всем. Сдаваться сейчас кажется таким глупым. Я следую за ней, закрывая за собой дверь.

— Мы должны закончить этот разговор. Ты не можешь вот так просто уйти.

— Ничего не изменится, Шон! Я все равно вернусь в Шугарлоуф. Я не перееду сюда. Я не могу этого сделать!

— Почему?

— Потому что!

Я подхожу ближе.

— Почему, Девни? Чего ты так боишься?

— Тебя! — кричит она и вскидывает руки вверх. — Я боюсь приехать сюда и того, что будет дальше.

— Мы разберемся!

Ее голова откидывается назад, и она стонет.

— Для тебя это так просто, не так ли? А как же я, Шон? Что мне делать?

Ни один из ее вопросов не имеет смысла.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что я перееду сюда, заберу Остина из единственной семьи, которую он когда-либо знал, и что? Как нам ко всему приспособиться? Я не смогу справиться со всеми этими переменами за один чертов месяц. Ты просишь меня приехать сюда и перевернуть нашу жизнь с ног на голову.

Это полная чушь.

— Твоя жизнь и так перевернута с ног на голову! Я здесь и готов помочь тебе найти новую точку опоры. Я прошу тебя переехать ко мне и выйти за меня замуж! Я хочу всего этого, Девни, и я хочу этого с тобой. Я не пытаюсь все усложнить! Я пытаюсь сделать это проще. Я могу дать тебе все, что ты хочешь, но ты, блядь, этого не примешь.

Она отшатывается назад, как будто ее ударили.

— Что ты сказал?

— Я хочу все. Я хочу тебя, и я хочу Остина. Я люблю этого парня. Я никогда не сделаю ничего, чтобы причинить ему боль.

— До этого…

— Что?

Ее дыхание учащается, когда она придвигается ко мне.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы я переехала к тебе и…

Я не колеблюсь.

— Жениться на тебе.

— Ты, наверное, шутишь, да? Ты же не просто так сделал мне предложение. Это не… ты злишься или боишься.

Это вырвалось наружу, и я не думал, но это правда. Я хочу, чтобы она стала моей женой. Я хочу, чтобы мы вместе построили жизнь и семью. Просто я не так хотел это сказать. Но я не буду лгать. Я не могу сдерживаться, если она намерена отказаться от нас.

— Нет, конечно, ни то, ни другое, но это не просто что-то волшебное, пришедшее ко мне. Я хочу жениться на тебе. Мне кажется, я знал это всю жизнь, но отказывался даже думать об этом. Это не просто полгода для каждого из нас, это навсегда. Нельзя уходить от человека, с которым тебе суждено провести всю жизнь. Я хочу жениться на тебе, и я встану на колено прямо сейчас, если это потребуется.

Она отступает на шаг, но я двигаюсь за ней, не позволяя отстраниться.

— Я не хочу, чтобы ты женился на мне, потому что боишься меня потерять.

— Если ты думаешь, что причина в этом, то ты не слушала меня… — я направляюсь к ней, глаза смотрят на нее, как будто задают миллион вопросов. — Я хочу жениться на тебе, потому что люблю тебя больше, чем любой мужчина когда-либо любил другую женщину. Я хочу жениться на тебе, потому что хочу просыпаться каждый день с тобой рядом. Я сделаю тебя счастливой, подарю тебе весь мир. Я буду стоять рядом с тобой, когда ты будешь терпеть поражения и когда ты будешь побеждать. Не будет ни одного дня, когда ты будешь одна, потому что я всегда буду рядом.

— Ты так говоришь, но твоя работа отнимает у тебя более трех четвертей года. Я буду здесь, наедине с Остином, пока ты летаешь по всей стране, играя в бейсбол. Разве ты не понимаешь? Мне как никогда нужна помощь и моя семья. Мои родители, Сид, Элли, твои братья — все они рядом, но тебя не будет. Ты просишь меня бросить все ради тебя, а что теряешь ты? Ничего.

В глубине души я знаю, что она права. Я прошу ее приехать сюда, и тогда начнется сезон. Я буду тренироваться по десять часов в день, потом начнется предсезонная подготовка. Когда начнется настоящий сезон… меня не будет все время. Жизнь со мной не будет легкой, я это знаю, но она видит только то, от чего откажется, и не замечает того, что приобретет. У многих ребят из высшей лиги есть семьи. У них все получается, как и у нас получится.

— В любых отношениях есть жертвы, Дев. Нам всем приходится приспосабливаться, но я не прошу тебя ни от чего отказываться, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Я хочу отдавать тебе.

Девни хмыкает и отступает назад. На этот раз я позволил ей.

— Ты так думаешь, и это просто показывает, что ты видишь эту картину не так, как я.

— Да, я заблуждаюсь, потому что люблю тебя и Остина.

— Нет, я люблю Остина. Я люблю этого ребенка с момента его рождения. Я любила его так сильно, что отдала его. Я отдала его в дом с родителями, которые могли бы сделать это лучше, чем я, — слезы текут по ее щекам, а из горла вырываются рыдания. — Я должна была отказаться от него, когда он был младенцем, и не должна сейчас. Я не собираюсь делать выбор, который причинит ему боль.

— И почему ложь для него — лучший выход?

Я знаю, что пересекаю планку, но если это мой последний шанс все сказать, то я буду стараться изо всех сил и молиться, чтобы у меня все получилось.

— Что ты только что сказал?

— Ты лжешь ему. Он твой сын, Девни.

— Я прекрасно знаю, кто он для меня.

— Тогда почему ты не принимаешь во внимание его желания. Он не знает всей истории, и он потерян, потому что думает, что потерял свою мать, хотя это не так.

— Он потерял свою мать, — ее голос низкий и полный ярости.

— Он потерял единственную мать, которую когда-либо знал. Может, я и родила его, но я всегда знала свое место в его жизни. Не смейте использовать это против меня.

Она права. Я веду себя как полная задница.

— Мне очень жаль, — я придвинулся к ней, желая вернуть все назад. — Я просто… Я не могу тебя потерять, но мне кажется, что ты уже сдалась, что ты даже не хочешь попробовать. Как ты можешь не разваливаться на части от одной мысли о том, что, между нами, все кончено? Как это так, черт возьми, легко для тебя?

Ее взгляд падает на пол, и она качает головой.

— Все это нелегко, но я стараюсь поступать правильно.

— А я просто пытаюсь показать тебе, что тебе не нужно выбирать между Остином и мной.

Она поднимает глаза, в которых читается грусть и сожаление.

— Мы оба знаем, что это неправда.

— Значит, это все?

— Я не хочу, чтобы это было так.

— Ну, ты явно не передумаешь, так что теперь? — спрашиваю я, понимая, что времени у нас больше нет. Она решила остаться в Шугарлоуф, и это конец всему, что у нас есть.

— Завтра мы возвращаемся домой, и я съезжаю… — слезы льются по ее щекам ровным потоком, пока она идет к двери.

— Мне нужно проверить его…

— Не делай этого.

— У меня нет выбора.

Я делаю шаг вперед и кладу руку на дверь, чтобы она не смогла ее открыть.

— Всегда есть выбор. Нравится нам это или нет, но у нас есть выбор. Я люблю тебя. Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива здесь, но ты должна быть готова рискнуть.

Рука Девни перемещается к моей груди.

— Я сделала свой выбор, теперь ты должен принять его.

С этими словами моя ладонь падает с двери, и она открывает ее. Я чувствую ее потерю, хотя и не смотрю, как она уходит. Проходят минуты, а я чувствую пустоту, зная, что то, что у нас было, мы уже никогда не обретем. Смех, дружба и связь, которые, как я надеялся, могли существовать для меня, исчезли. Я стою, не двигаясь, и пытаюсь придумать другие варианты.

Я не знаю, как отпустить ее.

Я не знаю, как сдаться.

Я не могу двигаться, пока у меня нет решения, а оно должно быть.

— Шон! Шон! — кричит Дев с таким страхом в голосе, что мое сердце ускоряется, и я бегу.